— Привет, Макадамия. — Мужчина подхватил Мак под локти, приподнял и смачно поцеловал в губы. — Меньше всего на свете… Картер? — Он поставил Мак на ноги и протянул Картеру руку. — Как поживаешь?

— Прекрасно, Дел. А ты?

— Хорошо. Давно не виделись. Что вы тут делаете?

— Решили — поскольку здесь, по слухам, неплохо кормят — поужинать.

Дел ухмыльнулся Мак.

— Похоже на план. Значит, вы здесь ужинаете. Вместе. Я не знал, что вы встречаетесь.

— Мы не встречаемся, — не сговариваясь, выпалили они. Затем Картер прокашлялся:

— Мы ужинаем.

— Да-да, я понял. У меня была короткая деловая встреча в баре. Я бы вернулся с вами и провел перекрестный допрос свидетелей, но, к сожалению, спешу к друзьям на другой конец города. Так что придется попрощаться. До встречи.

Мак посмотрела вслед Делани Брауну, рысцой пересекающему парковку, и серьезным тоном спросила:

— Кто этот парень?

Картер расхохотался.

Садясь за столик, Мак размышляла, специально ли Картер забронировал угловую кабинку или им просто повезло. Уединенность их столика успешно нивелировала неброскую изысканность ресторана. Мак отказалась от коктейля в пользу вина за ужином, проигнорировала меню.

— Итак, Картер, травоядная, визгливая скрипка. И никакого продолжения?

— Боюсь, что ни одна из сторон не заинтересовалась продолжением.

— Ты часто ходишь на свидания вслепую?

— То было первое и последнее. А ты?

— Никогда. Слишком страшно. К тому же мы четверо много лет назад заключили договор: никогда не пытаться пристроить друг друга. И с тех пор никаких проблем. Ладно, проехали. Не хотите распить бутылочку вина, доктор Магуайр?

Картер передал ей винную карту.

— Выбирай.

— Ты рискуешь. — Мак открыла винную карту, просмотрела. — Я не большой знаток вина, просто фотографирую, но здесь есть мой любимый «Шираз».

Не успела она закончить фразу, как к столику подошел официант с бутылкой «Шираза».

— Отличное обслуживание, — заметила Мак.

— Мистер Магуайр? Звонил мистер Браун. Он просит вас принять от него этот скромный подарок. Или, если вас не устраивает, любое другое вино по вашему вкусу.

Мак покачала головой:

— Ох, уж эти Брауны. Никогда не ошибаются. Я выпью, спасибо. Не возражаешь, Картер?

— Нет, конечно. Очень мило с его стороны.

Ну, да, мило, подумала Мак. Если еще вспомнить, как Дел незаметно подмигнул ей. И это только первый выстрел. Дел задразнит ее до смерти.


Картер не назвал бы ее аппетит зверским, но она и не клевала, как птичка, полтора часа один-единственный салат. И ему очень понравилось, как она, разговаривая, жестикулировала бокалом или вилкой. И как наколола на свою вилку кусок морского окуня с его тарелки, даже не спросив, не возражает ли он.

Он бы не возражал, но то, что она не спросила… было как-то дружелюбнее, что ли.

А потом она отрезала кусочек от своей: порции.

— Попробуй мой стейк.

— Нет, спасибо.

— А ты вообще ешь красное мясо?

— Да.

— Ну, попробуй. Получится, будто мы ели жаркое из мяса и морепродуктов.

— Хорошо. Хочешь риса?

— Нет. И никогда не понимала, как он может нравиться. Ладно, у нас есть более интересная тема. Ты действительно заставил своих учеников смотреть «Бестолкового», чтобы оценить, насколько актуален сюжет «Эммы» Джейн Остин в конце двадцатого века?

— Доказательство того, что литература не переживает застой, что темы, динамика, даже социальные мотивы «Эммы» не устарели.

— Жаль, что у меня не было таких учителей, как ты. А тебе понравилось? Я имею в виду «Бестолкового».

— Да, отличный фильм.

— Я люблю кино. Мы вчера устроили киномарафон, но я объелась цыплят и заснула во время «Музыки и лирики» с Хью Грантом. — Мак снова взмахнула бокалом с вином. — А ты смотрел «Разум и чувства»?

— Конечно. Хороший фильм и достойная экранизация. Ты читала книгу?

— Нет. Я понимаю, это ужасно, зато я читала «Гордость и предубеждение». Очень понравилось. Я хочу перечитать ее, потому что теперь буду представлять Колина Ферта в роли мистера Дарси. А какая твоя любимая экранизация?

