Наталия Миронина - Ошибка дамы с собачкой

– О, это давно. – Женщина, которая была явно моложе Анны, постаралась сгладить свой комментарий доброй улыбкой. – Кто-нибудь остался у вас здесь?

– Нет. Даже друзья не откликнулись.

– У нас многие уехали, – развела руками женщина, – работы нет.

– Знаю, – кивнула Анна. – А соседние дачи? Они пустуют?

– Нет, их тоже переделали и сдают.

– И жильцов старых нет?

– Нет. Кто уехал, кто продал свой дом, кто дачников пускает.

– Понятно. Спасибо вам и извините, что нарушила ваш покой.

– Что вы! – всплеснула руками женщина. – Если будете еще здесь и захотите зайти – пожалуйста.

– Спасибо, удачи, – поблагодарила Анна, после чего аккуратно прикрыла низкую калитку и очутилась на улице. Она отлично помнила, что вот здесь на углу стоял продуктовый магазин. Там утром всегда покупали свежий хлеб и рогалики. А напротив располагался кинотеатрик, его как раз и вспомнила дежурная в отеле. Кинотеатр стоял на месте – тот самый, где они всей улицей посмотрели «Трех мушкетеров», а потом играли, сражаясь против гвардейцев. Впрочем, до того как начать кидаться в противника сосновыми шишками и недозревшей бузиной, надо было вытянуть жребий и определиться, кто мушкетер, а кто гвардеец. Анна, вспомнив это, рассмеялась. Но потом с грустью подумала, что никто из прежних друзей уже не жил здесь, а она стоит и вспоминает, как носилась с мальчишками по оврагу и соседним участкам.

– Что ты здесь делаешь?

Анна оглянулась и увидела Марка. Тот вышагивал по улице, держа в руках воланчик от бадминтона, насыпанный доверху черникой.

– А ты? – сначала растерялась Анна, а потом так громко расхохоталась, что на соседней даче захлопнули окно, а Марк широко улыбнулся.

– У вас… У тебя в воланчике – черника? – Анна взяла две ягоды и положила их в рот.

– Ну да, – ответил Марк, – шел по лесу, полно кустов черники. Положить некуда, воланчик в кармане был.

– У меня так мама всегда делала, – заговорила Анна. – Она тоже собирала чернику в воланчик. Когда они с папой возвращались с пляжа и некуда больше было положить ягоды.

– Понятно. – Марк с интересом посмотрел на нее. – Так что ты здесь делаешь, Анна?

Она молча доела ягоды и не заметила, как он обратился к ней на «ты».

– Сбежала? – спросил Марк и сам себе ответил: – Сбежала.

Анна заглянула в пустой воланчик и, улыбаясь, ответила:

– Я вспоминала… А ты вспоминаешь?

Марк внимательно посмотрел на нее:

– Что? Что я должен вспоминать?

Анна растерялась:

– Ну, ну… Ну что мы все обычно вспоминаем, – нашлась она.

– Я не люблю это делать.

– Ясно. – Анна стала вдруг серьезной. – В самом деле, лучше так. Почему ты здесь?

– У меня здесь дела. – Марк хитро улыбнулся.

– Ты врешь! – воскликнула Анна.

– Отчего же это я вру? Вот видишь, мы – на «ты». – Марк по-прежнему улыбался.

– Все равно, – махнула рукой Анна, – мне уже все равно.

– Ну, так бы с самого начала.

– С самого начала не получалось. Все-таки скажи, что ты здесь делаешь?

– Я же повторил, у меня тут дела.

– Именно сегодня, в этот час?

– Да, – пожал плечами Мрак, – разве я виноват в этом?

– Еще не знаю. – Анна отвернулась, чтобы скрыть улыбку.

– А вот что ты здесь делаешь? Сначала ты объясни. Я хочу знать, – повторил Марк.

Анна пожала плечами и не ответила.

Ей ничего не хотелось объяснять. И она все пыталась понять: их встреча случайна или действительно у Марка здесь дела?

– А какие у тебя дела здесь? – равнодушно спросила она.

– Разные. А что? Ты ведь мне не ответила, почему я должен отвечать?

– Я здесь просто так. Прогуляться решила. Посмотреть.

– Я тоже почти просто так, – усмехнулся Марк. – А еще мне надо вернуть ключи от дачи. Друг, уезжая в командировку, оставил, предложил пожить у него.

– От дачи? И дача именно здесь находится? На этой улице? В этом месте?

– Нет, она находится не здесь. Но неподалеку. Немного пройти надо. Я уже звонил другу, который там живет. Но сегодня его не будет. Он уехал. – Отвечая, Марк выглядел озадаченным, словно сам не понимал, зачем отчитывается.

– А здесь ты оказался случайно? Вот именно на этом месте?

