Шайди

– Давай, ещё один подход и перерыв две минуты, – инструктирует тренер.

Киваю и беру в руки гири. Приседания и наклон. И так по накатанной. Голова наполнена тишиной, которая живёт в тренажерном зале в шесть утра. Личное время для меня. Хороший заработок для мужчины, занимающегося со мной перед работой.

Ещё неделя и Роксборро вернётся, и я расскажу ему всё. Буквально всё с самого начала. Хватит. Он поможет мне понять, что происходит. Почему все четыре дня из головы не выходит звук океана, который даже снится. И этот приторный запах, которым пропитан салон моей машины тоже где-то рядом. Кажется, этот «мотылёк» облил меня им, и не отмыться. Пыталась. Безуспешно. Не должна думать о нём, а продолжаю. И ведь ничего нового не сказал. Слышала не раз такие речи и продолжаю слушать от Тины. Но он мне никто. И должен остаться на том же месте.

– Шайди, отдых, – сообщает Диксен. Кивая, откладываю гири и подхожу к лавке, где стоит бутылка воды. Делаю глоток. Набрасываю на шею полотенце и обтираю влажную грудь.

Бросаю взгляд на мобильный и щёлкаю на круглую кнопку, чтобы проверить экран. Три пропущенных звонка от Даррена и два от Мавис.

– Чёрт бы тебя подрал, – шиплю, когда понимаю, что нечто непредвиденное вновь приключилось с «мотыльком». Почему он не нормальный человек? Почему именно у него что-то да не так? Проблемный и лишний груз. Но выгодный. Чёрт.

– Мавис. Какие эксцессы? – Без предисловий спрашиваю помощницу.

– Доброе утро, мисс Лоу. Простите, что так рано, не волнуйтесь, мы всё решили.

– Что за проблема с Рейденом Броудом?

– Он позвонил около сорока минут назад Даррену Джонсону и сообщил, что сегодня просит отгул из-за того, что ему нездоровится. Заболел и в данный момент находится у матери. Он не сможет присутствовать на съёмках. А они личные. Первые для него…

– И что дальше?

– В общем, мы ждём восьми утра, чтобы отменить съёмки и попробовать их перенести.

Закрываю на секунду глаза, пытаясь не дать волю эмоциям.

– Нет. Никому ничего не говорить. Он будет.

– Но, мисс Лоу, мистер Джонсон сказал, что мы отменяем.

– Кто твой босс, Мавис? Я. Так что закрой рот и делай так, как я говорю. Всё тебе ясно?

– Да… да, простите.

– Прекрасно. Во сколько съёмки?

– Их две. Одна в девять утра, вторая в половине третьего.

– Хорошо.

Отключаю вызов и подхватываю свои вещи.

– Шай, ты куда?

– Тренировка закончилась. До завтра.

Почему этот «мотылёк» обожает притягивать неприятности? Да он магнит для них. И придётся разбираться самой. За яйца притащу в студию. Не бывать отменам, если их не совершила я. Только в моей власти это творить, и никак иначе.

Поднимаюсь в квартиру, а внутри неприятное чувство. Раньше без моего ведома никто бы так не поступил. Сейчас всё перевернулось вверх дном из-за наглого, самовлюблённого, глупого, раздражающего… меня передёргивает, когда вспоминаю его. И желаю крови. Его крови.

– Шайди…

– Не сейчас, – рыкая, направляюсь на второй этаж.

– Понятно. Я подготовлю завтрак с собой, – смеётся Элеонор, а я поджимаю губы от гнева.

Быстрый ледяной душ. Укладка, макияж и привычная одежда в тёмно-зелёных тонах. На ходу проверяю необходимые вещи в сумочке и забираю из рук домработницы остальные, как и кофе.

– Хорошего дня.

Он не может быть другим. У меня всегда всё точно. И сегодня не исключение. Придушу.

Сажусь в машину и кривлюсь. До сих пор воняет гадкой едой и мужским парфюмом. Следует отдать «Ауди» на чистку и воспользоваться корпоративным автомобилем. Давление неприятно покалывает затылок, знаю эти признаки. Ещё немного потерпеть, и вырвется наружу то, что прячу всё время. Ничего. Последний раз это происходило как раз за месяц до пятидесятилетия корпорации. Слишком острое желание наполняет тело. Но сейчас не до этого.

По памяти доезжаю до домика, который утопает в зелени. Странные, даже глупые картинки, выложенные разноцветной лепниной на дорожке, ведущей к входу, не вызывают ничего, кроме желания, убраться отсюда поскорее. Недвижимость в этом районе довольно дорогая. Практически сердце Голливуда, недалеко Беверли-Хиллз, да и все именитые бутики и рестораны. Жить в таком доме и не иметь денег на его поддержание, это привычная ситуация для людей, родившихся в Лос-Анджелесе. Им просто не повезло.

