С дрожью в ногах рыжеволосая красавица решила спуститься и посмотреть, что там происходит. Родителей как назло дома не оказалось. Спустившись на первый этаж, девушка направилась на кухню, и ни кого там не обнаружив, решила подняться к себе. Но обернувшись, увидела человека в маске, забрызганной кровью. Дом огласил девичий визг. Решив спрятаться эта дура, ой, простите девушка, зачем-то заперлась в ванной комнате.

Маньяк, конечно же, с дверью справился и полоснул девушку ножом по лицу. Опять раздался визг, кровь брызнула в разные стороны, в том числе и на маску маньяка. Вот теперь понятно, почему у него маска в крови. Видимо, жертва не первая.

Так вот, этот маньяк начал наливать ванну. Душ что ли принять захотел? И пока она, ванна, наполнялась, маньяк заклеил жертве рот и связал. Продолжал полосовать ножом девушку, а та плакала кровавыми слезами, и лицо ее было совершенно обезображено. На спине он вырезал фразу 'Любовь за любовь'. Видимо мстил. А когда ванна наполнилась, маньяк просто вспорол девушке живот и выпустил кишки, а потом просто бросил в наполненную ванну.

Ух, ты видимо сильно парня когда-то обидели.

Полицию вызвала убитая горем мать девушки. Но люди в погонах разводили руками. Это было уже третье преступление за неделю. И пока они пытались связать одно с другим, маньяк успел навестить еще двоих.

Оба убийство произошло по определенной схеме. Маньяк изуродовал девушкам лицо, оставил на спине послание, выпустил кишки и в завершение кинул труп, в наполненную водой, ванну.

Все содержимое живота девушек показывали очень тщательно и крупным планом.

Блин, вот же Макс идиот! Знает же, что я не люблю уж очень кровавые ужастики. Но ему, по-моему, очень нравилось. И я с глубоким вздохом вновь уставилась на экран.

— Не нравится? — спросил брат, не отрываясь от экрана.

— Нравится, — уставилась я в плоский экран. Мне было интересно узнать мотив маньяка.

Глупые копы все никак не могли разобраться. Правильно говорил Задорнов, что все американцы тупые.

Когда число убитых достигло десятерых, полиция очень всполошилась. И попался один стажер, который по своей неопытности вызвал на допрос молодых людей убитых девушек. Когда же все эти люди встретились, но сразу начали здороваться, а некоторые даже обнимались.

Наконец-то у копов появилась зацепка, ведь все парни раньше учились в одной школе (я же говорю тупые, а раньше проверить парней было нельзя?) Как оказалось, парни погибших не только учились вместе, но и играли в футбол. А среди погибших были девушки, которые входили в группу поддержки.

О, как ситуация сложилась. Был наверно в школе, какой-то паренек, которого они, простите за выражение, лошили. А он подрос и решил всем отомстить. А любовь тогда причем? Может быть, был влюблен в девушку из группы поддержки, а она его отшила? Я оказалась права только наполовину.

Когда полиция начала допрашивать молодых людей, то они вспомнили паренька, над которым все издевались. И девушку у него увели. Когда рассказ сложили в одно целое, получилась следующая картина.

В их школе учился ботаник, над которым смеялись девушки из группы поддержки, и издевались футболисты. Потом к ним перевелась скромная, но хорошенькая девочка. И именно с этим ботаником она и начала встречаться. Немного подумав, футболисты поспорили, что их капитан не сможет ее в себя влюбить и соблазнить. Как оказалась смог. Девочка бросила ботаника и начала встречаться с капитаном. Но он просто напросто ее соблазнил и кинул.

Девушка не смогла пережить разрыв. И совершила самоубийство, а именно, наполнила ванную и перерезала себе вены. Оператор показывал целую ванну крови близким планом с разных ракурсов. Когда паренек — ботаник узнал о случившимся, он сказал, что отнимет у них любовь. Но футболисты и группа поддержки находились под впечатление, а слова ботаника всерьез не восприняли.

Маньяк, пользуясь задержкой расследования, грохнул еще трех девушек. Парень — ботаник прекрасно понимал, что его в скором времени поймают, и решил прихлопнуть оставшихся быстрей. За следующие две ночи, он выпустил кишки, которые уж очень нравились операторам (если бы не нравились их бы так много и близко не показывали), сразу пяти жертвам.

Копы были ошарашены наплывом убийств и старались как можно быстрее поймать преступника, который очень тщательно скрывался.

