Юлия Шилова - Ослепленная желаниями, или Замужняя женщина ищет любовника

– Ты любишь его?

Я вздрогнула и поспешила ответить:

– Я Диме обязана всем на свете.

– Мы сейчас не говорим о нём как о благородном рыцаре. Я задал тебе конкретный вопрос и хочу получить конкретный ответ.

– Макс, ты сам подумай: как можно не любить человека, который подарил тебе жизнь, пусть даже такую?.. – прошептала я, и, кажется, мои слова прозвучали не слишком убедительно.

– И всё же не понимаю твоего мужа, – не мог успокоиться Макс.

– А тебе зачем его понимать? Если честно, мне совсем не хочется, чтобы мы его обсуждали.

– Почему он ничего не предпринимает, чтобы сделать твою жизнь более полноценной? – Макс проигнорировал моё замечание.

– Ну какой полноценной она может быть? Это с моей-то внешностью? Ты думаешь, что говоришь?

– Я не об этом. Почему его устраивает, что ты заточила себя в четырех стенах?

– И это не так. В доме есть большой участок, сад. Я могу там гулять столько, сколько посчитаю нужным.

– Даша, ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Почему он не может тебя вывезти к той же реке?

– Потому что у него очень много работы. Мне совсем не хочется грузить его своей беспомощностью.

– Пригласил бы тебя в какой-нибудь вечерний ресторан с приглушённым освещением, чтобы ты почувствовала себя человеком. А почему нет? Можно посидеть за дальним столиком, выпить, поужинать, послушать музыку… Почему он не нанял тебе психолога, который бы объяснил, что проблемы не в твоей внешности, а в твоей голове, если ты думаешь, что людям больше нечем заняться, кроме как тебя обсуждать. Почему он допустил, что ты живёшь затворницей? Сама же призналась, это тяжело назвать жизнью. Если он такой благородный рыцарь и так сильно тебя любит, почему это не произошло?!

– Макс, потому что это мой выбор. Как ты не можешь понять? Муж и так для меня слишком много сделал. Я живу так, как считаю нужным. Он подарил мне жизнь. Он женился на мне. Я благодарна ему за всё, что он для меня сделал.

– А пластика? Почему ты не хочешь сделать пластическую операцию и попытаться вернуть свою внешность?

– Мне страшно представить, сколько денег и времени на это уйдет… И опять больницы, встречи с посторонними людьми… Я не готова к этому. Я сознательно отказалась от социума, мне так комфортнее.

– Если честно, мне абсолютно непонятна твоя позиция. Как в здравом уме можно отказаться от борьбы за свою внешность? Неужели тебе не хочется быть красивой, такой, как раньше?

– Я уже не помню, что значит быть красивой, – произнесла я задумчиво. Это было так давно и неправда. Словно это было не со мной, а совсем в другой жизни.

– Ты говоришь, на пластику надо много денег и времени? Время – не проблема. Я понимаю, ты бы так рассуждала, если бы твоя жизнь кипела, но она стоит на месте и тебе некуда торопиться. А что касается денег, то, если не ошибаюсь, у тебя далеко не бедный муж. Уж если у него такая безумная любовь к тебе, можно себе позволить не покупать новую машину, а вложиться во внешность жены. Что-то продать, взять кредит, наконец, только бы ты смогла снять вуаль и перчатки. Он не готов на такую жертву? Странно…

– Главная жертва и состоит в том, что Дима женился на уродливой женщине. Не каждый бы на это пошёл. А точнее, никто…

– Я бы тоже женился, если любил, – поспешил перебить меня Макс. – И не просто бы женился, а сделал всё возможное, чтобы вернуть любимой внешность.

От волнения я почувствовала на глазах слезы. С трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться. Я вытащила платочек и, отвернувшись, промокнула глаза.

– Почему же ты не сделал мне предложение, ведь тогда я была красотка, каких поискать, и любила тебя?

– Столько воды утекло. Сейчас сложно разобраться во всём, что было, но ты ведь тогда сама от меня ушла и сделала всё, чтобы прекратить наши отношения. И это несмотря на то, что я боготворил тебя.

– Если бы я знала, что ты меня так любишь, я бы никогда от тебя не ушла. Помнишь, нас пригласили на шашлыки? Мы заночевали на даче. Вечером, когда все сидели у костра и пели под гитару, мы пошли прогуляться. Вышли к реке, сели на берегу. Ты взял меня за руку, точно так же, как сейчас, мы любовались звёздным небом. Я положила голову к тебе на плечо и спросила, хотел бы ты, чтобы у нас был ребёнок? Ты ответил, что нам ещё рано об этом думать. Мы слишком молоды, впереди масса планов и возможностей, а ребёнок свяжет по рукам и ногам. Ребёнок обязательно должен быть запланированным. Сказал, что когда-нибудь мы обязательно об этом подумаем, но сейчас ты его не хочешь, ведь надо пожить для себя, насладиться молодостью и друг другом. Ты говорил, что мечтаешь о путешествиях, хочешь увидеть мир.

