— Она не подсовывала мне тебя, — возмущенно сказал Ник. — Она и понятия не имеет, кто ты такая. Она говорила мне о Лизе Хоберман. А не о Бет Гарнер.

— Неужели ты так наивен, — возразила Бэт. — Она знала, что ты выяснишь, кто такая Лиза Хоберман. Ты ведь полицейский, в конце концов, отличный полицейский. Как она рассказала тебе обо мне. Дай-ка угадаю. Она обмолвилась о нашей связи случайно, как бы невзначай? — Бет улыбнулась, но губы ее как-то жалко скривились. — Она сказала тебе об этом в постели, Ник? Да, должно быть, так оно и было. И я бы так сделала.

Ник отвернулся от Бет, вспоминая, как Кэтрин с содроганием рассказывала свою кошмарную историю о преследовавшей ее Лизе Хоберман.

— Почему ты изменила фамилию, Бэт?

— Я вышла замуж. Он звал меня Бэт.

— Вышла замуж? Я не знал, что ты была замужем.

— А какое тебе было до этого дело, — вспылила она. Затем она пожала плечами, подумав, что Нику, возможно, и так все известно. Она не стыдилась того, что была замужем и развелась. — Я познакомилась с мужем, когда он был студентом медицинского института. Мы оба учились и жили неподалеку от бесплатной клиники в Салинасе, где он к тому же работал. Наш брак был недолгим.

— Сколько же он продлился?

— Совсем мало. Ник, неужели ты думаешь, что я что я могла убить человека? Я даже никогда не видела Джонни Боза. Никогда не слышала о нем.

Голова у Ника кружилась. Он больше не знал, кому и чему теперь можно верить. Он повернулся, собираясь уйти.

— А как же Нилсен? — крикнула Бет ему вдогонку. — Какой же мне был смысл убивать Нилсена? Тут что-то не сходится. Ник, подумай об этом.

Ник думал. Он просто не говорил об этом, во всяком случае, с ней… Он потрогал пальцем сломанный язычок замка.

— Послушай, тебе нужно починить дверь. Кругом полно нехороших людей.

— Ты прав, — горячо согласилась Бет. Она протянула к нему руки, будто хотела уберечь его от какого-то сатанинского зла, дьявольской силы, которую она одна могла прогнать с помощью заветного талисмана. — Она коварна. Она чертовски изобретательна. Будь осторожен, Ник.

Ник кивнул, будто бы соглашаясь с ней. Но он никогда никого и ничего не боялся, тем более женщин. Теперь было поздно начинать.

* * *

Он не проявлял никакой осторожности, когда вошел в темный подъезд здания, где располагалась его квартира, и не мешкая, устало поднялся по тускло освещенной лестнице к своей двери. Ник доставало ключ из кармана, как вдруг кто-то положил руку ему на плечо. Он подпрыгнул, будто ошпаренный.

— Господи Иисусе.

Из полумрака появилась Кэтрин Трэмелл, она смеялась над ним.

— Я напугала тебя? — спросила она, глаза ее искрились весельем. Она отлично знала, что нагнала на него страх, и это, казалось, доставляло ей удовольствие так же, как раньше на берегу, когда она напала на него.

— Никогда не подкрадывайся к мужчине, если знаешь, что он вооружен, — сказал Ник. — Так происходят несчастные случаи.

— Но я же знаю, что ты не вооружен, — проговорила она. — Ты должен был отдать оружие, когда уходил в отпуск.

Конечно, она была права. Он потрогал место под левой рукой, где обычно носил револьвер тридцать восьмого калибра. Он свыкся с ним за все эти годы. И теперь чувствовал себя раздетым.

— Я так и думала, что застану тебя врасплох, — проговорила она. У нее был бодрый, чуть ли не радостный голос. Потом она поняла, что он чем-то обеспокоен, чем-то более серьезным, чем ее неожиданное появление. — Что случилось, Ник?

— Я нашел Лизу Хоберман, — сказал он.

— Правда? И что она делает?

— Ты хочешь знать, чем занимается твоя институтская подружка, только и всего?

Она недоверчиво посмотрела на него.

— Ты что, не хочешь сказать мне, что она делает? Я думала, мы больше не играем в игры.

Ник отпер дверь в свою квартиру, но не вошел в нее, а стоял в проеме, загораживая вход.

— Я тоже так думал. Я полагал, игры остались в прошлом.

— Но так оно и есть, — упорствовала Кэтрин.

— Тогда почему я услышал историю, вовсе не совпадающую с твоей? Она сказала мне, что все было наоборот, что это ты гонялась за ней, как одержимая. Она вспомнила, что ты даже стала носить такую же прическу, как у нее.

