Для Сергея слова «биржа труда» значили только одно: безработица, нищета, голод…

— Неужели такой край? — Он разлил кофе по чашечкам.

— Никакого края, просто решила подработать во время каникул. — Наташа опустила голову. — И о перспективе думаю тоже…

Вспомнила «тренинг» и рассмеялась.

— Чуть к тебе на работу не устроилась… Смешно.

Сергей не смеялся. Судьба человечка в очках, который проводил отбор кандидаток, была решена. Кленин знал, конечно, что начальник отдела кадров славится пристрастным отношением к женскому полу и частенько пользуется своим служебным положением в личных целях — секретом на фирме это давно не было. И Кленин смотрел на это сквозь пальцы — ему было наплевать, что подчиненный пристает к каким-то там кандидаткам на работу, секретаршам и прочим малознакомым женщинам. Но Наташа — дело другое.

— Извини, что я опять о своем. — Он постарался придать голосу выдержку и спокойствие, чтобы не вспугнуть гостью, и так чувствовавшую себя в его кабинете не слишком уютно. — Но я люблю тебя. И хочу заботиться о тебе. Неужели это так странно?

— Да нет…

— Послушай, ты не веришь, что я серьезно хочу… Ладно, что говорить.

— Дело не в тебе. Я верю, что я тебе нравлюсь, я верю, что ты хочешь сделать меня счастливой. Хочешь и можешь. Но я должна побыть одна. Слишком много всего произошло. Мне нужно еще подумать…

Сергей вздохнул.

— Бери печенье. — Он подвинул к ней тарелку. — У меня к тебе единственная просьба — думай быстрее. То есть я не хочу тебя торопить, но…

— Что, передумаешь?

— Конечно нет, — содрогнулся Сергей. — Но мне мука каждый раз, говоря тебе о любви, видеть в ответ нахмуренное лицо и слышать слова: «Мне нужно подумать», понимаешь?

— А можно глупый вопрос? — Наташа испытующе посмотрела на него.

— Можно.

— А ты не пытаешься таким образом своей Ирине отомстить? Ну она хочет замуж за моего мужа, а ты в отместку решил жениться на мне?

Кленин засмеялся, Наташа тоже улыбнулась:

— Я предупреждала, что вопрос глупый.

— То есть отвечать не надо? — весело спросил он.

— Нет. — Она опустила голову.

— Ты удивительная женщина. — Он смотрел на нее, не отводя глаз. — И никуда от меня не денешься…

Она помолчала. Усталость куда-то делась, голову туманило жаркое смущение и тайное удовольствие от того, что ее любят, ценят, ставят превыше всех женщин. От такого у любой настроение поднимется.

— А мне нравится твоя уверенность. Мне вообще многое в тебе нравится. А главное — нравится, что мне это нравится.

Наступил его черед смутиться.

— Спасибо за кофе, — поднялась Наташа с видом светской львицы. — Мне пора.


Андрей Смирнов прогуливался. Хотя со стороны это скорее напоминало сосредоточенное преодоление препятствий: руки за спиной, лоб нахмурен, шаг тверд. Причина была одна: он пытался извлечь хоть какую-то пользу из того, что его машина все еще была в ремонте. Говорят, прогулки укрепляют здоровье, усиливают аппетит и устраняют стресс. А сейчас Андрею, как никогда, нужно было еще и подумать.

Что-то в его жизни было не так. Наверно, зря он остался в «Контакте». Может, стоило наплевать на трудовую книжку и уйти? Ведь никто, даже Ирина, не имел права удерживать его на работе насильно.

С другой стороны, она верно заметила: он заварил эту кашу с абсорбентами, ему ее и расхлебывать. Во всяком случае, он готов держать ответ. В своем уме и в перспективности этого изобретения он не сомневался.

Плохо было другое. Во-первых, Андрею тяжело было ежедневно видеть Ирину. Как-никак, он ее любил, даже оставил ради нее Наташу, а она так подло его обманула.

Во-вторых, он стал замечать, что отношение к нему остальных работников ухудшилось. Оно и понятно — ревнуют: ведь он стал начальником, обошел их, оказался умней… Но работать в обстановке ежедневного противостояния было сложно…

Размышляя об этом, он наступил в лужу и обрызгал брюки. Пришлось лезть в карман за носовым платком.

Сзади зашуршали колеса машины, раздался гудок. Смирнов оторвался от пятна на штанине и увидел знакомую машину, за рулем которой сидела не менее знакомая дама.

