Дженнифер Арментроут - Останься со мной

– Вчера меня из-за нее чуть не похитили, и это Клайд меня спас. За что ему такое напряжение? Посмотри, к чему это привело! – Я замолчала, расцепила руки и сжала кулаки. Злоба у меня в крови обратилась в яд, и я добавила: – Ненавижу ее.

Джекс моргнул.

– Детка…

Я уже задыхалась.

– Я понимаю – так нельзя, но я ничего не могу с собой поделать. Видишь, что она натворила! И ради чего? Я знаю, что ей выпала нелегкая жизнь, но ведь я тоже ее прожила! Я всегда была рядом, Джекс! Я тоже пережила все это, но…

– Без нее между нами, возможно, ничего бы не было. Ты ведь понимаешь? – тихо сказал он. – Она дала нам это.

Она дала нам это.

Я захлопнула рот и застыла. Пару долгих секунд я смотрела ему в глаза и потом отвела взгляд. В груди все пылало огнем. Яд, который в мгновение ока проник в мою кровь, так же быстро испарился из нее.

– Да, она дала нам это, – шепотом повторила я.

– И ты ее не ненавидишь.

К глазам подступили слезы, я закрыла глаза.

– Я знаю.

Правда в том, что порой мне хотелось ненавидеть маму, потому что тогда мне не было бы дела до того, что с ней происходит и во что она превратила свою жизнь. Я бы не переживала из-за наркотиков, которыми мама убивала себя. Я бы не мучилась вопросом, есть ли у нее крыша над головой и чистая одежда. Мне было бы все равно, и я бы не чувствовала боли.

Внутри меня бушевали эмоции, которые копились во мне давно, не одну неделю и даже не один год, и я снова начала вышагивать из стороны в сторону, чтобы их унять. Тут в голову мне пришла еще одна мысль.

– Почему из больницы позвонили тебе?

– Видимо, Клайд указал мой номер для связи в экстренных случаях.

А значит, моего номера там не было. Моего номера не было у человека, который практически меня вырастил. Но пусть меня даже не оказалось в списке экстренных контактов Клайда, однако приезжай я чаще, связались бы со мной, а не с Джексом. Я ужаснулась при одной мысли о том, что это могло случиться, когда меня не было рядом, и тогда никто бы не сообщил мне о беде.

И тут до меня наконец дошло.

И это ударило меня с силой мчащегося грузовика. Я все делала неправильно. Всю жизнь. Я постоянно ошибалась, потому что это был мой выбор уехать из этого города, и это был мой выбор практически прекратить общение с человеком, который служил мне едва ли не единственным хорошим примером в этой безумной жизни. Я могла поддерживать с ним связь. Могла навещать его. Черт. Может, если бы я делала это, маме было бы сложнее меня обчистить. Как знать? Но я сбежала при первой же возможности. Конечно, Клайд меня за это не винил, и все же. Я уверяла себя, что ненавижу бар, но именно с ним были связаны мои лучшие воспоминания. Я лгала себе. Постоянно.

Если на спине у меня и была карта смелости, силы и отваги, то я уж точно давным-давно не проявляла ни одно из этих качеств. Ни разу, после того как мама ограбила меня, а я познакомилась с Джексом.

У меня подогнулись колени, и я лишь чудом удержалась на ногах.

Джекс взглянул на меня.

– Милая, все будет в порядке.

– Если бы я не приехала этим летом, а у Клайда случился инфаркт, я бы даже не узнала об этом. – Я встала прямо перед Джексом. – Джекс, я бы даже не узнала. А что, если он умрет? Что, если это был мой последний шанс его увидеть?

Лицо Джекса стало серьезным, одной рукой он обхватил меня за талию и посадил к себе на колени, а другой коснулся моей щеки.

– Милая, если бы что-то случилось с Клайдом, я бы связался с тобой.

У меня в глазах стояли слезы.

– Но как? Ты ведь не знал меня и понятия не имел, как меня найти. Ты только слышал обо мне, но это другое.

В его глазах опять что-то промелькнуло, но он обнял меня, привлекая к своей груди.

– Милая, я бы нашел тебя. Но ты здесь, и это главное.

Всхлипнув, я обхватила его руками и принялась делать то, чего не делала уже много лет. Я начала молиться. Исступленно молиться за здоровье Клайда. Я не особо умела это делать, но все равно молилась.

Я так и сидела, пока дверь не распахнулась, и я отпрянула от Джекса в надежде увидеть врача. Однако в комнату вошел Рис в полицейской форме. Значит, сегодня он находился на дежурстве. Я напряглась.