Останавливаюсь на веранде, где по бокам от меня стоят кресла и два столика. Нажимаю на звонок, подначивая себя оборвать этому «мотыльку» крылья. Не будет летать. Никогда. Не может приехать, видите ли. Он не имеет права на такие слова. Никого.

Снова нажимаю на звонок. Никто не открывает. Подхожу к окну и наклоняюсь, чтобы хоть что-то рассмотреть в доме. Вроде бы гостиная, но окна слишком пыльные, чтобы утверждать.

Болен, значит? О, он определённо болен. Ну держись, Рейден Броуд, я из тебя бифштекс сделаю.

Возвращаюсь к машине и сажусь обратно в салон. Уеду ли? Нет. Ему так просто обман с рук не сойдёт. Он слишком обнаглел и если считает, что может подставлять меня, то ещё не знает, насколько я могу быть опасна в период, когда кого-то жду.

Половина восьмого, и я продолжаю просматривать пришедшие письма в телефоне, отправляя что-то в корзину, а некоторые пересылая помощнице, чтобы она ими занялась. Слышу звук шин и бросаю взгляд в зеркало. Грязно-чёрная «Тойота» старой модели, которую, скорее всего, уже не выпускают, медленно останавливается позади меня.

– Вот сейчас ты и познакомишься с Круэллой, – шиплю и откладываю телефон. Выхожу из машины и дохожу до багажника. Складываю руки на груди, ожидая, когда выползет этот Рейден Броуд.

Наконец-то, дверца открывается и вижу его. Помятый, бледный и пьяный.

– Шай? – Моргая и протирая глаза, подходит ко мне.

– Собирайся на работу. Заболел? Я тебе устрою «заболел». Живо работать, – зло произношу, пока мужчина, словно не понимая ни одного моего слова, хмурится и кусает нижнюю губу.

– Посмотри на себя. Ты читал контракт? Так вот, там чёрным по белому. Запрещено: употреблять наркотики и алкоголь. Пьянь. Теперь у меня есть веская профессиональная причина, чтобы уволить тебя…

– Какой алкоголь? С ума сошла? Я всего лишь устал, Шай. Вот, – подходит ко мне так быстро и выдыхает горячее дыхание, смешанное с кофейным ароматом.

– Фу, какая гадость. От твоего смрада можно жизни лишиться, – кривлюсь, а нос пощипывает от огненной пелены, покрывшей его.

– Шай, я не могу… прости, ладно? Сегодня не могу, – тяжело вздыхает и запускает руку в волосы.

– Ты не сможешь прийти на работу, только по причине твоей скоропостижной кончины. При других обстоятельствах ты обязан быть на рабочем месте. Я не собираюсь уговаривать тебя. Или ты работаешь, или ты уволен. Тебе всё ясно?

Пытаюсь успокоить сбившееся дыхание, но не получается. Смотрю на этого глупого придурка, который никак не реагирует на мои слова.

– Здравствуйте, – проносится рядом с нами мягкий голос.

– Мам, я же сказал, чтобы ты сидела в машине, – «мотылёк» отмирает и наклоняется к невысокой женщине, стоящей на одном костыле.

– Я подумала…

– Сможешь дойти до дома?

– Да, конечно, я ведь говорила тебе, не стоит беспокоиться.

Осматриваю быстро женщину с перебинтованной правой рукой и ногой. Но глаза её блестят заинтересованным огнём, наблюдая за мной. Он непохож на неё, может быть, немного…

– Я разберусь. Иди в дом, – просит Рейден.

– Боже, мальчик мой, ты говоришь так, словно занимаешься противозаконными действиями, а эта милая девушка – человек, который требует с тебя деньги, – хихикает женщина.

– Ты смотришь слишком много сериалов. Это мой босс. Шайди Лоу, – вздыхает и нервно проводит по рукам.

– Очень приятно. Табита, мать этого неугомонного мальчишки.

Киваю и перевожу взгляд на Рейдена, у которого скулы окрашиваются в розовый цвет.

– Мам, ты ставишь меня в неловкое положение. Иди в дом, я сейчас приду.

– Хорошо. Очень приятно, Шайди, надеюсь, ещё поболтаем и я расскажу…

– Мама!

– Не повышай на мать голос, Ден.

Приподнимая уголок губ, стараюсь не расхохотаться, но не оттого, что она отчитывает его, а потому что мужчина, тридцатилетний мужчина, сейчас выглядит как алый помидор, раздавленный грузовиком.

Женщина подмигивает мне и ковыляет к двери.

– Прости, Шай. Я не могу поехать. Она упала утром, и мы провели в больнице всё это время. Я редко у неё остаюсь, вчера приехал, и она решила приготовить мне пирог. Встала рано и разбила графин, поскользнулась на воде, ударилась головой и порезала осколками ногу, получила ушиб локтя. Она не сможет о себе позаботиться, она правша. Врач прописал ей покой и сон, укол, который сегодня нужно сделать два раза. У неё лёгкое сотрясение мозга, и ей дали выходные. Я не смог заставить её остаться в больнице, сказала, что сама медсестра. Прости… должен побыть с ней.

