Дебора Мей - Остров любви

Застеснявшись собственных слов, Фиби густо покраснела и отвернулась.

Алекс с довольным видом откинулся на стуле и, скрестив руки на груди, проговорил:

– Вы можете кормить меня, когда вам заблагорассудится, принцесса.

Она вскочила из-за стола, покраснев еще сильнее.

– Я еще должна вымыть тарелки… Фиби чувствовала пронизывающий взгляд Хосмена все время, пока мыла посуду.

– Неужели вы не можете не нервничать? – спросил Алекс.

– Да я спокойна. – Ну и хорошо.

Девушка молча вытирала тарелки и ложки, невольно прислушиваясь к грохоту кочерги, – это Алекс бросил очередное полено в печь.

– Зимняя эвакуация начнется через два дня, – неожиданно объявил он. – В некоторых гаванях уже штормит.

«Зимняя эвакуация, – подумала Фиби. – Обитатели острова Мей оставят его, чтобы вернуться весной, растопить печи и возродить жизнь в поселке. Но не я. Я наконец-то вернусь в цивилизованный мир, обратно в…» Мысли внезапно смешались. С того самого момента, как Хосмен похитил ее, девушка только и думала о побеге и ни о чем другом, кроме как вернуться к прежней жизни. А теперь она даже не была уверена, что хочет этого возвращения. Ведь Ипсуич сильно пострадал от пожара, в огне погиб шикарный особняк отца. Кроме того, отец официально заявил, что Фиби ему не нужна.

Саймон, судя по всему, тоже не захотел принять на себя заботу о своей невесте. Как ни странно, но последняя мысль согревала девушку.

– Вы хоть слышали, что я сказал?! – прервал ее размышления голос Алекса. – Народ довольно скоро покинет этот остров на зиму…

– Я прекрасно вас слышала.

– Похоже, вы не любительница новостей.

– Я знала, что это рано или поздно случится. Вчера вот шел снег. И уже несколько дней все пакуют вещи.

Фиби расставила тарелки по местам.

– Бьюсь об заклад, что Грозный Рик захочет поднять якорь, как только погода наладится.

– Именно так и проходит эвакуация, на пароходе Грозного Рика? – поинтересовалась она.

– Да, на «Лаки», парочке пакетботов да одной шхуне. Как только погода наладится, весь этот флот возьмет курс на Данбар или Литтлнест.

Наконец девушка повернулась к Хосмену.

– А что потом?

– Большинство местных будет зимовать у родни и друзей, ну а холостякам можно будет снять комнаты в городе, наняться на работу на верфи или пивоварни Лестера.

Фиби поджала губы. Алекс сам спровоцировал ее вопрос.

– Нет, я имела в виду, что ожидает там лично меня? Я просто представить себе не могу, каким образом вы будете удерживать меня в заложницах там?

Хосмен стукнул кулаком по столу.

– Ну, если вам угодно знать, я по-любому буду вас удерживать.

Не сдержавшись, девушка дала выход своей ярости:– Ваш план провалился, потому что я больше не нужна своему отцу. И тем не менее я делала все, чтобы смириться с вами. Мне понятна глубина вашей утраты. Мое сердце разрывается от скорби. Я предложила вам, чтоб отец выплатил компенсации всем пострадавшим, обещала не возбуждать против вас уголовного дела. Я работала здесь как проклятая, пока мои руки не превратились черт знает во что! Что вы еще от меня хотите?

Взгляд Хосмена на мгновение просветлел. Но Фиби решила, что ей это просто показалось.

– Просто будьте готовы отправиться в плавание, как только погода наладится, – спокойно произнес он.

– Мне кажется, я заслужила знать, что именно меня ждет.

– Узнаете, когда доберемся до места, – отрезал Алекс.

– Ну что ж, если я отправляюсь в путешествие, – фыркнула девушка, то должна смастерить себе новую модную шляпку.

Рассвет дня эвакуации с острова оказался солнечным, ясным и холодным. Водная гладь более всего напоминала хорошо отполированное зеркало. Невидимый дух срочности пронизывал воздух, поскольку холодный сезон наступал быстрее, чем кто-либо мог предположить. Снег уже покрыл землю, а около причала образовалась тонкая корка льда. Обледенелые скалы сверкали на солнце, подобно хрусталю. На западе уже собирались черные тучи. Дин Экель клялся, что чувствует близкое приближение пурги, и потому шкиперы решили твердо взять курс на Данбар и не рисковать более продолжительным плаванием в Хаддингтон.

