Диана Морьентес - Осколок

— Придет время, и он сам все узнает, — твердила Галина Филипповна. — Незачем заставлять его думать о сексе уже сейчас!

— Галина Филипповна! — пытался терпеливо объяснить Максим. — Мы с Вами говорим о разных вещах. Да, Вы правы, придет время, и он узнает о сексе на практике. Но Вам же не хочется, например, стать бабушкой раньше времени?! А для этого очень важно рассказать Вадиму все в деталях — не порнографию рассказать, а физиологию, биологию, анатомию! Вас пугает слово «секс», но Вы упускаете один момент: мы с Вадимом говорим вовсе не о сексе! Не беспокойтесь, я не испорчу Вашего сына!

— А эти трусы пошлые кто ему посоветовал носить?! — не удержалась женщина от упреков.

— Это не «пошлые трусы»! — возразил Макс. — Это наша современная мужская одежда, точнее, нижнее белье, которое, кстати, мало кто видит. Чего Вы переживаете? Я же не стринги ему советую носить! Вот это уже — излишество для тринадцатилетнего мальчишки, — и добавил с улыбкой, искренне и совершенно не вульгарно: — Хотя лично мне стринги очень нравятся и мою жену в восторг приводят!

Галина Филипповна красноречиво закатила глаза и отвернулась. Так и хотела сказать мужчине что-то вроде «Хам!», но от смущения не решилась. А Макс просто использовал возраст своей собеседницы в личных целях. Она женщина, молодая, его ровесница — только и всего.

— Не переживайте! — успокоил Макс. — Мальчишки многого обо мне не знают, потому что я не хочу, чтобы они начали повторять за мной. Я говорю им только то, что считаю нужным как педагог. И даже если Ваш сын будет много знать о сексе и добавит сюда свои личные качества, он не станет от этого плохим мужчиной, скорее, наоборот. Просто не подменяйте понятия. Вадик растет без отца, а точнее, вообще без мужчины в семье. Так пусть он сам вырастет мужчиной, а не чем-то средним… Грамотным, уверенным в себе, успешным. Он очень эрудированный мальчик, не отстраняйте его от интимных тем.

— А потом этот уверенный в себе начнет успешно соблазнять девушек!!! Мой сын!!!

— Может, Вы просто ревнуете? — подколол Максим вежливо.

— Я хочу воспитать порядочного человека! — упорно твердила мама.

— Да! — воскликнул Макс и радостно добавил, демонстрируя, что они хотят одного и того же: — Для этого и есть такая профессия, как педагог! Я пять лет учился в институте, шесть лет работаю учителем, у меня есть дочь — я сам родитель и прекрасно понимаю других родителей. Но я не могу абстрагироваться и просто преподавать детям физику! Меня искренне интересуют проблемы моих учеников! Я с ними дружу и считаю, что это правильно.

— Я Вас боюсь, — призналась Галина Филипповна со вздохом. — От Вас так много зависит…

— От Вас тоже, — улыбнулся Макс. — Доверяйте мне, я Вас не подведу.

— Вы со мной заигрываете? — вдруг строго спросила женщина.

— Я женат! — ответил Максим таким тоном, что Галина Филипповна сильно смутилась:

— Простите.

«Я женат»… Сколько еще времени у него будет право так думать? Наташа приедет в июне. Как скрыть от нее Светкину беременность? Точнее, как скрыть свое отцовство? Надо ли скрывать? Макс уже точно решил, что не останется в стороне от своего второго ребенка. Собирается принимать участие в его воспитании, помогать материально. Вряд ли Наташа этого не заметит… Вряд ли Наташа это простит… А выбора нет. Априори известно, если придется выбирать между Наташей и ребенком, выберет ребенка.

Попрощавшись с мамой Ефремова и вернувшись к себе в машину, застал на заднем сиденье маленькое уснувшее тельце, свернувшееся клубочком и подмявшее под себя куклу Барби. Протянул руку и потрогал Катькин носик, от чего девочка проснулась.

— Тебе не холодно? — спросил папа шепотом.

— Нет, — помотала головой Катюха, еще не поняв до конца, что происходит.

— Точно? А нос холодный! Иди сюда!

Макс указал себе на колени, и малышка с радостью переползла вперед, легко пробравшись между сиденьями, и устроилась у отца в объятиях. Из школы все ушли уже час назад — Макс видел, как Андрей и новый охранник замкнули двери изнутри и вышли через черный ход, метров за пятьдесят обойдя иномарку Ефремовой и помахав другу на прощание. Уже темно, а школьный коридор на первом этаже просвечивается насквозь дежурным светом. Саня уволился. Видимо, ему тут нечего делать без Наташи. Как и Максиму Викторовичу… Только Макс изо всех сил пытается сублимироваться в работу, забывая о том, что есть детали намного важнее… Маленькое тело дочки тяжелело в его руках с каждой секундой — Катя согревалась и снова засыпала.