– Если ты думаешь, что меня тронет этот душещипательный рассказ, то ошибаешься. Мне плевать, что у тебя происходит в личной жизни и, вообще, за пределами офиса, – резко отвечаю.

– Нет, откуда ж тебе знать, каково это, когда любимый человек страдает, – криво усмехается он. – У тебя нет родителей, ты ведь сирота. Тебе не о ком заботиться, кроме себя и своей задницы. А у меня есть. И если вопрос стоит: работа или мама, то я выберу маму, потому что люблю её, и она будет со мной, что бы ни случилось. Ты думаешь, не хочу уехать и пройти этот дерьмовый испытательный срок, показать себя и закрепиться? Хочу. Чёрт, хочу! Но не могу, Шай! Не могу!

– Не плюйся, – делаю шаг назад, чтобы «мотылёк» ненароком не задел меня своим крылом, когда активно им машет.

– Я, как и говорил, не жду поблажек. Зачем приехала? Напомнить мне, что неудачник? Знаю. Дерьмо, знаю я. У меня всё через задницу, но не виноват я в этом. И не нужна мне твоя жалость, можешь уволить, плевать мне на это. Зато я буду уверен, что с моей матерью всё хорошо, и она снова не упала и не сломала шею. Лучше потерять работу, чем её.

– Что ж прекрасно, ты свой выбор сделал, – пожимая плечами, разворачиваюсь и направляюсь к двери «Ауди».

– Я искал варианты. Все сиделки заняты, надо было заказывать заранее. В больнице тоже нет никого свободного, я предлагал им деньги. Даже всё, что у меня есть. Я хочу работать, очень. Но видимо, обстоятельства показывают мне – не моё это.

– Меня это не интересует, – забираюсь в машину и закрываю дверь.

Вижу, как подходит ко мне и хватается за ручку.

– Ты приехала! Чёрт, ты приехала сюда, чтобы узнать, почему я не приду! Не отрицай, ты волнуешься за меня. И я благодарен. Я устал и не хочу подставлять тебя, не хочу, это правда. Прости, Шай, что кричу, но вымотан и в тупике. Перепробовал кучу вариантов, обзвонил многих. Отказали, потому что у такого как я нет друзей. И даже сказать, что меня бросили в трудную минуту, не могу. Некого винить кроме себя. Скорее всего, вижу тебя в последний раз и хочу ещё раз поблагодарить за всё. Ты другая, Шай, и жаль, что не дала сама себе возможности увидеть всё с иной стороны. Иногда необходимо ломать правила, чтобы стать ещё лучше. Я восхищён тобой и думал о тебе всё это время. Но обещал себе, что не подойду. Ты явно меня ненавидишь, поэтому будешь счастлива, когда уволишь меня. Надеюсь, когда-нибудь тоже научусь прятать эмоции, как ты. И открывать их только близким людям. Прощай, Шай.

Наклоняется слишком быстро, чтобы я предотвратила действия, оставившие на моей щеке горящий поцелуй сухих губ. Боль пронзает позвоночник, а по телу проходит знакомая волна тошноты.

– Будь осторожна, потому что я буду волноваться за тебя. И друг в моём лице у тебя всегда будет. Спасибо.

Его шёпот опаляет сознание, до которого достигает его ярко полыхающее дыхание. Не могу сама наполнить грудь кислородом. Руки крепче сжимают руль, и ничего не вижу. Только страх. Это то самое, что не должно прорваться. Никогда больше.

Резко толкаю его в живот, чтобы захлопнуть дверь и нажать на педаль. Бежать. Бежать от этих эмоций, которыми наполнен Рейден. Бежать и не оглядываться. Избавиться от него. Запрещено. Не видеть перед глазами злой взгляд голубых глаз, в которых блестит серебро. Нельзя. Нет. Его выбор. Его право. Нет.

Нажимаю на педаль тормоза и отпускаю руль. Голова словно в тисках у хищника, разрывающего виски когтями, чтобы добраться до потаённого. Щека горит и, кажется, сейчас превратится в пепел. Мне плохо. Так душно и жарко внутри. Нет…

Открываю глаза и судорожно выпускаю воздух. Я не должна этого делать, не в моих правилах, никакого личного отношения. Никогда. Ни к кому. Холод. Отвращение. Держаться подальше. Всё сейчас рушится. Буквально всё, потому что иные картинки в голове.

Беру телефон и набираю номер, ожидая, когда мне ответят.

– Мисс Лоу.

– Мавис, у меня две незапланированные встречи с утра. Не будет в офисе до обеда. Подготовь все документы к моему приезду, без меня никаких решений не принимать, – произношу, хотя разум кричит, предупреждая, что совершаю ошибку. А расплата всегда дорого обходится мне.