–

И что, нам позволят выпустить Кирсанова ради этого дела? – с сомнением спросила Рита.

–

Нет, конечно, нет, – продолжил Дэвид, – Кирсанов слишком ценен, чтобы так рисковать. Мы планируем убедить его сделать звонок «нужным» людям, в котором он искренне извинится, что не сможет явиться лично, и предупредит, что пошлет своего партнера, которой он доверяет как себе, в сопровождении телохранителя. И тогда, если все выгорит, мы будем в деле. Конечно, в Мексике мы бессильны и, даже если предположить, что мексиканцы пойдут нам на встречу, и мы «возьмем» всех на аукционе, их адвокаты «вытащат» своих хозяев раньше, чем мы долетим до дома. Так что, едем туда, собираем информацию по договорам, смотрим итоги аукциона и разбираемся с каждой сделкой точечно на местах.

–

А как же люди? Там будут продавать людей, Дэв, – вдруг возмутился Марк, выразив общее мнение.

–

Если их не купят для Америки, где мы сможем взять работорговцев с поличным, их купим мы, – успокоил коллег Дэвид.

–

Кто будет партнером Кирсанова? – предполагая ответ, спросила Лаки.

–

Телохранителем буду я, а партнером – ты, Лаки. Лишь ты знаешь русский, – со вздохом сказал агент Грин, – я бы на твоем месте так не улыбался, – добавил он, заметив, как расплылась в улыбке Лаки, – если нас раскроют, мы трупы. Итак, народ, у нас чуть больше недели на подготовку. Том, сходи в лабораторию, на тебе оборудование. Билл и Рита, узнайте все, что возможно о предполагаемых гостях аукциона. И, Марк, с тебя схемы резиденции. Мы с Лаки навестим Кирсанова.

Раздав задания Дэвид, уверенный в их безотлагательном выполнении, направился к лифту. Лаки ничего не оставалось, как поспешить за шефом.

–

Куда мы едем? – уже в лифте спросила девушка.

–

Вниз, – лаконично ответил агент Грин.

–

Спасибо. Догадалась. Я имела ввиду, где держат Кирсанова?

–

Лаки, Кирсанов в подвальном втором этаже. Так что, мы буквально едем вниз для встречи с ним, – медленно, будто объясняя маленькому ребенку, проговорил Дэвид, – кстати, это тебе. Одень, – передав моно-гарнитуру Лаки, Дэвид продолжил, – к Кирсанову ты не пойдешь. Я взял тебя, как переводчика, на случай, если ему вздумается говорить на русском. Надеюсь, он не догадался, что за его поимкой стоишь ты, так что не будем тебя пока светить.

–

Сомневаюсь. Он довольно умен. И, думаю, сложив два плюс два, понял, что я неспроста появилась на горизонте непосредственно перед его арестом.

–

И все же, ты туда не пойдешь.

–

Как скажешь, ты босс.

–

Рад, что иногда ты об этом все же вспоминаешь, – успел сказать Дэвид прежде, чем двери лифта распахнулись в мини-тюрьму временного содержания.

Пройдя с Лаки до допросной, в которую уже привели Кирсанова, Дэвид оставил девушку наблюдать снаружи, а сам зашел в комнату.


Глава 23.


–

Дмитрий Геннадьевич, извините, что заставил ждать.

–

Лучше бы Вы извинились, за то, что так исковеркали мое отчество. И, если Вы и дальше планируете, так изгаляться над именем моего отца, лучше зовите меня просто Дмитрием, хотя и это у Вас не особенно получается. А Вы, агент…?

–

Зовите меня агент Уайт.

–

Да уж вижу, что не Блек. Кстати, всегда хотел узнать, а ваши узкоглазые агенты представляются как агенты Еллоу? Понял, шуток Вы не понимаете, – изобразив сожаление, добавил Кирсанов, – да это и не важно. Ну что, агент Уайт, я полагаю, Вы пришли принести мне извинения за ужасную ошибку и освободить?

–

Нет, Дмитрий, – игнорируя сморщившееся лицо Кирсанова при произнесении его имени с ярко выраженным американским акцентом, возразил Дэвид, – я пришел уведомить Вас, что российские спецслужбы подали Вас в международный розыск, указав при этом приоритетность Вашей поимки и последующей депортации в Россию.

–

Надо же, мои соотечественники и дня прожить без меня не могут. Что только не сделают, чтобы я вернулся. Вот же выдумщики.

Улыбка, с которой Дмитрий воспринял новость, не ввела в заблуждения Дэвида, разглядевшего сузившиеся то ли от злости, то ли от страха зрачки русского.