— Подвезти? — рядом притормозила Соня.

— Почему бы и нет? — голосом приговоренного к казни пробормотал Смирнов. А что ему терять, в самом деле? Наташа его не хочет, Ирина его не любит… На худой конец, и Соня сойдет. Он забрался на сиденье пассажира, и Соня нажала на газ.

Водила она быстро и аккуратно, и Смирнов в который уже раз удивился тому, как она могла так глупо в него врезаться. Хотела обратить внимание — понятно, но сотрясение мозга себе устраивать — это уже слишком.

— Ты безлошадный? Машину разбил, насколько я знаю? Спешил к даме сердца… — Смирнов молчал. — Ну что, чем она тебя на этот раз охмурила?

— Я работаю, — пробубнил он. — Просто работаю. Больше меня ничего не интересует…

— Жаль, — улыбнулась Соня. — Свободный мужчина, и такой скучный.

Смирнов спохватился. До офиса оставалось всего ничего. Появляться там в обществе Сони в его планы не входило.

— Останови здесь, пожалуйста. — Он умоляюще посмотрел на нее, но соблазнительница раскусила его уловку.

— Нет уж, — твердо сказала она. — Мы подъедем к парадному подъезду. Или ты боишься, что Ирина тебя не поймет?

Смирнов даже задохнулся:

— Я никого не боюсь!

— Слава богу. А то я уже подумала, что ты век будешь под ее каблучком ходить…


…Честно говоря, она так и не поняла, почему Егор ее отпустил. Она провела в его квартире три дня, почти все время находясь на грани обморока. Он кормил ее, периодически развязывал и даже прогуливал по квартире, но тщательно следил за тем, чтобы она не кричала и не пыталась убежать. И эти три дня были наполнены самым изощренным, самым жестоким и грубым сексом. Он ее не любил, он ее брал. Единственное, что хоть как-то утешало, — он заставлял ее пить снотворное, и потому все эти издевательства проходили как бы мимо нее, словно в кошмарном сне.

Соня уже и не чаяла выбраться оттуда живой. Привыкнув к мысли о смерти, она мечтала умереть во сне, тихо и безболезненно. Но все получилось немного не так.

Утром четвертого дня, когда она, как обычно, вынырнула из дурноты, с трудом осознавая, где она и какое сейчас время суток, в комнату вошел Егор.

— Все, дорогуша, ты свободна, — весело сказал он.

Дергая связанными руками, она повернула голову и обмерла. У него в руках был нож.

— Что такое? Ты меня боишься? — издевательски пропел Егор, разрезая веревки. — Не стоит, я же тебе нечужой все-таки…

Соня молчала и плакала.

— Свободна, куколка. — Егор рывком поставил ее на ноги. — Ты мне больше ничего не должна.

— Почему? — шепнула она.

— Ты спрашиваешь? Может, мне передумать и оставить тебя еще на недельку?

Соня попыталась идти, но упала. Мышцы ее не слушались.

— Черт, не заставляй меня повторять. — Он подтащил ее к дверям, но потом вспомнил, что она не одета. Посадил на полу в прихожей и вернулся за ее вещами. Кое-как Соня смогла натянуть на себя колготки и юбку. Он напялил ей пиджак на голое тело и бросил туфли. Всхлипывая от боли, она поднялась на ноги.

— Может, это приключение научит тебя осторожности, — бросил ей вслед этот ублюдок. — Когда спишь с первым встречным, всегда есть шанс нарваться на маньяка. Тебе повезло, что ты встретила меня. Приличные люди так редко попадаются…

Оттуда Соня прямиком отправилась в милицию. И хотя налицо были признаки преступления, там ее встретили довольно прохладно.

— А чем вы думали, барышня? Долго были с ним знакомы?

Пришлось сказать, что они встретились в клубе и в эту же ночь стали любовниками. После такого заявления энтузиазм блюстителей закона к ее делу, если он и был, заметно охладел.

На квартире Егора никого не оказалось. Соседи подтвердили, что хозяин-алкаш часто сдает квартиру, и в последнее время здесь действительно видели какого-то юношу. Алкаш, как и следовало полагать, не знал точно, как зовут его съемщика. Вроде Олег…

— Может, Егор? — спросили его менты.

— Может, — покладисто согласился тот, и все надежды следствия отыскать преступника без лишней суеты испарились.

