– Ладно. Хорошо. Я признаю, что считаю: ты не должен продавать Лохмор, и я не намерена притворяться, что это не так. Но девочки сами захотели встретиться с тобой. И именно они позвали тебя к Санте. Спасибо, что пошел, им было очень приятно. Кстати, они просили попрощаться за них с принцем.

На ней были джинсы и обтягивающая футболка. Его взгляд скользнул по мягким изгибам. Он запретил себе вспоминать ее тело, ее запах и вкус… Господи, чего бы он только не отдал, чтобы снова обнять ее, ощутить мягкость ее груди…

Он отвел взгляд и подождал, пока успокоится пульс.

– А что это вообще было? С чего они взяли, что я принц?

– Давай подумаем: красивый, почти что милый парень, который живет в волшебном замке. Все сходится!

– Почти что милый?

– Ну, вообще-то он собирается продать свой волшебный замок. – Она пробежала кончиками пальцев по кожаным корешкам старинных книг, стоящих на полках и, не дождавшись ответа, добавила: – Ты пропустил выступление девочек. Кстати, они были великолепны для своего возраста. Куда это вы с Джеком исчезли?

– Мы прогулялись на конюшню. Он сказал мне, что много лет просил у Санты пони, но так и не получил. Думаю, именно поэтому он решил в него не верить. Я позволил ему покататься на Золотой Звезде.

– Ого! Ты устроил ему настоящий праздник.

Ее улыбка померкла, и Сиара отвернулась от него. Тихим голосом, почти шепотом, она сказала:

– Ему столько же, сколько было бы…

Его сердце упало. Он прерывисто вдохнул.

– Да.

– Ты думаешь… – Она умолкла, только беззвучно шевелила губами, стараясь что-то сказать.

Том знал, что не должен этого делать, но он подошел ближе к ней. Очень близко, на такое расстояние, которое все меняет между мужчиной и женщиной.

– Думаю ли я о…

Он тоже не смог договорить. Всего одно слово, простое слово «наш», но Том не мог его произнести. Он чувствовал, что не имеет на это права, он утратил его в тот день в Лондоне двенадцать лет назад.

Чувствуя, будто ступает вниз с обрыва, он сказал:

– Думаю ли я о нашем ребенке?

Она вздрогнула. Потом кивнула, и кивнула еще раз.

Тому хотелось обнять ее, прижать ее голову к своей груди, защитить ее навсегда и ото всего. Но это было невозможно и к тому же абсолютно бессмысленно.

– Да, иногда думаю.

Она коротко взглянула на него и тут же замотала головой с неловким смешком.

– Я просто чувствительная дура. Не обращай внимания.

В этом была вся Сиара. Если дело становилось слишком серьезным, слишком эмоциональным, она старалась превратить все в шутку. Должен ли он пойти ей наперекор, довести разговор до конца? Или это только все усложнит? Том не рискнул.

– Ты – пленительная дура.

Сиара засмеялась.

– Вот это да! Это одна из самых приятных вещей, которые мне говорили.

Ему надо идти. Возвращаться к своей работе. Но вместо этого он сказал:

– Знаешь что? Я устал. Пойдем посмотрим «Вилли Вонка», мне никогда не надоест смотреть на то, как Августа Глупа засасывает в шоколадную трубу.

Сиара недоверчиво посмотрела на него.

– Ты уверен?

– Конечно. Но, чур, если Либби сделала шоколадные конфеты с ромом и изюмом – все они мои! – Том распахнул перед ней дверь.

– Но я их тоже люблю!

– Я помню, – с довольной улыбкой ответил он и подхватил Грома на руки.

– Вперед, боец! Пора дать отпор этой сумасшедшей кошке!

Глава 5

Рождественский сочельник…

Стоя в заснеженном парке, Сиара слушала тишину.

Она любила Лохмор. Ей нравилось, как мирно сосуществовали здесь, казалось бы, непримиримые вещи – как лев с агнцем в райском саду. Великолепный замок мог бы легко затмить скромную соседнюю деревню, но вместо этого оттенял ее неброскую, уютную прелесть, а рядом с геометрическими формами регулярного парка буйство Лохморского леса было особенно живописным.

Она любила замок, в котором многовековую историю можно было запросто потрогать руками. И хотя прошлым вечером, когда они с Томом смотрели кино, воспоминания чуть не свели ее с ума, сейчас, стоя среди побелевших деревьев, она понимала, за что борется.

Они смотрели телевизор в маленькой гостиной, в которой покойный герцог имел обыкновение отдыхать после ужина. Она чувствовала себя неловко, оставшись наедине с Томом в таком маленьком пространстве. Правда, маленьким оно было только по сравнению с замком, а так-то комната была минимум в три раза больше ее собственной гостиной.