Кэтрин медленно улыбнулась.

— И ты ей поверил? Твоя доверчивость поражает меня, Ник, правда. Я была тогда жертвой. Мне пришлось обратиться в полицию студенческого городка и заявить на нее.

— Неужели ты это сделала? Ник все еще сомневался.

— Да. А ты так и не избавился от своих подозрений в том, что я убиваю людей, не так ли?

Ник не думал, что она убивает людей. Он не хотел думать, что она способна на это.

— Нет, — решительно сказал он.

— Лжец, — презрительно сказала Кэтрин, повернулась на каблуках и стала спускаться по мрачным ступеням с вызывающим апломбом и самонадеянностью знаменитой манекенщицы.

Глава девятнадцатая

«Одно из главных преимуществ того, что меня отправили в отпуск, — думал Ник, стоя в пробке перед мостом через залив, — заключается в том, что я наконец обрел свободу». Обычно они с Гасом вели с полдюжины дел одновременно, с трудом запоминая и сопоставляя детали каждого из них. Теперь, находясь в отпуске по причине неладов с психикой, Ник мог посвятить себя одному-единственному расследованию, задаче, которая интересовала его больше всего: распутыванию хитросплетений жизни Кэтрин Трэмелл. Ник уже потерял интерес к убийству Джонни Боза. Он хотел теперь разгадать Кэтрин, отделить правду от лжи, факты от вымысла.

Он успел уже сгонять этим утром через мост в Беркли; остановив машину на улице Банкрофта, он прошел в студенческий городок. Перед массивным зданием библиотеки «Доу Мемориал Лайбрэри» он встретил полицейского, у которого спросил, где находится служба безопасности университета; тот сказал, что Нику нужно заглянуть на первый этаж Колтон-Холл.

За столом сидел мужчина в годах, который прежде работал в управлении полиции Олбани. Он бы все утро мучил Ника рассказами о славных днях своей незабвенной службы, если бы Карран не сумел заставить его проникнуться безотлагательностью своего дела. Карран говорил с пожилым служакой доверительно, как полицейский с полицейским, собратом по профессии.

— Я должен привезти эту бумагу в Сан-Франциско, — сказал он. — Иначе лейтенант снимет с меня шкуру. Вы ведь знаете, мы люди военные.

Полицейский крякнул.

— Конечно, когда я служил, и у нас хватало неприятностей.

— Представляю себе.

Полицейский отвел его в архив университетской службы безопасности. Он был от пола до потолка набит старыми папками — по одной на каждое происшествие, зарегистрированное в наши дни в Беркли, в университете штата Калифорния. Среди донесений о детских драках и пивных баталиях, которые попадались под руку, были и свидетельства о более серьезных правонарушениях.

— Чем вы сказали, занимаетесь? — спросил университетский полицейский.

— Расследованием убийства, — ответил Ник.

— Я встречал ваших ребят, они больно много о себе думают. А вы не из этих зазнаек?

— Нет, — сказал Ник.

— Рад это слышать. — Полицейский остановился у одного из ящиков с документами и достал папку. — Вот оно, — сказал он, глядя на пожелтевшее дело.

— Похоже, тут оно и было.

— То есть как это было?

— Здесь лежало донесение о Лизе Хоберман — январь, 1980. Но его нет. Оно отсутствует.

— Отсутствует? Почему? Разве это библиотека?

Университетский полицейский неодобрительно посмотрел на Ника, будто начинал подозревать, что он все-таки из тех заносчивых парней, что больно много о себе думают.

— Успокойтесь, мистер.

— Кто его взял?

— Один из ваших ребят. Парень по имени Нилсен. Ник вырвал бумагу из рук полицейского чиновника и прочитал единственную строчку: Представлено во временное пользование детективу М. Нилсену из полицейского управления Сан — Франциско. Служба «Внутренних дел». 11/19/90.

— Знаете этого чудака? — спросил университетский полицейский.

— Да, — медленно ответил Ник. — Я знаю его.

— Тогда передайте ему, чтобы вернул. Он и так держит бумагу целый год.

— Да, — сказал Ник. — Обязательно передам.

* * *

Голова Каррана шла кругом, и нужно было, чтобы ему как следует прочистил мозги лекарь по имени Гас Моран. Он позвонил своему партнеру по телефону из Беркли, и они договорились встретиться на той стороне залива, которая принадлежала Сан-Франциско. Им нужно было подыскать для встречи подходящее местечко, вдали от чужих глаз, и они выбрали утопающий в тумане пирс, который находился южнее рынка и набережной. Полицейские шагали по длинной заброшенной пристани, снова и снова перебирая факты.

