–

Вы удивительно осведомлены о том, чего знать не следовало бы. Уж не знаю, кто снабжает Вас информацией и зачем это кому-то понадобилось, но, думаю, скоро Вы поделитесь со мной и этим секретом, – отодвинув полу своего пальто, Ричард продемонстрировал падшей духом девушке «Вальтер», – полагаю, нам пора проехаться.

–

Он ни к чему, – хмыкнула Лаки, – где твоя машина?

–

Не так скоро, – с дьявольской улыбкой пропел Ричард, демонстрируя наручники, – вы забыли браслетики?

–

Серьезно? Наручники? Брось, Ричард, я и без них пойду, куда скажешь?

–

Возможно, но с ними Вы не сможете сделать ничего из того, чего я не одобрил бы. Будьте любезны, Ваши руки, – в той же отвратительной манере проговорил он.

Еще раз, презрительно хмыкнув, Лаки протянула руки.

–

С каких пор ты начал бояться миниатюрных женщин?

–

Отнюдь, миниатюрные женщины меня не страшат, а вот

психопатки, находящие меня на кладбище, несколько настораживают, – прошу, – защелкнув наручники на запястьях Лаки, Ричард, жестом истинного джентльмена, указал в сторону машины.

Без слов, лишь окатив своего конвоира презрительным взглядом, Лаки направилась в указанную им сторону. Весь путь до машины прошел в гнетущем молчании. Пленница и ее стражник раздумывали над следующим своим ходом. Даже усадив Лаки на пассажирское кресло и, перестегнув наручники к поручню, Ричард не произнес не слово.

–

Куда мы едем? – не выдержав гробового молчания, поинтересовалась Лаки.

–

Туда, где Вам захочется говорить правду.

–

В таком случае можно никуда и не ехать. Я и так говорю правду.

Взглянув       на       непроницаемое лицо       любимого, Лаки даже порадовалась, что на ней наручники. Как же ей хотелось дотронуться до него, провести руками по черным, лишь на висках посеребренным сединой, волосам. Время было к нему крайне благосклонно. В свои пятьдесят четыре года он едва ли выглядел на сорок пять.

–

Я не знаю, как убедить тебя, что я Кассандра. Пожалуйста, Ричард, пожалуйста, дай мне шанс доказать тебе, что я не вру, – но все было четно, ни

один мускул не дернулся на его лице, – не знаешь, что спросить, отлично, я тебе помогу. Как мы познакомились? Мне было шестнадцать, когда тебя перевели к нам, за день до этого нам сообщили, что погиб самый младший член нашей команды, наш друг, его убил террорист-педофил, к которому и заслали Томми. Ты назначил мне свидание спустя год после знакомства, когда свыкся с мыслью, что тебе не обойти меня и быть первым в нашей группе не удастся. Даже хотел сменить свой позывной, но тебе слишком нравилось быть «Альфой». Первый раз ты поцеловал меня, когда мы боролись. Как сейчас помню, как ты исхитрился повалить меня так, чтобы наши губы оказались на одном уровне, – улыбнулась она воспоминаниям, – нам понадобилось несколько месяцев, чтобы решиться на секс. Ты уж меня прости, но это было быстро, больно и очень уж неуклюже. Хотя, стоит отдать нам должное, мы быстро научились. Впервые ты сделал мне предложение на свадьбе Рейчел и Джека. Тогда я отказала тебе в первый раз. Второй раз, когда…, – тут перенесясь на волнах воспоминаний в прошлое, Кассандра вновь вернула себе ту душевную боль, которая во стократ превышала любую физическую – боль от потери ребенка. Слезы, опять эти чертовы слезы, предательски катились по ее щекам. Но на кону стояло слишком многое, собрав всю волю, на которую была способна, она продолжила, – когда я сказала, что жду ребенка. Тогда я согласилась подумать. Надо было просто соглашаться, но для меня работа всегда была крайне важна, а наша женитьба могла все усложнить. Нашему малышу шла семнадцатая неделя, когда я его потеряла, его и надежду иметь детей. Тогда ты в третий раз сделал мне предложение.

Слезы, которые Кассандра не имела возможности смахнуть, затуманивали зрение. Но это было и не важно, взгляд ее все равно был устремлен в прошлое, в тот день, когда врач констатировал выкидыш с осложнениями. Самый кошмарный день в ее жизни. Тогда Катя Морозова узнала, что не только потеряла своего не родившегося малыша, но и никогда уже не сможет стать матерью. Та боль, испытанная ею почти тридцать лет назад, боль с таким усилием загнанная в самые глубокие уголки памяти, вернулась, терзая и раздирая в клочья душу женщины.

