***

Неделя пролетела в бурном ритме. В Германии на следующей неделе должна состояться конференция самых крупных строительных компаний. И, конечно же, «Транс Лимитед» вошла в этот список. Меня буквально завалили работой. Постоянные переводы рабочей документации, проверка уже готовых… к концу дня все буквально сплывалось в глазах. За эти дни Зарецкого я видела от силы пару раз, и то лишь мельком. Он постоянно отлучался из офиса, встречаясь с партнерами, как мне рассказала потом Валентина. Порой, уходя домой, я видела, что в его кабинете все еще горит свет, и у меня складывалось впечатление, что он живет на работе. К тому моменту я даже смогла привести свои чувства в порядок и уже не вздрагивала каждый раз при упоминании его имени.

Ближе к выходным я могла думать лишь о приезде мамы. Как же я по ней соскучилась! И в то же время, как боялась увидеть ее. Она вот уже как три года живет во Франции со своим новым мужем. После смерти отца у нее было несколько приступов, и тогда я боялась, что потеряю и мать. Сколько раз я храбрилась и пыталась рассказать ей, что произошло в ту ночь. Сказать правду, упасть в ноги, и избавиться от тяжести этой лжи. Но момента все не было. Сначала, видя ее на больничной койке, такую хрупкую, такую одинокую в своей потере, я трусливо молчала. Виктор нагнетал каждый раз обстановку, доказывая, что мать этой новости просто напросто не переживет. И я верила ему. А сейчас… сейчас, когда она счастлива, когда в ее жизни все так спокойно, я боялась это нарушить.

Она прилетела в пятницу. Встретив ее в аэропорту, мы направились домой. Виктор был прямо-таки идеальным зятем. Он с самого начала смог втереться ей в доверие, и она была счастлива за дочь, у которой такой замечательный муж. Весь вечер мы проверили в разговорах, рассказывали друг другу все последние новости. Точнее, говорила в основном мама. Я же слушала ее, про себя разрываясь от боли и чувства вины.

- Мила, ты слушаешь меня?

Оказывается, она уже несколько раз повторила вопрос. Я улыбнулась.

- Да, мам. Прости, на работе в последнее время завал.

Она погладила меня по плечу и спросила:

- Поедем завтра на кладбище к папе?

В этот момент во мне все заледенело. От страха, от ужаса, от осознания своей вины. И я согласилась, зная, что сегодня ночью не сомкну глаз.

Глава 15

МИЛЕНА

Мы шли по одной из дорожек на кладбище, направляясь к могиле отца. Виктор остался ждать нас с мамой в машине, чему я была благодарна. Его присутствие рядом еще сильнее вывело бы меня из равновесия, хотя и сейчас все было далеко не в порядке.

За все шесть лет после случившегося я много раз была здесь. В одиночестве, лишь на пару со своей болью. Мама редко приезжала в Россию, чаще мы с Виктором наведывались к ней. И всякий раз, когда она звала меня на могилу отца, я находила какой-то предлог и отказывалась. Боясь тех чувств, что обязательно должны были появиться в ее присутствии. Так почему же именно в этот раз я согласилась поехать с ней? Мысли о том, чтобы найти какую-то причину и не поехать даже не возникало. В последнее время мне стали свойственны импульсивные поступки.

Каждый пройденный шаг давался мне с трудом. Казалось, что на плечи на самом деле давит какой-то груз, и что еще немного, и я буду идти, согнувшись в три погибели. Хотя со стороны все выглядело, как обычно… И вот уже могила папы. Всю дорогу мама молчала и сейчас не произнесла ни слова. Ее лицо было спокойным, лишь во взгляде застыла тоска и печаль. Я была уверена, что сейчас она вспоминает все прожитые годы вместе с отцом, и от этого у меня защемило сердце. Если бы она знала, что именно случилось в тот день…

Мы стояли, смотря на портрет отца, каждый пребывая в своих мыслях. Я старалась успокоиться и не кинуться бежать отсюда прочь. Спустя несколько минут мама положила цветы на могилу и, постояв еще некоторое время, отдавая дань памяти тому, кого любила, направилась обратно к машине. Я же попросила дать мне побыть буквально пару минут в одиночестве и пообещала сразу же вернуться к ним с Виктором. Подошла к надгробию и провела пальцами по портрету папы. На фотографии он был изображен улыбающимся и счастливым, полным жизненной энергии и задора. Все говорили, что у меня его глаза и характер. Такой же мягкий, но в то же время твердый и упертый. Я обожала отца, буквально боготворила. Он всегда был душой компании, мог найти общий язык с любым человеком. Я никогда не слышала, чтобы папа кричал. Скорее, это могла сделать мама во время их так редких ссор. Он же лишь улыбался, смотря на нее каким-то странным взглядом, от которого мама моментально меняла тон разговора.

