Обалдевший от сумбурного монолога, Картер испустил долгий вздох.

— Я передумал. Я бы выпил.

— Неужели ты решил, что я останусь хоть на секунду? — Мак достала бокал. — О-о. Ты подумал, что я наброшусь на нее? Устрою драку?

— Не я. Боб.

— Если бы у тебя была хоть одна извилина, ты представил бы меня ей, как женщину, с которой ты встречаешься, а не как рассыльную из магазина.

— Ты абсолютно права. Мое единственное оправдание — я растерялся. Все так запуталось. И я сжег сандвич с сыром.

— Ты сделал ей сандвич!

— Нет-нет. Я себе сделал сандвич. Вернее, делал себе сандвич, когда она явилась. И я забыл о сковородке на плите, потому что она… — Его осенило, что не стоит упоминать о том, что произошло между появлением Корин и сожжением сандвича, поэтому он просто глотнул вина. — Она отвлекла меня. Ладно. Я правильно понял, что ты столкнулась с Корин и Стефани Горден в универмаге?

— Именно это я и сказала.

— Что-то тут есть, — пробормотал Картер. — Да, это объясняет… — О боже, он опять чуть не проболтался. — Позволь мне сказать главное: я не ждал ее. Я хотел тебя. Я хочу тебя. Я люблю тебя.

— Не говори о любви, пока я переживаю личный кризис. Ты хочешь, чтобы я еще больше разозлилась?

— А это возможно? Нет-нет. Не хочу.

— Она была одета в приманку.

— Прости, во что она была одета?

— Не думай, будто я не понимаю, почему она «заглянула». Она посмотрела на меня и подумала: пф, неужели я не смогу заткнуть за пояс эту, потом надела соблазнительный наряд и набросилась на тебя. Набросилась, даже не думай отрицать.

Его плечи начали опускаться, но он гигантским, волевым и физическим усилием распрямил их.

— Я готовил себе сандвич. Это тебе ни о чем не говорит? Я готовил себе сандвич и думал о тебе. Как я мог предполагать, что она набросится на меня с поцелуями?

— Она тебя целовала!

— Боже. Надо было купить побрякушку. Корин просто… она застигла меня врасплох.

— Ты отбивался бейсбольной битой?

— Нет… О, ты ревнуешь? Ты правда ревнуешь?

Мак скрестила на груди руки.

— Похоже на то. И не принимай это за комплимент.

— Прости. Ничего не могу с собой поделать. — Картер расплылся в улыбке. — Она ничего не значит для меня. Я думал только о тебе.

— Очень забавно. — Мак выхватила у него бокал и отхлебнула вина. — Она красивая.

— Да, она красивая.

Мак обожгла его взглядом.

— Ты вообще ничего не соображаешь? Без инструкции Боба ты не можешь сказать: она ничто по сравнению с тобой.

— Ничто. И никогда не могла сравниться с тобой.

— Да брось ты. Пухлые губы, четвертый размер груди. — Мак сделала еще глоток и вернула ему бокал. — Я понимаю, как мелочно ненавидеть ее за внешность, но ненавижу, потому что у меня ничего такого нет. А у нее полно. Я верю, что она застала тебя врасплох, Картер, но суть в том, что она переиграла меня. Дважды. И я знаю, что у тебя были долгие, серьезные отношения с этой женщиной, и разорвала их она. Не ты, а она. Ты любил ее, и она причинила тебе боль.

— Я не любил ее. А что касается боли, то это относительно. Теперь я понимаю, как все запутал, особенно тем, что избегал разговоров о ней. Не мой звездный час. Мы познакомились на вечеринке у Горденов. Общие друзья. Я тогда всего несколько месяцев как вернулся. Мы начали встречаться, сначала без особых намерений, просто так. А потом, ну, более серьезно.

— Вы начали спать вместе. Я прекрасно разбираюсь в твоей семантике, профессор.

— Хм-мм. Она думала, что в конце концов я вернусь в Йель, и никак не могла понять, почему я хочу преподавать и жить здесь. Однако как-то потихоньку, незаметно как-то так случилось, что мы просто стали жить вместе.

— Как это может просто случиться?

— Она переезжала в новую квартиру. Побольше. Что-то не сложилось. Детали я не помню. Но она уже сообщила прежнему хозяину, что съезжает. Ей надо было где-то перебиться пару недель, месяц, пока она найдет новую квартиру. А у меня полно места. И как-то…

— Новую квартиру она так и не нашла.

