— Костя, у тебя все нормально? Помощь нужна?

— Все нормально. Свои адвокаты есть. А если эта… стерлядь тебе позвонит, сообщи, ладно?

— Может, тебе поговорить с Золотаревым?

— Она к Золотареву пошла? Ладно, завтра. Меня все равно в городе нет.

— Ты в Москве?

— Если бы. — Шохин хохотнул. — Жанка постаралась, как могла. И дома у меня побывала, и по городу разгуливает. Явно нарывается.

— И чего?

— Ну чего? — в раздражении выдохнул Костя. — Нинка психанула, ребенка забрала и к родителям умотала.

В телефоне весело хмыкнули.

— Так у тебя встреча с родственниками с пояснениями?

— Что-то вроде.

— Ясно. Ну, передавай привет.

За спиной послышался непонятный шум, Костя обернулся и увидел Нину. Она стояла у стола, поставив на него пакет с продуктами, и судя по звуку, что-то стеклянное о столешницу здорово приложилось. Они глазами встретились, Костя отметил возмущение в ее взгляде и примирительно сказал:

— Тебе привет от Антона.

Нина сверлила его взглядом, потом повернулась к дочери и через силу той улыбнулась.

— Ариш, иди на кухню, попей компота, тетя Марина сварила вкусный.

Арина переводила взгляд с матери на Костю, дождалась, пока тот кивнет в знак одобрения, и тогда с дивана слезла. Бочком из комнаты вышла, прихватив с собой пятнистую кошку.

— То есть, это ты сейчас Антону рассказывал о том, что я психанула и уехала к родителям?

Шохин поморщился и убрал телефон обратно в карман. Посмотрел за спину Нины, на ее родственников, которые и с кухни отлично все слышали.

— Просто к слову пришлось, не нервничай.

Нина положила сумку на стол, рядом с пакетом, на край стола ладонью оперлась, и так замерла на минуту, пытаясь разобраться в захлестнувших ее эмоциях. Конечно, она ждала его. Два дня ждала звонка, разговора, но увидев перед домом знакомую машину, не на шутку переполошилась. Сразу накрыли догадки: как адрес узнал, с каким настроением приехал. А услышав Костины слова в ее адрес, пусть чуть насмешливые, но, главное, что не злые и не раздраженные, внутренне расслабилась. Правда, не настолько, чтобы кинуться ему на шею и вновь все простить. Как можно простить наличие жены?

— Как ты узнал, что мы здесь?

— Твои родители сказали.

Нина недоверчиво усмехнулась.

— Ты их пытал?

— Зачем? Я за тобой приехал. По-моему, это все, что им было нужно знать.

— Прекрати мне врать.

Костя улыбнулся.

— Ну, возможно, твой папа был настроен несколько категорично. Но, ты же знаешь, я умею быть убедительным.

— О да. Иначе как объяснить мою глупую доверчивость? Вова, забери продукты!

Она произнесла последние слова в некоторой панике, заметив, что Костя шагнул к ней. Нужно было как-то ему помешать, и она позвала брата. Шохин понял, усмехнулся и отступил. Вова в комнату вошел, посмотрел с любопытством, забрал пакет и ушел. А Нина отошла за обеденный стол, увеличивая расстояние, Костя же головой качнул.

— Нина, не дури.

— У тебя жена, — обвинила она его злым шепотом. — А ты даже не признался мне в этом!

— Тебе не нужно было это знать.

— Конечно! Кто я такая?

— Дело не в этом, и ты прекрасно это знаешь.

— А в чем? В том, что я такая доверчивая дура, что мне в голову не пришло взять твой паспорт и посмотреть? С кем живу!

— И что бы это изменило?

Она даже кулаки в бессилии сжала.

— Костя, не говори со мной в таком тоне. Если ты не хочешь, чтобы я что-нибудь разбила о твою голову.

Он все-таки приблизился, но к Нине не подошел, сел за стол напротив нее и сложил руки на клетчатой скатерти.

— Хорошо, я не буду. Если ты пообещаешь не психовать и меня выслушать. Я не сказал тебе по одной причине: знал, как ты отреагируешь. И я был прав.

— Конечно!

— Да, прав. Ты бы даже ничего не узнала. Я бы развелся с ней через пару месяцев, и все. Она поэтому и приехала, понимаешь? Последняя возможность на меня надавить.

Нина руки на груди сложила и смотрела в сторону, не спеша ему верить.

— Ты хоть знаешь, что я почувствовала, приехав домой и застав там… эту женщину?