–

Сомневаюсь, что Вам готовят радушный прием с хлебом и солью. Боюсь, инцидент в метро Санкт-Петербурга несколько поумерил их любовь к Вам. Скорее всего, их гостеприимство ограничится сырой камерой на Лубянке. Возможно, для разнообразия они и добавят пытки в меню. Других разносолов от своих сородичей Вы уж точно не дождетесь.

–

И что же Вы хотите от меня за то, чтобы мои российские друзья думали, что я каким-то чудом сбежал от вас?

–

Наши российские коллеги даже не знают, что мы Вас поймали, так что «сбегать» Вам не придется.

–

Возможно, агент Белоснежка, с метро у меня и вышла промашка, исправить которую мне не позволил мой столь внезапный арест, но я далеко не дурак. Неужели Вы всерьез думаете, что я не догадался, что за срыв сделки мне стоит поблагодарить мою соотечественницу Катю, или как там ее на самом деле зовут.

–

Не хочется Вас расстраивать, но Катя далеко не Ваша соотечественница.

–

Серьезно? Вы думаете, я поверю, что женщина, владеющая русским без намека на акцент, знающая русскую литературу и поэзию, прекрасно ориентирующаяся в Питере, американский агент? За кого вы меня держите? Американцы… вы бы подослали мне курицу, выучившую пару фраз на русском и то, не умеющую их правильно произносить. Катя – русская. А учитывая, как она меня развела, она сто процентов, друг мой, прошла российскую подготовку. Так что, либо ты лжешь мне о том, на кого работает эта сучка, либо в ваш стан забрался иностранный шпион, – самодовольно ответил Дмитрий.

–

Приверженность Кати к той или иной спецслужбе сейчас Вас не особенно должна беспокоить, – не поддался на провокацию Дэвид, – я бы на Вашем месте уже начал умолять меня не передавать Вас русским.

–

И что же в моих мольбах позволит мне и дальше наслаждаться Вашим гостеприимством?

–

Одна маленькая услуга.

–

Ну, не томите. Что же это за услуга?

–

Вы сможете и дальше пользоваться нашим гостеприимством, если всвою очередь организуете нам возможность попользоваться гостеприимством некого Алехандро Эрнандеса.

–

Я

полагаю,

желаете

поучаствовать

в

аукционе?

Боюсь,

выставляемый там товар будет Вам не по карману.

–

Это уже мне решать. Так что, Дмитрий, останетесь в Америке или предпочтете вернуться на Родину?

–

Вы знаете, агент Белоснежечка, в детстве российских детей, когда они не хотят спать и крутятся в кровати, пугают серым волком, который придет и, ухватив за бочок, утащит их в лес. Так вот, если сравнивать российскую и вашу спецслужбы, то вы серый волчок, которым, конечно, можно напугать маленького ребенка, но этот страх не идет ни в какое сравнение перед смертельной опасностью исходящей от маньяка-педофила, которого реально стоит бояться.

–

Вы только что сравнили свою спецслужбу с маньяком-педофилом?

–

Что сказать, это самое страшное, что пришло мне на ум… Я согласен. Вы теряете меня в этом…, – Кирсанов обвел глазами помещение допросной, – …прекрасном месте, а я Вам помогу пройти на аукцион. Мне нужен телефон… мой телефон.

–

Конечно, – согласился Дэвид, достав из кармана телефон русского, надеюсь, Вы достаточно умны, чтобы не наделать глупостей, – предостерег Дмитрий, отдавая телефон Кирсанову.

–

Кто, позвольте полюбопытствовать, отправится вместо меня на аукцион?

–

Ваш партнер и лучший друг – Катя Морозова и ее телохранитель.

–

Я, надеюсь, мой партнер и лучший друг, не расскажет своим лучшим друзьям на Лубянке, где я нахожусь?

–

За это можете не волноваться, Дмитрий. Итак…звонок?

–

Что, вот так сразу? Даже не поклянемся друг другу в вечной преданности на мизинчиках? Нет? Эх, американцы, вечно вы куда-то торопитесь, – с наигранной жалостью проговорил Кирсанов, прежде чем, собрав из разных номеров, сохраненных в телефоне, номер Алехандро Эрнандеса, нажать на кнопку соединения.

