Эль Кеннеди - Ошибка

Меня охватывает гнев. Я не хочу больше сопереживать отцу Логана, и эта мысль заставляет меня сомневаться, получится ли из меня хороший психотерапевт. К счастью, я не планирую работать с проблемами зависимости, но если я не чувствую сострадания к алкоголику, то что это говорит обо мне?

Черт, сейчас не время пребывать в сомнениях: правильно ли я выбрала профессию. Я могу справиться за раз только с одной проблемой.

Водителю такси приходится остановиться у тротуара напротив дома Логана, потому что подъездная дорожка занята машинами – бок о бок стоят пикап Логана и джип Гаррета, за ними спортивная тачка Дина и «Тойота», которую у кого-то берет Ханна.

Я нажимаю на звонок, и меня впускает не Логан, а Такер. Он тревожно хмурится, закрывая за мной дверь.

– Вы, ребята, поссорились, что ли? – тихо спрашивает он.

– Нет. – Внезапно мне становится холодно. – Это он так сказал?

– Нет, но все утро он хамил и ругался. Дин решил, что вы поссорились.

– Мы не ссорились, – твердо заявляю я. И тут мне в голову приходит еще одна неутешительная мысль. – Он пил?

– Конечно нет. Еще только половина второго. – Похоже, Такер озадачен. – Джон наверху. Последний раз, когда я к нему поднимался, он готовился к контрольной по маркетингу.

Ответ Такера приносит облегчение, и я не понимаю почему. Логан не раз говорил мне, что, когда расстроен чем-то, не утешается спиртным. Я понимаю, он боится, что мог унаследовать алкогольную зависимость своего отца, поэтому мне стыдно, что первым делом я задала Такеру именно этот вопрос.

– Поднимусь и поговорю с ним. Может, он расскажет мне, что происходит.

Я оставляю Такера в прихожей и поднимаюсь наверх, в комнату Логана, где на меня снова обрушивается волна облегчения.

Он выглядит как обычно: короткие темные волосы, живые голубые глаза, аппетитные мышцы перекатываются под футболкой и штанами. Нет никаких признаков внешних повреждений, но когда наши глаза встречаются, на его лице отражается вся боль мира.

– Привет, – тихим голосом здороваюсь я и подхожу к нему, чтобы поцеловать. – Что происходит?

Его губы касаются моих, но в поцелуе нет обычного тепла.

– Твой отец позвонил тебе, да? – сухо спрашивает он.

– Да.

Его взгляд мрачнеет:

– Что он сказал?

– Почти ничего. Сказал, что ты заезжал прошлым вечером, что ему показалось, ты чем-то огорчен и мне нужно тебя срочно повидать. – Я изучаю его лицо. – Что случилось в Мансене?

– Ничего.

– Логан.

– Ничего, детка. – Он устало вздыхает. – По крайней мере, ничего необычного.

Я беру его за руку. Боже, она ледяная. Что бы там ни случилось прошлым вечером, он по-прежнему переживает.

– Сядь. – Мне приходится силой притянуть его мощное тело к себе на кровать, но даже когда он поддается, смотрит не мне в глаза, а куда-то перед собой. – Пожалуйста, расскажи мне, что случилось.

– Господи. Это что, так важно?

– Да, это важно, Джон. – Я начинаю чувствовать раздражение. – Я вижу, что ты чем-то расстроен, и по-моему, если ты поговоришь об этом, станет легче.

Его горький смех эхом прокатывается по комнате:

– Разговоры об этом ни к чему, черт побери, не приведут. Ты хочешь знать, что случилось вчера вечером? Я увидел свое будущее, вот что случилось!

Я вздрагиваю от резкости в его голосе.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что я увидел свое гребаное будущее. Я перенесся во времени, ко мне явился Призрак Грядущего Рождества – как еще мне перефразировать это, Грейс?

Я застываю:

– Не надо столько сарказма. Я понимаю.

– Нет. Ты не понимаешь. После окончания университета у меня не будет жизни. Не будет будущего. Но я сделаю это ради своего брата, потому что Джефу приходится справляться с этим почти четыре года. Теперь пришла моя очередь, что мне охренеть как не нравится, но я смирюсь и вернусь домой, потому что мой чертов отец нуждается в моей помощи.

Его охрипший голос и этот всплеск эмоций разрывают мое сердце на части.

– Я знаю, что это со мной сделает, – продолжает он, мрачнея все больше и больше. – Это сделает меня несчастным, и я, наверное, стану ненавидеть своего отца, и рано или поздно потеряю тебя…

– Что? – изумленно обрываю я его. – С чего ты взял, что потеряешь меня?