— Это было неприятно, — согласился Шохин.

— Неприятно? Я тебе скажу, что такое неприятно. Это когда меня твои бывшие любовницы в туалете подлавливают и начинают убеждать, что я всего лишь развлечение и ненадолго, и принимаются сравнивать себя, умниц и красавиц, и меня…

— Нина.

Она замолкла, нервно сглотнула, и тише продолжила:

— И я, честно, не знаю, что мне со всем этим делать.

— Надо было сказать мне.

— Да, чтобы всем вокруг показать, насколько я в себе не уверена. Или ты меня до туалета провожать будешь?

— Больше она тебе слова не скажет, — пообещал Костя.

Нина лишь усмехнулась.

— Кто именно? — Потом отмахнулась от него. — Прекрати, дело не в этом.

— Сейчас ты скажешь, что дело во мне, — догадался он.

— Да, в тебе!

— Поедем домой, а? — еще с надеждой попросил Шохин.

— Костя, ты издеваешься?

Он недовольно поджал губы, и вместе с Ниной на Марину посмотрел, которая нерешительно заглянула в комнату. Нина сразу спохватилась.

— Да, я помогу на стол накрыть. — А на Шохина кинула выразительный взгляд. — Мой руки, и садись за стол. Потом договорим.

Стало ясно, что быстро проблему не решить. Спорить Костя не стал, из комнаты вышел, взял Арину, которая дожидалась его, стоя под дверью на кухне, на руки, и вместе с ней отправился в ванную, попутно осматривая дом. На каждом шагу на глаза и под ногами попадались игрушки, за одной из дверей дети резвились, но увидев его, тут же примолкли, только переглянулись между собой.

— Ты с ними играешь? — спросил он Аришу, закрыв дверь.

Она равнодушно пожала плечами, потом указала на нужную дверь, за которой скрывалась ванная комната. Надо сказать, что в доме даже горячего водоснабжения не было, на стене висел нагреватель. Шохин смотрел на него, ожидая, когда Ариша первой руки помоет, стоя на табуретке перед раковиной, потом обвел взглядом стены, детские вещи, что сушились на веревке под потолком, стеклянные полочки, заставленные шампунями и тюбиками с кремами.

Обычная человеческая ванная комната, разве что не отделанная итальянским кафелем и очень маленькая.

— Ариша с ним говорила, — шепнула тем временем Марина Нине на кухне. — Я сама видела.

Нина опасно взмахнула рукой, в которой держала нож.

— Я знаю! Она с ним говорит, она его слушается, а я чувствую себя виноватой из-за того, что увезла её из дома. Да ещё Гриша… Ариша по нему скучает, и меня это гложет.

— Ещё и Гриша есть?

— Гриша — это наш попугай. — Тут же зажмурилась, разозлившись на себя за оговорку. — То есть, его попугай.

Марина кинула на неё заговорщицкий взгляд через плечо.

— Твой Шохин — очень даже. Вы хорошо смотритесь вместе.

— Особенно, когда ругаемся, да?

Марина рассмеялась.

— Это тоже важно. Под руку и с улыбками все хороши, а вот в трудные времена…

— С Шохиным все времена трудные, — проворчала Нина, хотя и знала, что это несправедливо.

Почувствовала пристальный взгляд, обернулась и совсем не удивилась, когда поняла, что это Костя её взглядом сверлит. Из соседней комнаты вряд ли мог услышать её слова, но, видимо, чувствовал, что она про него говорит. Точнее, жалуется. Когда она повернулась, Костя знакомо прищурился, гипнотизируя её взглядом, но Нина покачала головой, отказываясь поддаваться.

Шохин усмехнулся и отвернулся от неё, а Нина поклялась себе, что будет стойкой. Хватит уже прощать и понимать.

Вовка поставил на обеденный стол поллитровку. Видимо, намеревался отпраздновать знакомство, правда, Нина совершенно не понимала, что тут праздноваться, особенно, когда Шохин стреляет глазами по углам комнаты, и, по всей видимости, что-то для себя пытается понять и уразуметь. Но мужчины есть мужчины, для них настоящее знакомство — это пара хороших тостов. К тому же, будет интересно посмотреть на Константина Шохина, пьющего водку, а не дорогущий коньяк или элитный виски. Нина даже взгляд на Косте остановила, когда он рюмку ко рту поднёс, потом почувствовала, что её под столом несильно пнули и посмотрела на Марину. Фыркнула.

— Ты выпьешь? — предложил ей брат. — Примирительную.

— Я ни с кем не ссорилась.