— Самая-самая? «Убить пересмешника».

— О, Грегори Пек. Я читала книгу. Потрясающая, но Грегори Пек в роли Аттикуса Финча, идеального отца, незабываем. В конце, когда она… как ее звали?

— Скаут.

— Да, когда она рассказывает, и мы видим его в окне; он сидит у постели своего сына. У меня просто сердце разрывается. Это так прекрасно. Когда я смотрела этот фильм в детстве, то представляла, будто Аттикус — мой отец. Или Грегори Пек, любой из них, неважно кто. Всегда рядом, когда ты просыпаешься по утрам. Кажется, я так и не справилась с этим. Жалкое зрелище.

— Я так не думаю. Правда, я не представляю, как это расти без отца. Ты редко видишься со своим?

— Да. А когда мы встречаемся — раз в несколько лет, — он безумно обаятелен и нежен. Я каждый раз попадаюсь на удочку, а когда мы расстаемся, и он тут же забывает обо мне, долго еще не могу прийти в себя. Он человек момента. Если в этот момент ты не с ним, то не существуешь.

— Тебя это обижает.

— Да. Снова и снова. И это слишком тоскливая тема для такого чудесного ужина. Назови еще одну экранизацию, которая тебе понравилась.

Ему хотелось погладить ее по голове, обнять ее. Но не этого утешения она хотела. И он попытался вспомнить.

— «Останься со мной».

Мак нахмурилась, тщетно пытаясь вспомнить.

— Я не знаю. Кто автор? Стейнбек? Йитс?

— Стивен Кинг. Экранизация его новеллы «Тело».

— Правда? Ты читаешь Кинга? Я боюсь его до смерти, но удержаться не могу. Минуточку! Это про то, как мальчишки искали мертвеца? Кого-то, кто мог попасть под поезд? Я помню. Кифер Сазерленд играл забияку и хулигана. Он был великолепен.

— Фильм о дружбе и преданности. О взрослении, о поддержке.

— Ты прав, — сказала Мак, пристально вглядываясь в его лицо. — Держу пари, ты потрясающий учитель.

— Иногда.

Мак отодвинула тарелку, откинулась на спинку стула с бокалом в руке.

— А чем ты занимаешься, когда не учишь, не читаешь, не смотришь экранизации?

— Многим.

— Гольф, рок-н-ролл, альпинизм, коллекционирование марок?

Картер улыбнулся, покачал головой:

— Нет.

— Международные заговоры, акварельная живопись, охота на уток?

— С международными заговорами пришлось завязать, так как я плохо переношу путешествия. Быстро устаю. Я довольно скучный экземпляр.

— Вовсе нет. И поверь мне, я этого побаивалась.

— А… я должен сказать спасибо?

Мак наклонилась к нему, ткнула пальцем в плечо и снова откинулась на спинку стула.

— Ладно, Картер, теперь, когда ты выпил — боже милостивый — почти три четверти единственного бокала вина…

— Я за рулем.

— Хорошо, — согласилась она. — Но тебе все равно пора рассказать мне о Корин.

— О, ну, в общем, нечего рассказывать.

Его взгляд застыл лишь на мгновение, но от Мак это не ускользнуло.

— Она причинила тебе боль. Прости. Я бесчувственная и бесцеремонная.

— Вовсе нет. А я этого побаивался.

Мак улыбнулась.

— Видишь, какой ты милый и остроумный. Теперь ты должен заказать десерт, а я должна лицемерно отказаться и потом съесть половину твоего?

Они засиделись в ресторане. Мак не могла вспомнить, когда ужинала с мужчиной, с которым можно вести долгий разговор на самые разные темы. С мужчиной, который заинтересованно слушает и не думает о возможном вознаграждении в конце вечера.

И Картер заставил ее размышлять, вдруг поняла Мак. И развлек ее. И, черт побери, он обаятелен, сдержанно и естественно обаятелен.

А когда он надел очки, чтобы прочесть меню, ее вдруг бросило в жар.

— Хочешь пойти еще куда-нибудь? — спросил Картер, когда они подошли к его машине. — Пожалуй, для кино слишком поздно. Может, в клуб?

— Я совсем, недавно ездила в клуб с подругами. — Может, в другой раз, мысленно добавила она. И, может, она очень сильно ошибалась, думая, что Картер Магуайр не впишется в клубную атмосферу. — Мне пора домой. Я слишком много развлекалась на этой неделе, и скопилось много работы.

Картер открыл ей дверцу.

— Ты встретишься со мной снова?

