Эль Кеннеди - Ошибка

Сидя на пассажирском сиденье пикапа Логана, я нервно барабаню пальцами по коленям. Мне хочется попросить его ехать быстрее, но он и так уже гонит во всю мочь. И беспрестанно выкрикивает вопросы, на которые у меня нет, черт побери, ответов, потому что пять минут назад Рамона оборвала разговор и больше не отвечает на звонки.

– Какие хоккеисты? – в третий раз за десять минут допытывается Логан. – Они из Брайара?

– В последний раз повторяю: я не знаю. Я уже пересказала тебе весь наш разговор, Логан, так что хватит донимать меня.

– Прости, – бормочет он.

Мы оба на взводе. Оба не знаем, что ждет нас в мотеле, и пока наша машина несется в сторону Гастингса, разговор с Рамоной жужжит у меня в голове, словно рой пчел.

«Я думала, будет еще народ, но здесь только хоккеисты. И они не позволяют мне уйти, Грейси! Они обещали отвезти меня домой, а теперь говорят, что мне лучше переночевать в их комнате, а я не хочу, у меня даже нет с собой сумочки! Только телефон! У меня нет денег на такси, и никто не приедет за мной… и…»

На этом месте она начала плакать, и от страха у меня скрутило желудок. Я знаю Рамону очень давно. И знаю разницу между ее крокодиловыми слезами и настоящими. Знаю, когда она только изображает панику, а когда охвачена ужасом. Знаю, как звучит ее голос, когда она спокойна, а когда напугана до смерти.

И прямо сейчас она напугана до смерти.

Поездка в город оказывается очень напряженной. У меня так свело все мышцы, что когда мы подъезжаем к мотелю, мое тело болит на самом деле. Кирпичное здание в форме буквы «Г» расположено в пригороде Гастингса, и хотя ему далеко до симпатичной гостиницы на Мэйн-стрит, все же это и не дешевая дыра.

Логан въезжает на стоянку, и его голубые глаза тут же темнеют. Я прослеживаю за его взглядом и замечаю припаркованный у тротуара блестящий красный автобус.

– Это автобус Сент-Энтони, – отрывисто произносит он. – Завтра у них игра с «Бостон Колледж», поэтому логично, что они решили переночевать здесь.

– Погоди-ка, это та команда, с которой вы сегодня играли?

Он кивает:

– Они козлы, каждый из них, включая тренерский штаб.

Моя тревога только усиливается. Мне уже доводилось слышать, как Логан поносит своих противников, но всегда с долей уважения. Взять хотя бы соперничество с Гарвардом – Логан будет брюзжать, конечно, но вы никогда не услышите от него, что игроки Гарварда халтурщики, как не будет он и нападать на них так, как только что на парней из Сент-Энтони.

– Они действительно такие ужасные? – спрашиваю я.

Логан глушит мотор и отстегивает ремень безопасности.

– Их предыдущего капитана отстранили на весь прошлый сезон, потому что он сломал руку хоккеисту Брайара. У нашего игрока даже не было шайбы, когда Бракстон в него влетел. Их новый капитан – наглец и говнюк из Коннектикута, и сегодня, каждый раз проезжая мимо нашей скамьи, он плевал в нашу строну. Хамский кусок дерьма.

Мы выскакиваем из пикапа и шагаем прямиком к комнате номер тридцать три – эту деталь мне все же удалось выпытать у Рамоны, пробившись сквозь ее рыдания. Логан берет меня за руку и, желая защитить, заставляет держаться за своей спиной.

– Позволь мне самому все уладить, – велит он.

Его убийственный взгляд слишком пугает, чтобы спорить.

Он стучит кулаком в дверь так сильно, что дрожит дверная коробка. Из комнаты доносится громкая музыка, а вместе с ней – истерический мужской смех, от которого кровь стынет в жилах. Похоже, у них там бурная вечеринка.

Через мгновение на пороге появляется высокий парень с темными волосами и бородкой клинышком. Один взгляд на куртку Логана с логотипом Брайара – и его губы изгибаются в улыбке:

– Какого хрена тебе надо?

– Я приехал за Рамоной! – рявкает Логан.

Из двери гремит рэп, от низких басов вибрирует пол под моими кроссовками. Я выглядываю из-за широкой спины Логана, пытаясь увидеть, что происходит в комнате. Но все, что могу разобрать, – это стена из больших, накачанных тел. Их четверо или пятеро. Живот сводит от ужаса. О боже. Где же Рамона? И с чего она, черт побери, взяла, что отправиться к ним на вечеринку, да еще и одной, – это хорошая идея?

– Вали домой, – ухмыляется хоккеист из Сент-Энтони. – Она только что приехала сюда. Ее не нужно забирать.

Челюсть Логана каменеет:

– Убирайся с дороги, Кесвик.

