Томас Рид, казалось, ничего этого не замечал. Он выразил восхищение ее видом, когда по широкой лестнице она спустилась в холл. Леди Маргарет и ее супруг, которых моментом раньше приветствовал ее отец, тоже нашли слова признания.

— Какое прекрасное платье, Нора! Вы выглядите в нем по-настоящему взрослой, — любезно сказала леди. — Я так надеюсь, что вскоре увижу, как вы танцуете! В следующем месяце мы даем бал. В честь крещения ребенка Айлин. У нее сын...

От взора Норы не укрылась тоска в глазах ее отца, когда он снова поздравлял лорда и леди Мак-Дугал с рождением их первого внука. Она, со своей стороны, тоже заставила себя сказать пару слов, однако вскоре всеобщее внимание было отвлечено стуком в дверь. Служанка встречала очередного гостя. Нора видела сквозь разноцветные стекла, которые отделяли гостиную от холла, как она принимала пальто у какого-то мужчины высокого роста.

— Нет, нет, цветы я вручу сам, лично...

Голос был громким: видно, его обладатель привык повелевать. Мужчина также не стал ждать, пока девушка-служанка доложит о нем. Он самоуверенно вошел через стеклянную дверь, и Нора побледнела под слоем грима, когда увидела цветы в его руке.

С ума сойти! С того самого дня, как Саймон просил ее руки, никто и никогда больше не выходил ей навстречу с букетом цветов. Было принято по-другому: служанки принимали подарки для хозяев дома уже на входе, а потом демонстративно украшали ими помещения, в которых Нора и ее отец развлекали гостей. Этот мужчина, однако, держал букет цветов перед собой, в то время как его взгляд пробежал по всем женщинам в зале. Он быстро сделал вывод о том, кто здесь хозяйка. Затем поклонился Норе и протянул ей цветы.

— Мисс Рид? Благодарю за приглашение!

Томас Рид улыбнулся гостю.

— Нора, леди Маргарет, лорд Мак-Дугал, разрешите представить вам мистера Элиаса Фортнэма.

Нора впервые испытала чувство благодарности за то, что ее щеки покрыты толстым слоем пудры, которая милостиво скрыла сначала ее внезапную бледность, а затем — так же внезапно вспыхнувший румянец. Ей удалось взять себя в руки, вежливо поблагодарить этого мужчину и рассмотреть его поближе, пока он приветствовал леди и лорда Мак-Дугал. Она с облегчением поняла, что чувство дежавю обмануло ее. У Элиаса Фортнэма не было ничего, действительно, абсолютно ничего общего с Саймоном Гринборо. Разве только одно их объединяло: Фортнэм тоже не носил парика. Хотя его волосы были щедро посыпаны серой пудрой, и истинный их цвет узнать было невозможно, его свисающая на плечи грива была, без сомнения, настоящей. Кроме того, Фортнэм не стал припудривать свое лицо, может быть, потому, что все равно было невозможно полностью скрыть яркий солнечный загар. Непривычно темный цвет лица в декабре в Лондоне. Впрочем, в остальном Фортнэм тоже бросался всем в глаза. Вместо обычных брюк до колен на нем были темные панталоны, а к ним он надел сюртук и короткий жилет из шерсти неброского цвета. Вместо туфель с пряжками на нем были сапоги для верховой езды. Одежда мистера Фортнэма производила впечатление новой и почти не ношенной. Нора знала, что такой стиль назывался модой по-английски и находил все больше и больше поклонников, особенно в Англии. Но в кругу знакомых ее отца он пока не пользовался популярностью.

— Мистер Фортнэм прибыл в Лондон всего лишь пару дней назад, — только что проинформировал ее отец мистера Мак-Дугала. — Однако мы уже давно ведем с ним торговлю. Мистер Фортнэм является владельцем плантаций сахарного тростника. Он прибыл с Ямайки.

Нора окаменела. С тех пор как она познакомилась с Вентвортами, ей больше не встречался никто, кто имел бы владения в колониях. Однако она и не искала таких знакомств после смерти Саймона. Возможно, это было чистой случайностью, что ее отец больше не приводил в дом тех, кто мог бы рассказать об островах. Однако также возможно, он делал это сознательно, чтобы не давать пищи ее мечтам об отъезде из Англии.

— Правда? — сразу же проявила интерес леди Маргарет.

А Норе между тем пришлось принимать новоприбывших гостей, мистера и миссис Раундботтом. Мужчина приветствовал Фортнэма, как старого знакомого. Конечно, он ведь тоже был купцом и наверняка имел деловые связи с плантатором.