Шохин вздохнул и подложил себе салата. Нина украдкой наблюдала за ним, до сих пор не в силах поверить, что он сидит за этим столом, в этой комнате, в доме её родителей. Пьёт с её братом водку и ест оливье. Вдруг стало смешно, и она схватила стакан с компотом, который стоял перед тарелкой дочери. Шохин терпеть не мог водку и оливье.

— Так что у вас случилось?

Шохин перестал жевать, посмотрел на Вовку, задавшего вопрос, потом на Нину. А та кинула на брата убийственный взгляд.

— А ты в семейные психологи подался?

Тот руками развёл.

— Я пытаюсь помочь.

Марина шикнула на мужа:

— Ты себе помогай, а к людям не лезь.

— И что, молчать будем? Эта, — он указал рукой на Нину, — молчит, мужик от страха тоже молчит.

Надо что-то делать.

Костя улыбнулся, не поднимая глаз от тарелки, а Нина от возмущения рот приоткрыла. Потом негромко проговорила, косясь на детей:

— Спасибо. Я, оказывается, стерва. Совсем бедного… Константина Михайловича запилила.

— Я просто хочу, чтобы мы поехали домой, — произнёс тот нейтральным тоном.

— Ты хочешь?

— А ты собираешься здесь прятаться неделю, месяц? Сколько?

Нина воткнула вилку в куриную котлету, не сводила с неё глаз.

— Не знаю, — призналась она.

— Вот именно. Ты, вообще, не знаешь, чего хочешь.

— Правда? Нужно было дождаться твоего возвращения, чтобы ты приехал и… — Она снова кинула взгляд на жующих детей, и практически шёпотом закончила: — Снова навешал мне лапши на уши?

— Нина, ну какой лапши?!

— Ты знаешь, — весомо проговорила она. Обратила внимание на брата, который с интересом их слушал и даже забыл про обед. Шикнула на него: — Жуй.

— Но ты не можешь здесь остаться, — вроде бы удивился Шохин одному только предположению.

— Здесь мой дом.

— Бред какой-то. Что ты здесь делать будешь? Ты же сама говорила…

Нина кинула на него предостерегающий взгляд, и Костя заставил себя проглотить следующие слова. Погладил по голове Аришу, которая подлезла под его руку, пытаясь дотянуться до вазочки с конфетами. Нина её мягко одёрнула.

— Сначала доешь.

К этому моменту Костя уже начал закипать. Снова прищурился и теперь сверлил её негодующим взглядом. Этот взгляд всегда действовал безотказно, и Нина занервничала, смотреть ему в лицо опасалась.

— Костя, — начала она, собираясь попросить его обождать с гневной тирадой до окончания обеда, но так сразу заставить его замолчать было невозможно.

— В субботу нас ждут у губернатора. Ты забыла?

Вовка вздёрнул брови, Марина моргнула, а Нине захотелось застонать. Вот к таким подробностям родственники ещё не были готовы, но откуда это знать Шохину, который никогда не прислушивается к её шиканьям и не обращает внимания на выразительные взгляды?

— Я не забыла.

— Надеюсь, что и впредь не забудешь.

Он буквально заставил себя отвести взгляд, снова погладил Аришу по голове, пытаясь справиться с напряжением.

Оба едва дождались окончания обеда. Дальше выяснять отношения в присутствии других людей стало невозможно, давились словами, которые нельзя было произносить, и подробностями совместной жизни, к которым родственники Нины ещё не были готовы. И поэтому, как только стало возможно, вышли на холодную террасу. Нина закуталась в наброшенную на плечи шубу, а Костя хлопнул дверью.

— Замечательно, повеселили всех.

— А зачем ты сказал про губернатора? — обвинила его Нина.

— Да потому что нас ждут там. Событие года, между прочим, его второй срок. И не притворяйся, что ты не понимаешь.

— Я понимаю. Тебя там ждут с женой. Вот и иди с женой!

— Убил бы тебя, — в сердцах сказал он. — Неужели ты думаешь, что я бы тебе не сказал?.. Что поселил бы вас у себя! Нина, она мне не жена. Она заноза в моей заднице! Которая стоит кучу бабок!

— И ты считаешь, что меня твои слова успокоят?

— Нина. — Костя к ней шагнул, успел ухватить её за рукава шубы, прежде чем Нина отступила, и притянул к себе. — Я с ней разведусь. Я вчера весь день с адвокатами советовался. В кратчайшие сроки разведусь.

— Ты с ней договорился, — догадалась она.

— Почти.