– И по этой причине ты сейчас здесь. Именно по этим причинам ты избегаешь её, и кольцо не подарено. Ложь. Я сразу сказала о том, что мне ничего от тебя не нужно. У меня есть правила и рамки, а вот ты не имеешь их. Я читаю людей прекрасно, так и тебя, и твою подружку. Знаешь, почему вы до сих пор вместе? Ты опасаешься остаться один. Одиночество для тебя – самый большой страх в этом мире. Маменькин сынок, мягкий, податливый, услужливый. Тобой крутят, а ты молчишь. Ты не сделаешь ей предложение, потому что понимаешь – не будет того сценария, который она написала за тебя. Именно она, ведь ты уже давно играешь иную роль. Жизнь – это не съёмка, и никто не спасёт тебя от следующего поступка, не будет второго дубля. Это реалити, в котором ты выглядишь жалким трусом, неготовым поступить как мужчина и взять поводья своей судьбы в руки. Вываливайся отсюда, пока моя ненависть не завладела сознанием, – жёстко, грубо, но иначе нельзя. Его глаза. Чёртовая синева со сталью пытается изрезать меня, но я мертва, и ничего не будет. Не чувствую боли. Даже его.

– Вчера я видел в тебе человека, а сейчас всё понял. Ты продаёшь это чувство, чтобы никто не смог заглянуть глубже и увидеть только корысть и смерть. Шлюха, которая трахается с боссом, чтобы иметь место в корпорации. Если я жалок, то пусть так и будет. Зато я сохраню сердце и душу, которые ты продала за бумажки. Но ты самое ужасное творение человечества. Круэлла, у которой нет сердца и нет чувств. Круэлла, и это идеально тебе подходит. Как ты с ним трахаешься? Или же он ничего не делает, а только ты? Тебе самой от себя должно быть противно, потому что мне именно так сейчас. Мне жаль тебя, чертовски жаль. Роксборро вернётся к жене, а ты так и останешься любовницей. И подохнешь одна из-за той роли, которую выбрала. Мне жаль тебя, – выплёвывает в меня каждое слово, и оно ударяет по оболочке.

– Пошёл вон, – низко произношу, смотря на то, как его трясёт от ненависти ко мне. И это лучше, чем другое. Нежность, ласка и другой взгляд, подаренный только мне, могут убить. Его. Рикошетом.

– Идеальная Круэлла, только вот она всего лишь щенков убивала, а ты людей. Когда ты рядом, то забираешь у них жизненную энергию. Возможно, именно поэтому Тина так и не может создать жизнь…

– Закрой свой рот и убирайся отсюда, – злость, обида и нечто незнакомое поднимается в теле. Толкаю его в грудь.

– Ты рядом и затягиваешь всех в ад, превращая в себе подобных. Теперь мне не стыдно за то, что сделал. Ты испачкала меня своей грязью, когда я на секунду подумал, что ты можешь быть иной. Сравнивал тебя и Лорейн, злился на последнюю, что не такая как ты. Сейчас же счастлив, потому что такие как ты сожрут душу и вырвут сердце, чтобы выбросить его и забыть. Идти по головам, оставляя после себя трупы, и я бы тоже отказался от такой дочери, как ты. Круэлла, – с отвращением осматривает меня с головы до ног. Сжимаю кулаки с такой силой, что ногти оставляют яркие отпечатки на коже. Боль. Горло перехватывает, когда он, молча, стоит напротив меня. Вижу, насколько и ему мучительно, но поделать ничего не могу.

Резко подскакивает ко мне, отчего делаю шаг назад. Хватает за подбородок. Один вдох, и его губы грубо сминают мои. Яростно замирает, словно клеймит… снова… голова наполняется шумом, и тело буквально столбенеет.

– Пусть останется у тебя, чтобы было что вспомнить, когда будешь умирать в одиночестве, Круэлла, – с ненавистью шипит и дёргает моим подбородком.

А я не двигаюсь. Перед глазами прыгают точки. Яркие. Ослепляют. И должна найти место, чтобы спрятаться. Но нет ничего. Только грохот двери и тишина.

Судорожный вздох, и пальцы касаются обожжённых губ. Ноги подкашиваются. Опускаюсь на ступеньки и жмурюсь.

– Круэлла… Круэлла, – шепчу, обнимая себя руками.

Наверное, считается, что это нарицательное имя обидно. Нет. Не для меня. Именно это напоминает мне об ошибках, которые были в прошлом и теперь в настоящем. Круэлла. Я. Только я и никого больше. Но грудь сильно давит, и это невозможно. Не умею я чувствовать. Не должна была говорить этого, потому что правда. А я вижу её, зачем-то пытаюсь спасти «мотылька», а лишь подтолкнула к пламени. За ним не пойду. Никогда. Даже если эти голоса в голове будут шептать об ином.

