В половине девятого, когда пошли финальные титры, я отправила Ангелину за вином. И строго попросила этих двух дружков ко мне не приводить, даже если будут очень проситься.

* * *

Данил Меньшиков


До самого вечера наши девочки не показывались. На улице уже стемнело, когда на лестнице показалась как всегда чем-то смущенная Ангелина. Девушка осторожно потопталась на пороге кухни, не решаясь войти к нам, но и не уходя. А я, как идиот, смотрел на неё и чуть слюни от восторга не пускал.

— Что ты хотела? — Как можно более ласково спросил свою девочку.

— Ну… Слава решила устроить девичник и попросила принести вино и бокалы…

— А Матвей у вас тоже за девочку проходит? — Подал голос из кресла Дротик.

Злой такой голос. Вот дебил, так ничему и не научился…

Ангелина на этот вопрос только пожала плечами и, встретившись со мной взглядами, немного покраснела. Решил не смущать её ещё больше, потому сам принес все, что она сказала, ещё и вазу с фруктами прихватил.

— Я помогу, — ответил на её невысказанный вопрос и кивнул Сашке — мол, цени, какой я умный. Тот если и оценил, то как-то не так, потому что закатил глаза и одними губами прошептал: «Клоун». Решив не загоняться по поводу черной зависти к моим талантам, я пошел следом за Линой. Дротик топал следом, видимо, решил проследить, чтобы нас на полпути не похитили. Возле двери в комнату Ангелина остановилась и, оглянувшись через плечо на нас с Сашкой, сказала:

— Слав, это я. Правда, не одна.

— У нас девичник, потому эти двое могут только посидеть в коридоре, там ковер толстый, им будет удобно! — Даааа, крепко её Сашка задел…

Лина послала нам извиняющую улыбку и шмыгнула за дверь. А мы так и остались стоять, являя эпическую картину «Два придурка с персиками». Спустя несколько секунд мы и персиков лишились — дверь приоткрылась, оттуда высунулась рука мелкой и отобрала у меня вазу с фруктами.

— Если у вас там девичник, что в комнате делает Матвей? — Грозно спросил, молчавший до сего момента Сашка. Вот же ж зараза ревнивая, ведь только несколько часов назад сам признался, что был неправ, и опять…

В комнате Славы наметилось какое-то оживление. Мужской голос, а это мог быть только Мотя, если, конечно, они за пару часов не научили разговаривать крысу, негромко запротестовал, но это не помогло — в этот раз дверь распахнулась на всю ширину и последнего представителя нашего славного пола выпихнули в коридор. А нет, не последнего — следом ему в руки сунули Кузю. Мы с Дротиком наблюдали за этим цирком молча, потому что у обоих дар речи пропал. Матвей же недоуменно переводил взгляд с нас на животное в своих руках и обратно.

Только мы решили, что все — представление окончено, как в коридор вновь высунулась рука, на этот раз Ангелины, и отобрала у Моти крысу. Все, занавес.

Поняв, что женская половина затаила на нас глухую обиду, хотя, при чем тут я, упорно понять не мог, мы втроем решили серьезно поговорить обо всем, что происходит.

Мы только-только расселись в кабинете и разлили виски по бокалам, как со второго этажа донесся грохот. Первой же нашей мыслью была — на девочек напали! Потому, не сговариваясь, втроем рванули на помощь, причем так резво, что мы с Сашкой едва не застряли в двери. Юркий Матвей успел проскочить первым.

* * *

Радислава Меньшикова.


Мы расселись и наполнили бокалы. Я потянулась к тумбочке, чтобы поставить вино, но, видимо, пристроила его на край, потому что в следующую секунду бутылка коллекционного красного упала на пол, оставив стремительно расширяющееся не эстетичное пятно на ковре.

— А, черт, — выругалась я, пытаясь сообразить, чем можно промокнуть лужу. Наверное, события сегодняшнего дня сильно ударили по моему разуму. Потому что, вместо того, чтобы по примеру Лины, мчаться в ванную за полотенцем, я стянула с себя платье. Хорошо хоть, что сарафан льняной, должен нормально отстираться.

— Придется чистить, — с грустным вздохом сказала подруга. Комната сразу приобрела вид места преступления — все вверх дном, а две девицы затирают кровавую улику.