Фиби надела только что сделанный бархатный чепец, аккуратно завязав его у подбородка. Самодельная вещица, конечно, очень сильно закрывала лицо и волосы, но теперь менять фасон было уже поздно. Девушка натянула свою единственную пару перчаток и вывела во двор Пушка. Пока она возилась с пуговицами на перчатках, Алекс уже вышел из магазина, а собака, визжа от радости, путалась у нее под ногами.

– Мы отплываем через час, – сказал Хосмен. – Пожалуйста, не отходите далеко от причала.

– Да я даже со двора не выйду, пока не застегну эти проклятые перчатки.

Помедлив немного, он предложил:

– Дайте-ка мне свою руку. Отказывать было глупо, и, скрывая нервозность, девушка протянула мужчине руку. Его огромные пальцы боролись с крохотными перламутровыми пуговичками.

– Вообще непонятно, зачем вам на перчатках еще и пуговицы, – проворчал он, стараясь попасть в петельки. – Можно подумать, что они свалятся, если вы не застегнете все эти пуговицы.

– Это просто такая мода, – ответила Фиби. – И вы ничего не понимаете в подобных вещах.

– И никогда не буду, – буркнул Алекс, покончив с первой перчаткой и принимаясь за вторую. Когда Хосмен коснулся ее, сердце девушки нежданно забилось чаще.

– Да у вас рука трясется, – заметил он. -Успокойтесь.

– Ничего она не трясется.

– Еще как трясется, – он вытянул ее руку, чтобы Фиби сама в этом убедилась.

– Ну, это просто от холода, – вышла из положения девушка, втягивая голову в плечи. -Нет уж, лучше я пойду к Майле, и она застегнет мне эту перчатку, не делая глупых замечаний.

– Ну и слава Богу!

Девушка хлопнула в ладоши, привлекая внимание Пушка, и они вышли, скрипнув калиткой. Собака побежала по замерзшей дороге, принюхиваясь к незнакомым запахам.

– Эй, принцесса, – крикнул ей вслед Алекс.

– Что? – ответила Фиби, демонстрируя всем своим видом, что очень торопится.

– Смотрите, не опоздайте на посадку на борт «Лаки»! Если прозеваете эвакуацию, вам придется провести на острове всю зиму. Вы же не хотите, чтобы с вами случилось то, что произошло с женой Тома Холла?!

Девушка поежилась.

– Все же это лучше, чем закончить свою жизнь, как Том Холл!

Когда она шла по главной улице безымянного поселка, то ощутила внезапную грусть. Больше она никогда в жизни не увидит этих мест, не увидит, как над бескрайней гладью моря восходит солнце. Не услышит ветра, завывающего в высоких кронах сосен, не услышит шума волн, бьющих о скалистый берег, больше никогда уже не встретит людей вроде Дина Экеля и уж точно не станет зарабатывать себе на жизнь обработкой форели.

Она больше никогда не будет наблюдать, как здешние детишки запускают змея, не будет собирать вместе с ними разноцветные камешки в быстрых ручьях, не будет баюкать младенца Камиллы, а потом пить чай с этой молодой мамой.

Никогда уже больше этого не будет.

Видя, какой переполох царит у причала, Фиби подумала, что сейчас Дин чувствует то же самое. Он тоже навсегда покидал Мей. Две ночи тому назад на званом ужине Дин встал и торжественно объявил, что уходит на пенсию. После того как прорыбачил пятьдесят лет, он решил обосноваться в собственной небольшой хижине в Шотландии, где сможет спокойно сидеть у печи и покуривать свою трубку. Наконец у него появится возможность перечитать все книги, собранные за время жизни.

Дин говорил, что уходит на покой со слезами на глазах, потому что любил этот остров. Другие тоже плакали, потому что Дин Экель считался здесь непоколебимой скалой, центром, надежным причалом, вокруг которого вращалась вся жизнь поселка. Вчера он пошел с Фиби на прогулку и показал ей быстрый, искрящийся на солнце ручей, дно которого было усыпано самым великолепным агатом, какой когда-либо девушке приходилось видеть. Теперь ей хотелось взять несколько этих блестящих камешков с собой на память.

Когда Фиби спустилась к причалу, то поняла, что Хосмен не преувеличивал, когда говорил, что весь поселок готовится к эвакуации. Суда были загружены под завязку скарбом переселенцев. Люди увозили с собой даже железные печки. «Господи, – пронеслось в голове у девушки, – как же они бедны. Надо будет обязательно договориться о компенсациях».

Жизнь на острове Мей научила ее многому. Раньше Фиби была беспомощным листком, дрожащим под порывами отцовских амбиций.