– Дашенька, я помню и этот вечер, и реку, и звезды, и наш разговор. Я был молод и романтичен, в голове ветер. Но я хотел, чтобы по жизни мы пошли вместе. Просто на тот момент я действительно не мог думать о ребенке. Знаешь, это типично мужская черта.

– Да, я понимаю… Но я ведь не просто так спросила. Я была беременна. Ровно восемь недель… У меня началась депрессия. Я с ума сходила от мысли, что мне делать. Оставить ребенка или… сделать аборт. От этих мук я чуть не сошла с ума.

– Даша, ты была беременна? – Макс вздрогнул. – Но почему ты мне ничего не сказала? Почему решала такой серьёзный вопрос в одиночку?

– Я же спросила тебя. Но получила вполне ясный ответ.

– Я был идиот. Я и подумать не мог, что ты беременна. Если бы знал, ответил бы совсем по-другому.

– Я решила, что не имею морального права ломать тебе жизнь. Путешествовать, познавать мир…

– Даша, какая же ты дуреха! – Голос Макса был полон отчаяния. – Что же ты наделала? Неужели нельзя было сказать прямо, а не ходить вдоль да около? Откуда я мог знать, что там, в твоей голове? Нет, не понимаю, почему ты мне не открылась? Не думаю, что заслужил, чтобы ты от меня скрыла своё положение. И своей вины, если хочешь знать, не вижу. Признаю: если бы ты призналась, что беременна, я бы ответил, что ребёнок мне не нужен. Тогда я был молодой сволочью, скотиной и гадом. Но ты даже не намекнула… Я ничего не понял, не почувствовал конкретики и повёл себя как нормальный, амбициозный парень, может быть, эгоистичный максималист. Теперь понятно, почему после того вечера ты резко поменяла ко мне отношение. Ночью почему-то расплакалась, а потом и вовсе стала меня избегать. Я не понимал, с чем это связано. Искал с тобой встреч, подкарауливал, но тщетно. В результате твой отец потребовал, чтобы я оставил тебя в покое.

– Да. Мои родители знали, что я беременна. Отец настаивал на аборте, мама плакала. А я приняла решение рожать и поставила родителей в известность, что буду воспитывать ребенка одна.

– Как же ты всё решила… За меня. За себя. И даже не пожелала сообщить мне о своем решении…

– Отец был категорически против родов. Единственный ребёнок в семье. Все надежды он возлагал на меня и хотел, чтобы я сделала блестящую карьеру. Папа был непреклонен и настаивал на аборте.

– Ты сделала аборт? – нервно спросил Мак после небольшой паузы.

– Нет. Я решила рожать. В момент взрыва я была на шестом месяце беременности.

– Ты носила моего ребёнка, а я ничего об этом не знал! Но почему?

– Ты уехал в Германию.

– А что мне оставалось делать? Ты категорически не желала со мной ни разговаривать, ни встречаться. Напридумывала себе чёрт знает что и жила в мире дурацких фантазий. Ты фактически разрушила две жизни – мою и свою. Я не спал, не ел, а тут на работе подвернулась полугодовая стажировка в Германии. Я согласился. Это был единственный шанс прекратить мучить себя напрасными надеждами. Я бежал не от тебя. Я бежал от себя. Мне казалось, однажды ты поймёшь, что меня нет рядом, и почувствуешь, как тебе меня не хватает. Ты не представляешь, чего мне стоило совершить этот поступок. Но я понимал, что должен сжать кулаки и прекратить о тебе думать. И я уехал.

– А в это время папа познакомил меня с Димой. Дима работал у него. Папа был им доволен.

– Дима – твой нынешний муж?

– Да.

– Я понимаю, что о покойниках плохо не говорят, но твой отец странно себя повёл. Вместо того чтобы найти меня и серьёзно спросить: «Ну что, козёл, делать будем? Моя дочь от тебя беременна», он находит тебе другого мужчину и фактически лишает ребёнка родного отца. Ведь даже приговоренный к смерти имеет право на последнее желание. Меня почти приговорили. Для всех я умер, но никто не сказал мне, что ты носишь под сердцем моего ребёнка. Даша, не слишком ли это жестоко? Неужели тебя так сильно обидели мои слова в тот вечер, что ты решила меня страшно наказать? В голове всё это просто не укладывается.

