— Нет, только когда дело касается Вас, Максим Викторович.

Когда бы и как бы они ни познакомились, это все равно было бы одинаково. Хоть он и уверяет, что не любит, когда девушки за ним бегают, но сам же провоцирует девушек, заставляя их унижаться.


Максим заглушил мотор в полной уверенности, что Наташа не выйдет из машины в ближайшие минут десять. Он был прав, и Наташа этого не скрывала.

— Давай целоваться! — предложила она фривольно и даже немного по-детски, от чего Максиму вдруг вспомнились ее школьные годы, когда она совершенно нелепо демонстрировала ему свои знаки внимания. Именно демонстрировала, а не оказывала.

Наташа не стала ждать ответа, просто притянула Максима к себе, не заботясь о том, насколько ему удобно висеть, схватившись за руль и стараясь не придавить девчонку.

Было четыре часа утра, и казалось, что небо уже светлеет. Во дворе Наташиной пятиэтажки было безнадежно пусто и беззвучно. Улица, словно вымершая, напоминала музейные залы после окончания работы — высокие железные фонари подсвечивали важнейшие детали вроде веток магнолии или деревянных скамеек, всеми покинутых. А двери подъезда точно музейный экспонат: лампочка над входом отчетливо привлекает внимание к гордой табличке «Подъезд 4». Автор, наверное.

Безмолвие с улицы навязчиво прокрадывалось в слегка приоткрытые стекла машины, убеждая не разговаривать и выключить музыку. Наташа так и сделала. Почему-то сейчас были безразличны Наташе даже их отношения с Максом, а важна была примитивная физиология. Нравится целоваться — и все. Потом поговорим. Потом познакомимся.

— Пойдем ко мне? — предложила Наташа быстро.

— Я хочу домой, — отказался Макс.

— Ну, тогда пойдем ко мне домой! — звала девчонка упрямо.

— Мне не нужна женщина на одну ночь, — твердо заявил Максим и, вырвавшись из Наташиной хватки, вернулся на свое сиденье.

— А на всю жизнь? — сверкнули в полумраке ее глаза.

Она так решительно и с достоинством держалась, что Макс просто таял. Нравятся ему сильные и уверенные в себе женщины. Но как раз такие рядом с ним надолго не задерживаются — не выносят его лидерства.

Были времена, когда Наташа уговаривала его путем бесконечных повторов синонимов: «Ну давай, ну соглашайся, ну пойдем, ну пожалуйста». Сейчас же она, прекрасно разбираясь, от чего он сходит с ума, забралась коленками на сиденье, соблазнительно приподняв мини-юбку и обнажив бедро, и принялась нежно посасывать его шею и мочку уха. Макс заводился моментально и понимал, что она своего все равно добьется.

— А твои родители разрешают тебе приводить домой незнакомцев? — уточнил он шепотом, прикрыв глаза от удовольствия.

— Если сомневаешься, давай зайдем к ним и спросим! — улыбнулась Наташа.


Бесшумно оставив в прихожей сандалии, Макс не стал дожидаться, пока Наташа расплетет бесконечные ремешки своих босоножек, и скрылся в ее комнате. Наташа вошла за ним через минуту, красноречиво замкнула дверь на ключ, торчащий в замке, и, не включая свет, подошла к Максу, распахивающему настежь окно. Из-за разницы в росте целоваться с ним, стоя босиком, неудобно, и Наташа с легкостью заменила поцелуи в губы ласками его тела.

— Знаешь, я устал и хочу спать! — нагло заявил Макс, правда, шепотом и с улыбкой — получилось кокетливо.

— Без проблем! — согласилась девушка. Взяла его за руку и потянула в свою вечно разобранную кровать. — Спи. Если сможешь.

Едва успев расстегнуть последнюю из двух застегнутых пуговиц, сорвала с него рубашку и завалила его на спину. Тут же залезла сверху и принялась за штаны. Целовала все, что обнажалось, и Макс инстинктивно двигал бедрами, подставляя нужные места.

— Ты спи, спи! — успокаивала Наташа, разделавшись со всей его одеждой. — От тебя ничего не требуется.

И, зависнув над ним, стала медленно и красиво раздеваться сама. Спи! Да он даже глаза закрыть не может, когда тут такое происходит!

— Обожаю смотреть на твое тело! — прошептал он по-старому привычно.

— Смотри, — разрешила девушка, смело позируя в утренних сумерках.

— Не стесняешься? — поддразнил он.

— Тебя? Нет.

