— Возможно, ты и не была им, — глядя на неё, я прищуриваюсь, — но ты уже не та, что раньше, когда тебя приволокли сюда через эти двери. Когда кто-то причиняет тебе боль, единственный способ унять эту боль — месть. Он не просто украл что-то денежной стоимости, Тор. — Я чувствую пульсацию в висках. Зубы скрипят от гнева, вырывающегося на поверхность. — В этом мире, когда кто-то имеет тебя, ты должна поиметь их в ответ или ты просто не выживешь, — я шагаю к ней и кладу свою ладонь поверх её крошечной руки, пытаясь укрепить хватку на рукоятке. — Заставь его почувствовать то, что почувствовала ты, — рычу я, впиваясь в неё взглядом.

Я хочу помочь ей. Хочу, чтобы она почувствовала себя защищённой. Ведь после того, что с ней произошло, единственный способ заставить её почувствовать — это кровопролитие.


Глава 22.

ВИКТОРИЯ

Моё сердце, бьётся о ребра, словно сумасшедшее в то время, как я сжимаю рукоятку ножа влажной ладонью. Джуд сжимает мои пальцы своими, усиливая мою хватку. Подняв свой взгляд, я вижу, что он по-прежнему смотрит на меня. Часть меня чертовски ненавидит его и хочет загнать этот нож в его грудь, покончив с этим, а другая часть меня, ну, в её извращённом и ненормальном смысле, пытается всё исправить.

В его мире справедливость вершится именно так. Я чувствую, как он хочет этого, как жаждет вернуть мне то, что было отнято, но он не может. Всё, что осталось — это гнев и ненависть, которые гноятся внутри меня. Я не хочу быть таким человеком.

— Он заплатит за то, что сделал, — взгляд Джуда пугающий. — Ты меня слышишь, Тор?

Ещё никогда я не была в состоянии почувствовать чужой гнев, но в этот момент он исходит от него, словно пекло, и, если я не отойду от него, он меня поглотит.

Слышу звон цепей и слабый стон, эхом разносящийся по комнате. Я не могу посмотреть на Боба.

— Я думал только о тебе, Джуд, — хрипит Боб. — Она делает тебя слабым. Мы же семья!

Кажется, в комнате становится на пять градусов ниже, но это не имеет ничего общего с температурой. Джуд становится мертвенно неподвижным, а это намного страшней, чем любые слова, которые он может сказать. Он идёт в сторону Боба со смертоносной грацией, которой я изумляюсь в нём, и останавливается перед мужчиной, хватая его за челюсть.

— Ты ослушался меня, — его голос похож на рык, полный угрозы. — И относился ко мне неуважительно. Семья мы или нет, ты заплатишь.

— Она разрушит тебя! — шепчет Боб, и его цепи снова лязгают.

— Закрой свою пасть! — огрызается Джуд, сжимая и разжимая кулаки.

Он разворачивается, и я уже начинаю думать, что он собирается уходить, но Джуд резко замахивается, впечатывая кулаком в лицо Боба. Я инстинктивно отшатываюсь от проявления такого насилия и власти, но я бы солгала, сказав, что не хочу страданий для Боба. Я хочу.

Он поворачивается и шагает в мою сторону, останавливаясь напротив меня. Его огромное тело возвышается надо мной, и я могу видеть только его. Он слегка прикасается пальцами к моему подбородку, и среди всей его ярости это ощущается очень странно, ведь его прикосновение полно нежности.

— Иногда две ошибки дают правильное решение, — он прищуривает глаза, словно пытается убедить меня в этом. — Верь мне, ничто так не лечит, как причинение боли тому, кто заставил тебя истекать кровью. Справедливость не знает честной игры, — он скользит взглядом по лезвию в моей руке. — Это единственный способ, который я знаю, чтобы помочь тебе, Тор, — шепчет он, и я слышу раскаяние в этом заявлении.

Такая же уязвимость присутствует в его взгляде, и несмотря на отвращение от его методов, я всё же понимаю их. Он хочет помочь мне, просто не знает как. Даже я не знаю, сможет ли оказанная помощь помочь мне сейчас, но факт того, что он хочет помочь мне касается чего-то, чего на самом деле касаться не должно. Возможно, мой рассудок настолько разрушен, что я уже не могу отличить правильное от неправильного, врагов от друзей, потому что прямо сейчас Джуд не кажется врагом, и это опасно.

Низкий стон проносится в воздухе.

— Я бы оказал тебе услугу, убив её, — выдыхает Боб.

Любая мягкость во взгляде Джуда исчезает, и ледяная ярость охватывает черты его лица. Схватив меня за руку, он выхватывает из неё нож. Каждый его шаг эхом отбивается от стен пустой комнаты.

— Освободи его, — приказывает Джуд, и Калеб в спешке выполняет приказ.