–

Саша, я боялся, что ты меня не узнаешь, – ответил на приветствие, взявшего трубку сеньора Эрнандеса, Дмитрий, – слышал, что товар для аукциона готов… Ты уже тоже в курсе? Ну, ты меня знаешь, ФСБшники могут меня искать, но не смогут найти. Нет, боюсь не получится мне лично поприсутствовать на аукционе, но у меня к тебе просьба… Да… Помнишь я говорил тебе про своего партнера? Нет? Как же так? И все же, я был бы тебе крайне благодарен, если бы приглашение на аукцион ты вручил ей… Да, это баба… И не говори, времена сейчас совсем не те, что раньше. Так что? Ты знаешь, мне нужен твой аукцион, и моя благодарность никогда не заставляет себя долго ждать… Прекрасно… – сказав последнюю фразу, Кирсанов перешел на испанский, – И, Алехандро, она возьмет с собой телохранителя… Я знаю, что я до такого никогда не опускался, но ты сам знаешь ‒ женщины… Хотя, лично мне, кажется, что она с ним спит… Ха, не будь она мне родственницей, я бы сам справился, без помощи телохранителя, но… Да, конечно, попробуй… Так что, мы договорились? Ее зовут Катя Морозова. Связь та же? Алехандро, как всегда, было очень приятно. Я у тебя в долгу. Адьес, амиго.

После того, как Кирсанов столь неожиданно для агента Грина перешел на испанский, наушник Дэвида «ожил», заговорив голосом Лаки. Опасения Дэвида, что Дмитрий их сдаст, оборвав единственную возможность попасть на аукцион, рассеивались с каждым переведенным словом Лаки. Зато их место тут же занял вопрос: откуда агент Грин так хорошо знает испанский?

–

Все схвачено, Белоснежка. Теперь, если вы действительно хотите получить пригласительные, вам придется пойти мне на встречу.

–

По-моему, Вы не в том положении, чтобы диктовать условия.

–

Уже как раз в том. Тем более что я хочу всего-навсего нормальной еды, от Ваших гамбургеров у меня скоро язва разовьется. Так что, с вас борщ, пюре с жареной курицей и нормальное пиво, а с меня пригласительные. По рукам?

–

По рукам.

–

Давай лист и ручку, напишу, как забрать приглашения. И позвольте одно лишь замечание на дорожку, агент Белоснежка, мы, конечно, не обменялись клятвами бойскаутов, но если Вы попытаетесь меня обмануть, и русская разведка меня заполучит, я найду всех, кто когда-либо был Вам дорог, и заставлю смотреть, как они умирают, – с обворожительной улыбкой произнес Дмитрий.


***


–

Агент Хартли, кажется, Вы забыли упомянуть, что знаете испанский? – едва покинув допросную, накинулся на Лаки начальник.

–

Серьезно? Это все, что Вас сейчас волнует? Этот человек, – указала Кассандра на зеркальное стекло в переговорной, – только что угрожал поубивать всех Ваших родственников у Вас же на глазах, а Вас волнуют мои знания испанского? Дэвид, Дмитрий далеко не простой контрабандист, и я бы на Вашем месте усилила его охрану.

–

Не переживай, он никуда отсюда не денется, – отмахнулся от предостережения Лаки Дэвид, – и откуда же такие выводы?

–

А ты не заметил? – удивилась Лаки, – ни один контрабандист не вел бы себя так спокойно, находясь в тюрьме американской разведки, а он не просто был спокоен, как удав, он еще и насмехался над тобой. Кстати, ты в курсе, что обращаясь к тебе, он переходил на русский и называл Белоснежкой? – не удержавшись, сделала отступление Лаки, но, тут же вернула серьезный тон, – Единственный раз, когда тебе удалось получить от него настоящую эмоцию, это когда ты упомянул, что русские знают о теракте. Вот только он не испугался, как это сделал бы простой продавец оружия. Он разозлился, притом явно не на себя. А его разговор с сеньором Эрнандесом?

–

А с ним-то, что не так?

–

Думаю, что, если бы такая мелкая сошка, как мы думали о Дмитрии с самого начала, обратилась бы к одному из самых уважаемых мафиозных боссов мирового масштаба по имени, притом по имени в его русской интерпретации, он не то, что приглашения бы не получил, он бы был уже «заказным» трупом. Да и судя по тем гостям, о которых мы уже знаем, на аукционе нет места столь незначительным людям. А теперь прибавь к этому, что приглашения для Кирсанова переписали на неизвестную Эрнандесу личность. Я не знаю, кого мы поймали, Дэвид, но точно не контрабандиста, – подытожила Кассандра.

–

Что же, все, что ты сказала, я понял, еще находясь в допросной, разве, что никак не мог понять, что это за Белоснежка, – с довольно сильным акцентом воспроизвел свое новое прозвище Дэвид, – а знаешь почему? Потому что меня этому обучали в Академии. А ты у нас Академию прогуляла, так что, можно только предположить, что у тебя шпионский дар. Плюс, ты еще оказывается и полиглот: английский, русский, испанский? Может еще какой язык ты прячешь в загашнике? Так не стесняйся, поведай миру о своих талантах…