— Мам, я когда-нибудь говорил вам с отцом «спасибо»? — уточнил Максим, сидя за столом на кухне своего детства.

— О-о! — улыбнулась женщина. — Видать, тебе совсем плохо!

Налила ему борща — щедро, едва не перелив через края тарелки, и медленно поставила перед ним.

— Поешь, сынок, настроение сразу поднимется!

Макс послушно и молча принялся хлебать борщ ложкой.

Мама села рядом с ним, ничего не ела, а только смотрела ему в лицо, поставив локти на стол и уперев подбородок в ладони.

— Скучаешь по своей девчонке?

Макс кивнул робко, потом взглянул матери в глаза, но сразу же взгляд отвел. Отломал половинку черного хлеба.

— Так одиноко… — пробормотал он. — Не пойму иногда — столько всего происходит, а время без нее как будто стоит на месте…

— Надо было выбирать женщину постарше! Которая бы уже созрела для того, чтобы создать настоящую семью! Я столько раз тебе говорила…

— А еще раз скажешь — перестану с тобой общаться! — перебил Макс строго.

— Хорошо, хорошо! — испугалась Мария Анатольевна. — Не кипятись!

— Мам, почему ты не воспринимаешь ее всерьез? — обиделся Максим. — Я не знаю, как тебя убедить, что эти отношения — не такие, какие были у меня раньше. Даже с Дашкой было не так! Я с первого поцелуя знаю, что именно Наташа та девушка, которую я хочу видеть рядом с собой. Нескольких секунд хватило, чтобы осознать, что это будет моя лучшая любовница, моя жена, заботливая и упрямая ровно настолько, насколько я искал. Мы — одно целое, понимаешь? Причем, Наташа — большая часть, а я — просто осколок…

— Это точно, — подтвердила Мария Анатольевна игриво, — осколок. Острый и колючий. Ты меня пугаешь, сынок. Ей хоть восемнадцать есть, твоей Наталье?

Максим покачал головой:

— Нет. Но скоро будет.

— Ну, женись на ней, раз так любишь.

— Ничего не изменится, — вздохнул мужчина грустно.

Опустил голову и даже перестал есть, только ложку полоскал в тарелке непрерывно… Мама обняла его за плечи:

— Не переживай, сынок, скоро лето, она приедет, все наладится!

Мама весь год, наблюдая страдания Макса без своей любимой, упорно твердит сыну, что «эта девчонка» наверняка с помощью экстрасенса наложила на Максима приворотное заклятие. Мария Анатольевна всегда с удовольствием и знанием дела рассказывает одну и ту же историю, как у Людки из третьего подъезда сына так заколдовали, и он стал несчастен… Макс уже так устал на это реагировать! При хорошем настроении отвечал что-то вроде: «Мам, зачем Наташе прибегать к услугам сомнительной магии, если она и сама прекрасно справляется?» Но мама все равно настаивает на своем…

— Мамуль, у меня будет ребенок, — признался Макс, затаив дыхание и ожидая реакции.

— Ну дай Бог! Мы с Витей будем только рады, — улыбнулась Мария Анатольевна.

Макс вздохнул и передумал откровенничать. Наверно, мама поняла, что ребенок будет у Наташи. Наверно, мама сильно огорчится, если узнает о том, что ее сын — изменник, да еще и безмозглый. Когда отец-моряк вернется с корабля на сушу, надо будет с ним посоветоваться. Хотя, сам он, залетев, женился на своей любовнице и, может, будет советовать то же самое, но, по крайней мере, отец любит Наташу.

Еще чуть-чуть, и эту мебель можно будет считать антиквариатом. И эту атмосферу — тоже. На дворе третье тысячелетие, а здесь до сих пор восьмидесятые двадцатого века. Отец делал эти ящики своими руками. Краска — синяя — уже давно потрескалась и облупилась, и из-под нее видны три других слоя. Поэтому дверцы мебели с лицевой стороны аккуратно оклеены пленкой под мрамор. Эмалированная (прости, господи) белая (тоже под сомнением) раковина — глубокая, кривая — висит сама по себе, даже не прикрытая тумбочкой. Под ней видны трубы — относительно опрятные, так как несколько лет назад сантехники из ЖЭКа заменяли старое оборудование. Холодильник «Снегурочка»… Это вам не «Орск»!.. В доме была дикая радость и гордость, когда этот холодильник купили на замену старому! Вся семья ходила вокруг да около и беспрестанно любовалась. А сам, переехав в Дагомыс, купил себе «Bosh»…

— Я так мало для вас делаю! — сказал Максим сам себе.