–

А ОНА в третий раз его отклонила, – вторил ей Ричард.

Только сейчас Кассандра поняла, что он остановил машину и пытливо смотрит на нее, не смея поверить в правдивость ее слов.

–

Как я могла обречь тебя на жизнь без детей? Ты так мечтал о большой семье, о том, как будешь учить играть в футбол сыновей и отбиваться

от

ухажеров

дочурок,

– всхлипнув,

Кассандра бессознательно дернула руками, в попытке зачесать назад волосы, но наручники лишили девушку возможности уменьшить напряжение, захватившее ее. Все же этот жест не остался незамеченным ‒Ричард высвободил руки Лаки.

–

Беда Кати была в том, что она все решала за всех, не спросив их мнения. Я любил ее, как никого и никогда не любил. Я трижды просил ее выйти за меня, но она каждый раз отказывалась. А знаешь, чего я не просил? Я не просил, слышишь, не просил спасать меня ценой своей жизни, – на доли секунды зажмурив глаза, Ричард, тряхнув головой, словно избавляясь от

наваждения, обратил взгляд на пассажирку, – Зачем? Какого черта ты это сделала, Кэс?

–

Я не смогла бы жить без тебя, не знаю, как я пережила смерть малыша, потерять еще и тебя было выше моих сил.

–

Странно это слышать. Не ты ли собиралась расстаться со мной после задания?

–

Фанни… – чуть слышно прошептала Кассандра.

–

Кто же еще. Только твоя лучшая подруга могла вывалить эту новость на меня, когда я и так был на грани.

–

Наша связь мешала работе. А после потери ребенка я постоянно чувствовала вину перед тобой. Соглашалась с любым твоим планом, даже если он шел в разрез со здравым смыслом, – не в силах противостоять желанию дотронуться до Ричарда, Кассандра накрыла его руку своей ладонью, – пойми, я была руководителем группы, несла ответственность за всех. Я не имела права рисковать жизнью членов команды из-за личных переживаний. Но, сейчас это уж не важно. Что сделано, то сделано и ни к чему ворошить прошлое.

–

Тогда зачем ты здесь? – с горечью спросил Ричард, выводя машину на трассу.

–

Я скучала…по тебе, по команде, по себе прошлой, – взвесив, стоит ли сейчас вдаваться в подробности своего плана, Кассандра добавила, – Ричи, я хочу свою жизнь обратно.

–

Это невозможно, – лицо Ричарда, вслед за тоном, вновь приняло суровое выражение.

Надежды Кассандры, на возвращение украденной у нее смертью жизнь, вновь начали рассыпаться. Казалось, что каждая секунда молчания воздвигала между ней и Ричардом стену все больших и больших размеров.

–

Куда на этот раз? – стремясь разбить стену, воздвигнутую тишиной, спросила Лаки?

–

Домой, – все тем же суровым тоном односложно ответил Ричард.

Решив не накалять и без того не самым лучшим образом складывающиеся отношения, Лаки молча уставилась в окно. Тысяча вопросов, которые она хотела бы задать Ричарду, рождались и умирали, будучи невысказанными вслух. Кассандре была интересна каждая секунда жизни любимого, все, что она пропустила за годы, когда не могла быть рядом.

Километр за километром машина Ричарда приближалась к месту назначения. Лесной ландшафт сменился городским пейзажем, плавно перетекающим в частный сектор. Наконец Шевроле въехало на подъездную дорожку к дому Ричарда.

Представший перед Лаки дом разительно отличался от уютного коттеджа Фанни. Одного взгляда было достаточно, чтобы определить в нем дом холостяка. Двухэтажное строение из темно-коричневого кирпича с серой крышей. К дому вела серая плиточная дорога, по обеим сторонам которой располагался довольно ухоженный газон. Ни одного деревца или цветочка, ничего, что могло выдать присутствие «женской руки».

Учтиво открыв Лаки дверь машины, Ричард, в той же молчаливой манере, повел ее в коттедж. Лишь в гостиной, усадив гостью на диван, он, наконец, произнес:

–

Уже двадцать восемь лет я корю себя за смерть самого близкого мне человека. И вот, появляешься ты, и утверждаешь, что душа Кассандры каким-то непостижимым образом переродилась в твое тело. Бросаешься именами, фактами, известными только пяти людям. Но вот незадача, мы встретились на кладбище, у могилы той самой девушки, чья душа якобы досталась тебе. А это уже наводит на мысль, что этот «адресок» никак не мог всплыть в твоей памяти. И в купе с тем фактом, что уже больше полугода кто-то активно пытается