— Хорошо, Нилсен завладел донесением на нее, ну и что? Ты же не знаешь, что было в нем, черт побери, — проговорил Гас.

— Кэтрин сказала мне, что было в нем.

— Если она говорила правду, — предостерег Гас.

— Разве ты не понимаешь, Гас? Если Бет убила Джонни Боза, чтобы подставить Кэтрин, она конечно же не хотела, чтобы кто-нибудь докопался до этой истории в Беркли, даже если она произошла много лет назад. Но Нилсен узнал о ней. И это, несомненно, давало Бет повод для убийства.

— Да, — сказал Гае, точно был его оппонентом, — но откуда Нилсен узнал об этом, дьявол его возьми?

Конечно, если Кэтрин и впрямь заявляла на Бет в полицию.

— Он работал во «Внутренних делах». Он, возможно, расколол Бет.

Гас немного подумал. Что-то тут явно не сходилось.

— Но тогда она должна быть предельно свихнутой бабой. А Бет Гарнер вовсе не из тех, кто водит дружбу с убийцами. Это твоя подружка очень хорошо себя чувствует в их компании.

— Она писательница, — заступился за нее Ник. — Это часть ее работы. Она исследует характеры.

— С этим слабым доводом я могу согласиться, а могу и нет, — сказал Гас. — Я еще не решил. Несомненно, нам сильно облегчило бы жизнь, если бы мы все-таки выяснили, что произошло тогда в Беркли. Должен же быть кто-нибудь, кому известно об этой бабской драчке.

— Но я же и так знаю, что там случилось, — упорствовал Ник. — Кэтрин рассказала мне. А все, что она говорила, проверялось.

— Да что стоят твои проверки, у тебя в голове один щебет любовный.

— Ничего подобного.

— Неужели ты вообразил, что когда все закончится, вы будете трахаться как кролики, разводить нечесаных паршивцев и счастливо жить? Ох, дружище! Пожалуйста, не морочь голову старику Гасу такими бреднями.

Ник именно так и вообразил, но он не мог признаться в этом Гасу.

— Я не знаю, что и думать, черт побери, — тихо сказал он.

— Ладно, — сказал Гас. — Значит, есть надежда, что ты еще не совсем чокнулся.

— Послушай, — сказал Ник, — должен же быть способ докопаться до истины. Как ты сказал, кто-то же должен помнить об этой бабской драчке.

— Что ж, пожалуй, нам придется по примеру твоей подружки провести небольшое исследование. Я хочу узнать подноготную этой дамочки, найти очевидцев, которые помогут заполнить кое-какие пробелы.

— Как ты собираешься это сделать?

— Разве ты забыл, что твой напарник — бывалый опытный полицейский? Нам с тобой повезло, как ты думаешь?

— Ты займешься ею. А я займусь Бет, — улыбнулся Ник.

— Большая ошибка.

— Может быть, но есть кое-какие факты из жизни Бет, которые требуют проверки.

— Держу пари, что я прав, а ты ошибаешься, — уверенно сказал Гас.

— По рукам. Гас кивнул.

— Я буду ждать тебя здесь, на старом пирсе через сутки. Ты убедишься, сынок, ты убедишься, что твоему старому приятелю еще рано на пенсию.

* * *

Ник поднимался к себе по лестнице, размышляя, кто или что скрывается в полумраке подъезда. Там никого не было, но еще на лестнице он услышал музыку — казалось, она доносилась из его квартиры. Он остановился у входа и прислушался. Музыка лилась из его комнаты. Он осторожно просунул голову в дверь и заглянул внутрь.

Кэтрин стояла у окна. На ней были черные джинсы и ее любимая черная кожаная мотоциклетная куртка, застегнутая на молнию почти до самого горла.

— Просто места не могла себе найти без тебя, — сказал она. — Я соскучилась.

— Я не так уж долго отсутствовал, чтобы ты успела соскучиться, — проворчал он.

— А ты скучал без меня?

— Нет.

Она недовольно сложила губки.

— Иди сюда и скажи мне «нет».

Он подошел к ней и прямо посмотрел ей в глаза.

— Нет, — сказал он. — Я не скучал без тебя.

Очень медленно она начала расстегивать мотоциклетную куртку. Когда молния опустилась, стало ясно, что под толстой кожей ничего не было.

— Я их видел раньше.

— Но ты мог больше не увидеть их. Моя книга подходит к концу. И детектив почти мертв.

— Правда? У него хотя бы есть время выкурить последнюю сигарету?