Я ухмыльнулся, слушая Олега, и сказал:

- Пригодится где? Для снятия новых подстилок, а, Олежка? - тот запустил в меня бутылкой с водой, но я ее поймал. А Антон очень серьезно посмотрел Олегу в глаза.

- Зря ты так, Филатов. Танюху твою ценить надо и на руках носить. Мне не понять, как такому дебилу, как ты, попалась такая девушка, - больше не говоря ни слова, Антон вышел из зала. Мы переглянулись с Олегом и пожали плечами. Мало ли, что у Франца на уме. И вообще к чему вся эта тирада. Не похоже это на него.

- Может, случилось что? - спросил я.

- Не знаю. Но это странно, - был дан мне ответ.

Как позже выяснилось, два дня до этого Антон похоронил обоих родителей. Сначала мать, а через три дня отца. Он не смог жить без нее, не выдержало сердце. Это мы услышали в раздевалке. После этой новости, мне безумно захотелось позвонить своим старикам и узнать, что с ними все в порядке. И вечером я все же позвонил родителям и Чертенку, узнал, что с ними все хорошо, и мы договорились пообедать на неделе всей семьей. Потом перекинулся парой сообщений с Алиной и лег спать.

Очень странные выходные. Много эмоций и размышлений. Давненько я не занимался таким самокопанием. На следующий день первым делом по прибытии на работу, приказал Валентине Михайловне прислать ко мне Милену, как только девушка появится на работе. Что бы я ни делал за эти дни, она все равно не покидала моих мыслей. Я снова и снова возвращался к ним. Мне действительно хотелось извиниться. Она не заслужила этого. С таким решением, я опустился в кресло и начал свой рабочий день.

МИЛЕНА

Выходные прошли спокойно. Виктор решил, что я действительно больна и не беспокоил меня. Эти дни он очень часто отлучался, как мне говорил - по работе. Но я и не забивала себе голову. После ухода из органов он открыл частное агентство и его график действительно был ненормированным. Мне же лучше.

В голове то и дело проносились картинки той сцены в коридоре и последующие слова Зарецкого. И вот сейчас я сидела в кабинете и не могла сдвинуться с места. Он меня ожидает у себя. Господи, зачем? Еще раз посмеяться? Я не знала, как вести себя, боялась оказаться с ним один на один и ненароком выдать свои чувства. Точнее их полный раздрай. Я злилась на него, хотелось сделать ему больно в ответ. Но, черт возьми, какая-то извращенная часть меня хотела повторения тех ощущений, что испытала в его руках. И осознание этого лишь вызывало большую злость. На себя, на него, на судьбу, по прихоти которой я попала на эту чертову работу.

Решив для себя, что лучший способ избежать лишней головной боли - это вести себя с ним подчеркнуто холодно и равнодушно, ни в коем случае даже лишним взглядом не показать ему, чем для меня стал тот эпизод в коридоре, я направилась в его кабинет.

Валентина ободряюще мне улыбнулась. В последнее время мы смогли с этой женщиной найти общий язык. Ее отношение к Зарецкому поражало, казалось, что она воспринимает его с какой-то с материнской теплотой. Помешкав немного перед дверью, я постучалась и зашла в кабинет. Он сидел за столом, перебирая какие-то бумаги. Вскинул голову и я, закрыв за собой дверь, спросила:

- Вызывали?

Лишь один взгляд в его сторону, и меня начала колотить мелкая дрожь. Плохой знак. Зарецкий посмотрел на меня долгим взглядом и, наконец, ответил:

- Вызывал. Присаживайся, - указал на стул.

Я осталась стоять на месте и не произнесла ни слова. На это он лишь слегка улыбнулся и откинулся на спинку кресла.

- Как прошли твои выходные, Милена?

В голове сразу пронеслись все мои мысли о нем, о том, что было после вечера. Боже, я очень надеялась, что краска смущения не коснулась моих щек. Вздернула подбородок и ледяным тоном поинтересовалась:

- Лучше некуда! Вам предоставить полный отчет или частичный?

Казалось, его все это лишь забавляло. Вдруг он резко встал и направился в мою сторону. Первым желанием было тут же кинуться прочь, но я сдержала этот порыв и осталась стоять на месте. Он уже находился в опасной близости возле меня, я даже слышала аромат его парфюма, и мне хотелось вдохнуть его полной грудью, закрыв глаза. Чееерт, что за идиотские мысли?! Почувствовала прикосновение к руке чуть выше локтя, и во мне невольно все сжалось в ответном порыве. Его ладонь обжигала, казалось, будто от нее исходят тысячи зарядов тока, вызывая во мне столь странные чувства. Тут же вспомнила, как эти пальцы касались меня... Черт, черт, черт! Я поспешила выдернуть свою руку, но безуспешно. Вскинула взгляд на него и едва не задохнулась от того, что там увидела. В его глазах плескалась страсть, желание и что-то еще. Я тут же отвернулась и услышала его тихий голос:

- Милена... По поводу случившегося...