Глядя, как красиво кисти его рук скользят по ее бедрам, улыбнулась завораживающе:

— Или у тебя очень хорошая пластика, или моя фигура настолько совершенна…

Макс всегда говорил, а Наташа всегда убеждалась, что он не любит просто лежать на спине, когда девушка сверху. Он объяснял это тем, что ему скучно лениво трогать женское тело, и всегда изобретал какие-то невероятные сексуальные радости. Наташа обожала полностью расслабляться, когда Максим сильными руками сжимал ее под мышками и, слегка приподняв, какое-то время держал ее на весу. Такое бесподобное ощущение свободы и невесомости! Такое бесподобное ощущение мужской силы!

Ни с кем больше не удавалось так обоюдовыгодно делить власть.

Искренне старались не шуметь, но к тому моменту, когда снова были способны себя контролировать, за дверью послышались движения проснувшейся мамы. У нее будильник уже много лет на шесть утра…

— Знаешь, такие прикольные эмоции… — шептал Макс сонно. — Поначалу хочется, чтобы эти ощущения длились как можно дольше, а потом вдруг хочется, чтобы они быстрее закончились… — и доходчиво изобразил шальным голосом: — Быстрее, быстрее, быстрей!

— Твое лицо в момент оргазма — это просто шедевр! — улыбалась Наташа. — Я когда-нибудь сфотографирую!

— Хочешь испортить мне оргазм?

Девушка удобно закрепилась у любимого на плече, бормоча себе под нос:

— Надеюсь, когда я проснусь, ты еще будешь рядом… Не уезжай! Оставайся со мной до конца жизни!

— А ты купишь мне зубную щетку? — удовлетворенно сдался Максим.

* * *

Проснувшись в обед от яркого солнечного света, который не могли сдержать даже довольно плотные задернутые шторы, Наташа обнаружила, что Макс уже подзабыл предсонное ощущение удовольствия от ее присутствия и вел себя, как с посторонней девушкой, случайно затесавшейся к нему в постель! Наташе с трудом удалось уговорить его сходить вместе на пляж.

Заехав к Максу домой за пляжными шортами, не упустили момента и занялись быстренькой любовью на стиральной машине в ванной. И только после этого парень уточнил, предохраняется ли Наташа каким-либо образом. С ужасом узнал, что нет. Хотя пытался устроить скандал, но после оргазма это оказалось непосильной задачей. Тогда просто спросил, а хочет ли она ребенка.

— Нет, Макс, — скромно ответила девчонка. — Я только во ВГИК поступила, так не хочется сейчас этого лишаться…

Вот ненормальная! И где у нее мозги?

— Я наверно чего-то не понимаю в женской психологии, — процедил Максим сквозь зубы. — Если ты не хочешь ребенка, может, хотя бы предупредить меня надо было? Не говоря уже о том, что и мое мнение узнать не мешало бы…

Второй раз на эти же грабли… Каждый из них.

— Макс, я не знаю, — Наташа опустила голову и призналась нежно: — Я буду рада. Это внутреннее состояние… В голове ВГИК, а в сердце… Может, действительно, материнский инстинкт заложен в девочках с рождения?

Макс несмело улыбнулся и, обняв Наташу, спросил у нее:

— А я тогда какого черта не волнуюсь? Я вроде тоже головой понимаю, что мне бы сперва работу получше…

Такие странные переживания смешивались в его душе. Если бы кое-что его не останавливало, давно бы уже завел с ней детей, даже, возможно, ее спрашивать бы не стал, а уговорил бы. Благо, харизма позволяет. Она бы бросила институт, и у них была бы нормальная семья, Макс уверен, что Наташа бы в обиде не осталась. Но всегда был перед глазами пример родителей — не отцовские высказывания о потерянной свободе, а мамины жалобы, что Виктор отобрал у нее молодость, сделав ей ребенка уже в восемнадцать лет. Нет, наверно, Наташа жалеть об этом не будет, но рисковать — страшно. Это ведь на всю жизнь. А еще есть некий страх, что ребенок их с Наташей не объединит, а только еще больше разделит.


— А я сегодня у вас ночевал! — признался Макс вечером, когда Евгения накрыла ужин на всю семью и неожиданного гостя.

— Да я поняла! — улыбнулась Женя вежливо. — Я утром чьи-то незнакомые мужские сандалии увидела, а потом, когда шла на работу, по Вашей машине догадалась… Сегодня тоже у нас будете?

— Нет, я просто нагло приперся на ужин. Мне нравится, как Вы готовите.


А после ужина попрощался и ушел, не оставив ни намека на продолжение. Вот это уже Наташу зацепило на полном серьезе!