Логан с тоской смотрит на меня:

– Потому что в один прекрасный день ты проснешься и поймешь, что достойна большего. Разве ты не видишь? Прошлый вечер в точности показал, что нас ждет. У нас будут планы, но я заработаюсь допоздна или, еще хуже, заставлю тебя ждать, как вчера. Как долго, по-твоему, ты будешь с этим мириться?

Я не верю своим ушам:

– Ты действительно считаешь, что я расстанусь с тобой только потому, что ты пару раз можешь опоздать?

Логан не отвечает, но каменное выражение его лица говорит о том, что да, он искренне в это верит.

– Разве у твоего брата нет девушки, с которой он встречается целую вечность? – напоминаю я.

– Кайли, – бубнит он.

– Так вот, Кайли что, рассталась с ним? Нет. Потому что она любит его и готова оставаться рядом с ним несмотря ни на что. – Теперь я злюсь. Так сильно, что вскакиваю с кровати, сражаясь с желанием вбить в него хоть немного разума. – Так что заставляет тебя думать, что я не останусь с тобой?

Его молчание еще больше распаляет мой гнев.

– Знаешь что, Джон? Да пошел ты! – Я стараюсь выровнять дыхание. – Совершенно ясно, что ты совсем не знаешь меня, раз думаешь, что я предам наши отношения, как только мы столкнемся с парочкой препятствий.

Наконец он отвечает мне низким, угрюмым голосом:

– Пожалуйста, можно мы больше никогда не будем говорить об этом?

Ни фига себе.

Я смотрю на него разинув рот, не в состоянии переварить то, что слышу. Не в состоянии слушать его секундой дольше.

– Ты прав. Мы больше никогда не будем об этом разговаривать. – Я хватаю с пола сумку и накидываю ремень на плечо. – Потому что я ухожу.

Мне удается достучаться до него. Нахмурившись, парень медленно поднимается на ноги.

– Грейс…

Я обрываю его:

– Нет. Не хочу больше слушать этот бред. Оставляю тебя здесь страдать дальше, а когда ты закончишь предаваться жалости к самому себе, возможно, мы поговорим как разумные люди. – Охваченная злостью, я шагаю к двери. – И на всякий случай, если моя реакция на твой идиотизм не является демонстрацией очевидного, придется внести ясность. – Я разворачиваюсь, чтобы сердито взглянуть на него. – Я люблю тебя, тупой придурок.

И, хлопнув дверью, я вылетаю из его комнаты.

* * *

Мне требуется гораздо больше времени, чем следует, чтобы очнуться от своего шокового транса. Мой рот то открывается, то закрывается, глаза безостановочно моргают, а я все продолжаю смотреть на дверь, в которую только что выскочила Грейс.

Она абсолютно права. Я придурок. И я сомневался в ее верности нашим чувствам. И…

Стоп. Она любит меня?

Мой рот вновь открывается. Да так и остается. Я сижу разинув рот в буквальном смысле, потому что ее последние слова наконец-то зафиксировались в моем сознании. Идиот. Она любит меня. Даже после того, как я обвинил ее в нашем гипотетическом разрыве и сказал, что она оставит меня, когда настанут тяжелые времена, Грейс все равно сказала, что любит меня.

И я позволил ей уйти.

Да что, черт побери, со мной творится?!

Я выбегаю из комнаты и спускаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Вряд ли Грейс уже успела вызвать такси или дошла до автобусной остановки, а это значит, она еще на крыльце или подходит к концу улицы. А это, в свою очередь, значит, что я еще могу догнать ее.

Скользя на повороте, я влетаю в прихожую, как чертов мультяшный персонаж, и замираю, увидев у двери Гаррета. Затем с улицы до меня доносится шум двигателя, и мое сердце опускается к полу, как мешок с кирпичами.

– Ханна отвезет ее домой, – тихим голосом сообщает Гаррет.

От досады выругавшись, я распахиваю настежь дверь, но вижу лишь удаляющиеся габаритные огни машины Ханны. Проклятье!

Я разворачиваюсь и бегу по ступенькам наверх, где хватаю телефон и набираю номер Грейс. Меня переводят на голосовую почту, и я отправляю ей сообщение.

Я: «Детка, пожалуйста, вернись. Я полная задница. Хочу все исправить».

Долгая пауза. Пять секунд. Десять. И вот приходит ее ответ.

Она: «Мне нужно немного времени, чтобы отойти от твоего идиотизма. Я перезвоню, когда буду готова поговорить».