– Нет, мне сказали, что ты поехала сюда. А мне и ключи надо отдать, и…

– Кто? Кто тебе сказал? – спросила Анна, но потом спохватилась. – Ах да, дежурная. Славная добрая женщина, которая снабдила меня йогуртом, а тебя информацией.

– Мы волновались.

– Кто – вы?

– Мы все. Ты не пришла на завтрак. И вообще, тебя никто не видел с утра. Ждали, ждали…

– Кто это ждал меня?

– Все. Ждали и волновались. Пока я не сообразил спросить у персонала, не видел ли тебя кто.

– Теперь понятно. – Анна вздохнула с некоторым облегчением. – И тебе все сообщили. Вплоть до адреса. Но ты еще умудрился дождаться меня здесь. Или успеть встретить. Я уж и не знаю, как сказать.

– Что делать, – развел руками Марк. – Жизнь здесь зарегулирована. Электрички точно по расписанию. Дорога сюда от станции одна. Разминуться невозможно. Шансов встретиться уйма.

– Ну а теперь что будешь делать?

– Друга нет, он уехал. Теперь ключи надо отдать соседям.

– Кстати, а почему же вы не стали жить здесь?

– Зося захотела поселиться в Дзинтари. Сказала, что там веселее. Ну пойдем, надо идти и отдавать ключи.

Они зашагали по дороге.

– А тебе что больше нравится? – прервала молчание Анна.

– Что? – не понял Марк.

– Что больше нравится – Дзинтари или Лиелупе?

– Лиелупе, – не задумываясь ответил тот, – тут тихо и потом…

– Так что же с ключами? – перебила его Анна.

– Господи, так я же уже говорил. Надо отдать, но друга нет сейчас. Надо искать соседей.

– Понятно, – кивнула Анна, – а Зося?

– Что – Зося?

– Зося осталась в отеле?

– Нет. У нее много дел перед отъездом. Сейчас она в Сигулде, там родственники дальние живут. А я вот буду соседей искать. И мне жаль, что друга не застал.

– Ничего страшного. В следующий раз, – утешила его Анна.

– Когда он будет, этот следующий раз? – вздохнул Марк, и Анне стало его жалко. Каждый из них двоих приехал сюда за чем-то своим. Только ей, Анне, удалось это свое получить, а Марка, наверное, обманули обстоятельства.

– Хочешь, дойдем до речки? – предложил вдруг Марк. – Там парусники стоят.

– Хочу, – кивнула Анна, – очень хочу. Слушай, Марк. Понимаешь, твоя жена, она переживает…

– Анна, ты хочешь пойти к реке? – Марк остановился.

– Хочу.

– Ну так пойдем?

– Пойдем.

Анна действительно планировала пройти по своей бывшей улице, в конце которой был спуск к реке. Если потом долго брести по берегу и чуть-чуть срезать по лесной дороге, то можно было попасть туда, где Лиелупе впадает в море. Анна знала все тропинки и могла пройти этот путь с завязанными глазами.

– Тогда – прошу. – Марк подставил ей согнутый локоть.

Она взяла его под руку и пошла рядом.

– Ты когда уезжаешь? – Марк прижал ее руку.

– Скоро, совсем скоро.

– Это – плохо. Я буду скучать.

– Не будешь. Ты вернешься домой, и там все сгладится. Расстояния – штука полезная.

– Может, и так. Но не во всяком возрасте, – заметил Марк.

– Мне это не приходило в голову.

– Что?

– Это же очевидно. – Марк улыбнулся и добавил: – Я знаю все, что ты думаешь, что хочешь сказать. И что тебе сказала Зося. Но я предпочитаю…

– Ты предпочитаешь это не замечать. – Анна улыбнулась.

– Пусть так.

– Это же неправильно. И вот мы не должны… – начала Анна.

Но Марк ее перебил:

– Анна, мы всего лишь идем к реке.

– С тобой невозможно разговаривать.

– Неправда. Наоборот. Со мной можно и нужно говорить.

Анна рассмеялась.

Марк посмотрел на нее искоса и улыбнулся:

– Ты действительно работаешь с животными?

Анна сначала хотела отшутиться, но потом вдруг стала говорить. Она стала рассказывать о себе и начала с той половины своей жизни, которая теперь ей казалась самой тяжелой, самой некрасивой. Анна говорила и, если это было необходимо, помогала себе жестами. Она останавливалась, разводила руками, дергала Марка, призывая к максимальному вниманию. Они уже дошли до реки и теперь двигались вдоль берега. Анна продолжала свой рассказ. Марк слушал внимательно, не перебивал. Он помогал Анне обойти корявые сосновые корни, вложил ей в руку купленное на пристани эскимо, поправил сумку на ее плече, но за все это время не произнес ни слова. Анна же рассказывала ему о себе так, словно именно Марк должен был все это узнать и при необходимости вынести вердикт – удались ей эти годы или нет.