Когда она приглашала его, то подумала: ну что тут такого, посмотрят вместе кино – велика важность! Но, хотя Сиара благоразумно устроилась в кресле, а не на диване рядом с ним, весь вечер она не могла заставить себя смотреть на экран, ее глаза все время невольно обращались к Тому. Она любовалась детской улыбкой, появившейся на его лице, когда Чарли нашел золотой билет. Она смотрела и не могла наглядеться на его чистый лоб, острые скулы и аристократичный нос, твердую линию губ, по которой и догадаться невозможно, какими они могут быть мягкими и нежными.

Гром лежал рядом с ним на диване и довольно сопел, когда длинные пальцы Тома гладили его жесткую шерстку. Она вспомнила, как эти пальцы скользили по ее телу, когда они лежали в полудреме после занятий любовью.

В какой-то момент Том заметил, что она смотрит на него. Она быстро повернулась к экрану, но краем глаза видела, как он ее разглядывает.

Сиара еле дождалась конца фильма и, как только на экране появилась надпись «Конец», сразу же притворно зевнула, поднялась и сказала, что идет спать. Том поинтересовался, нравится ли ей в ее комнате и есть ли там все, что ей нужно.

«Нет, там нет того, что мне нужно. Мне нужны твои пальцы на моей коже, твое тело, которое прижимается к моему, мне куда больше понравилось бы там, если бы ты был там вместе со мной».

Все это пронеслось в ее голове, но она только кивнула.

Он проводил ее до лестницы. Огромный пустой темный замок впервые показался Сиаре страшным и враждебным. Она повернулась к Тому, чтобы попрощаться, и поразилась потерянному и несчастному выражению его лица. Она быстро пожелала ему спокойной ночи и почти побежала вверх по лестнице. Какое счастье, что она выбрала себе спальню в противоположном крыле.


Сиара встряхнула головой, подняла воротник куртки и стала осторожно, опираясь на длинный шест, который взяла с собой, подниматься по заледеневшим ступеням к итальянским кипарисам, аккуратно подстриженным в виде пирамид. Правда, сейчас они уже не выглядели так аккуратно, потому что их ветки сгибались под тяжестью снега. Она подняла шест, отступила, насколько позволяла его длина, и стала сбивать снег, стараясь не повредить дерево.

Так она двигалась вдоль ряда кипарисов, на фоне сплошной белизны парка стали появляться темно-зеленые пирамиды. У нее даже настроение улучшилось. И в этот самый момент она потеряла бдительность и подошла слишком близко к дереву и сбила огромную шапку мокрого снега прямо себе на голову.

Несколько секунд Сиара ничего не видела, не слышала и даже не могла вдохнуть. Потом на ощупь стянула перчатки и начала стирать холодную массу с глаз, с лица, выковыривать из ушей, из-за шиворота, из-за пазухи. Снег немедленно начал таять, и холодные струйки пополам со снегом поползли по ее шее, спине и груди. Сиара ойкнула, бросила шест и стала быстро стягивать с себя одежду – сперва куртку, потом джемпер. Она вытащила рубашку из джинсов и, визжа и подпрыгивая, пыталась вытрясти из-под нее нерастаявший снег.

Невдалеке раздался смех.

В другом конце главной аллеи стоял Том и так хохотал, глядя на ее прыжки, что еле смог выговорить:

– Тебе помочь?

Сиара злобно зыркнула на него.

– Спасибо, сама справлюсь.

Ее ответ развеселил его еще больше.

Сиара натянула джемпер и куртку, потом, прищурившись, посмотрела на Тома.

– Хотя, пожалуй, помоги. Я не могу дотянуться до верхних ветвей.

Том свистнул Грома, но пес не обратил на него никакого внимания – был занят обнюхиванием высокого гранитного вазона. Когда Том миновал фонтан, расположенный в центре парка, Сиара наклонилась, сделав вид, что зашнуровывает ботинок. Она дождалась, пока Том не подойдет ближе, и выпрямилась.

Том замер, предчувствуя опасность. Он не ошибся – в него полетел огромный снежок. Том успел пригнуться и одновременно зачерпнуть большую пригоршню снега. Но в него сразу же полетел второй и угодил ему прямо в плечо.

Том выпрямился со зловещей улыбкой, отряхнулся и, не торопясь, сколотил комок снега в идеальный шар.