Я наблюдаю, как он расстёгивает оковы, и Боб падает на бетонный пол с глухим стуком.

Джуд ходит кругами вокруг него, буквально вышагивая перед ним, как перед раненым оленем. Лезвие сверкает каждый раз, как только мигающий свет попадает на него.

— Вставай! — хрипло выкрикивает Джуд.

Но Боб лежит там.

— Поднимай, — Джуд опускается, дёргая Боба на ноги, — свою задницу!

Боб вяло пожимает плечами.

— Что ты собираешься сделать? Убить меня? Твой отец оценил бы мерзость такого жеста, — бросает он.

Должно быть, парень желает смерти. Думаю, возможно, он уже знает, что его время вышло, и нет смысла тянуть. Я чувствую это. Он заставил меня почувствовать это.

Покачав головой, Джуд одним быстрым движением проводит ножом вдоль живота Боба. Кровь льётся из раны, и Боб кричит. Обычно я избегаю насилия, но так или иначе ловлю себя на мысли, что очарована видом крови и упиваюсь воплями Боба. Я хочу, чтоб он страдал. Хочу, чтоб он умер, потому что это единственный способ избавиться от его больного озлобленного оскала, пока он кромсал моё тело, и который я вижу каждый раз, как закрою глаза.

— Ты будешь драться со мной? — спрашивает Джуд. — Или осознаешь, что ты — бесполезный кусок дерьма?

Боб ничего не отвечает.

Джуд хватает его за волосы, сильно дёргая голову назад, и волочит его ко мне. О, Боже! Что он делает?

— Скажи ей, что сожалеешь, — он указывает на меня, и Боб падает на колени, но рука Джуда по-прежнему в его волосах. — Скажи ей, что ты — никчёмный кусок дерьма!

Боб стонет от боли. Кровь стекает прямо к моим босым ногам, и я делаю шаг назад.

— Скажи ей! — кричит Джуд, и его голос эхом разносится по комнате.

— Мне… мне жаль, — унижается Боб.

— Скажи ей, насколько ты никчёмный.

Боб делает несколько вздохов.

— Я ничего не стою…

Джуд толкает его в спину, и Боб падает вперёд, ударяясь лицом о холодный бетон.

— Сделай это лучше!

— Джуд! — кричу я, и он смотрит на меня, а его губы сжаты в тонкую линию. — Прекрати, — тихо говорю я.

Я качаю головой, но он слишком далеко зашёл. Речь больше не обо мне, а о нём и демоне, сидящем на его спине.

Он проводит рукой по лицу, шагая позади Боба, и кивает головой. Опустившись на корточки рядом с Бобом, он переворачивает его, и прижимает за горло к полу. Он сосредоточен и полон решимости, сдавливая шею Боба и наблюдая, как человек кашляет и борется с ним. Это именно то состояние, когда Джуд показывает свою самую страшную сторону не потому, что он сошёл с ума. С овсем наоборот, он держит всё под контролем, в полной мере осознавая свои поступки.

— Тор, — говорит он, и его голос заставляет подняться волоски на затылке. Он смотрит вверх на меня и подзывает жестом. Злая и оскорблённая девушка во мне хочет причинить Бобу боль. Но рациональная сторона говорит мне, что это не поможет, но я так чертовски устала ощущать себя слабой жертвой в этом месте, где монстры притворяются людьми. Поэтому делаю первый шаг к нему.

— Рия… — начинает Калеб. Я смотрю на него, и выражение его лица наполняется жалостью, но я не хочу его жалости. — Ты не должна этого делать. Позволь мне сделать это для тебя.

— Калеб, вон отсюда! — кричит он.

Я сосредотачиваюсь на лице Джуда и его тёмно-зелёных глазах, которые всегда кажутся бездонными. Что-то проскакивает между нами — понимание, похожая необходимость мести и избавления от гнева и ненависти. Я обвиняла его в том, что случилось, но теперь понимаю, что в этом нет его вины. Его преступление в том, что он оставил меня. Единственное животное здесь — это человек, который стонет и задыхается от нехватки воздуха.

Подойдя к Джуду, я опускаюсь на колени перед избитым телом Боба. Взгляд Джуда не покидает моих глаз, когда он бережно кладёт нож в мою ладонь и кивает. Возможно, он — жестокий, возможно, он преступник, но понимает, что мне нужно, и даёт мне средство, чтобы обрести свою силу. Он не может дать мне её, хотя я могу её взять.

Мой пульс ускоряется, когда я, дрожа, подношу лезвие к груди Боба. Рука не слушается, поэтому я закрываю глаза, пытаясь успокоить свои нервы. Чувствую тёплые пальцы, которые оборачиваются вокруг моей руки, принося мне спокойствие. Открыв глаза, я вижу, что Джуд по-прежнему рядом со мной. Он направляет мою руку к груди Боба, прижимает кончик к его коже и проводит моей рукой вниз, впиваясь лезвием в кожу.