– Услышал о Клайде. Заехал проведать, – поспешно проговорил он, заметив, как я изменилась в лице.

– Он в операционной, – сообщила я. – Больше нам ничего не сказали.

– Я уже несколько лет знаю Клайда, – сказал Рис, опускаясь на стул рядом с нами. – Он сильный. Он справится.

Я порывисто вздохнула. Джекс погладил меня по спине.

– Спасибо.

Рис замолчал, но, судя по всему, уходить не собирался, и от этого у меня потеплело на душе. Когда минут через десять дверь снова открылась, на пороге возникла Тереза, а за ней показались все остальные. У меня дрогнуло сердце.

Я смотрела на них во все глаза.

– Ребята, что вы здесь делаете?

– Мы не могли не приехать, – ответила Тереза, усаживаясь и стискивая мою руку. – Хотели убедиться, что с тобой все в порядке.

Кэм и Эвери тоже сели напротив, причем Эвери устроилась у Кэма на коленях и положила голову ему на грудь.

– Нам всем было не по себе, – призналась она.

– Мы хотели тебя поддержать, – добавил Джейс, занимая стул рядом с Терезой.

Я промямлила какие-то слова благодарности, после чего отвернулась и уткнулась носом в шею Джекса. Он крепче обнял меня, и я велела себе не плакать, потому что это было глупо, но внутри меня бушевал ураган признательных чувств. Немного успокоившись, я снова повернулась к друзьям и еще раз поблагодарила их. Взяв себя в руки, я сумела собраться и даже поддержать разговор.

В следующие несколько часов к нам по очереди заглянули Рокси и Ник – каждый из них посидел с нами, пока не настало время возвращаться в бар. Рокси даже не смотрела на Риса, но, когда она ушла, он почему-то тоже встал и вышел следом. Интересно, что все-таки было между ними? За все время нашего ожидания в больницу заехали все, кто работал в баре, и я обрадовалась, увидев, сколько людей переживает за Клайда.

Когда я шепотом поделилась этим с Джексом, он также прошептал в ответ:

– Они переживают и о тебе.

И он был прав. Как всегда. Это даже немного раздражало.

Вскоре дверь снова отворилась, и внутри меня все похолодело, когда я увидела на пороге врача. Я попыталась встать, но Джекс крепче обнял меня, поэтому я смогла лишь повернуться к ней лицом.

– Как он? – выдавила я.

Сердце отчаянно колотилось в груди.

Абсолютно измученная кареглазая женщина в синей форме провела тонкой рукой по волосам, в которых поблескивала седина.

– Вы члены семьи?

– Да, – тотчас ответила я.

Клайд был мне семьей.

Врач оглядела комнату.

– Вы все члены его семьи?

– Да, все, – ответил Джекс, не отнимая рук. – Как он?

Она подошла к пустому стулу в нашем углу, присела на него и сложила руки на коленях.

– Он перенес операцию.

– Слава богу, – прошептала я, прижимаясь к Джексу.

– Радоваться пока рано, – продолжила врач, и, вспомнив свои занятия в колледже, я поняла, что положение серьезно. – Он перенес тяжелый инфаркт из-за закупорки сосудов. Мы поставили стенты, поскольку обычно…

Обычно стентирование давало лучшие результаты, чем шунтирование. Врач продолжила свои объяснения, и я словно раздвоилась на Каллу – будущую медсестру и просто Каллу, каждая из которых воспринимала свою информацию. Главное – Клайд перенес операцию. Да, она была долгой и серьезной, и я понимала, что даже теперь может случиться что угодно, но этот этап был пройден, и это было здорово. У меня в глазах стояли слезы облегчения.

– Сейчас он спит и, скорее всего, не проснется до самого вечера. Ему нужно отдохнуть. – Врач встала и слабо улыбнулась. – Если завтра все будет в порядке, кто-нибудь из вас сможет его навестить.

Я поднялась на ноги, и Джекс не стал меня удерживать.

– Спасибо. Спасибо вам большое.

Врач по-прежнему улыбалась.

– Теперь вам всем лучше поехать домой и отдохнуть. Если что-то изменится, мы сразу сообщим. Хорошо?

Когда женщина ушла, я повернулась и увидела рядом Терезу. Подруга обняла меня, и я обхватила ее руками в ответ.

– Хорошие новости, – сказала она. – Очень хорошие.

Я кивнула, стараясь не расплакаться снова.

– Я знаю. Клайд сильный. Он справится.

Всхлипнув, я улыбнулась ей. Джекс встал рядом, взял меня за руку, и наши пальцы переплелись, и парень сжал их.