Не дала ему договорить, и произнесла, стараясь не выдать эмоций:

- Если Вы меня вызвали по поводу отчета для немцев, то через два дня он будет полностью готов.

Я все также продолжала упорно смотреть в другую сторону от него. Но тут Зарецкий мягко взял меня за подбородок, заставляя смотреть на него, очертил большим пальцем контур губ и как-то, хмуро улыбнувшись, произнес:

- Милена, я думаю, что мы должны...

И снова я его перебила, не давая закончить предложения, не позволяя завести разговор в то русло, из которого я не смогу выбраться:

- Должны сделать его завтра, я знаю, но отдел проектирования только сегодня...

От его неожиданного крика я вздрогнула:

- Да плевать я хотел на этот хренов отчет! - он прижал меня к своему телу, удерживая рукой. И больше не произнес ни слова. Просто смотрел мне в глаза странным взглядом, по которому ничего невозможно было прочесть. От неожиданности я замерла, не пытаясь вырваться. Слова пропали, даже мыслей не было. Видела лишь его лицо, так мучительно близко. Он накинулся на мои губы в жестком поцелуе, я не смогла его оттолкнуть. Его губы не были нежны, он сминал их, целуя, язык начал исследовать рот и из моего горла вырвался стон. Я чувствовала, что теряю контроль. Снова! Но его вкус... Он был неподражаем. Я не обращала внимания на боль, возможно, потом мои губы посинеют, плевать! Услышала стон, теперь его, и вот рука уже опустилась на талию, сжимая. Именно это и привело меня в чувство. Я резко вырвалась и, вложив, весь гнев и на себя и на него, влепила ему пощечину. Зарецкий отшатнулся, в удивлении схватившись за щеку, на которой уже расползалось отвратительное красное пятно.

- Никогда, слышишь, никогда! Не смей ко мне прикасаться, - меня всю трясло, от злости на себя, от возбуждения, черт бы его побрал! Я даже не обратила внимания, как перешла на «ты». В его глазах мелькнуло что-то, что напугало меня больше, чем собственная реакция на него. Резко развернувшись, я направилась к двери, стараясь не перейти на позорный бег. Уже схватившись за ручку, я услышала голос Зарецкого позади себя:

- В субботу у моей сестры день рождения. Ты идешь со мной.

Я удивленно повернулась к нему, он стоял у окна и смотрел на меня.

- Если Вы думаете, что я смогу...

Не дав мне договорить, он резко произнес, поворачиваясь ко мне спиной:

- Это был не вопрос, Милена.

Ничего не отвечая, я скрылась за дверью.

Глава 8

ВИКТОР

Мужчина только что закончил телефонный разговор и положил трубку. В задумчивости откинулся на спинку кресла, поставил локти на подлокотники и склонил подбородок на переплетенные пальцы. Вырисовывалась занятная картинка, и она ему очень нравилась. Сам факт того, что, возможно, ему повезло и его контракт на кругленькую сумму может выгореть.

Виктора раздражало то, что он не смог сразу справиться со своей задачей. Он, как бывший военный и капитан в отставке, считал, что настоящий мужчина обязан решать все проблемы сразу. А какими способами - это его не интересовало. Главное - положительный конечный результат.

Дослужив до капитана и уйдя на пенсию, он понял, что не может сидеть дома, к этому не привык. Да и грех не воспользоваться теми связями, которые он, Виктор, получил в органах. Так вместе с парой своих дружков из ментовки, они решили открыть свое сыскное агентство. С такими связями и знакомствами, они могли работать и вне закона. Тем более, кому, как не им, бывшим сотрудникам органов правосудия, знать все тонкости и лазейки. Шантаж, грязные подкупы, травля жертв ради денег… Всем этим они не гнушались, считая своим девизом «у каждого есть свои секреты в шкафу».

И вот около полугода назад им поступил заказ на некоего Зарецкого Константина Анатольевича. Естественно, имя заказчика не называлось. Тайна, покрытая мраком. Виктора это особо и не интересовало. После того, как ему и его сослуживцам озвучили сумму контракта, их не интересовало больше ничего.

Мужчина прикрыл глаза и предался воспоминаниям.