Но ведь ничего не изменилось, ни капли. Время продолжает идти, меняя ночное небо на алый рассвет, а я мертва. Никто не знает обо мне больше, чем я сама. Да, у меня много тайн, которые храню, и они дают мне силы. Я их так бездумно потратила на попытку быть кем-то иным. Не получится. Никогда. У каждого в этой жизни своя роль, и неизвестно почему одни летают свободно и не встречают трудности, другие же притягивают их. Не верю в судьбу, ни разу не думала о грехах и не собираюсь.

– Шайди? – Раздаётся голос сбоку от меня.

– Снова работала всю ночь?

Поворачиваю голову и смотрю на женщину, которая выбрала меня и старается всеми силами вызвать во мне хотя бы что-то. Её любовь, забота и нежность каждый день не вызвали во мне ничего. Так по какой причине кто-то сможет это сделать? Нет. Пустая трата времени.

– Шайди, что произошло снова? Взгляд пустой, и последний раз я видела его очень давно. Что-то случилось ночью? Рейден? Он был здесь? – Задавая вопросы, Элеонор присаживается рядом на стул, на террасе моего пентхауса. Который стал стеклянной банкой для меня. Я поймана, и всего лишь пытаюсь выжить.

– Больше никаких звонков его матери, Элеонор. Запрещаю. А если узнаю, то уволю, – хрипло произношу. Не знаю, отчего сел голос. А губы до сих пор ощущают вкус пепла.

– Понятно. Сорвался и горел, зацепил тебя и сделал что-то непозволительное. Ох, Шайди, я всё понимаю и принимаю твою горечь и боль. Но сама посуди, ты ведь любишь всё слишком глубоко анализировать, копаться и вытаскивать из людей самое плохое. А что ты увидела в нём? Свободу, милая, именно так ведут себя люди, которые честны в своих мыслях. Они идут, чтобы ломать всё на своём пути. Они…

– Прекрати. Это никак не связано с «мотыльком». Я Круэлла, и это моя судьба.

– Мы сами писали её, и могущественнее, чем ты думаешь. У тебя были тогда силы изменить обстоятельства и вырваться, чтобы ощутить кислород. А сейчас ты позволила сама ему узнать о тебе больше, чем он должен был. В этой квартире не появляется никто, кроме Тины, очень редко Аарона. Даже Роксборро здесь не был. Это твоё убежище, где ты прячешься за закрытыми дверьми. А он прошёл. Легко. Милая, не надо быть слишком строгой к себе, потому что каждый в этой жизни заслуживает счастья. И в отличие от остальных ты сумеешь оценить его по достоинству. У тебя есть с чем сравнить. Не надо истязать себя. Не трави свою душу.

– У меня нет её, Элеонор. Я не чувствую ничего, кроме тишины и пустоты. Всё умерло очень давно и не воскресить, – качаю головой и странно от своих же слов. Никогда не желала вернуться в прошлое и вспомнить, какой была. Слабой. Доверчивой. Жалкой.

– Порой необходимо рисковать, снова войти в пламя, и тогда оно заведёт твоё сердце. Оно подарит тебе искру, необходимую тебе. О, моя дорогая, пока ты сама не решишь для себя, что хочешь сейчас, будешь продолжать ходить по тонкой грани, боясь упасть. Тебе следует признать, что этот мужчина, полная противоположность тому, что ты хочешь видеть в человеке, может быть той самой искрой. Иногда не женщина зажигает пламя, а мужчина. Он странный, признаю, но и в тебе много сокрыто. Думай не о том, как убежать, а как остановиться и встретиться лицом к лицу с правдой. Ты никогда не была трусихой, и сейчас твоё желание оставить всё так, как есть, показывает твой страх. Всё уже давно изменилось, и никогда не будет прежней жизни, потому что появился человек, сумевший перечеркнуть все правила. Не испепеляй возможность жить раньше времени, Шайди, – она целует меня в волосы и выходит с террасы.

Ложь. Всё это глупость тех, кто ещё во что-то верит, а у меня нет такой возможности.

Возвращаю свой взгляд к списку, который составила за эту ночь, чтобы вспомнить для чего терплю существование на планете. Скай. Только она удерживает меня здесь, и никто больше.

Всё по обычной, заезженной схеме: занятия в спортзале, душ, одежда, завтрак, кофе, буквы, коктейль.

Я имею все блага этой жизни. У меня несколько счетов, дорогая иномарка и могущественный покровитель. Многие стремятся к этому, думают, что это подарит им спокойствие. Нет. Этим может владеть только бездушная тварь, вроде меня.

Вхожу в офис, а там всё по-старому. Работа. Совещания. Работа. Подписываю документы на то, чтобы отправить «мотылька» подальше. И запрещаю думать о том, как и с кем он полетит. Это его жизнь, и меня она не касается.

Выхожу в коридор, чтобы отнести папки помощнице, и мне навстречу, улыбаясь вымучено, идёт Тина.

– Привет, – хмуро произношу.

– Привет, Роксборро вызвал. Срочно. Не знаешь почему? – Спрашивает она.