* * *

Этот господин нравится ей уже не первый день. И она ему, видимо, тоже. Стабильно уже на протяжении недели они вдвоем, даже не познакомившись, приходят в одно и то же время на один и тот же пляж, оба выбирают пятый аэрарий и располагаются недалеко друг от друга. Мужчина ни с кем не заигрывает, ни на кого не смотрит, кроме Наташи, и от этого она ощущает себя единственной в мире… для него.

Банальная психология… Наташа случайно заметила в жизни такую закономерность. Когда девушке нравится парень, она начинает заигрывать с другими мужчинами, наверно, чтобы тот приревновал, или подумал, что эта девушка пользуется вниманием и проявил свое… А мужчина, если ему нравится женщина, не станет флиртовать с Машей из параллельной группы, а просто подойдет к предмету своих мечтаний.

Или будет вот так безмолвно поглядывать… Это уже — у кого на что смелости хватит. Один раз, переворачиваясь на лежаке на спину, поймала Его взгляд и, не удержавшись, улыбнулась ему. Мельком, робко, неопытно — и тут же загородила свои смущенные глаза ладонью вроде как от солнца.

Он тоже ходит на море один. Похоже, он местный. Наташа почему-то уверена, что приезжий уже давно закрутил бы курортный роман, ведь отпуск не резиновый. Худощавый, спортом занимается весьма сомнительно, но при этом выглядит не плохо, скорей всего, с девушками проблем иметь не должен. По возрасту, как Максим.

Нет, как Максим, нам больше не надо! Или… Все-таки, Наташе с мужчинами постарше — интереснее.

Почему-то начали с этим господином разговаривать… Так, о пустяках: воду обсуждали, всемирный терроризм… Плату за вход на пляж в этом санатории, вымирание русских традиций, технический прогресс, торговлю канцелярскими принадлежностями… А на следующий день — еще и мультфильм «Ледниковый период», гибель комнатных растений от чрезмерно заботливого полива, автомобилестроение, невоспитанного ребенка неподалеку и такую же невоспитанную мамашу… Без имен, без обязательств, без будущего. Порой, чтобы подружиться, даже знакомиться не нужно.


Сегодня вечером, шагая с этим незнакомцем по набережной в направлении центра, Наташа увидела совершенно удручающую и сбивающую с толку картину. Максим с девушкой, высокой блондинкой… Красивая пара. Неудивительно, что он не звонит и не объявляется… Неудивительно также, что Наташу он сейчас не заметил. Был целиком поглощен своей спутницей… Они стояли в ротонде чуть в стороне от тротуара, в стороне от толпы отдыхающих, и Макс, обнимая девушку, что-то говорил ей на ухо…

Как всегда, Наташа сначала сделала выводы, заревновала, расстроилась, почти умерла от горя, и только потом узнала в этой блондинке Олю… Что было еще более странно.

Решила не опускаться до паники и взяла себя в руки. Макс говорил, что они дружат. Все в порядке.

— Что такое? — озаботился Наташин провожатый.

— Ничего, — улыбнулась девушка вяло.

Но собеседник не поверил. Проследил за Наташей и сухо уточнил:

— Что, парень понравился?

Наталья не ответила.

Через сто метров молчания мужчина снова подал голос — высокомерный и недовольный:

— Вы, девушки, как вороны, на все блестящее кидаетесь. Может, лучше глубже смотреть, в душу человеческую? А вы на смазливые мордашки внимание обращаете, да на деньги…

— По-моему, Вам просто завидно! — съязвила Наташа. Хотела и оскорбить еще в придачу, мол, просто у самого ни того, ни другого… Но решила, что лучший вариант — попрощаться прямо в эту секунду.

Мужчина еще какое-то время шел за ней следом, прося прощение, «если чем-то обидел», но пары резких ответов ему вполне хватило.

…

— Мерзнешь? — уточнил Макс, глядя, как Оля, беспрерывно делясь своими жалобами на семью, дрожит и съеживается в прохладном воздухе вечерних сумерек. И улыбнулся: — Я бы предложил тебе свою рубашку, но, боюсь, ты сочтешь это сексуальным домогательством.

— Я думаю, Ваша рубашка меня не спасет, — спокойно отреагировала Ольга. — Мне бы свитерок…

— По-моему, ты сгорела, поэтому тебя и морозит, мне надо было тебя раньше с пляжа уводить, — предположил Макс и неосознанно потянулся ладонью к плечу девушки — проверить температуру Олиной кожи.

Оля вздрогнула от прикосновения, и Макс тут же руку отдернул, по привычке уважительно попросив: