Светлана Феоктистова - Остановка по требованию. Осторожно, двери закрываются

— Вот так, — тихо сказал друг детства, склоняясь над ее плечом и подавая носовой платок. — Самозванец он, как я и говорил…

Ирина встала и подошла к окну. Внизу Смирнов вылезал из машины — очень знакомой ей машины, Сониной. Кленина поежилась. Гадюшник единомышленников — по-другому не скажешь. Макишев подсиживает приятеля, подруга соблазняет ее возлюбленного, она сама увела Смирнова из семьи, а он оказался простым хамом, а вовсе не гением. Хорошие люди ее окружают, думала Ирина, ни у кого никаких представлений о нравственности. А может, это она виновата? Сама такая и других развращает?

Мысли были горькими.

Игнорируя Макишева, который, впрочем, предпочел не привлекать к себе внимания и испарился, она позвала секретаря:

— Димочка! Смирнова ко мне!

— Сейчас прольется чья-то кровь… — мурлыкнул Дима. Кровожадным от природы он не был. Но искушение посмотреть, как хозяйка «Контакта» будет на клочки рвать своего зама, было слишком велико. За время «правления» господин Смирнов достал всех. И вот наставал светлый час расплаты. Сотрудники, уже оповещенные Макишевым, находились в состоянии радостного возбуждения.

— Меня? Вызывает Ирина Александровна? — Смирнов надменно вскинул брови, услышав предложение секретаря «пройтись до начальства».

— Именно. — Димочка улыбнулся.

Она что, подумал Смирнов, опять будет делать вид, что ревнует его к Соне? Ладно, сейчас разберемся, надоели ему эти бабьи игры.

— Не хочешь, бабка, быть владычицей морской? Тогда на тебе дырявое корыто, — прокомментировал Стульев.

— У тебя, оказывается, все в порядке в личном плане. — Ирина холодно посмотрела на Андрея. — А говорил, что один… Нехорошо обманывать!

— Не надо делать вид, что тебя это волнует. И вообще, не прикидывайся. Ты же сама этого хотела! Чтобы я работал на твое благо ради ее блага. Вот всем и хорошо.

Ирина бросила на стол ручку.

— Это она тебе сказала? Ну, Сонька… — Несмотря на драматизм ситуации, Ирина рассмеялась. Фантазия подруги ее позабавила. Но этот-то дурак! До каких лет дожил, а по-прежнему верит всяким глупостям! Ладно бы сказал проверенный человек. Но Соня, которую Смирнов видел пару раз… Надо быть полным идиотом, чтобы попасться на такую неуклюжую приманку.

— Сам догадался, — самодовольно ответил Смирнов.

— Черт бы тебя побрал! — крикнула Ирина и запустила в него цветок в глиняном горшке.

Он еле успел увернуться. Но осколки и комья земли все равно попали на волосы и костюм.

— Убирайся отсюда, к чертовой матери! — Ирина схватила следующий горшок. Учитывая, что цветов в ее кабинете было довольно много и некоторые, например драцена, имели довольно приличные размеры, Смирнов понял, что пора уносить ноги.

— Ладно, — согласился он и отступил к дверям.

Ирина опустила руку с горшком.

— Ничего? — поинтересовалась она.

— Даже не задело. — Андрей пригладил волосы, сбросив землю.

— Я не в этом смысле… Я на тебя кричу, а ты… ничего, спокоен?

— А что, мне в обморок падать?

Ирина схватилась за голову. Смирнов отодвинул ногой осколки.

— Какой я все-таки дурак… — с горечью сказал он. — Я ведь ей поверил. И тени сомнения не возникло… Так это неправда?

— А ты как думаешь?

— Я идиот!

Он вышел, и Ирина услышала, как он зовет секретаря:

— Димочка, тут подмести нужно!

Ирина посмотрела на горшок в руках и швырнула его в стену.

— Почему я ему не сказала насчет абсорбентов? Влюбленная идиотка!

Кленин из офиса прямиком отправился к Наташе. Шел дождь, сладко пахло сиренью. Он поднялся к дверям и надавил кнопку звонка. Никто не отозвался. Только эхо прокатилось по квартире. Еще раз, еще… А Наташа сидела на кухне тихо, как мышка.

Он вернулся в офис и попытался позвонить ей. Наташа молча слушала настойчивые гудки телефона, потом не выдержала, подняла трубку и опустила ее на рычаг. Звонки прекратились.

Она не знала, что происходит, но чувствовала — что-то очень важное, и от этого была в смятении. Ей хотелось спрятаться, убежать от своей судьбы, не думать и не выбирать. Пусть судьба, если это и в самом деле она, придет к ней сама.