– Нет. Что-то случилось? Хотя я бы знала, но не имею понятия. Возможно, из-за твоего положения, я ему сказала, – предполагаю я.

– О-о-о, если отпустит домой, то буду счастлива. Мне так плохо, – тяжело вздыхает. Видно. Слишком бледна и выглядит болезненно.

– Но, если мои муки дадут плоды, это будут самые прекрасные мучения в моей жизни, – улыбается и кладёт руку на плоский живот под голубым платьем.

– Иди. Он не любит ждать, потом расскажешь. Если нужно будет…

– Ты меня прикроешь. Знаю. Я люблю тебя и иду «на ковёр», – смеётся и обходит меня.

Смотрю ей вслед и не понимаю смысла терпеть ещё и гадкий плод в своём организме. Кто-то стремится к этому, как Тина, а кто-то ненавидит. Слова, такие резкие и готовые меня поглотить, врываются в голову. И он прав. Я несу с собой смерть и холод. Никогда не говорила и не притворялась, что умею нечто иное. Не заставляя Тину познать мой мир, но она пошла против, и теперь же, на моих плечах ещё одна вина, которую никто не снимет.

Глава 33

Шайди

Постукиваю по рулю и смотрю на парковку, где то и дело отъезжают дорогостоящие автомобили руководства корпорации. А я всё ещё стою, и даже злости нет.

– Прости, тошнило, – дверь «Ауди» распахивается, и на сиденье падает Тина.

– Ничего, – отзываясь, нажимаю на газ и вылетаю на улицу.

– Тише, Шай, помедленнее, пожалуйста. Голова кружится, и до сих пор мутит, – со стоном тянет подруга.

– Хорошо, – сбавляю скорость, хотя и так едем медленно из-за загруженных дорог. Можно было и пройтись, но Тина вряд ли бы смогла. И мне жаль её, потому что видеть, как мучается ради фантазий, неприятно. Но не имею права давать оценку чьим-то действиям. Не имею никаких полномочий заставлять людей видеть мир не через розовую призму, а таким, какой он есть. И это было моим правилом, пока снова не нарушила его по непонятным причинам.

– Девочки только и говорят о «мотыльке». Он приходил в пятницу на прошлой неделе и вёл себя очень странно, – подаёт голос подруга.

– И зачем ты мне это рассказываешь? – Сухо спрашиваю её.

– С того момента, как Роксборро вызвал меня на ковёр и сообщил, что готов дать мне отпуск раньше, прошло десять дней. «Мотылёк» то и дело живёт в самолётах, и я его давно не видела. И снова он где-то…

– В Рио, – подсказываю ей.

– Продолжаешь следить за ним? – Хихикает Тина.

– Нет. Но именно я подписываю разрешение на полёт, как и проверяю каждый день отчёты всех «мотыльков» и «бабочек».

– В общем, в прошлую пятницу он пришёл ко мне, чтобы сдать мне чеки и получить расчётный лист. Пока я готовила его, Дена окружили девочки из отдела. Наблюдала за ним. И знаешь, он был очень странным. Раньше болтал, а сейчас молчал и только смотрел, иногда отвечал, но как-то таинственно. Девчонки без ума от него. И вид его был иным…

– Тина, мне неинтересно.

– Он был в рубашке и брюках, эдакий магнат, с большим количеством тайн. А потом посмотрел на меня, и вот честно, как будто хочет…

– Тина…

– Не поверишь, но у меня по коже мурашки побежали от его взгляда. Словно обещает рай на земле. Нет, не волнуйся, я Аарона люблю. Просто не даёт это мне покоя…

– Всё, Тина, замолкни, – повышая голос, резко сворачиваю и в секунду паркую машину.

– Шай! – Подруга с визгом выскакивает из машины.

Поджимая губы, направляюсь в ресторан. Она продолжает что-то бубнить себе под нос, а я не могу. Даже слышать о нём нет желания. Не хочу думать и вспоминать. Каждый день он врывается в мою голову, когда не ожидаю. Вот так, без предупреждения. И снова, как по кругу, повторяются события. Отрывки. Горячие, и они иссушают губы, высасывают из меня силу, которую должна тратить на иное. Но нет. Моя жизнь выходит из-под контроля, хотя продолжаю удерживать её в руках. Да, это всё я. Именно после моих рекомендаций «мотылька» отправляют в разные страны, чтобы только не было времени ему вернуться. Вновь сделать то, что запрещено, и заставить меня думать о нём. Наваждение какое-то.

Нас проводят к моему столику, и даже не нужно делать заказ, отработано всё по схеме. Но не было в моём расписании беглого взгляда, которым окидываю зал, чтобы удостовериться – нет его. Да и не может быть, сейчас завершает съёмки в Рио для спортивного журнала, а далее придумаю ещё что-то. Последняя встреча, в которой виновата только я, оставила после себя запах пепла. И он принадлежит мне.