Регина кивнула, опуская глаза. Нервно теребила ручку в пальцах, не зная, что сказать или сделать. Она не была бездушной и черствой, и она хотела для Алана счастья, на которое он так надеялся. И если для этого ей придется отказаться от того, чего она добилась, от прекрасных перспектив и лучшего будущего, она откажется. В конце концов – Алан не предел ее возможностей. Она умна, сильна, богата и вполне сможет самостоятельно добиться того, что мог на блюдечке преподнести ей брак с этим человеком.

 - Хорошо, Алан, - со вздохом и слабой улыбкой подняла глаза молодая женщина на уже бывшего будущего мужа. – И… я рада за тебя.

  Алан светло и нежно улыбнулся девушке. Поднялся на ноги, обойдя стол, и сжал ее в объятьях, когда она поднялась ему навстречу.

 - Мне было хорошо с тобой. Очень хорошо.

 - Но с ней лучше, - кивнула Регина, расцепив объятья. – И я буду надеяться, что в этот раз ты удержишь свое счастье навсегда.

 - С ней мне только это и остается – надеяться, - хмыкнул мужчина.

 - Хочу с ней познакомиться, - уже более легко, приняв новое положение вещей и не видя причин упрямиться, а потому смирившись, как сделала бы любая умная женщина, не опускающаяся до истерик, капризов и выяснения отношений, произнесла Регина. – То, как она на тебя действует, должно исследоваться учеными – ты размяк, - шутливо ткнула его кулачком в плечо со смехом девушка. – Кстати, - вернув себе серьезный вид, продолжила она, - говорить об отмене свадьбы Кристине ты будешь сам.

  Блондин страдальчески простонал.

  Выходя из офиса Регины, Алан улыбался. Его, наконец, оставили все сомнения, тревоги, страхи и неуверенность. Ольга действительно добилась своего, и он вдруг оказался бесконечно этому рад. Сейчас он снова жил в полном смысле этого слова. Снова дышал, ему хотелось новой жизни, но все такой же яркой и искрящейся счастьем, а не контролем над каждой эмоцией и словом, и Оля даст ему эту искру, зажжет в нем пламя, которое пылает в ее собственной душе.

* * *

  Еще вчера Алан твердо и решительно сказал Ольге, что женится. Еще вчера напомнил ей, что у нее не выйдет получить желаемое. Самому себе обещал, что его очередное свидание с собственным безумием с рыжими волосами будет последним. Но оно оказалось решающим. Для всех.

  Каким же самонадеянным он был, уверяя себя и всех вокруг, что сможет совладать с самим собой, держать под контролем свои желания, потребности и чувства. И даже его сомнения и страхи сейчас казались лишь тратой времени – ведь он все равно уступил. И он все еще боялся и сомневался. И в этом была вся соль их с Ольгой отношений – они всегда будут на грани. Но именно эта грань делала их отличными от остальных, именно эта грань довела его до безумия, научила любить и чувствовать. И именно этой грани ему будет не хватать, если он не позволит самому себе оказаться на ней.

  В Ольге нельзя было быть уверенным никогда, и никогда на все сто процентов, но он был уверен в том, что она говорила ему сегодня ночью. Дрожа в его руках от ужасных воспоминаний, позволяя показать свою слабость в слезах, она доверилась ему так, как никогда прежде не доверяла никому. И для нее это было много – слишком много, чтобы так легко отказаться от этого, упустить сбежав. И это давало Алану уверенность в том, что все ее обещания будут выполнены. Не сразу, со временем, им еще предстоит научиться быть рядом в нормальном понимании этого слова, но сегодня он был уверен в завтрашнем дне.

* * *

 - Что с настроением? – спросила Оля, уже не единожды бросив на Алана пристальный взгляд и неизменно замечая хмурость на его красивом лице.

  Девушка стояла у плиты готовя для Лики блинчики. Сама девочка сидела на коленях у мужчины за столом, раскрашивая нарисованных Барби, высунув язычок от усердия. Весь вечер она не отходила от блондина, а он и не хотел ее отсутствия: нежно тискал ее, общался с ней, играл, зацеловывал пухлые щечки, не в силах оторваться от ласковой девочки.

 - Завтра моя свадьба, - пристально глядя в глаза Ольги, произнес Алан, словно ожидая ее реакции, которая незамедлительно последовала: девушка прищурилась, поджала губы и резко отвернулась, раздраженно стуча посудой.

  Незаметно для нее мужчина усмехнулся, тут же стирая с лица все довольство, когда она снова посмотрела на него.

 - Тогда зачем ты пришел? Почему не со своей невестой?

 - Плохая примета.

 - Ты слишком рационален, чтобы верить в приметы.

 - Ты бесишься, - хмыкнула насмешливо мужчина. – С чего бы? – с издевкой протянул он.