Наташа потопталась рядом с телефоном, потом решительно сняла трубку:

— Справочная, у вас сегодня поезд на Лисовку есть?.. Спасибо.

Она кинулась собираться. Уже обуваясь, вновь услышала настойчивый телефонный звонок. Она сияла трубку и сказала:

— Меня нет!

Сергей растерялся.

— Наташа, это я, — сказал он. — Ты опять прячешься?

— Да, — ответила Смирнова и положила трубку. Ей еще нужно было успеть поменять пятьдесят долларов, полученные от Витька, и купить дочкам подарки. Не поедет же она к ним с пустыми руками.

Кленин постоял в задумчивости, потом кинулся вниз, к машине.

Из офиса вышла Анечка в белой кружевной кофточке. На сегодня у нее было назначено свидание с Жорой. Протрезвев, девушка с ужасом поняла, что натворила, но было поздно. Она была человеком честным и слово свое держала. Раз сказала, что попробует разглядеть в нем принца, — значит, так и будет.

Кружева, как известно, просвечивают. Причем иногда в самых интересных местах. Жора оглядел ее и хмыкнул:

— Куда кости бросим?

— Пойдем к озеру, — предложила Аня, надеясь, что слово «кости» Жора сказал вовсе не применительно к ее фигуре. Конечно, по сравнению с Жорой она действительно несколько худощава, но по нынешним меркам — просто супермодель. Да что он о себе воображает, чудовище…

— Пешком, что ли? — Жора озадаченно посмотрел на джип. — Как студенты?

— Угу! Ногами!

— Ну ты оригиналка… А машина на что?

— Как ты будешь по берегу на джипе рассекать? — рассмеялась Аня. — Давай не ленись. Ноги тебе на что? Только на педали нажимать?

— Ну ладно… — несколько неуверенно согласился кавалер. — Пешком так пешком…

В парке было зелено и красиво. Кое-где играли дети, на скамейках сидели мамочки с колясками. Под соснами на берегу старички так азартно резались в домино, что их голоса иногда глушили птичье пение.

Жора, не привыкший передвигаться без любимых колес, очень скоро выдохся. Аня сжалилась и усадила его на берегу, на ствол упавшего дерева.

— Как здесь красиво! — восхищенно сказала она, вдыхай нагретый солнцем сосновый воздух.

— Угу, — пытаясь отдышаться, пропыхтел Жора. — Может, в кафешку какую пойдем? Жарко здесь…

Они быстро нашли небольшое летнее кафе на берегу — с помостом над водой и четырьмя столиками под тентами на нем. Парочка уселась в тенечке, и Жора потребовал у официанта мороженого. В меню было пять видов, и новый Анин кавалер потер руки:

— Несите все! Сейчас попробуем…

Анечка ограничилась одной порцией. В отличие от Жоры, она тщательно следила за количеством съеденных калорий. Вообще порция мороженого была явным излишеством, не одобряемым адептами похудения. Но Аня всегда считала, что лучше уступить соблазну и съесть немножко сладкого, чем капать слюной на стол, наблюдая, как другие радуются еде и жизни.

Перед Жорой стояло пять пустых вазочек. Шестую он как раз приканчивал.

— Ты так любишь мороженое? — умилилась Аня.

— А что? — прочавкал Жора с набитым ртом. — Противно смотреть, как я ем? Ну уж какой есть!

Анечка молчала.

— Это я в детстве не доел, — объяснил он ей. — Бедное детство было. И теперь все ем, ем, а никак наесться не могу. Чего смотришь?

— Так… Забавно.

— Ничего забавного. Например, машина. Других детей хоть родители там возили или родственники. Хотя бы на велосипеде. А мои папаша с мамашей меня не баловали. Жили бедненько в селе. Потом мамаша на папашу случайно керосин вылила и случайно подожгла…

— Ох!..

— Вот тебе и ох. Сгорел папаня. Мамаша стала с горя выпивать, хотя и до этого частенько прикладывалась, а тут как с цепи сорвалась. Короче, попал я в детдом…

Жора сделал паузу и подлизал вазочку. Аня слушала, затаив дыхание, в глазах дрожали слезы. Он нерешительно посмотрел на ее порцию:

— Слушай, ты доедать будешь?

— Бери, бери. — Она подвинула ему свое мороженое.

— Спасибо. Это, черничное, самое вкусное. Нужно официанту сказать, чтоб еще принес.

— А дальше что?

— «Что», «что»… Как обычно. В селе я привык бороться за выживание. Папаша, когда жив был, то по уху двинет, то по скуле поучит. И мамаша тоже. Только она все больше кочергой. Так что к детдому я был нормально подготовлен. Чего смотришь?