Но теперь она точно знала, что обладает собственной волей и будет слушаться голоса своего сердца, а не отцовских советов.

Когда девушка шла вдоль причала с бежавшим рядом Пушком, с востока подул сильный ветер. Она поздоровалась с Бирксами и Голднесами и в последний раз обняла младенца Камиллы Голднес.

Подойдя к стоявшему у причала «Лаки», Фиби увидела на борту парохода улыбающегося Ричарда Майлиуса.

– Ах, мисс, – приветствовал он ее. – А я – то вас поначалу не признал.

– Неужели я так изменилась?

– О да, теперь вы не плачете. Девушка рассмеялась.

– Неужели я так много ревела?

– Ну, нет, – добродушно усмехнулся Грозный Рик.

– Да, – одновременно с ним сказал Хосмен, голова которого показалась из люка машинного отделения. – Но мы терпели вас из-за цвета ваших прекрасных волос.

– Очень смешно, – недовольно поморщилась Фиби и, прикрыв ладонью глаза, в последний раз полюбовалась на обледенелые скалы.

Пушок уже прыгнул на пароход и как бешеный восторженно носился на палубе, а Грозный Рик тем временем катил к трюму очередную бочку. Вдруг крышка бочки отвалилась. Перепуганная девушка инстинктивно отскочила в сторону.

Ричард изверг целый поток ругательств, в то время как содержимое бочки растеклось по всей палубе. Пес, заскулив, попятился к рубке. В воздухе стояла ужасающая вонь.

– О, Боже, – прошептала Фиби. – Что это?

– Рыбий жир, – с отвращением сплюнул Алекс, вновь показавшийся в отверстии люка.

– Проклятье! – Грозный Рик наблюдал, как жидкость залила его сапоги. – Какой осел закрывал эту бочку?!

Девушка уже было собралась подняться по трапу на борт парохода, но Алекс жестом приказал ей этого не делать.

– Мы уж тут сами как-нибудь уберем. Не хватало еще, чтобы все мы потом были в этой дряни.

Рукой он указал на судно «Кинг», стоявшее на другом конце причала.

– Вам лучше отправиться на большую землю в компании О'Брайенов и Беккеров.

Плавание вне общества Хосмена вообще-то должно было быть приятным для Фиби. Девушка вспомнила, что ее главной целью являлся побег от этого человека. Но теперь это показалось ей полным абсурдом.

– Хорошо, – ответила она.

Алекс рассеянно кивнул и помахал ей рукой. Он уже драил палубу старой серой шваброй. Фиби отправилась на «Кинг», рассказав там о происшествии. И пока мужчины смеялись над пролитым жиром, Майла со светлой улыбкой смотрела на девушку.

– Последний день на острове? – спросила она.

– Пожалуй… По крайней мере, для меня и Дина.

– Да мы уж много лет пытались избавиться от этого старого мошенника, – бросил через плечо занятый погрузкой Роберт О'Брайен. – Надо было оставить его здесь, чтоб он замерз насмерть.

Дин сухо рассмеялся.

– Тогда тебе не над кем было бы подтрунивать, Роберт. Да и потом, существует много способов, чтобы не замерзнуть, – сказал Дин, обращаясь к Фиби.

– Сейчас последует очередная байка, – предупредил ее Бен Беккер.

– Слышал я историю, как два человека заблудились в пургу. Они уже наполовину замерзли, когда им посчастливилось убить оленя. Они его выпотрошили, а сами залезли в тушу.

– Вот видите, что я вам говорил? Краснобай… – перебил его Роберт, поднимая якорь.

– А может быть, то был не олень, а карибу?

– Может, этого вообще не было?

– А мне вот рассказывали, что эти двое были раздеты догола и согревали друг друга телами внутри этой туши.

Дин и Роберт разразились хохотом.

– Я б лучше умер, – подытожил Дин. Фиби густо покраснела, но смеялась вместе со всеми.

– Вы прямо такая леди, – восхищенно заметила Майла, разглядывая чепец девушки. – Ах, как бы и я хотела идти в ногу с модой.

Фиби была поражена, что простая смиренная Майла хочет быть похожей на нее. У этой женщины были муж и сын, которые обожали ее.

– Подождите, у меня кое-что для вас есть… И когда девушка стала развязывать головной убор, Майла запротестовала:

– Нет-нет, ни за что!

– Нет, вы должны принять мой подарок, иначе я обижусь.

Фиби удивилась твердости своего голоса. Она совершенно изменилась, стала самоуверенной и даже властной. Сняв малиновый чепец, она буквально заставила Майлу снять свой, простенький, из серой шерсти.