  Оля прищурилась, бросив на него гневный взгляд.

 - Милая, иди поиграй у себя. Нам с Аланом нужно поговорить, - произнесла девушка.

  Лика кивнула, соскакивая с коленей мужчины и уходя из кухни вместе со своим рисованием.

  Проследив взглядом за дочерью, Оля повернулась к блондину, сложив руки на груди, опираясь бедрами о стол напротив и враждебно глядя на него.

 - Я проиграла! Ты доволен?! – рассерженно произнесла она.

 - Я ведь предупреждал, - спокойно ответил мужчина, сцепив ладони в замок и расслабленно откидываясь на спинку стула, глядя на нее с превосходством и холодностью. – Уезжай.

 - Нет! – решительно покачала головой Оля. – Я никуда не уеду. Буду мелькать у тебя перед глазами и продолжу надоедать, - язвительно произнесла она.

 - Ты мне не надоедаешь. Но неужели тебя это устраивает – быть любовницей, на вторых ролях? Делить меня с другой?

  Оля опустила голову, прикусывая губы и отводя взгляд. Алан внимательно следил за ней, чтобы ничего не упустить. Он видел ее борьбу с самой собой. Ее уверенность колебалась, а его упрямство уже не казалось ей преодолимым. И сейчас ее уверенность в себе и своих силах таяла окончательно. Это угнетало девушку, она не умела проигрывать, не умела отступать, не теряя лица. А чтобы его сохранить сейчас ей нужно было, гордо задрав подбородок, послать его куда подальше. Собрать вещи, забрать ребенка и снова исчезнуть в неизвестном направлении, не заставляя себя унижаться и умолять – она никогда не умела этого делать, как бы больно ни было.

  Алан поднялся из-за стола, так и не дождавшись ответа от Оли. Подошел к ней, опираясь руками о стол по обе стороны от нее, наклоняясь к ее поднятому к нему лицу, вглядываясь в грустные, уже умоляющие глаза, в которых была такая непривычная обреченность и покорность. Самого перетрухнуло внутри от того, насколько дико и неприятно было видеть подобное именно в этих зеленых омутах, где черти сейчас угнетенно жались друг к другу в страхе и неуверенности, прекратив танцевать и буйствовать.

 - Я предпочел тебе другую, - четко и твердо говорил Алан, не сводя решительного холодного взгляда с этих глаз. – Ты не нужна мне. Я предлагал тебе остаться со мной. И не единожды. Трижды ты отказалась. Больше я не предлагаю, не прошу и не умоляю. Я не буду тебе отказывать, я не буду тебя прогонять. Но не жди, что ты получишь все, что захочешь. Ты согласна на подобное? Быть запасной? Развлечением на ночь? Удобным вариантом?

  Алан с жесткой усмешкой перехватил ладошку Оли, которой она гневно замахнулась, сверкая дикими обозленными глазами.

 - Что? Не нравится? Странно, прежде тебя все устраивало.

 - Прежде ты не вел себя так по-скотски, - прошипела Оля, вырывая руку из его захвата.

 - Привыкай, - обхватывая пальцами ее лицо, произнес блондин. – Теперь будет только так. У меня жена. Она – для меня главное. У нее будет моя забота, нежность и ласка. Тебе могу предложить лишь постель. Годится?

  Алану не трудно было сыграть нужные эмоции, пренебрежительность. Не трудно было показать, что все его слова о том, что у нее ничего не выйдет – не были пустыми, а все ее насмешки о том, как он ошибается, оказались таковыми. И у него была причина так поступать: ему нужно было увериться в том, что Оля не отступит ни перед какими трудностями в желании быть с ним. Она очень легко и просто отказывалась от него, от их общего счастья, и в том, что этого не произойдет снова, он не был уверен на все сто процентов, а на меньшее он не согласен. Да, он знал ее упрямство, видел истину в ее обещаниях, но этого было мало – нужно было испытать, проверить, убедиться на сто, на тысячу процентов!

  Оля гневно оттолкнула Алана от себя, бросила на него мрачный взгляд и вышла из кухни, а через миг хлопнула и входная дверь.

  Мужчина проводил ее взглядом, поджав губы и качая головой. Он вынужден был пойти на подобный риск, вынужден был убедиться в том, что Оля уверена в своих желаниях. И, не смотря на ее бегство сейчас, почему-то был уверен, что это просто всплеск эмоций – ей нужно подумать и успокоиться. Он обидел ее своими словами, принизил, не предложил того, на что она рассчитывала, разочаровал ее, ведь не оценил того доверия, что она предлагала ему. Но ей нужно было понять, что ее играм пришел конец, что он будет с ней не потому, что она победила и добилась своего, а потому что она нужна ему.

 - Что случилось? – задумчиво спросила Настя, войдя на кухню. – Куда убежала Оля?