Элиас Фортнэм обратился к Норе только тогда, когда наступила пора сопроводить ее к столу.

— Я все же надеюсь, что эта честь выпадет мне, — галантно произнес он.

Нора вежливо подала ему руку и провела его в столовую. При этом у нее было время рассмотреть его поближе.

Фортнэм оказался мужчиной высокого роста, крепким, тяжелым и, безусловно, сильным. У него было широкое лицо, но губы казались несколько узковатыми. Из-под кустистых бровей на Нору сверху вниз смотрели живые голубые глаза. Причем смотрели они по-дружески заинтересованно, а не испытующе, как глаза большинства мужчин, которые появлялись возле Норы. Без сомнения, он ничего не слышал о скандале, в который она была вовлечена за два года до этого, а также о ее сдержанности и отстраненности от людей, о которой обычно вспоминали тотчас же, как только речь заходила о дочери Томаса Рида.

— Ямайка, должно быть, очень красива, — заметила она, когда все уселись за стол и слуги занесли первое блюдо.

Фортнэм улыбнулся ей.

— О да! — заявил он. — По крайней мере, если не обращать внимания на излишнее тепло и влажность. Целый год там очень жарко и время от времени свирепствуют ураганы. Вот без последнего вполне можно было бы обойтись — в позапрошлом году ураган уничтожил половину моего урожая. Да и жара... Многие белые люди ее не переносят, особенно леди жалуются на нее. Но это жизненно необходимо, иначе сахарный тростник не будет расти. Растительность там действительно пышная, даже в центральной части острова. Там, где мы ничего не возделываем, буйно разрастаются джунгли.

— Но ведь эта местность к тому же очень богата на дожди, не так ли? — осведомился лорд Мак-Дугал. — На это вы сейчас тоже ответите, что вам это нравится, потому что нужно для роста сахарного тростника?

Фортнэм скривил губы.

— Ну, мы можем поливать плантации и без дождя, — заметил он. — Там достаточно ручьев и рек, которые стекают с гор. Из-за них остров даже получил свое имя. Ямайка происходит от слова «чаймака» — остров родников.

— Чаймака — это же по-испански или нет? — спросила Нора.

Фортнэм наморщил лоб.

— Почему вы так думаете? Ах да, потому что остров первоначально находился во владении Испании. Но это было уже давно. Адмирал Пенн отобрал остров у тех парней еще в 1655 году. Нет, название происходит от языка туземцев, там первоначально было какое-то индейское племя...

— Араваки, — вспомнила Нора. Саймон читал об этом. — Они были... они были, наверное, очень мирными.

Фортнэм громогласно рассмеялся.

— Конечно, и это было одной из причин их вымирания. Но доподлинно этого никто не знает. Большая часть их исчезла, когда туда пришли испанцы, а Колумб и его люди уничтожили их окончательно. Сейчас в любом случае там уже нет никаких индейцев, там есть только мы и негры — хотя последние доставляют нам достаточно неприятностей.

— У вас есть проблемы со свободными чернокожими, не так ли? — спросил мистер Раундботтом.

Фортнэм пожал плечами.

— Проблемы — это громко сказано. Просто пара человек засели в горах. И если вы спросите меня, то я бы давно уже выкурил этих негров из их гнезд. Я не имею ни малейшего понятия, почему этого до сих пор никто не сделал. Так что всегда приходится соблюдать осторожность, потому что эти парни любят совершать разбойничьи набеги. Но моя плантация — Каскарилла Гардене — находится прямо на побережье, недалеко от Спаниш-Тауна. Там нам ничего не угрожает: далеко и надолго выходить из горных укрытий они редко решаются. Чаще всего негры грабят мелких плантаторов, которые поселились во внутренней части острова.

— Но они же укрывают ваших беглых рабов, разве нет? — продолжал допытываться Раундботтом.

Фортнэм спокойно долил себе вина, наполнил бокал Норы и лишь потом ответил:

— Иногда так, иногда иначе. Не раз они, напротив, выдавали нам беглых рабов. Естественно, за деньги. Ведь и негры не все являются большой счастливой семьей. Однако лучше всего зорко следить, чтобы никто не убегал.

Нора решила сменить тему. Она не хотела говорить о рабах, намного лучше было бы узнать больше об этом острове.

— А правда, что на Ямайке еще есть мангровые леса? — спросила она нежным голосом.

Фортнэм рассмеялся.