– Спасибо, – переполненная непривычными для себя эмоциями, снова сказала я и повернулась к друзьям. – Спасибо.

Эвери улыбнулась, и я почему-то взглянула на ее запястье. Не знаю почему, но я заметила, что они с Кэмом в очередной раз оправдывают свое звание самой милой пары на свете: маленькая рука Эвери лежала в руке у Кэма, их пальцы были переплетены.

Прямо как у нас с Джексом.

Клайд достаточно оправился для приема посетителей лишь к понедельнику. Джексу пришлось остаться в комнате ожидания, а меня молоденькая медсестра провела прямо в палату.

Мне стало страшно, когда я увидела Клайда на узкой койке. В окружении трубок и проводов его огромное тело неожиданно показалось хрупким.

Когда он медленно моргнул, у меня дрогнули колени. Горло снова сковало от эмоций. Я села в небольшое кресло возле постели Клайда и коснулась пальцами его руки.

– Привет.

У него на губах появилась слабая, усталая улыбка. Он был ужасно бледен.

– Малышка…

У меня перехватило дыхание.

– Как ты себя чувствуешь?

– Готов… пробежать марафон.

Я хихикнула, а затем моя улыбка померкла. Мы несколько секунд смотрели друг на друга. Мне было горько видеть его таким.

– Я хочу, чтобы ты поправился.

– Делаю все возможное, – с улыбкой ответил Клайд.

– Я хочу, чтобы ты поправился, а когда начнется учебный год и я буду приезжать домой на выходные, снова делал мне тако, – сказала я. – Хорошо?

Его брови чуть приподнялись, и он пробормотал:

– Домой?

Испугавшись, что от инфаркта пострадало не только его сердце, я кивнула.

– Да, когда я буду приезжать домой, мне хочется, чтобы ты… – Я осеклась, когда меня пронзило стрелой понимания.

Домой.

Я называла это место домом.

Такого не случалось уже много лет, с тех самых пор, как папа ушел, а мама покатилась по наклонной. Я открыла рот, не зная, что сказать. Самое странное, что мне вовсе не хотелось поправляться, потому что это место… это место снова стало домом.

Ого.

Я понятия не имела, как теперь с этим быть.

Усталая улыбка на губах Клайда сменилась настоящей, широкой, но быстро померкла.

– Малышка… я и не думал, что снова… услышу это.

– А я… не думала, что снова это скажу. – Проклятье. Я опять готова была утонуть в слезах. Пора принимать какие-то успокоительные? – Но это…

– Правда, – закончил он за меня, глубоко вздохнул и поморщился. – И хорошо, малышка… Очень хорошо.

Я легонько сжала его руку, подалась вперед и прошептала:

– Да.

И я не обманывала его. Это и правда было хорошо. Слыша, как громко стучит у меня в груди сердце, я утерла слезы тыльной стороной ладони.

– Чувствуешь? – тихо спросил Клайд.

– Что? – выдавила я.

– Как груз спадает у тебя с плеч… – объяснил он. – Ты чувствуешь?

У меня задрожали губы. Я кивнула.

– Да, дядя Клайд. Чувствую.

Он снова глубоко вздохнул, с трудом перевернул руку и едва ощутимо сжал мои пальцы. Его беспомощное состояние разрывало мне сердце.

– Твоя мама… она любила тебя, малышка. И сейчас любит. Ты ведь… знаешь, да?

Сжав губы, я кивнула. Я это знала. Несмотря на все ужасные вещи, которые натворила мама, я знала, что она все еще меня любит. Просто доза была ей нужнее моей любви или меня самой. Такова печальная правда о любом наркомане.

Клайд разжал руку и закрыл глаза. Я еще немного посидела рядом.

– Тебе нужно отдыхать, – наконец сказала я. – Вернусь позже.

Мужчина медленно кивнул, но, когда я начала подниматься, открыл глаза и снова взял меня за руку.

– Этот мальчик… он заботился о тебе уже… – Он замолчал, и я замерла, не смея пошевелиться. Затем Клайд продолжил: – Малышка, он хороший мальчик. Джексон всегда был для тебя самым лучшим.

– Всегда был? – переспросила я.

Но ответа не последовало. Дядя Клайд отключился. Его слова сбили меня с толку. Он говорил так, словно Джекс уже давным-давно был со мной рядом, но это же было не так. Впрочем, Клайду давали сильные обезболивающие. Я еще несколько минут смотрела, как поднимается и опускается его грудь, уверяя себя, что раз он жив, то скоро поправится. Наконец, поцеловав его в щеку, я вышла из палаты.

Я прошла по коридору, миновала оживленный пост медсестер и направилась в комнату ожидания.