От его вопроса и от того, как он спросил, она занервничала и испугалась: он опять отдавал ей власть.

— Я подумываю об этом.

— Хорошо.

Когда Картер сел за руль и включил зажигание, Мак повернулась к нему.

— Назови пять главных причин, по которым ты хочешь снова увидеться со мной.

— Обязательно в порядке приоритетности?

Черт побери, черт побери, как же он ей нравится.

— Нет. Просто очень быстро говори все, что приходит в голову.

— Ладно. Мне нравится, как ты разговариваешь. Мне нравится, как ты выглядишь. Я хочу побольше узнать о тебе. Я хочу спать с тобой. И когда я с тобой, я чувствую.

— Что чувствуешь?

— Просто чувствую.

— Хорошие ответы, — после короткой паузы сказала она. — Очень хорошие ответы.

— А ты назовешь мне свою пятерку?

— Я еще работаю над ней. Но должна предупредить: я отлично встречаюсь, но гораздо хуже строю отношения.

— Я так не думаю. У тебя есть три близкие подруги, и вас связывают долгие, многосторонние отношения.

— Я не занимаюсь с ними сексом.

— Интересное заявление, но физическая близость — только часть и далеко не определяющая часть отношений, выходящих за пределы дружбы.

— Брось, Картер. Секс — чудовище. Не говоря уж об усилиях, необходимых для отношений, в которые он входит. Однако давай сосредоточимся на сексе.

— Я не уверен, что это разумно в тот момент, когда я веду машину.

— Что, если мы выйдем на этот уровень и с треском провалимся? Что тогда?

— Ну, я придерживался бы главного правила: многое с практикой улучшается. Я бы хотел попрактиковаться некоторое время.

— Остроумно. Но если удается избежать провала, начинаются осложнения.

Картер взглянул на нее.

— Ты всегда заранее ждешь неприятностей?

— В этой области да. Я никогда не сохраняла дружеских отношений со своими бывшими. Конечно, не доходило до «Я тебя ненавижу и хочу, чтобы ты сдох мучительной смертью или, по меньшей мере, до конца жизни продавал тостеры». Но мы просто переставали общаться. А ты мне нравишься.

Некоторое время он вел машину молча.

— Хорошо, Макензи, позволь подвести итог. Я тебе нравлюсь, и ты чувствуешь, что, если мы займемся сексом, и он будет не очень хорош, мы перестанем друг другу нравиться. Если секс будет хорош, мы все усложним, и опять же перестанем друг другу нравиться.

— В твоей формулировке это звучит глупо.

— Пища для размышлений.

Мак подавила смешок.

— Ты умник, Картер. Ты не развязный и не напористый, но ты умник. Мне это тоже нравится.

— А мне нравится, что ты не особо церемонишься. Наверное, наши отношения обречены.

Мак сердито покосилась на него, но губы ее дрогнули. Остановив машину перед ее студией, Картер улыбнулся.

— Ты не даешь моим мозгам плесневеть, Макензи, рядом ты или нет.

Он выбрался из машины, подошел к ее дверце.

— Если я позвоню тебе завтра, ты не сочтешь меня слишком навязчивым?

— Нет. — Разыскивая в сумочке ключи, она смотрела ему в глаза. — Я раздумываю, не пригласить ли тебя внутрь.

— Но…

— Эй, это я должна сказать но.

— Пожалуйста. Но идея неудачная. Пока. Потому что, когда… если мы отправимся в постель, то не для того, чтобы что-то доказывать или отвечать на какой-то вопрос, а просто потому, что мы оба этого захотим.

— Ты рассудительный мужчина, Картер. Поцелуй меня на прощание.

Он наклонился, обхватил ладонями ее лицо. Какие длинные пальцы, подумала она, и прохладные. И глаза нежного цвета, но взгляд напряженный. Мгновение, еще одно… ее сердце успело помчаться вскачь прежде, чем его губы коснулись ее губ.

Ласковые, осторожные прикосновения… успокаивающие ее бедное сердце.

Ее лицо согревалось под его ладонями. Он притянул ее ближе, поцеловал чуть крепче, почти незаметно, затем еще крепче, опять чуть-чуть, затуманивая ее сознание.

Она словно растаяла. Длинный долгий вздох капитуляции соскользнул с ее губ. Он хотел коснуться ее тела, ее изумительных грудей, пробежать кончиками пальцев по длинной спине, задрожать от возбуждения, когда она обхватит его ногами.

Он хотел больше, гораздо больше, чем следовало рассудительному мужчине.