— Правильно, мисс Рид, лучше будем говорить о более приятных вещах. Ямайка — это рай, если вы любите тропические растения, цветы, птиц, бабочек... У нас живут самые большие мотыльки на свете. Вы об этом знали?

Нет, Нора этого не знала, но была более чем готова поселить мотылька-махаона на острове своей мечты.

— Зачастую мангровые растения растут вдоль побережья и возникают там совершенно внезапно, даже становится страшновато. Море, побережье и сразу же позади них — джунгли.

Нора затаила дыхание. Именно так выглядел ее и Саймона остров.

— А пальмы? — жадно спросила она.

Фортнэм кивнул.

— Ну, конечно же. Десятки различных сортов — но их, вроде бы, завезли на остров испанцы. А местными растениями там являются скорее папоротники и цедрелы, а также наша каскарилла — крепкий кустарник или даже дерево, из коры которого добывают эфирные масла. Затем красное дерево, синее дерево... и многие цветущие кусты. Целые районы Блу-Маунтинс — Голубых Гор — еще находятся в полной неприкосновенности. Иногда к нам в гости заезжают ботаники и каждый раз открывают новые растения.

Нора слушала с горящими глазами.

— А что вас привело сюда, мистер Фортнэм? — спросил супруг леди Маргарет. — Дайте-ка я угадаю. Сейчас вы, наверное, находитесь в поисках маленького красивого, всеми забытого графства, чтобы затем представлять свой остров в парламенте?

Фортнэм громко расхохотался.

— Нет, лорд, это уж точно нет! Я ношу честное имя и хочу сохранить его за собой. Хотя вам здесь надо следить за тем, чтобы для старой доброй Англии вообще остались места в парламенте. Эти ребята на Барбадосе могут купить себе даже звание короля, если вы их постепенно не остановите!

Нора робко улыбнулась. Ей не понравилось, что ее новый знакомый держит рабов, но, по крайней мере, он не украшает себя чужими дворянскими титулами, как остальные плантаторы.

— В любом случае сахарный картель тут занимает крепкую позицию, и цены в порядке.

— Цены здесь — это настоящий грабеж! — заявил мистер Мак-Дугал и недовольно посмотрел на свою жену: она только что щедро добавила сахара в кофе, который принес ей слуга. — Если так будет продолжаться и дальше, я попробую завести парники!

Фортнэм ухмыльнулся.

— Не буду вас от этого удерживать, милейший, но подумайте о том, какими высокими вырастают эти растения. Для них вам придется строить чуть ли не дворцы из стекла. Стоит ли это дело того? А потом, вам придется вооружить ваших крестьян мачете вместо кос. Или вы хотите импортировать негров? Это тоже стоит денег, милейший, не обманывайте себя. В конце концов, вы будете рады, если вам позволят платить по нашим ценам!

Лорд скривился, но затем добродушно перенес смех остальных гостей. Немного погодя леди Мак-Дугал пригласила плантатора на ужин в свой городской дом.

— Мы хотели бы представить вам остальных членов лондонского общества, — любезно сказала она. — Кто знает, может быть, вы найдете там заинтересованных лиц для парникового картеля моего супруга и сможете дать нам ценные советы.

Фортнэм со смехом дал свое согласие.

— Однако мне не будет хватать моей очаровательной соседки по столу, — заметил он, бросив выразительный взгляд на Нору, которая снова покраснела под слоем грима.

— Вы можете прийти с мисс Рид! — сказала леди Маргарет с очень довольным выражением лица. — Если Нора хочет сопроводить вас, мы встретим вас с радостью. Вы, Томас, естественно, тоже приглашены.

Нора прикусила губы. Она не могла сказать «нет», не оскорбив мистера Фортнэма. Но при этом она не знала, хочется ей туда идти или нет. Этот вечер был первым вечером за много месяцев, которым она почти наслаждалась. Ей казалось, что джунгли и песок ее острова снова появились у нее перед глазами, а рассказы Элиаса Фортнэма о Ямайке оживили ее воспоминания.

— Я с удовольствием буду сопровождать вас, — спокойно сказала она.

Элиас Фортнэм подарил ей любезную улыбку.

— Но действительно, Рид, такой оживленной, как вчера вечером, я не видела вашу Нору уже несколько лет! — Леди Маргарет была так взволнована, и ее настолько разбирало любопытство, что она на следующий же день нанесла визит Томасу Риду прямо в его контору. — Может быть, тут уже что-то завязывается? Кто он, этот Фортнэм?