— Максим, ну ты что?! — забеспокоилась мама и принялась переубеждать: — За квартиру платишь, стиральную машинку нам купил, телевизор…

— Да, а вы взамен еще больше тратите на Катьку.

— Так это же наша внучка! Сыно-ок!

— Мам, да я не о деньгах говорю.

— Сын, ты замечательный сын, даже если я не всегда с тобой согласна! Просто сегодня у тебя какая-то меланхолия. Потерпи, — мама нежно погладила Максима по голове, как маленького, и убаюкивающе добавила: — Все проходит, и это пройдет.

Да, а Светкина беременность рассосется! Макс укусил себя за губу и кивнул:

— Да, мам, ты права. У меня все хорошо. Все хорошо на работе, все хорошо у моих друзей, все хорошо у моих родителей и у дочери… Скоро заканчивается учебный год, скоро приедет моя девушка… И борщ, как в детстве… Очень вкусный!

* * *

Наташа уже перестала присылать sms с указанием, какую страницу читать теперь. Наверно, забыла, что когда-то состряпала ему удивительную тетрадку. Он начал читать ее без разрешения. Причем, не удержался и прочел все сразу до конца. Больно было осознавать, что это все она писала зимой, в одно время, совершенно не догадываясь, как будут складываться их отношения после каникул. И здесь каждое ее слово словно законсервировано, спрятано от безжалостного времени, убеждает его в чем-то наперекор жестокой действительности.

«Я поддержу тебя во всем. Если что случается, не бойся. Я буду на твоей стороне. Наверняка, ты замечал в жизни такую особенность: те, кто тебя любят, будут с тобой, несмотря ни на что. А я тебя люблю. Не бойся.»

* * *

Пятый месяц беременности. Только Макс принял окончательное решение налаживать со Светкой отношения, как ее отправили в больницу на сохранение. Долго там держали. Узнав об этом от Инессы, стал навещать ее каждый день — так нелепо, по-дружески. В чем проблема, смог узнать только от лечащего врача. Светкин сифилис нанес сильные повреждения плоду, и Светкин организм не желал вынашивать ущербное существо. На маленьком сроке беременности это было еще не доказано, но Свете рекомендовали делать аборт. А она отказалась, понадеявшись на маленький шанс.

Едва выписавшись из больницы, Света попала туда снова уже через день — с кровотечением, сильнейшей болью и очень тяжелым выкидышем.

Плакала все время, ни с кем не желала разговаривать. Отворачивалась к неуютной больничной стене, когда кто-то приходил ее навещать. Еще больше скулила в подушку, когда Макс, сев рядом с ней на пропахшую лекарствами больничную койку, гладил девушку по плечу — так же молча. Наверно, чувствовала, что он ненавидит ее за все: и за то, что забеременела, и за то, что потеряла ребенка…

И Макс не мог себя понять. Вроде, должен испытывать облегчение, но что-то кроме горя ничего не было. Заметившей его состояние маме все же признался, что ребенок был не Наташин, но теперь это не важно… Был растроган тем, что отец, знавший его тайну, до сих пор не проболтался жене. Виктор сказал только по-мужски скудно:

— Не переживай, это к лучшему.

Зато мама утешала его по-настоящему! Наперекор его ожиданиям не сказала ни слова обидного и унижающего, от нее не было ни нотаций, ни упреков, ни нудных причитаний.

Через две недели, когда курс лечения уже подходил к концу, Света набралась решимости и поймала Макса за руку.

— Прости, — попросила она многозначительно.

Смотрела мужчине в лицо мокрыми черными глазами, вспухшими и ненакрашенными, бесцветными, но (наконец-то) искренними. Макс ничего не сказал, но уверенно покачал головой — отрицательно.

Знать свой город наизусть и удивляться каждый раз, когда возвращаешься, — это не единственная черта путешественника. Живя вдалеке, можно сколько угодно вспоминать Сочи, но, приехав, все равно найдешь здесь уйму нового. Хотя так оно и есть. Время не стоит на месте, и слава богу!

Наташа оставила сумку в камере хранения на вокзале, который ценится своей архитектурной красотой даже среди обитателей таких многовокзальных мегаполисов, как Москва и Питер. У Максима сейчас экзамен, он не может ее встречать. А сама отправилась к нему в школу пешком, включив плеер и закрыв глаза.