Сиара завизжала и кинулась наутек. Она проскочила между кипарисами и рванула к дендрарию. Ноги то вязли в мокром снегу, то разъезжались на ледяной корке, но, к счастью, у ее рабочих ботинок была тяжелая рифленая подошва. А вот Том, судя по звукам, которые раздавались у нее за спиной, все-таки поскользнулся и упал.

Сиара остановилась, развернулась и, тяжело дыша, крикнула:

– Тебе нужна нормальная деревенская обувь, а не твои пижонские броги.

В ответ он запульнул в нее своим идеальным снежком, но промазал. Сиара завопила от восторга, но на всякий случай спряталась за дерево и осторожно выглянула оттуда.

Том уже встал и стряхивал снег со своего кашемирового пальто и темных джинсов. Выглядит он потрясающе, со вздохом подумала Сиара. Том посмотрел на обледеневшую дорожку, потом на заснеженный газон. Сиара догадалась, что он собирается сделать, и замахала руками.

– Нет! Том! Не ходи по этому газону! Шон меня убьет! Там следы останутся!

Том медленно занес ногу над газоном.

– Тогда иди сюда и останови меня!

Она посмотрела на Тома, потом на газон… развернулась и побежала.

Она слышала за спиной хруст снега под его ботинками. И он становился все ближе. Сиара завизжала. В этот момент Том ухватил ее за куртку, снова поскользнулся, и они вдвоем полетели в снег.

Сначала Сиара упала на Тома, но он крепко схватил ее, не давая подняться, и они покатились по газону.

Когда Том оказался на ней сверху, Сиара зачерпнула пригоршню снега, но только собралась его бросить, он поймал ее за запястье.

Они лежали в снегу и хохотали. Потом смех стих.

Его глаза скользнули по ее лицу и остановились на губах.

Сердце Сиары замерло, как много лет назад, когда она впервые встретила его взгляд.

Их дыхание смешалось.

Она невольно подняла голову и потянулась к нему губами.

Его глаза потемнели. А потом его губы нашли ее. Мягкие. Теплые. Нерешительные, будто спрашивающие, хочет ли она этого.

Дрожащими пальцами она взялась за отвороты его пальто и притянула Тома к себе. Сиара скорее почувствовала, чем услышала низкий звук, вырвавшийся из его груди, на который отозвалась каждая клетка в ее теле. Это было совсем как в ее воспоминаниях, только лучше. Как ей не хватало этого все годы – быть в объятиях мужчины, которого ты хочешь, который заставляет твое сердце петь.

Сиара выгнулась под ним, желая еще ближе ощущать его тело. Том стянул шерстяную шапочку с ее головы и запустил пальцы в ее волосы так глубоко, что она почувствовала, как кончики его пальцев гладят кожу ее головы. По всему ее телу пробежала сладостная дрожь.

Но Том вдруг со стоном оторвался от ее губ и повернул голову в сторону.

К ним прибежал Гром и тыкался в хозяина носом – ему тоже хотелось вместе с ним поваляться в снегу.

Том на секунду уткнулся лицом ей в шею, потом поднялся и с грустной улыбкой протянул ей руку.

Сиара встала и стала стряхивать снег с одежды, пряча от Тома глаза, не желая, чтобы он увидел горящие в них желание и разочарование.

Том тоже очистил свое пальто от снега, потом посмотрел на отпечатки их тел на траве и спросил с усмешкой:

– Как ты объяснишь это Шону?

Как ему удается держаться так беззаботно? Если бы она тоже могла убедить себя, что ничего особенного не произошло.

– Не знаю. Скажу, что корова забрела в парк, – ответила Сиара как можно спокойнее. Ногой она накидала немного снега на предательские силуэты их тел, потом сказала: – У меня еще много дел.

Она услышала легкую дрожь в своем голосе. Как же холодно… А еще пусто, одиноко и больно.

Том дотронулся до ее локтя.

– То, что сейчас случилось… – начал он с непроницаемым лицом.

– Поцелуй в память о прошлом? – перебила его Сиара.

Он пристально посмотрел на нее.

– Я думаю… – Он вздохнул и тихо сказал:

– Между нами все еще что-то есть, не так ли?

Его голос был таким нежным, таким искренним, таким грустным. Сиара зажмурилась, стараясь сдержать слезы.

– Да. Но это не имеет значения.

Том кивнул.

– В прошлый раз мы плохо простились. Давай не позволим этому случиться снова.

Сиара заставила себя улыбнуться.

– Давай вообще не будем прощаться. Мы же еще увидимся, когда… когда ты снова приедешь в замок. Я покажу тебе свои новые посадки, и ты поймешь, что принял правильное решение, сохранив Лохмор.