– Только не нужно намекать, что отец специально подложил меня под Диму. Тебе прекрасно известно, он был человеком строгих правил. Был день рождения. Справляли в ресторане. Собрались сослуживцы и мы с мамой. Дима сам подошёл ко мне и представился. А потом пригласил на танец. У меня ещё не было живота, да и одежду я выбирала такую, что до самой аварии многие вообще не догадывались о моём положении. В общем, чуть позже я ему призналась о беременности, и это его совсем не напугало…

– Хочешь сказать, что, встретив своего Диму, ты быстро меня забыла? Вот так взяла и вычеркнула нашу любовь из сердца? Одним махом, раз и навсегда… Разве так бывает? В то время, когда я тосковал и засыпал с твоей фотографией под подушкой, ты вступила в новые отношения и была счастлива? Даша, я в это не верю.

– Какой смысл говорить об этом сейчас. – По моей щеке поползла предательская слезинка. – Всё в прошлом. Ни родителей, ни малыша нет в живых. Меня спасли чудом. Ребёнка сохранить не удалось. Я стала уродиной, но Дима по-прежнему рядом…

Макс нервно обхватил себя руками, а я закрыла глаза, вспоминая то непростое время перед аварией, когда мы с Димой, несмотря на мою беременность, отчаянно ругались. Он чувствовал, что я его не люблю. Но я ничего не могла с собой поделать. Я любила отца своего ребёнка, который, как мне тогда казалось, бросил меня и позорно бежал в Германию… А однажды Дима нашёл шкатулку, в которой лежали наши фотографии с Максом. Любовные записки, клятвы любить друг друга до гроба, жить счастливо и умереть в один день… Наши открытки, различные сердечки, короче, детскую ерунду. Какой же скандал он мне тогда закатил, как сильно напился! Я даже думала, он тронется умом. Дима потребовал всё это уничтожить, но я не смогла. Как можно уничтожить память? Именно это он и не может простить мне всю нашу жизнь…

Неожиданно Макс вскочил на ноги и стал пинать наклонившееся к воде дерево. В его жестах и лице было столько боли и отчаяния, что мне стало ещё больше не по себе.

– Макс, прекрати! Что ты делаешь? Немедленно прекрати сходить с ума. При чем здесь эта ива?

Макс остановился и поднял на меня безумные глаза.

– И ты спрашиваешь, зачем я это делаю? А что ты сделала со мной и с собой? Как ты могла так нелепо распорядиться нашими судьбами? Ты разрушила меня до основания…

– Что сейчас об этом говорить? Пойми, всё в прошлом. Уже всё равно ничего не исправишь. Я замужем. У меня своя жизнь, у тебя своя. Да и тебе нужно подумать о женитьбе.

– Жениться? На ком? Слушай, я, как выяснилось, однолюб. Один раз влюбился – и на всю жизнь. По-другому не умею. Понимаешь, один раз и до самой смерти!

Я смотрела на встрепанного Макса, и у меня сердце заходилось от боли. Губы у меня задрожали, я уткнулась головой в колени и заплакала. Макс тут же сел рядом. Какое-то время пребывал в ступоре, а затем наклонился, чтобы снять с меня вуаль и покрыть моё лицо поцелуями. Но я не позволила ему это сделать и отшатнулась.

– Нет! Не смей это делать! Никогда!

– Дашка, пойми: мне всё равно, как ты выглядишь. Я по-прежнему тебя люблю. Знай, я буду любить тебя до конца жизни.

– Ты меня просто не видел… Ты не знаешь, какая я стала.

– Я разве похож на человека, который боится женщин? Ну, не выдумывай… Дай я на тебя посмотрю…

Но я резко отвела его руку и строго сказала:

– Пожалуйста, не настаивай. Ты же видишь, что я не хочу.

Макс покорился.

Я положила голову на колени Макса. Он гладил меня по плечам. Мы молчали.

– У тебя хоть волосы есть? – спросил он.

– Есть немного.

– Послушай, но ведь твой отец был очень состоятельный человек. Дом, квартира, машина… Это же всё перешло к тебе по наследству. По крайней мере, должно было перейти. Если всё продать, хватит на восстановление внешности.

– Мне ничего не досталось. Дима взял меня замуж уродливой бесприданницей.

– Ты единственный ребёнок в семье. Кому всё могло достаться, если не тебе?

– Там мутная история. Я уже говорила, что после взрыва долгое время провела в больницах в борьбе за жизнь. Естественно, мне было не до наследства. Позже я узнала, что на всё наше имущество была оформлена дарственная на какого-то совершенно незнакомого человека. Дарственная датирована за день до взрыва.