– Куда мы? Что это? – Анна очнулась вдруг у запертых ворот.

Они прошли порядочное расстояние – берег реки, свернули в лес, потом пересекли бывшую пасеку – Анна узнала ее сразу. И теперь остановились у ворот, которые Марк молча отпер своими ключами.

– Это и есть дача друга. Проходи.

Он взял Анну за руку. Они миновали заросший кустарником участок и вошли в дом.

– Хорошо здесь. Деревом пахнет. – Анна осмотрелась.

– Да, славно, – кивнул Марк, – этот дом замечательный. Он небольшой, но уютный, тихий и вокруг него никаких приглаженных лужаек, только сосны и шиповник. И смотри, из окна видна река.

Они уже стояли в гостиной перед большим низким окном.

– Река, – эхом повторила Анна и повернулась к Марку.

– Тебе не интересна река? – спросил он, обнимая Анну.

– Я ее уже видела. Только что, – ответила она, утыкаясь лицом в жесткую льняную ткань его рубашки.

– Ты не любопытна.

– Совсем.

– Это плохо.

– Очень. Ты – колешься. Рубашка колется. – Анна потерла ладонью щеку.

– Придется снять.

– Снимай.

– Не честно. Ты в платье.

– Я сниму его.

Они стояли, обняв друг друга, и не шевелились. Казалось, что малейшее движение будет камешком, предвещающим камнепад. И каждый из них боялся погибнуть под ним.

– Мы до сих пор одеты, – улыбнулся Марк, – и это ужасно глупо…

«И что же я наделала?! Зося. Сергей. Моя Наташа и… Господи, почему я сейчас думаю о них всех? Но не думаю о себе и о нем», – подумала Анна и повернулась к Марку. Тот лежал, прикрыв глаза, но Анна поняла, что он не спит.

– Нам надо вставать. И ехать, – произнесла Анна, не двигаясь с места.

– Зачем?

– Вечер. Скоро наступят сумерки.

– Ничего страшного. Мы можем не спешить.

– Но я хочу есть!

Марк открыл глаза и рассмеялся:

– Сейчас пойдем поедим.

– Марк, нам лучше вернуться в отель. Порознь.

– Вернемся, не волнуйся.

– Я не волнуюсь. Мне неудобно… Зося. Она настоящая. Она такая, что пойдет до конца. Зося очень хорошая. – Анна вызывала к жизни дух Зоси.

– Анна, ты уезжаешь послезавтра, – сказал Марк. – Мы – через три дня. И не будет больше ничего. Понимаешь, не будет. И мы имеем право…

– У нас нет никаких прав. И ты это знаешь. – Анна погладила Марка по волосам. – Даже вспоминать мы не сможем.

– Почему?

– Потому, что некрасиво и…

– Можно тебя попросить?

– Конечно.

– Помолчи. – Марк повернулся к Анне и обнял так, что она чуть не задохнулась.

Анна уезжала домой в суматохе сборов. Московский поезд уходил только вечером, но Анна в этот день опоздала на завтрак и не пошла на пляж. Ей не хотелось встречаться с Марком и Зосей. И Валеру тоже видеть не хотелось. Она мысленно уже распрощалась с этим местом и с этими людьми и теперь ей хотелось быстрее вернуться в привычную жизнь. То, что произошло между ней и Марком, очень мучило. План просто побывать в родных местах, предаться воспоминаниям и успокоиться провалился.

Собрав вещи, Анна прилегла отдохнуть, но вместо сна, который помог бы скоротать оставшееся время, и вместо еще недавнего сладкого влюбленного беспокойства, к ней пришла досада на неладно скроенную жизнь. «И зачем только я сюда приехала?! Взморье в июле – это действительно безумие», – ворочаясь, думала Анна.

В том же самом хмуром беспокойстве она добралась до вокзала, устроилась в купе, разложив все свои сумки по местам, еле дождалась, пока вагон уснет. Когда проводники приглушили свет, Анна вышла в коридор вагона, прижалась лбом к ледяному окну и заплакала. Мимо нее пробегали ночные туманы, желтыми кометами проносились огни маленьких станций, а она, укачиваемая спешащим поездом, прощалась со своими воспоминаниями.

* * *

Московская осень порой бывает лучше московского лета. Астры, гладиолусы, поздние флоксы – под жарким солнцем сентября их цветы и зелень пахли горько, пряно. Паутина, окутавшая соцветия, напоминала о приближении холодов, но сейчас в городе было жарко.

Анна закончила генеральную уборку.

– Мама, ты убираешься уже полтора месяца, – напомнила ей дочь, заскочившая в гости на минутку.