Музыка резко обрывается, и в комнате воцаряется тишина, которую прерывают зловещие тяжелые шаги товарища Кесвика, который встает с ним рядом.

Светловолосый гигант с голубыми, как лед, глазами насмешливо улыбается Логану:

– О-о-о, как мило. Решил наведаться к нам на афтепати, Логан? А, ну да, я понял. Ты захотел попробовать, что значит быть чемпионом, а?

Логан смеется, но в его смехе нет юмора.

– Да, Гордон, я охренеть как сильно завидую тому, что вы выиграли предсезонную игру. А теперь отвали в сторону, чтобы я убедился, что с Рамоной все в порядке, или, помоги мне Бог, я…

– Ты что? – встревает еще один хоккеист. – Побьешь нас? Давай попробуй, приятель. Но даже такой бычара, как ты, не сможет принять всех пятерых.

– Если только не в задницу, – подает кто-то голос. – Держу пари, ему нравится, когда ему пихают в зад.

Остальные парни громко ржут, но Логан невозмутим. Он презрительно усмехается им и говорит:

– Как бы мне ни хотелось выбить из вас все дерьмо – из всех вас, – сегодня я не горю желанием попасть в тюрьму. Но я с радостью буду стучаться в каждую чертову дверь до тех пор, пока не найду комнату тренера Гаррисона, а потом расскажу ему, что происходит на вашей мужской вечеринке, и пусть он с вами разбирается.

Кесвик самодовольно улыбается:

– Да он, скорее всего, присоединится к нам. Тренеру плевать, напиваемся мы после игры или нет.

– Правда? Что ж, уверен, ему будет не наплевать на то, что вы пихаете себе в нос.

Логан делает шаг вперед, и я инстинктивно напрягаюсь, ожидая, что сейчас он нанесет удар. Но он лишь постукивает пальцем по носу Кесвика. И тут я замечаю белые крапинки под его ноздрями.

Логан скалит зубы в ухмылке:

– У тебя тут кокаин, придурок. А теперь на хрен проваливайте с дороги. Оставайся там, Грейс.

Он входит в комнату, а я остаюсь снаружи, пригвожденная к месту взглядами четырех очень рассерженных хоккеистов. Которые, судя по всему, находятся под воздействием наркотиков. По спине бегут мурашки от нахлынувшей паники, которая не уходит, даже когда меньше чем через минуту возвращается Логан.

К моему огромному облегчению, Рамона идет рядом с ним. Ее лицо белее, чем кокаин на лице Кесвика, глаза краснее, чем автобус, припаркованный позади нас, и она тут же, как только замечает меня, бежит в мои объятия.

– О боже, – всхлипывает она, стискивая меня так сильно, что я начинаю задыхаться. – Я так рада, что вы здесь.

– Все хорошо. Теперь с тобой все хорошо. – Я ласково глажу ее по волосам. – Давай, пойдем отсюда.

Я пытаюсь увести ее, но Рамона резко замирает, ее полный отчаяния взгляд останавливается на дверном проеме.

– Мой телефон, – заикаясь, говорит она. – Он забрал его.

Рамона показывает на парня, которого Логан называл Гордоном, и Логан с рыком снова бросается к двери:

– Ты забрал ее чертов телефон? Зачем? Чтобы она не могла позвать на помощь, пока вы, ублюдки, насиловали бы ее?

Я еще никогда не видела Логана в такой ярости. В его глазах безумный блеск, его широкие плечи трясутся.

– Отдай мне телефон. Сейчас же.

Один из подонков, стоящих рядом с дверью, повозившись, наконец вынимает из кармана телефон Рамоны и со скоростью молнии бросает Логану, но у моего парня хорошие рефлексы, и он ловит кусок пластика прежде, чем тот угодит ему в лицо.

– В машину, – не оборачиваясь, командует он нам.

Я боюсь оставлять его, но Рамона дрожит, словно в лихорадке, и я убеждаю себя уйти. Но все это время не спускаю глаз с комнаты мотеля, наблюдая, как Логан придвигается ближе к двери и что-то шипит говнюкам. Я не разобрала, что именно он им сказал, но теперь все хоккеисты Сент-Энтони смотрят на него убийственными взглядами, но никто ничего не предпринимает. Они возвращаются в номер и захлопывают за собой дверь.

Я забираюсь в пикап, и Рамона устраивается рядом, прижавшись щекой к моему плечу.

– Мне было так страшно, – стонет она. – Они не хотели отпускать меня.

Я заставляю ее пристегнуться ремнем безопасности, а потом обнимаю рукой за плечи.