— Да так…

— Противно? Морда — во! Кирпича просит! В глазах ни малейшего намека на мысль, а все туда же? Про бедное детство трет? Противно?

— Ты мне даже нравишься, — неожиданно сказала Аня. — Большой такой… И ежик у тебя симпатичный!

Жора подавился мороженым.

— Какой ежик?

— Прическа, — объяснила она.

— A-а! Да… — Он погладил себя по бритой голове. — Я раньше длинней носил, а потом все начали стричься, и я тоже подстригся. Теперь вот урод уродом! — И Жора грустно засмеялся.

— Чудовище ты мое, — нежно сказала она ему.

— А это ты сейчас, вроде того, дразнишься? — не понял он.

— Нет, это я сейчас сказку вспоминаю. — Анечка вздохнула. — Знаешь такую, про красавицу и чудовище? «Аленький цветочек» называется. Я в детстве маму просила, чтобы она меня на этот спектакль водила. Раз пятнадцать смотрела…

— Однако! — прочавкал Жора.

— Там чудовище было такое страшное-страшное… — вспоминала Аня. — А она должна была его полюбить, а потом поцеловать.

Жора оторвался от мороженого.

— А потом чудовище превращалось в красивого молодого человека. — Анечка мечтательно вздохнула. — А я каждый раз смотрела и не верила, что она его поцелует. И так радовалась, когда она его все-таки целовала!

Жора покраснел:

— Не надейся. Если ты меня поцелуешь, я красавцем не стану.

— А ты и так ничего, — великодушно сказала девушка. — У тебя… глаза добрые, вот. И вообще…

— Знаешь, ты, конечно, можешь сколько угодно издеваться надо мной, мне это даже нравится, но… не до такой же степени!

— Я не издеваюсь, — извинилась она.

— Тогда еще хуже. — У Жоры пропал аппетит, он отодвинул от себя недоеденное мороженое.

— Так, в чем дело? — строго спросила его Анечка. — Ты же сам говорил, что было много женщин, которым ты нравился…

Жора стал ярко-кумачового цвета.

— Ну, во-первых, я соврал. Во-вторых, если я нравлюсь женщинам, то нет никакого интереса. И вообще, так не бывает!

Анечка понимающе улыбнулась.

— Она ему нравится, он ей нравится… Это похоже на сказку, — кипятился Жора. — Давай, Анечка, ты меня не будешь путать. Будем по правилам. Ты меня ненавидишь и презираешь, а я… Как там его… Преодолеваю!

— А я тебя не хочу ненавидеть и презирать. — Она взяла его за руку.

— Почему? — растерялся Жора, его глаза беспомощно заметались: с Ани на ее руку, потом в сторону.

— Не хочется. — Она сжала его пальцы.

Жора открыл рот и уставился на нее.

В это время Ирина с Соней гуляли неподалеку от них, на противоположной стороне озера.

Инициатива встретиться исходила от Сони. Ирина охотно согласилась. Ей было так тошно после сеанса макишевской магии с полным разоблачением Смирнова, что она не могла сидеть дома и смотреть, как Степашка рисует своих «покемонов».

— Ну что, довольна? Отомстила? — без особой злобы спросила Ирина подругу. — Неужели ты меня так не любишь?

— Теперь уже не так, — задумчиво сказала Соня. — Азарт пропал. Да и со Смирновым тоже…

Она не договорила. Прошли еще немного.

— А ты его бросай, намучаешься, — посоветовала Соня. — Хотя… У вас, по-моему, главное удовольствие в жизни — жить с мужиком и мучиться!

— Жить, — усмехнулась Ирина. — До этого далеко. Хотя уже мучаюсь.

— Что это вдруг? Он же у тебя гений.

— Да не такой уж гений, как оказалось. — Ирина прислонилась спиной к березе. Сейчас она была похожа на героиню русских народных сказок. Не хватало лишь венка на голову. — Чуть всю фирму не загубил…

— Наломал дров, значит, — понимающе усмехнулась Соня. — Это хорошо!

— Почему?

— Он теперь себя виноватым чувствует, а на этом чувстве мужика можно всю жизнь держать.

— Да не хочу я его держать, — махнула рукой Ирина. Подошла к бревну и села, не посмотрев даже, чисто ли. — Сама не знаю, чего хочу…

Соня села рядом.

— Я ребенка от него хочу, — вдруг призналась Ирина.

— У-у, подруга, это край! — тоном знатока сказала Соня. — Это значит, что ты пропала! Опомнись, пока не поздно…