 - Проветриться, - только и сказал Алан, оглядев девушку с ног до головы. – Ты уходишь?

 - Собиралась, - кивнула с сожалением брюнетка. – Но Лику нельзя оставлять одну.

 - Я останусь. Дождусь Ольгу, не переживай.

 - Ох, спасибо, - довольно, почти счастливо улыбнулась девушка.

 - У тебя свидание, - проницательно отметил Алан, хитро глядя на подругу.

 - Да, - неловко кивнула Настя, чуть смущенно даже.

 - Удачи.

 - Спасибо, - поблагодарила она и вышла из квартиры, а мужчина отправился в детскую к Лике.

* * *

  Настя вернулась поздно, но что заставляло Алана хмуриться так это то, что Оля не пришла раньше – было за полночь, а рыжей все еще не было. Ждать ее здесь он не намеревался, а потому поехал домой. Он вспомнил свои слова и почему-то вдруг задумался о том, что вся его задумка может полететь к чертям, если гордость и самоуверенность Оли преодолеют все ее прочие чувства. Он нисколько не хотел умалить первое, но со вторым нужно было что-то делать. Оля не умела полагаться на кого-то кроме себя, не умела доверять, не умела рассчитывать. А Алан не умел стоять в стороне. Как настоящий мужчина он желал заботить обо всех нуждах любимого человека, он желал опекать и защищать, ограждать от всех волнений и тревог – это была его потребность, его проявление своих чувств. А Оля не давала ему и шанса на подобное поведение. Она все желала контролировать лично, желала разбираться со всем сама. И для двоих таких людей рядом друг с другом нет места. И либо девушка уступит ему, либо у них ничего не выйдет. А блондин боялся думать, что ошибся в ней, засомневался, что зря рассчитывает на силу ее привязанности к нему.

  Дома Алан просто лег спать, в тревоге, сомнениях, но с решительностью и уверенностью в том, что все сделал правильно. Но ему едва ли удалось поспать пару часов, как его разбудил настойчивый звонок в дверь. Догадываясь, кто это, мужчина, потирая лицо в желании прогнать сонливость, пошел к двери.

  Это была Оля. Стояла на пороге, обхватив руками плечи, сгорбившись так непривычно и без вызова в гордо вскинутой голове. Смотрела на него в тишине несколько минут – пристально, грустно, загнанно и незнакомо. Алан же отвечал ей выжидательным взглядом, спокойным и равнодушным, как могло показаться. Потому что внутри все напряглось и застыло в ожидании вердикта его отношениям с любимым человеком. Именно сейчас все решится, именно сейчас выяснится, не напрасно ли он в очередной раз поверил этой девушке.

 - Я согласна, - предварительно сделав глубокий вдох, произнесла Оля, глядя ему в глаза.

 - Согласна на что?

 - Быть на вторых ролях. Быть любовницей, удобным вариантом – называй, как хочешь, - она сглотнула, опуская голову и пряча взгляд. – Только не отталкивай меня. Не оставляй.

  Голос был надтреснутым, хриплым и искаженным. Из него пропали привычная уверенность, насмешка, сарказм, он дрожал и был едва слышен. И сама девушка будто сдулась, будто эти слова раздавили ее, но не произнести их она не могла. И в этой ее фразе «не оставляй меня» было так много страха, так много боли и отчаяния, что Алан выругался мысленно за идею этой глупой игры. Но нужно было довести все до конца, раз уж он начал.

 - Входи, - отступая от порога, произнес Алан.

  Оля, все так же не поднимая головы, вошла в квартиру, застыв на пороге.

 - Пойдем. Уже поздно, завтра…тяжелый день.

  И, взяв ее за руку, повел в спальню, где уложив на постель, крепко прижал к себе, пряча довольное лицо и счастливую улыбку в рыжих волосах. И радовался он не тому, что сломил волю Ольги, ведь знал, что это лишь сделает ее сильней, знал, что в ее покорно склоненной голове уже зреет новый план по его завоеванию, что она все равно не сдастся. А улыбался тому, что не ошибся в ней, что убедился в силе и смелости с ее стороны признать свою перед ним слабость и зависимость. Это завтра он положит к ее ногам весь мир, завтра он предложит ей все, что она захочет, завтра она станет для него единственно ценной, дорогой и любимой женщиной. Это завтра она станет его приоритетом во всем, главным смыслом его жизни. Завтра будет беситься, злиться и гневаться за его игры с ней. Завтра закатит ему истерику и скандал, заставив пожалеть о том, что он так поиздевался над ней. А сейчас он был банально счастлив от того, что все это просто будет в его жизни. Будет она, с ее диким нравом и отчаянной силой, колдовскими глазами и непокорной душой, хитрой усмешкой на губах и вызовом в глазах. Будет принадлежать лишь ему одному – душой и телом, исполнив свое обещание остаться навсегда.