Черт побери! Я провожу руками по волосам, борясь с желанием придушить себя. Ну почему когда дело касается этой девушки, я постоянно все порчу?

В коридоре раздаются шаги, и когда в комнате появляется Гаррет, я подавляю очередное ругательство.

– Сейчас мне не до лекций, мужик. Серьезно.

– Я и не собирался. – Он пожимает плечами. – Просто хотел убедиться, что ты в порядке.

Я опускаюсь на кровать, медленно качая головой:

– Ни разу я не в порядке. Я снова облажался.

– Ты чертовски прав. – Мой лучший друг опирается плечом о стену и вздыхает: – Мы с Уэллси слышали, как она вправляла тебе мозги.

– Мне кажется, слышал весь район, – доносится голос Такера. Он тоже входит в комнату и прислоняется к комоду. – Кроме, пожалуй, Дина, потому что он по самые яйца засаживает какой-то фанатке в гостиной.

Я издаю стон:

– Серьезно? Почему он никогда не трахается в своей комнате?

– Мы и правда сейчас будем обсуждать сексуальную жизнь этого извращенца? – отвечает вопросом на вопрос Так. – Потому что, как по мне, это должно быть на последнем месте в твоем списке приоритетов.

Он все верно сказал. Сейчас моя главная задача – наладить отношения с Грейс.

Господи, и зачем только я выплеснул на нее все это дерьмо? Я даже не имел это в виду, по крайней мере ту часть, где сказал, что она расстанется со мной. За меня говорили мои страхи. И она права – я жалел сам себя. Все, что случилось вчера с моим отцом, не говоря уж о том, что было потом, когда я рыдал в объятиях ее отца, просто выбило меня из колеи.

Я рыдал в объятиях ее отца.

Я вновь издаю стон:

– Что, если в этот раз я потерял ее навсегда?

Гаррет и Такер тут же качают головами, и Гаррет успокаивает меня:

– Нет конечно.

– Почему ты так в этом уверен?

– Потому что она сказала, что любит тебя.

– Тупого придурка, – ухмыляясь, добавляет Такер.

«Я люблю тебя, тупой придурок». Не такие слова хочет услышать мужчина. Нет, первые три – очень даже. А вот два последних? Увольте.

– Как мне все исправить? – вздыхая, спрашиваю я.

– Быстро. Напиши ей еще одно стихотворение, – предлагает Гаррет.

Я бросаю на него сердитый взгляд.

– Нет, Джи просто пришла в голову правильная идея, – говорит Так. – По-моему, единственный способ спасти ситуацию – совершить один романтический подвиг. Что там осталось в ее списке?

– Ничего, – со стоном отвечаю я. – Я выполнил все ее требования.

Такер пожимает плечами:

– Тогда придумай что-нибудь.

Еще один подвиг? Я же парень, черт возьми. Мне нужно понять, в каком направлении двигаться.

– А Уэллси еще не вернулась? – с надеждой спрашиваю я у Гаррета.

Он ухмыляется, услышав мольбу в моем голосе.

– Даже если и так, я не позволю тебе ее эксплуатировать. В этот раз расхлебывай сам.

Наступает тишина, и потом…

– Тупой придурок, – хором говорят мои друзья.

Когда я вхожу в здание радиостанции через несколько часов после того, как в ярости покинула дом Логана, во мне по-прежнему кипит гнев. Обычно я не злюсь так долго, но в этот раз никак не могу выплеснуть ту взрывоопасную энергию, что полыхает внутри меня. Поверить не могу: он действительно считает, будто я брошу его, когда он переедет в Мансен. Выкину, словно старую поломанную игрушку, чтобы найти себе новую.

Идиот.

Ворвавшись в помещение радиостанции, я замечаю в продюсерском кабинетике Морриса, который прижимает плечом к уху телефонную трубку и записывает что-то в блокнот. Я хмурюсь, увидев, что Пейс и Эвелин уже заняли свои места в студии. Пейс надевает наушники поверх бейсбольной кепки, повернутой козырьком назад, а Эвелин сосредоточенно склонилась над листом бумаги.

Неужели я опоздала? Я смотрю на часы на дальней стене. Нет. Вообще-то пришла даже раньше. Но тогда что нужно Моррису в моем кабинете?

Я делаю шаг вперед, но тут же замираю – из коридора, ведущего к черному входу, выплывает Дейзи. Она убирает со лба челку – теперь она неоново-голубая – и, завидев меня, робко улыбается.

– Привет, – здороваюсь я со своей соседкой. – Что ты здесь делаешь?