Когда осталась последняя жертва, полиция решила устроить засаду. (О, небо, неужели они додумались?). Последнюю жертву предупредили, а сами засели вокруг дома.

Маньяк, не ожидавший, что его уже ждут, шел на промысел. И как только он переступил порог дома, его сразу схватили. Парень не вырывался, лишь зло смотрел на парня, неудавшейся жертвы. А парень этот оказался ни кто иной, как тот самый капитан футбольной команды, из-за которого погибла возлюбленная ботана.

Когда я думала, что убийства закончатся, и девушка останется в живых, маньяк каким-то необычайным способом выхватил оружие у копа, который его держал и направил пистолет в сторону девушки и выстрелил прямо в лоб.

Окружающие не могли придти в себя от шока, смотря, как из раны девушки ручьем вытекает кровь. А ботаник оказался совсем не промах, и воспользоваться заминкой и выстрелить еще раз, только уже в лоб футболисту.

Молодого человека отправили в психушку лечиться, так как он оказался не вменяем. А там украв какое-то лекарство, ввел себе в большой дозе и тоже отбросил коньки.

Вот на такой ноте и закончился фильмец. Интересно, конечно, но крови можно было бы и поменьше.

— Ну, как? — спросил братец, сладко вытягиваясь на моей кровати.

— Знаешь, Макс, — задумчиво отозвалась я. — Может мне тоже за свою любовь следовало всех перерезать?

— Ты чего такое говоришь? — ошарашено спросил Максим, часто хлопая ресницами.

— Да, я пошутила, — рассмеялась я.

— Тогда ладно. Еще что смотреть будем? — как-то настороженно спросил братец. Я только плечами пожала. Тут вошла Ирина со своим пойлом и заставила меня, его выпить. После того как опустела емкость, женщина удовлетворенно кивнула и удалилась.

— Может, комедию посмотрим, — предложил Максим. Видимо, он уже боялся смотреть со мной ужастики. Вдруг в мою дурную голову, влетит еще какая-нибудь 'гениальная' идея.

Но посмотреть мне было не судьба, потому, что под начальную песню я благополучно уснула. И снился мне опять тот же самый сон. Утопающий остров, с кучей кораблей расплывающихся в разные стороны. И непонятное существо, то есть я, которое осталось до конца, а потом его подхватил корабль.

* * *

— Мила, к тебе пришли, — зашла в мою комнату Ирина.

— Кто? — нехотя оторвала голову я от подушки.

— Стас.

Я попросила, что бы она проводила его в комнату. Вставать мне безумно не хотелось. Голова вновь упала на подушки. Вот зачем он пришел? Что ему надо? Даже поболеть спокойно нельзя. Приятно, конечно, что он обо мне вспоминает. Но в понедельник я уже собиралась на учебу, думаю, он это знал прекрасно. Подождать пару дней было нельзя?

— Привет! — радостно поздоровался молодой человек, просунув в комнату свою голову с творческим беспорядком на ней. — Как ты себя чувствуешь, Мила?

— Нормально, в понедельник уже на учебу. Проходи, — пригласила я гостя, принимая сидячее положение.

— Я знаю, что в понедельник, — улыбнулся белоснежной улыбкой Стас. И мне тоже захотелось улыбнуться.

— Тогда зачем пришел? — все же спросила я, принимая от него ароматный букет из лилий, роз, тюльпанов и еще каких-то цветов.

— Мне хотелось тебя увидеть, и я не мог больше ждать. Решил тебя проведать. Вот, — потряс он пакетом. — Я принес тебе яблоки. Обычно больным носят апельсины, но слышал, что ты их не любишь. А Макс сказал, что яблоки в самый раз.

— Спасибо. Хорошо, что спросил, а то припер бы апельсинов, а у меня на них аллергия.

Он спрашивал у Макса, что я люблю? Хотел сделать мне приятное? Ну что же у него получилось. Яблоки я просто обожаю. Могу целый пакет, который принес Барский за раз слопать (а там не меньше двух десятков).

Я заглянула в пакет, раздумывая, мытые они или нет. И словно прочитав мои мысли, Стас сказал.

— Это мой любимый сорт. Ешь, они чистые.

— Спасибо. Я тоже такие люблю, — обрадовано произнесла я, выбирая яблоко побольше. Рука молодого человека мгновенно залезла в пакет, и достала большое яблоко, и протянул мне.

— Спасибо, — с улыбкой приняла я угощение. А оно оказалось очень вкусным и сочным. Я, конечно, не чавкаю и сок от еды не пускаю, но одна застенчивая капелька все, же решила скатиться по уголку губ.