— О да! Это достойное окончание отстойного дня, — но развить мысль мне не дали. В коридоре раздался топот слонов, спешащих на водопой, дверь содрогнулась и, не устояв перед превосходящими силами противника, ввалилась в комнату вместе с частью коробки. Повисла интригующая тишина, только мелкая гипсовая пыль из раскуроченного косяка медленно опускались на пол, припорашивая пятно на манер свежего снежка.

Я хотела высказать наболевшее, но вовремя вспомнила, что приличные девушки матом не ругаются, потому захлопнула рот и представила все богатство картины, явившейся перед глазами этих… этих… Ну, вы поняли.

Лина сидит на полу и озверело трет ковер, я стою над ней, руки в боки, а из одежды только кружевные шортики и бюстгальтер. Немного с опозданием прикрылась своим сарафаном, который сейчас больше походил на плохо прополосканную половую тряпку. Ладно, на пляже и в более откровенных нарядах ходят. Надеюсь, видом своего исподнего я никому психологическую травму не нанесла.

Пауза все затягивалась. Парни не решались открыть рты, а я судорожно пыталась придумать цензурный вопрос, включивший бы всю гамму обуревавших меня чувств. Наконец, я не выдержала этой кустарной постановки последней сцены «Ревизора» и, смирившись с ситуацией, просто спросила:

— Какого вы мою дверь выбили?

Кричать и ругаться уже просто не было сил, да и какой смысл? Дверь обратно сама собой не вспорхнет и на место не встанет. Лина ошалело хлопала глазами, смотря на инициаторов погрома и комкая в руках «окровавленное» полотенце.

Парни же признаков жизни вообще не подавали, застыв в странных позах. Мотя так вообще забыл опустить ногу, которой дверь вышибал.

— А… — У Ангелины слов тоже не было. — Может, они онемели? — Несмело все же собрала она мысли в кучу. Её слова подействовали, но как-то странно — отмер только Данил.

— Вы чем тут занимаетесь?! Что за грохот?! — Отозвался брат.

— Позагорать хотели, а окно не открывается, — выпалила я на одном дыхании, сама ошалев от сказанного. У Дани глаза сначала сползли к переносице, потом брат недоуменно посмотрел на то самое окно, за которым уже царила ночь. Ох, это эпидемия какая-то! Ладно, эти два придурка, они, похоже, от природы разумом не богаты, а с Данилом-то что?! Резко поглупел от любви?

— У нас бутылка упала, — смилостивилась над ним Ангелина, решив не дожидаться, когда он себе мозг свернет, пытаясь понять мою мысль.

Брат облегченно выдохнул и успокоился.

— Ладно, мы внизу, если что-то понадобится, — с этими словами он вывел от нас Сашку и Матвея, продолжавших изображать живые статуи.

— Так, планы поменялись, — сделала вывод я, убирая стаканы. — Сейчас душ, а потом чай.

Быстренько ополоснувшись и надев шорты с футболкой, осторожно спустилась вниз. Я предложила кинуть жребий, кому из нас предстоит визит в это гнездо разврата, то есть на первый этаж, но Ангелина проявила козье упрямство. Даник ее, видите ли, смущает. А вот то, что я могу наткнуться на Мотю или Сашу, ей в блондинистую голову, видимо, не пришло.

Спускаясь тихо, стараясь ступать бесшумно. И ведь почти получилось, только уже в самом низу чуть не сшибла большую напольную вазу. Если бы не необходимость соблюдать тишину, я бы её с удовольствием коцнула — сие произведение фарфоровых дел мастера мне никогда не нравилось, более того, пару раз чуть не довело до заикания, потому что в полумраке сильно напоминало затаившегося возле лестницы человека.

Марш-бросок по вражеской территории прошел удачно — я никого не встретила и на кухню зашла, уже почти не таясь. Оттого, когда кто-то схватил меня за талию, испугалась настолько, что даже прилично заорать не смогла, только хрипло заклекотала от ужаса.

— Куда крадешься, солнце?

Тьфу, зараза, а не Мотя, напугал как!

— На кухню, — с трудом отдышавшись, призналась я.

— А что так озираешься? Неужели меня боишься или этого своего охранника? — Он обошел по кругу и слегка потянул за волосы, заставив меня поднять лицо.

— Не боюсь я вас. Но и видеть особого желания тоже нет.