– Они сделали тебе больно? – тихим голосом спрашиваю я. – Принуждали тебя…

Она яростно мотает головой:

– Нет. Клянусь. Я пробыла там всего около часа, и они были слишком заняты тем, что нюхали кокаин и пили водку прямо из бутылки. Но почти сразу после того, как я позвонила тебе, они стали меня лапать и уговаривать показать им стриптиз. А когда я сказала, что хочу уйти, они заперли двери и заявили, что не выпустят меня.

От злости я стискиваю челюсти:

– Боже, Рамона. Что ты вообще делала с этими парнями? Почему согласилась поехать к ним и остаться с ними, одна?

Она снова всхлипывает:

– Я не должна была оставаться с ними одна. Мы с Джесс натолкнулись на них сразу после матча, и парни пригласили нас в мотель. Но только Джесс нужно было сначала встретиться со своим дилером, так что она дала мне денег на такси и сказала, что скоро тоже к нам присоединится. Но через пять минут после того, как я оказалась в мотеле, она написала мне, что не приедет.

Я чувствую, что мое плечо стало мокрым, и понимаю, что это слезы Рамоны намочили мой рукав.

– Она бросила меня, оставила с ними. Какая подруга может так поступить?

Самолюбивая.

Но я прикусываю язык и глажу ее по плечу. Какая-то часть меня невольно чувствует ответственность за то, что произошло с ней сегодня. Знаю, это глупо, но еще я знаю, что этого могло бы не случиться, появляйся я в жизни Рамоны чаще. Мы с Рамоной… дополняли друг друга, наверное. Она вдохновляла меня поступать необдуманно, не сомневаться в своих решениях, а я же, наоборот, учила ее быть более благоразумной и сомневаться в своих поступках.

Я заставляю себя отбросить чувство вины. Нет. Я отказываюсь нести ответственность за эту почти катастрофу. Рамона взрослая девушка. Она решила пойти на вечеринку к этим парням, и ей чертовски повезло, что у меня еще остались отголоски памяти о нашей дружбе и я пришла к ней на помощь.

Последняя мысль заставляет меня замереть, потому что до меня вдруг доходит, что сегодня я сделала то же самое, за что критиковала Логана, – пришла на помощь тому, кто, возможно, совсем не заслужил моей помощи. Позволив нашей продолжительной дружбе и преданности взять над собой верх, я чувствовала, что должна помочь, хотя не особо хотела этого.

Я вздрагиваю, когда дверь со стороны водителя открывается, но это Логан, который с каменным лицом усаживается за руль. Хотя когда он обращается к Рамоне, его голос мягкий и даже нежный:

– Ты в порядке? Они не причинили тебе вреда?

– Нет, – слабым голосом отвечает Рамона. – Со мной все в порядке. – Она поднимает голову и пристыженно смотрит на нас. – Спасибо, что приехали за мной. Простите, если испортила вам вечер.

– Пожалуйста, – говорит Логан. – И не волнуйся о нашем чертовом вечере, Рамона. Сейчас важно лишь одно – мы вытащили тебя оттуда до того, как ситуация вышла из-под контроля.

Его хриплый голос окутывает мое сердце и наполняет его теплом. Боже, я люблю этого парня. Он не очень-то высокого мнения о Рамоне, но несмотря на это бросился ей на помощь, и за этот поступок я люблю его еще больше.

Меня так и подмывает наклониться к нему и прошептать эти слова ему на ухо. Просто сказать, как сильно я его люблю, но мне не хватает смелости.

А если честно, я жду, когда он скажет это первым. Не знаю, может, по-прежнему меня мучают сомнения из-за того, что случилось в апреле. Логан отверг меня, и я боюсь, что это случится снова. Я боюсь быть уязвимой, отдать ему свое сердце, чтобы он снова швырнул его мне в лицо.

Поэтому я сижу и молчу. Как и Рамона с Логаном, и всю дорогу до кампуса мы едем в тишине.

За три дня до нашей первой игры команда наконец начинает действовать слаженно. Как будто кто-то щелкнул переключателем с «О боже, мы в жопе» на «Возможно, у нас есть шанс». Я по-прежнему не считаю, что мы готовы на все сто процентов, но на этой неделе на тренировках парни показывают значительные улучшения, и тренер не орет на нас так часто… Видимо, это прогресс.

Занятия идут полным ходом, и мы с Грейс не виделись уже несколько дней, но сегодня решили сделать перерыв в учебе и поужинать с ее отцом. У меня тренировка, и поэтому она отправилась в Гастингс на такси с Рамоной, которая тоже решила навестить своих родителей. Я до сих пор не знаю, как мне относиться к их возрождающейся дружбе, но Грейс уверяет, что не намерена снова сближаться с ней, так что, думаю, мне придется принять это. К тому же после той пятничной ночи, когда мы чудом вытащили ее от этих подонков, я чувствую к Рамоне куда больше симпатии. И куда больше ярости к команде Сент-Энтони.