В тот день, после согласования и подписания контракта сторонами, он был на десятом небе от счастья. Купил вино, цветы и поспешил домой к любимой жене. Его Милене. Даже одно мысленное упоминание ее имени сводило его с ума. Она его Богиня. Ожившая и ниспосланная ему, как небесная благодать. Припарковался около их подъезда и быстро поднялся на нужный этаж. И каково же было удивление Виктора, когда он обнаружил, что Милены нет дома. Она опять задержалась на работе, а ведь он сказал ей по телефону, что они будут отмечать подписание контракта с новым клиентом. Что теперь он, Виктор, сможет дать ей все, о чем они когда-либо мечтали. Но эта неблагодарная снова не поверила ему и в него. Опять посмеялась над ним своим поступком. По его венам побежал чистый гнев, разгоняя кровь все быстрее и быстрее. За несколько минут, он разворотил всю кухню. Разбил на тысячи осколков всю посуду, сбросил со столешницы все приборы, запустил в стену бутылку с вином…. А теперь смотрел, как уродливое красное пятно стекает вниз на линолеум. Этого ему было мало. Он достал из холодильника бутылку с водкой и начал методично напиваться. Сидел и жалел себя, как большой ребенок. Не мог понять, чего этой суке, Милене, не хватает. Он же все для нее делает. Любит ее до боли в груди и никогда с того момента, как они встретились, не посмотрел на другую женщину. Чего же этой твари не хватает? Что она еще хочет от него? Мужчина не понимал.

Спустя час самокопания и больше половины бутылки водки, Виктор услышал, как щелкнул замок входной двери. А вот и явилась виновница торжества. Недобро усмехнулся и, пошатываясь, вышел в коридор. Он был настолько зол, что схватил девушку в коридоре и впечатал в стену. Кричал ей в лицо оскорбления и унизительные слова. А потом, как животное повалил ее на пол и взял силой.

Утром он хотел извиниться и нашел ее на кухне, разгребающей вчерашнюю вспышку его гнева. Одного только взгляда на то, с каким дискомфортом она двигается после того, что он сделал с ней вчера вечером, было достаточно, чтобы понять - он переступил грань. Но самое интересное, когда он произносил слова «извинений», он не чувствовал себя виноватым перед ней. Она это заслужила, он ее муж и она априори должна его поддерживать, а не воротить лицом и проявлять свой характер. Да если бы не он, то сучка уже давно гнила бы в тюрьме, уж он-то об этом позаботился. Виктор заслуживает элементарного уважения к своей персоне.

Мужчина встал, достал бутылку коньяка и бокал из шкафа. Налил полный стакан и сел обратно в кресло. Покрутил янтарную жидкость в руках и сделал большой глоток. Спиртное привычно обожгло горло, и он почувствовал, как расслабляется. Продолжил думать о хитросплетениях судьбы.

После того случая Милена стала относиться к нему еще холоднее. Виктор знал, что с ее стороны нет никакой любви, и не будет никогда. Но ему было плевать, он любит за двоих. Главное – это, что она рядом, а все остальное неважно. Он старался держать себя в руках, но не мог. Ему нравилось вымещать всю злость от проблем на работе на Милену. Нравилось видеть страх в ее глазах, когда он возвращается с работы и знать, что она принадлежит ему и только ему. Он даже и мысли не допускал, что жена может уйти от него. Не сможет, потому что боится. Не физической расправы или скандалов. Нет. Она боится того, что Виктор может открыть интересные факты биографии Милены для ее матери. А она, как всякая любящая дочь, не может этого допустить.

Он вспомнил, как впервые увидел ее. И просто прирос к месту. Взрослый мужик стоял и пялился на эту 18-летнюю девочку и не мог отвести глаза. В тот момент он понял, что значит найти свой идеал и сам для себя решил, что сделает ВСЕ чтобы она была его… И она стала.

Он допил остатки коньяка, и по его телу прошла волна похоти, как и всякий раз, стоит лишь вспомнить о его благоверной. Все сослуживцы завидовали ему, а он не чурался всякий раз показывать Милену на публике. Он получал моральное удовольствие от того, какими глазами на нее смотрят его коллеги. Дела на фирме шли неважно. Единственным доходом оставалась его пенсия и зарплата жены. И как мужчину его это коробило. А когда Милена начала приносить в дом больше чем он, то он вообще начал слетать с катушек чаще, начал много пить. Ему нравился алкоголь, он не считал, что у него есть проблемы с ним, как говорит его жена. Виктор знает свою меру, и ЕЙ просто нужно перестать его злить. Вот и все. Он никогда не верил в Бога или еще в какую-то такую хрень. Но сам не знал, чем объяснить тот факт, что он сможет добраться до Зарецкого. До этого все его попытки венчались полным провалом. То ли он настолько аккуратен, то ли действительно чист, как младенец. Но все, что он мог узнать про него, черпал из общедоступных средств информации. Ему нужно было больше. Скелеты есть у всех. И когда Милена сказала, на кого будет работать, Виктор был в шоке. Полгода и ни одной возможности подобраться, а тут такая удача. В его голове тут же созрел план. Тогда он позвонил своему другу и соучредителю агентства. Тот тоже опешил и они стали продумывать все тонкости. Клиент хочет компромат на Зарецкого К.А. и он его получит. А Милена, его дорогая женушка, им в этом поможет. На лице Виктора расплылась злорадная улыбка, больше напоминающая оскал.