Когда мне было 15 лет, отец получил травму на работе. Он работал прорабом на стройке, и в тот день по трагичной случайности его придавило плитой. Тогда ему был поставлен леденящий кровь диагноз – компрессионный перелом позвоночника и множество ушибов. Для нас это был шок. Увидев отца на больничной койке, такого бледного и напичканного лекарствами, я испытала отчаяние. Врачи предупредили нас, что он не сможет ходить и так и останется на всю жизнь инвалидом. Мы с мамой не могли в это поверить. Отец всегда был полон энергии, для него вся жизнь была движением. И представить его, прикованным к постели было невозможно. Сам же он принял эту новость стойко, лишь молча стиснув зубы.

Спустя два года произошло невозможное. После упорных физических упражнений, папа смог работать руками и даже сам садился в инвалидное кресло. Это было чудо, ведь врачи обещали полную парализацию тела. Теперь он спокойно оставался дома один, злясь, если мы с мамой старались его опекать. Вообще, за эти два года характер отца изменился. Он стал более раздражительным, это особенно проявлялось, когда кто-то пытался его жалеть. В первый год он ушел в себя и мало разговаривал с нами, постоянно пребывая в своих думах. Но потом все изменилось, казалось, что он преодолел ту неизбежную депрессию, и все вернулось на круги своя.

К восемнадцати годам я стала все чаще отлучаться из дома. Если до этого я постоянно сидела с отцом, либо занималась своими делами, то, поступив в университет, познала все радости студенческой жизни. Стала встречаться с парнями, даже не думая завязывать с ними серьезных отношений. Все чаще стала посещать различные вечеринки. Мне это нравилось, нравилась атмосфера веселья и полного драйва. Я могла пропустить и пару стаканчиков спиртного за компанию, но всегда знала свой предел. На одной из вечеринок познакомилась с парнем гораздо старше себя. Ему было 25 лет, но для меня он являлся прямо-таки мечтой. Он был рокером, играл на гитаре в какой-то мало кому известной группе. Мы стали с ним проводить время вместе все чаще. Однажды я застала его, принимающим таблетки. С первого взгляда поняла, что это не витаминки, а самые что ни на есть наркотики. В тот вечер я даже возмутилась и пыталась убедить его отказаться от этого. Не знаю, как получилось, но спустя месяц я и сама уже пару раз успела их попробовать. Это было что-то вроде легкого экстази, дарящее на несколько часов чувство эйфории и прямо-таки бешеной энергии. Не могу сказать, что я успела к ним привыкнуть, но ощущение веселья после их приема мне нравилось.

Тот день мне не забыть никогда. Мама уехала к какой-то родственнице в другой город и должна была вернуться лишь через две недели. Утром я попрощалась с отцом, отметив про себя, что он как-то странно напряжен. Я спросила, все ли в порядке, но он отмахнулся и сказал, что хочет со мной серьезно поговорить, но позже. Не заподозрив ничего страшного, я отправилась в универ и попала домой лишь ближе к вечеру. Прошла в комнату отца, он сидел в своем кресле спиной к двери. Сначала я решила, что он спит. Но после того как он не подавал никаких признаков жизни, я в панике стала проверять пульс и с ужасом поняла, что его нет. Дальнейшее было как во сне. Я вызвала скорую, сама не соображая, что кричу им в трубку. Приехавшие медики констатировали смерть и вызвали милицию. На вызов приехал Виктор с напарником, но в тот день я даже не запомнила его лица, пребывая в шоке. Я сидела на кухне, прямо на полу, и тряслась от ужаса. Хотелось кричать, хотелось, чтобы мама была рядом, но у меня не было возможности даже как-то связаться с нею. Тело отца уже увезли, мне же сказали явиться через два дня в милицию для результатов вскрытия.

Эти два дня я провела в апатии. Вставала с постели лишь по крайней нужде, позабыв даже о еде. Почему-то тогда у меня не было слез. Я хотела рыдать, хотела выть от боли, но глаза оставались сухими. Я просто лежала, не шевелясь, и смотрела в потолок, вспоминая папу. Меня отвлек звонок в дверь, на пороге оказался следователь. Смутно вспомнив, что это тот самый человек, к которому должна была сегодня явиться, я впустила его в квартиру. Мне было плевать на свой внешний вид, я понимала, что выгляжу ужасно, да и пахну не лучше, но все это было мне безразлично. Не обращала я внимания и на горящий взгляд Виктора, к тому моменту он представился мне уже трижды. Я просто стояла на кухне, облокотившись на подоконник, и собиралась выслушать, что он скажет.