— А я не возражал. Было приятно, что кто-то всегда рядом, что есть, с кем поужинать дома или в ресторане. Если подумать, то в рестораны мы ходили довольно часто. Мне нравилась компания, нравилось, что кто-то ждет меня дома. И регулярный секс. Господи, где мой Сирано? Я лишился красноречия.

— Всем нравится регулярный секс.

— Я даже подумывал сделать ей предложение. Потом понял, что думаю об этом только потому, что от меня этого ждут. Все вокруг предполагали… В общем, я стал чувствовать себя виноватым, поскольку не хотел делать ей предложение. Я жил с ней, спал с ней, оплачивал ее счета…

Мак подняла руку, как полицейский, останавливающий нарушителя:

— Ты оплачивал ее счета?

Картер пожал плечами.

— Сначала она экономила на новую квартиру, потом… Это вошло в привычку. Понимаешь, мы жили почти как супружеская пара, а я не любил ее. Я хотел ее любить, но не мог. Должно быть, она это чувствовала. Я видел, что она не очень счастлива. Она стала больше развлекаться одна. Почему она должна сидеть дома, когда я занят своими книгами и работой? Она поняла, что я не собираюсь становиться таким, как она хочет, и не дам ей того, что она хочет, вот она и нашла себе другого.

Картер уставился на свое вино.

— Пусть я не любил ее, но больно и унизительно, когда тебя бросают ради другого. И она изменяла мне. Она крутила роман, о котором я и не подозревал, но заметил бы, если бы обращал на нее больше внимания. Она променяла меня на него, и, несмотря на обиду и замешательство, я испытал облегчение.

Мак помолчала, обдумывая услышанное.

— Позволь мне подвести итог, выделить суть. Я прекрасно понимаю таких, как она. Она очень ловко заставила тебя предоставить ей бесплатную крышу над головой.

— Ну, вряд ли я мог брать с нее плату за квартиру.

— Она не принимала участие в домашних расходах да еще подсовывала тебе свои счета, и ты их оплачивал. И, вероятно, время от времени ты одалживал ей наличные, но она никогда не возвращала долг. Ты покупал ей вещи: одежду, украшения. Если ты упрямился, она манипулировала тобой с помощью слез или секса и в конце концов получала все, что хотела.

— Ну, возможно, однако…

— Подожди, я не закончила. Когда ей надоело или она заприметила нечто более выгодное, она стала лгать, изворачиваться, предавать, а потом внушила тебе, что во всем виновато твое равнодушие. Все было примерно так?

— Да, но это не меняет…

Мак выставила руку, призывая его к молчанию.

— Она — Линда. Она… Коринда. Она — точно такая, как моя мать, только более юная версия. Я всю жизнь прожила в этом цикле за исключением секса. И я знаю, что со стороны понять это легче, чем разобраться самим. Картер, мы с тобой парочка простофиль. Хуже, мы позволяем им убеждать нас в том, что именно мы виноваты в их эгоизме и предательстве. Если бы я все это поняла раньше, то не… ладно, все равно ничего не изменилось бы, потому что это автоматическая реакция. Фактор Линды.

— Это меня не извиняет, поскольку я участвовал в создании той ситуации и ничего не менял, хотя не любил Корин.

— Я люблю мать. Один бог знает, почему, но я ее люблю. Я возмущаюсь и злюсь, но люблю. И я знаю, что, несмотря на эгоизм и воинственную плаксивость, она по-своему, как-то искаженно, но любит меня. Или, по крайней мере, мне хочется так думать. У нас никогда не будет нормальных отношений, и не по моей вине. И в отношениях с Кориндой, как я всегда ее теперь буду называть, не было твоей вины.

— Мне жаль, что я обидел тебя. Я должен был сразу все прояснить.

— В следующий раз, если мы столкнемся с ней, можешь представить меня должным образом, как женщину, с которой ты встречаешься.

— А мы встречаемся?

— Неужели тебе этого мало? Неужели ты не можешь понять, что я пытаюсь разобраться в своих чувствах? Что я не знаю, сколько времени на это уйдет?

— Мак, я люблю тебя, но не хочу, чтобы ты оставалась со мной только потому, что, как ты думаешь, этого от тебя ждут. Я хочу быть рядом, пока ты разбираешься в своих чувствах. И когда ты скажешь, что любишь меня, я хочу чувствовать, что это правда.

— Если я это скажу, если смогу сказать это тебе, то это будет первый раз, когда я скажу такие слова мужчине. И я не солгу.

— Я знаю. — Глядя ей в глаза, он взял ее руку и поцеловал. — Я могу подождать.