разыскать

нашу

команду

по

всевозможным

базам поддающимся взлому, думается мне, их поиск увенчался успехом. Найти ты или вы могли только Марджери, которая, судя по всему, не устояла против счастливой истории перерождения и выложила все, что знала о лучшей подруге

–

Вполне логично. Более того, ты прав, – заметив удивленно приподнятые брови Ричарда, по-видимому, предположившего, что шпионка, сидящая перед ним, готова выложить детали своего плана, Кассандра поспешила добавить, – я действительно смогла найти только Фанни, которая и указала мне на место захоронения моего тела. Правда, ты упускаешь тот факт, что ни я до своей смерти, ни, думаю, ты, после моего ухода, не рассказывали друзьям про малыша. Помимо нас, об этом знал только доктор, которому мы представились подложными именами, – помолчав несколько секунд, в надежде на какой-то ответ Ричарда, она продолжила, – понимаю, как бредово звучит мой рассказ, но это действительно правда. Я готова ответить на любой вопрос, любым способом доказать тебе правдивость моих слов. Только позволь мне сделать это.

Умаляющий       взгляд       Кассандры,       еще       несколько       часов       назад направленный на лучшую подругу, сейчас устремился на любимого. Хотя на этот раз задача усложнялась глубоким неверием Ричарда в потусторонние миры, жизнь после смерти и «прочую Вуду», как он называл все недоступное его сознанию. Сердце Лаки отбивало ритм. Вслед за уходящими секундами надежда на удачный исход покидала девушку.

–

Сам не верю, что делаю это, – мужской голос разрезал тишину комнаты, – есть то, что знала только Кэйт… – секунду помедлив, Ричард все же решился на вопрос, – как я попал в систему?

Осознав, ЧТО хочет услышать от нее Ричард и чего это ему стоило, взгляд Кассандры наполнился состраданием и благодарностью. Кавалькада мурашек пробежала по всему телу девушки, подгоняя к ответу. Но, открыв рот, Кэс обнаружила, что не может причинить такую боль любимому, даже ради доказательства своей правоты.

–

Пожалуйста, не заставляй меня говорить это, – полным горечи голосом прошептала она.

–

Боюсь, тебе придется, – нарочито спокойным тоном сказал Ричард.

Решив, что другого выхода нет, Кассандра заговорила. Едва слышно, не в силах дать прямой ответ, Кэс начала повествование, перенося обоих во времена Академии, когда Ричард рассказал ей о своем страшном детстве.

–

В тот день я вернулась с задания, где на глазах маленького мальчика вынуждена была убить обоих его родителей. Чувствовала себя чудовищем. Ты нашел меня на крыше учебки, пытался утешить. Но, ничего не помогало, я находилась в каком-то ступоре, раз за разом прокручивая то мгновение, когда увидела ребенка, со страхом смотрящего из под стола то на меня, то на мертвых родителей. Желая подбодрить, ты убеждал меня, что он слишком мал и, скорее всего, просто забудет об этом дне. Я возразила, сказав, что помню пожар и смерть мамы с папой, хоть была и ненамного старше его. А потом спросила, как ты потерял родителей. И ты ответил. Никогда не забуду твоего лица в тот момент, ты как будто превратился в молодого старичка, – бросив мимолетный взгляд на Ричарда, весь образ которого, казалось, источал страдание, Кассандра вновь уставилась «в пустоту», – тогда ты рассказал мне, что твоя мать застрелила отца, а потом убила и себя, не в силах смириться с тем, что он с тобой делал. Рассказал, как твой собственный отец ночь за ночью приходил к тебе и… – голос Лаки сорвался. Закончить фразу было выше ее сил. Поднявшись с дивана, Кассандра в одном порыве подошла к Ричарду, легким движением рук коснулась щек, обратив его взгляд на себя.

–

Я люблю тебя, – выдохнула девушка в раскрывшиеся навстречу ее губам губы любимого.

Поцелуй, целью которого было лишь утешение, разжег огонь страсти в сердцах возлюбленных. Ослепленные желанием любовники, в исступлении срывая одежду друг с друга, упали на диван. Руки Ричарда, вслед за губами, начали изучать чужое тело когда-то любимой им женщины, миллиметр за миллиметром спускаясь к сосредоточию ее желания. Не в силах терпеть эту сладкую муку,

Кассандра изогнулась и ловким движением поменялась местами с Ричардом, оказавшись сверху. Хитрая улыбка озарила лицо девушки, которая теперь сама начала свою исследовательскую деятельность, заставляя Ричарда вновь и вновь стонать от удовольствия.