— Дай вытру, — мгновенно приблизился ко мне парень. Я-то по своей наивности предполагала, что он эту капельку салфетками вытрет, которых на тумбочке было в большом достатке. Ну, или на крайней случай можно и рукой. Но я никак не ожидала, что почувствую на уголке своих губ кончик его языка, медленно убирающего капельку. Его тепло заставила меня вздрогнуть.

Успокаиваться молодой человек не хотел и от губ плавно перешел на шею. Покрывая ее тысячью маленьких поцелуйчиков. О, Боги, как же это приятно! Потом нежно покусывая кожу, поцеловал меня за ухом, словно зная, что это моя эрогенная зона, между прочим.

Ааааааа, я сейчас растаю! Что он делает? И почему мне это так сильно нравится? А, знаю! На улице весна гормоны играют!

Вот, например, сегодня все утро коты и кошки очень радовались этому времени года. И разбудили меня гады своими громкими 'разговорами'. Блин, о чем я вообще думаю? Какие коты? Какие кошки?

Барский продолжал свое дело — целовал совершенно потерявшую дар речи меня. Поцелуи плавно сменялись легкими и приятными укусами. Моя шея и уши горели от его поцелуев и дыхания. Я тяжело вздохнула, убрала волосы и запрокинула шею, приглашая продолжать. Приглашение было принято мгновенно.

Что я творю? А почему он не трогает губ? Почему не сжимает в объятиях? В мою голову лезли тысячи глупых вопросов, ответы на которые я не знала или просто не хотела знать.

Стоило только подумать о поцелуях, как его губы накрыли мои. Поцелуй был диким и приятным одновременно. И снова взрыв. Пожар. Потушите меня кто-нибудь, пока я не сгорела под его напором.

Прошептав мое имя, Стас одну руки положил мне на шею, большим пальцем гладя по щеки, и гоняя тысячи мурашек. Вторую руку он положил мне на талию, притягивая меня сильнее к себе. А потом, видимо реши не мучиться, и посадил меня на колени к себе лицом. Продолжая целовать и все крепче и крепче, прижимал к себе.

Почему мне хочется раствориться в нем? Что со мной происходит? Почему веду себя так? Ау, разум, где ты? Но видимо он ушел в небольшой отпуск, и отвечать мне в ближайшее время не собирался.

Я слегка закусила нижнюю губу Стаса, и у него вырвался судорожный вздох. На меня этот вздох подействовал, как валериана на кота, и я ответила со всей страстностью, которая у меня была.

Барскому это очень понравилось, и он опустился спиной на кровать, увлекая меня за собой. Его руки продолжали обнимать меня за талию. Мне показалось, что он хочет доминировать и перевернул на спину, ложась на меня сверху. Парень взял меня за ногу, сгибая в коленке, и он провел огненную линию ладонью от лодыжки до бедра.

В этот момент я запаниковала, и Стас моментально отстранился и сел, скомкав в руках край покрывала. Он продолжал тяжело дышать и не смотрел на меня. Я в свою очередь старалась не смотреть на него и пыталась отдышаться и унять бешеный стук сердца, который продолжал отбивать барабанный ритм.

— Прости меня! Я… я… я не должен был, — еле выговорил он.

Я ничего не могла ответить. Я ругала себя за слабость и за то, что ошиблась на счет Стаса. Он оказался намного благороднее, чем я наивно предполагала. Мне казалось, что если он услышит из моих уст отказ, то не остановится и возьмет все, что ему надо силой. Но Барский неведомым мне образом остановился именно в тот момент, когда я хотела, что бы он, не останавливался. Я знала, что потом возненавидела себя за это. И я сейчас была ему безумно благодарна, что он не такой плохой, каким кажется на первый взгляд.

— Мил, прости, пожалуйста, — тихо проговорил опять слова извинения Стас. Мне, наверно, надо что-то сказать, но у меня все во рту пересохло. Да и что я могла сказать? Я ведь с большим удовольствием принимала все его поцелуи и ласки.

— Зачем ты это делаешь? — как-то жалобно произнес молодой человек, смотря на меня щенячьими глазами.

— Делаю что? — нашла я в себе силы, наконец-то ответить. Вместо ответа Стас вскочил на кровать и поднес свой нос к моему, и только потом ответил:

— Губы. Зачем ты их облизываешь? — почувствовала я на своем лице теплоту его дыхания.

— Я… я не знаю, — растерялась я.