В конце концов, Соню уговорили забрать заявление. Доводы были самые разные, но, как догадывалась Соня, они просто не хотели связываться с любителями нетрадиционного секса. Она приехала к Егору по взаимному согласию, кроме того, часто спала с незнакомыми мужиками, и, в конце концов, ничего страшного с ней не случилось. Соне даже казалось, что, по мнению ментов, такое «приключение» должно было ей понравиться.

Целый месяц она провела взаперти, у себя дома, выходя лишь в магазин за едой. Пережить все это ей помогло лишь возвращение подруги, которая поссорилась со своим «богатеньким буратино» и вспомнила о Соне. Работу в клубе конечно же пришлось бросить.

Еще через месяц девушка нашла в одном из дальних ящиков номер телефона и позвонила Ларе. С этого дня она начала новую жизнь, под крылом одной из самых влиятельных «мадам» города. У Лары действительно были связи с богатыми и могущественными людьми, она тщательно отбирала девочек и следила за их здоровьем и безопасностью. Соня даже была ей немного благодарна — ведь через полгода работы на Ларису Дмитриевну ей удалось вернуться к тому отношению к мужчинам, которым она всегда дорожила: цинично-равнодушному.

Однажды, в самом начале Сониной работы у Лары, в кабинете «мадам» состоялся любопытный разговор.

К ней зашел человек, который часто оказывал ей разные важные услуги. В этот раз «мадам» передавала ему деньги за последнее поручение.

— Можешь не пересчитывать, — усмехнулась она, глядя, как молодой человек перебирает купюры. — Разве я тебя когда-нибудь обманывала?

— Доверяй, но проверяй, — наставительно ответил он. — Кстати, ты так и не сказала, зачем тебе понадобилась именно она. По-моему, ничего особенного…

— У тебя никогда не было вкуса. — Лара потушила сигарету в пепельнице из слоновой кости. — Она принесет мне целое состояние. Уже сейчас заказы на нее расписаны на три месяца вперед.

— Дело хозяйское. — Егор (а это был именно он) поднялся и взял сумку с кресла. — Мне пора, самолет через три часа.

— Желаю удачи, — лениво потянулась Лара. — Она тебе понадобится…

Соня так никогда и не узнала об этом разговоре. Она проработала на Лару чуть больше года. Потом Лариса Дмитриевна решила отойти от дел и продала своих девочек другим хозяевам. Соне был предложен выбор: остаться в Москве или уехать «на заработки» в Амстердам. Она выбрала Голландию.

Так началась ее зарубежная эпопея, во время которой она познакомилась с богатым русским эмигрантом, дедом Жака, и приехала с ним в Париж. И все чаще думала о том, как сложилась бы ее жизнь, если бы тогда Ирина не увела ее первую любовь. Если бы ей не пришлось доказывать себе, что она привлекательна для мужчин. Если бы не увлечение танцами и не встреча с Егором. Или если бы сразу выбросила Ларин телефон. Из-за обилия «если бы» Соня не любила часто вспоминать прошлое. Слава богу, ей удалось выбраться из этого болота. Осталось только отомстить Ирине, осуществить эту идею фикс, и тогда она окончательно убедится, что прошлое не имеет к ней, Соне, никакого отношения.


…— Ирина Александровна, — деловым голосом сказал Димочка, — к вам Макишев просится. Говорит, что срочно.

— Пусть зайдет. — Кленина оторвалась от бумаг.

Секретарь услужливо распахнул дверные створки перед Макишевым, который нес на подносе нечто прикрытое расписным полотенцем.

Ирина выпучила глаза:

— Что это?

Димочка испарился. Макишев сделал два шага вперед, встал на одно колено и протянул ей поднос.

— Насколько я понимаю — бомба? — подозрительно посмотрела на него Кленина.

— Именно! — поднял голову Леонид. — Помнишь, ты сказала, что я зря обзываю твоего Смирнова недоумком, и убеждала меня, что у него светлая голова?

— Помню.

— И что я должен буду сначала все проверить, а потом обзываться?

— Говори, не томи…

— По моей просьбе была проверена информация о подобных устройствах…

Ирина мрачно молчала. Тон Макишева никакого оптимизма не внушал. Она приготовилась услышать что-то не слишком приятное. В конце концов, Смирнов последовательно на это напрашивался, и жалеть она его не станет. Но то, что она услышала, вызвало у нее темноту в глазах.

— Если коротко, то на сегодняшний день существует триста семьдесят способов, приборов и устройств противомагнитной защиты. В том числе около ста, подобных изобретению господина Смирнова.

Она опустила голову. Разочарование было слишком велико.