— Даже так, — он кончиками пальцев обрисовал контур моего лица и коснулся губ легким поцелуем. — Малыш, я так тебя люблю, — прошептал он, отстраняясь от меня. Едва я вдохнула, чтобы попросить отпустить и вообще, чтобы он топал, куда до этого шел, как он снова прижался нежным, но требовательным поцелуем. Поскольку губ я не разжимала, его язык слегка надавил на них, и мне пришлось поддаться, он тут же проник внутрь, лаская и посасывая мою нижнюю губу. Несмотря на явную страстность его движений, я чувствовала только привкус алкоголя во рту, не было желания продолжить, только оттолкнуть и сбежать. Я попыталась отодвинуться, но он сильней прижал к себе и обнаглел настолько, что скользнул ладонью под футболку, постепенно поднимаясь к груди.

«Урою!» — С бешенством решила я, и примерилась как следует цапнуть за язык.

— Извините, что помешал, — раздался спокойный голос Дротика. — Можно мне пройти на кухню? А потом можете продолжать тут заниматься… чем занимались.

Нет, пьяная смерть — это слишком милосердно. Убью Матвея, когда он протрезвеет. А ещё лучше — возьму кастрюлю, половник и начну будить этого алкоголика ранним утром. И пусть скажет спасибо, если кастрюлю я предварительно не надену ему на голову! Воспользовавшись тем, что он отвлекся на Сашу, я убежала в свою комнату, наплевав на чай — нервы дороже.

* * *

Александр Дротов


Мы так до конца и не поняли, что собственно произошло у девочек. Ну ладно, бутылку уронили. Бывает, хотя вроде ещё и выпить не успели. А раздеваться зачем?

Рядом с таким же ошалелым видом стоял Матвей. Только Даня выглядел более-менее осмысленно.

— Придурок, ты зачем дверь выбил? — «Ласково» поинтересовался он, у Моти.

Тот перестал изображать морскую фигуру «номер раз» и отмер:

— Так не открывалась же…

— А на себя потянуть — не судьба? — Внес я свою лепту в моральное унижение противника.

— Как-то не подумал. Все мысли были, что на девочек напали, — признался тот.

Я не стал говорить, что у меня были те же думки. И дверь бы открыл точно также, с ноги. Если бы первым добежал. Зато теперь могу поизображать умного и хозяйственного:

— Н-да, а ещё в ФСБ работаешь… Наверное, давно на профпригодность не проверяли, — издевательски протянул, наслаждаясь вытягивающимся лицом Матвея. — Идите, сейчас дверь на место поставлю.

— Лучше пошли вниз, — опасливо покосился на раскуроченный дверной проем Даня. — А то у нас девушки нервные, трепетные… Могут и туалетным ершиком приголубить.

— Тем более, мы так и не договорили… — Матвей постучал себя по лбу.

Сначала подумал, что тот в умственной неполноценности признается, и только потом дошло, что он показывал на свой череп. Ах, да. У нас же ещё до конца не изученный мафиози…

В кабине снова заняли свои места: Даня за столом, я — в кресле, а наше гэбьё расположилось на диване.

— Значит так, о том, что дальше этой комнаты разговор пойти не должен, упоминать надо?

— Не дураки, понимаем, — отозвался Данил. Я только молча кивнул.

— Данные непроверенные, все на уровне слухов. Пару лет назад в Подмосковье накрыли орггруппу, которая занималась перепродажей краденых машин. Понятно, что организаторов никто не сдал, сели только те, кто рангом пониже. Но один из задержанных проговорился, что в нашем городе этим делом заведует некто по прозвищу Череп…

Я смотрел на Матвея и понимал, что зря наезжал на парня — сейчас это был не мальчик-мажор, а профессионал. Хоть и бесил он меня невероятно!

— Почему же раньше молчал? — Даня нервно крутил в руках бокал. — Я же тебя только утром спрашивал!

— Потому что сам узнал полчаса назад. Знакомый позвонил, отчитался о проделанной работе.

— Это ты при девочках с ним говорил? — Не понял я. — Хоть ума хватило сделать так, чтобы они не поняли о чем речь?

— Не тупее некоторых, — усмехнулся этот гад. — Они фильм смотрели, даже не заметили, что я по телефону разговаривал.

Мы все трое дружно прислушались — мало ли, что там ещё девушки учудят… Но на втором этаже царила тишина, которая была даже подозрительнее шума.

— Кстати, почему «Череп»? — Мне стало интересно, по какому принципу нашему мафиози дали прозвище. Вроде фамилия не предполагает такого склонения… Значит, особенности внешности, а врага хорошо бы знать в лицо.

— У него на правом плече татуировка в виде черепа, окруженного языками огня, — пояснил Мотя. Приятно знать, что был прав.