Боб кричит. В его криках я нахожу наслаждение, но они также пугают меня. Причиняя боль ему, я чувствую, как моя собственная утихает, и это почти даёт мне очищение.

Кровь пульсирует и струями стекает вниз по его бокам. Мне хочется ненавидеть себя за это, мне хочется ненавидеть Джуда за то, что он толкает меня к этому, но я не могу. Я не делаю этого, потому что я уже стала этим.

Когда Джуд отводит нож от кожи Боба, я понимаю, что выпускаю выдох, который даже не знала, что задержала. Он отпускает мою руку, и я ошеломлённо роняю нож, наблюдая за ним, пока он звенит на полу. Внезапно Джуд хватает Боба за горло, сжимая его до такой степени, что мне кажется, его глаза вылезут на лоб в любой момент.

— Калеб! — кричит он.

Дверь со скрипом открывается, и голова Калеба появляется в дверном проёме.

— Забери Тор отсюда, — бросает Джуд сквозь стиснутые зубы.

— Джуд, — начинает Калеб.

— Забери её нахрен отсюда! — ревёт он.

Я смотрю то на одного, то на другого брата, и тишина окутывает нас. Калеб первый нарушает её, хватая меня за руку, и выводит из комнаты. Я оглядываюсь через плечо и смотрю на Джуда, полностью сосредоточенного на Бобе, который всё ещё пытается вырваться из хватки.

Дверь захлопывается за мной, и всё, что я могу слышать — это эхо от моих шагов. На полпути к следующей двери я слышу громкий выстрел позади меня, а затем ещё один. Я вздрагиваю, и мои руки начинает трясти. Знаю, что Джуд только что убил Боба. Мне хватило одного взгляда на его лицо, чтобы понять — Боб не выйдет из этой комнаты живым. Джуд не тот, кто станет обманывать. Боб сделал мне больно, и он убил его за это. Часть меня знает, что он не заслуживает моей благодарности, и всё же я не могу сдержать порыв чувств к нему. Я уже не просто отклонилась со своего пути, я разбилась и вспыхнула, и будто мазохистка, которую он сделал из меня, я упиваюсь этим пламенем.

Я больше не знаю, кем являюсь или во что превращаюсь. Я просто приставила нож к человеку, и мне понравилось его резать. Это чувствовалось словно очищение для меня, и это порочно во многих смыслах. К тому времени, как я достигаю комнаты, меня всю трясёт, а ноги еле меня держат. Я смотрю на свои руки, и они покрыты кровью. Впервые в моей жизни они покрыты кровью, потому что я навредила кому-то, а не спасла.

Еле слышный всхлип вырывается из моего горла, и слёзы начинают течь по моим щекам. Я стала той, кем всегда боялась стать, потому что с этого момента... смерть больше не влияет на меня. Не чувствую ничего, кроме потери себя. У меня подгибаются колени, и я падаю на пол.

— Рия! — Калеб бросается в мою сторону, но я отталкиваю его.

— Нет, — шепчу я. Не хочу, чтобы Калеб видел это. Он до сих пор видит во мне хорошее, а это так ошибочно. Я смотрю на него, встречаясь с его встревоженным взглядом.

— Прости меня. Ты не монстр, — и я плачу. Как я могла подумать, что он был монстром? Ведь он просто ребёнок.

Он ласкает моё лицо руками.

— Извини.

— Шшш, всё хорошо, — он улыбается. — Тебе не за что извиняться.

Я киваю и соплю, когда он вытирает слёзы с моего лица.

— Калеб, уйди, — голос Джуда грохочет у меня за спиной. Калеб поднимается на ноги, в последний раз окидывая меня взглядом, прежде чем разворачивается и уходит.

— Тор, — тихо произносит Джуд моё имя.

Я встречаюсь с его взглядом, и он долго изучает меня.

— Я… я не могу… — мой голос дрожит, в то время как я пытаюсь осмыслить произошедшее.

— Тор, — намного строже говорит он. — Посмотри на меня. — Но я не осмеливаюсь это сделать. — Посмотри. На. Меня, — требует он.

Я поднимаю глаза, встречаясь с ним взглядом и ожидая его гнева, но вместо этого там царит понимание.

— Всё хорошо, — шепчет он.

Я киваю, и независимо от того, какой барьер я построила, он крошится, и сейчас я плачу. Я не знаю, что со мной происходит. Не знаю, теряю ли я себя или нахожу. Старая я никогда бы не взяла нож, чтобы навредить кому-то, она бы отпрянула в ужасе. Эта повреждённая версия меня хотела порезать Боба, отомстить ему, и Джуд мог помочь мне с этим. Я закрываю глаза, и тело содрогается от рыданий. В одну минуту я разваливаюсь на части, а в следующую сильные руки обнимают меня, удерживая мои разбитые осколки вместе.