А дальше начался ад. Мой персональный ад. Его слова выбили воздух из моих легких. Самоубийство… Отравление… Смертельная доза лекарства… На стол были выставлены те самые таблетки, которые буквально неделю назад я бросила к себе под подушку и благополучно забыла. Дальше шли профессиональные термины, но я уже не слушала. Схватившись за голову, я стала оседать на пол, открыв рот для крика, но с губ не сорвалось ни звука. Я уже ничего не соображала, в голове была лишь одна мысль, что это я убила его, я своими грязными руками толкнула отца на самоубийство. Меня трясло как в лихорадке, я ничего не соображала, это был самый настоящий шок. Я даже не стала смотреть бумаги, которые протягивал мне следователь, отгородившись ото всего. Не обратила внимания на его руки, поднимающие меня с пола, я даже до сих пор не помню, что он говорил мне тогда. Поднял на руки и понес на кровать, шепча какие-то успокаивающие слова. Он гладил меня по волосам, все время что-то говорил про то, что защитит меня. Лежала, словно поломанная кукла, никак не реагируя на происходящее. Очнулась лишь тогда, когда почувствовала его тело на себе и глубокие быстрые толчки внутри себя. Я даже не пыталась его оттолкнуть, мне было все равно. Смотрела на стену, отвернувшись в сторону, а в голове была лишь одна мысль: Я УБИЛА ОТЦА…

- Мила…

Я вынырнула из своих воспоминаний, почувствовав руку на своем плече. Рядом стояла мама, тревожно вглядываясь в мое лицо. Провела ладонью по щекам, стирая слезы, которые, оказывается, текли из моих глаз, а я даже не заметила.

- Дочка, мне тоже его не хватает. Ты же знаешь, - она взяла меня за руку, - папа не хотел бы видеть тебя такой.

Я слушала ее, пытаясь привести свои чувства в порядок. И в голове возник лишь один вопрос: а хотела бы ОНА меня видеть, если бы узнала всю правду…

Глава 16

НАДЯ

Я проснулась в радужном настроении. Сегодня я увижу малышей из "Елочки". Они все такие славные... я каждый день молюсь, чтобы каждый из них нашёл свою маму и папу.

Потянулась на кровати, быстренько откинула одеяло в сторону, пошла умываться и собираться в школу. Не успела сделать и пары шагов, как на мою пятку начали нападать, считая её потенциально опасной. Я улыбнулась и присела на корточки, чтобы погладить своего щеночка.

- Доброе утро, Красавчик, - поцеловала его и прижала к груди. Песик попытался вырваться из объятий, и я отпустила его. Он, потявкивая, пошёл на свою подстилку, обдумывать план мести.

Мой Красавчик - щенок породы серебряная хаски, у него один глаз серый, а другой карий. Мой комочек счастья. На День Рождение мне подарил его друг Кости... Антон. Почувствовала, как глупая улыбка расцвела на моём лице, а щеки порозовели. Я смутилась и бросила взгляд в сторону щенка. Он вильнул хвостом, может, говоря, что заметил мою реакции? Я ещё не совсем понимаю его. Но для профилактики, показала ему язык и побежала в ванную.

Спустившись вниз, сразу почувствовала запах блинчиков и чая с мелиссой. Ням-ням. Прямиком пошла на кухню, а Красавчик впереди меня. Недобро сузила глаза и побежала следом за ним, а то все вкусняшки достанутся ему.

Одновременно мы забежали на кухню и бросились к маме. Она засмеялась и дала щенку кусочек блинчика. Я поджала губы, больше я не любимица в семье.

- Доброе утро, семья Зарецких, - поцеловала в щеки по очереди маму и папу и плюхнулась на стул.

- Доброе утро, родная, - поприветствовал меня глава семейства, тепло улыбнувшись. Мама поставила передо мной чашку с чаем и блины с вареньем.

- Спасибо! - просияв, поблагодарила я ее.

- Кушай, солнышко.

Мы принялись за завтрак, переговариваясь между собой. Вскоре приехал Леонид, чтобы отвезти меня в школу. Попрощавшись со всеми и потрепав Красавчика по холке, я выбежала из дома.