— Эта неделя была самой странной в моей жизни. — Мак поднесла их соединенные ладони к щеке и почувствовала, как правильно, что он здесь рядом с ней. — Я думаю, мы должны подняться наверх и завершить примирение.

17

Мак прижалась к нему еще на лестничной площадке, поцеловала его и почувствовала, как проясняется этот длинный суматошный день.

— Неудивительно, что нас так тянет друг к другу» В нас обоих заложены гены простофиль. Наверное, они работают, как феромоны.

— Говори только за себя. Мне больше нравится душевная чуткость и способность считать окружающих лучше, чем они есть на самом деле.

— Я и говорю — простофиля. — Мак рассмеялась, но почувствовала, как он оцепенел, увидела граничащее с ужасом изумление в его глазах и резко оборвала смех. — В чем дело? Что слу… — Она развернулась. — О боже. О боже.

Такое впечатление, будто по ее комнате пронеслось торнадо, оставив после себя горы мусора.

— Я забыла. Я… забыла сказать тебе, что на самом деле я международный шпион и двойной агент. Коварный враг ворвался в дом, чтобы найти секретный код, и разыгралась жуткая битва.

— Хочется верить.

— Дзен-буддизм.

— Твой коварный враг?

— Нет. Конечная цель. Послушай, просто посиди внизу, а я быстренько запихаю все обратно в шкаф.

— Здесь маленький универмаг. Бутик.

— Да, для временно свихнувшихся. — Мак подхватила охапку одежды с дивана. — Дай мне десять минут. Все не так плохо, как кажется.

— Я аплодирую твоему оптимизму, Макензи. Прости, что так сильно расстроил тебя.

— Как ты…

— У меня две сестры и мать. Я просто узнаю признаки снятия стресса.

— О. — Мак бросила одежду обратно на диван. — Я забыла, что ты знаток концептуальных основ.

— Я помогу тебе все убрать. Куда-нибудь. Ведь и я в этом виноват.

— Нет. Да. То есть да, немного. Как вершина айсберга. Но основная часть айсберга под водой. От унизительного визита моей матери до Коринды…

— Ты действительно собираешься называть ее только так?

— Да. Про Коринду ты знаешь, но спусковым крючком послужила Линда. — На этот раз Мак сгребла полную охапку одежды с кровати. — Она не вернула мне мою машину. Вернуть машину означало вернуться самой, а она так чудесно проводила время в Нью-Йорке, что даже не отвечала на мои звонки.

Мак развернулась и обнаружила Картера с еще большей охапкой одежды

— Спасибо. А еще Линда не потрудилась оставить мне ключи от своей машины, поэтому я не смогла бы ей воспользоваться, даже если бы захотела. Ко вчерашнему утру я уже созрела для убийства, но Лорел вправила мне мозги. Наша Лорел никому не позволяет помыкать собой. Я так ею восхищаюсь. Потом я позвонила в гараж и попросила механика отбуксировать машину Линды.

— Гениальная идея. Адекватное наказание за неадекватное поведение.

— С твоей точки зрения. А с моей, может, и адекватное, но еще и подлое. Тот парень согласился предъявить Линде счет за буксировку и хранение, потому что знаком с Делом.

— Поскольку я видел твою машину перед домом, Линда в конце концов ее вернула. Представляю ее ярость, когда она узнала, что ее машина в каком-то гараже.

— Не представляешь. Это было безобразно. Отвратительно. А я узнала, что, даже когда отстаиваешь свои права и поступаешь правильно, это все равно больно… как получить кулаком по физиономии. — Мак криво улыбнулась. — И, не вдаваясь в детали, скажу только, что вызвала ей такси и выставила ее из дома.

— Молодец. Она теперь хорошенько подумает, прежде чем выкинуть нечто подобное.

— Я рада, что ты оптимист, Картер, только Линда никогда не думает хорошенько. Это мне придется думать и получать кулаком по физиономии, отступлюсь я или нет.

— Но ты не отступишься.

— У меня нет выбора. В общем, я решила направить отрицательную энергию на наведение порядка, а в результате сотворила еще больший хаос, правда, с целью упорядочения и реструктуризации. И в этом еще есть символический смысл — избавление от старых привычек и старого образа мыслей. Итак…

Мак осеклась, увидев в зеркале свое отражение.

— О, господи. Как будто я сбежала из приюта для окончательно свихнувшихся и опустившихся. Неужели ты не мог сказать мне, что я выгляжу так, будто у меня в волосах сцепилась пара кошек?