Считает ли Дана меня еще своим парнем? Сглотнул ком в горле, чувствуя себя редкостным дебилом.

— Видеть своего родителя преступником тяжелое испытание. Тем более, когда речь идет о попытке ограбления, – делюсь своими мыслями с того самого дня, когда Дана мне открыла личность главного похитителя.

— В том то и дело! Что актеру оказывается, деньги не нужны были, — продолжает шокировать детектив.

— А как же похищение и шантаж?

— Заранее спланированная постановка горе-актера. Кстати, я навел справки, он считался одним из лучших в театре.

Все о чем я хотел спросить, у меня было написано на лице красными буквами: «Какого. Хрена. Происходит».

Тимур показал бармену обновить заказ и продолжил вводить меня в состояние куклы марионетки. С одной лишь поправкой — марионеткой был ни я один.

— Всему виной оказался твой заказ эскорта, и как результат фотографии на свадьбе, — напоминает Тимур, с чего все началось, и продолжает дальше подробно описывать происходящее:

— Отец зная своих дочерей, боялся приближаться к Дане, после того как обанкротил семью долгами. Постепенно смог наладить отношения с Евой, которая многого не понимала в силу возраста. В итоге, сестра Даны, встречалась тайно с отцом и делилась с ним подробностями о жизни сестры.

После возвращения Даны со свадьбы, Ева сама связалась с отцом. И спрашивала совета, как помочь сестре помириться с тобой. Отец, как и Ева не знал, в чем заключалась прошлая работа Даны. Со слов младшей дочери он понял, что Дана влюбилась в приличного мужчину, могла бы никогда ни в чем не нуждаться, и все было бы хорошо, если бы не разлучница. Только Ева весь гнев направила на Лилиану. Отец же наоборот вцепился в тебя, как лучший вариант для дочери. И принял решение, во что бы то ни стало еще раз вас свести, и проверить заодно, на что ты способен ради его кровиночки.

Для лучшей маскировки он предоставил все так, чтобы Дана не узнала о главной цели его участия. Ева тоже не догадывалась о плане отца, продолжая делиться с ним радостью вашего примирения.

Для нас он предоставил подсказки в виде склада, там он до сих пор числится оформленным, после того, как уволился из театра. Дом, в котором держали Дану, принадлежал его матери. И отсюда отсутствие переговоров, и краткий срок для того, чтобы Даночка долго не ждала. А там где мы врезались в машину они стояли больше часа, поджидая нас. Короче, мы так вцепились в охотников за миллионом, что я пропустил очевидные вещи. И только по дороге на склад получил все сведения на актера, и сопоставил одно к другому.

— Ну а как же задержанные преступники? Зачем им-то сидеть в камере ради спектакля? — я ухватился за оставшуюся нитку из сумасшедшего клубка.

— Ах, эти еще два чудика. Парочка бандитов — верные приятели папаши, и также актеры в прошлом. Помогали не бесплатно. Он им заплатил круглую сумму, выигранную в казино, с его слов отдал все до копейки. И по договору они ждали, когда пройдет месяц. За это время вы с Даной, по мнению заботливого папы, должны были окончательно окрепнуть как пара или если не судьба разбежаться. В любом случае он знал, что после того, как откроет Дане правду, она заберет заявление. Я здесь полностью уверен, что так и произойдет. Ну что еще говорить, рассчитал все мужик, кроме того, что у тебя окажется еще много претендентов на миллион.

— Пиндец! А как он... Млять... — после всего услышанного у меня возникли проблемы с речью похуже, чем у Ивана.

Перед тем, как мы с Тимуром напились до состояния, в котором решили, что теперь будем лучшими друзьями, и все х...ня, кроме наших любимых девочек. Я успел поймать за хвост в затуманенном мозге три главные мысли.

Сам обо всем расскажу завтра Дане.

Такого тестя и врагу не пожелаешь.

Твою ж налево. При встрече поблагодарю афериста за подарок на миллион.


Заранее рассеиваю сомнения в правдивости слов отца Даны.

Все так и произошло. Кем бы он ни был, но не до такой степени глупец, рассчитывающий на то, что Артем один привезет миллион и спокойно оставит.:))

Дана

Прикладываю в ванной кубики льда к глазам в надежде хоть немного уменьшить припухлость отекших век. Весь вечер старательно скрывала от Ивана и Евы терзающее чувство обиды. При выключенном свете уткнулась в подушку и дала волю слезам, оплакивая свою глупую ошибку.

Артем не послал меня прямым текстом. Но я почувствовала, что он не просто так перенес свидание или возникли неотложные дела. Холодные безжизненные фразы в сообщении, я восприняла не иначе, как пинок под зад. Позже, все еще надеясь, что мне показалось, и я сгущаю краски, вошла в сеть. Ничего... Пустота. Таких дней у нас еще не было. Что я сделала не так?

Ночью после всех размышлений, напрашивался очевидный ответ. Лилиана! Стерва опередила меня и добилась цели. И пока я здесь страдаю и ругаю себя последними словами — он с ней. Навязчивые мысли рисовали парочку кувыркающимися в постели. Обидно, пипец как. Лучше и не знать сказку, чем лишиться ее только-только поверив в счастливый конец.

Кто бы только знал, чего мне стоило сегодня не раскромсать цветы, принесенные Микки. Приняла, только ради курьера, он-то здесь не при чем, как впрочем, и белые розочки, оформленные в букет в виде сердца.

От Микки и Любовь Ивановны я знаю об оплаченных на месяц вперед услугах агентств доставки. Почему же Ивана не забирает? Если я ему безразлична, тогда зачем и париться о моей судьбе.

— Дан, что с тобой? — не первая в своем вопросе, встречает меня Ната в бутике.

Подруге я не могу ответить все нормально или болит голова.

— Сейчас мне тяжело объяснить, немного позже, Нат. Мне нужно время, — начать жаловаться для меня крайне опасно. Весь старательно нанесенный макияж, скрывающий следы ночных слез, смоется мгновенно под следующей волной.

Ната больше не пристает, но продолжает следить за мной с заметным волнением. А я с целью отвлечься от мрачных мыслей кидаюсь к покупателям, уделяя максимум внимания всему, что не касается меня самой.

Через два часа зал опустел, и я нашла отдушину в прилегающей комнате склада с одеждой. Перебирала новинки и откладывала прошлую серию на скидку.

— Дана, подойди к покупателю! — Позвала Ната с торгового зала.

С молчаливой одеждой мне было как-то спокойнее и я, превозмогая нежелание приклеивать дежурную улыбку консультанта, плетусь в зал.

Заворачиваю в сторону прохода и, оступившись, чуть не падаю, вовремя хватаясь за металлическую опору стойки.

Вначале вижу лицо Артема... Он здесь. Приехал ко мне?! А может к Ивану? Медленно шаг за шагом прохожу вперед, и мне открывается он в полный рост. Только я смотрю совсем не на него...

— О боже!!!

Артем держит впереди себя огромное, преогромное шоколадное сердце...

У меня пропадает дар речи в прямом и переносном смысле. Открываю и закрываю рот как рыба, не осмеливаясь подойти ближе.

— Сегодня я на доставке, — как бы объясняет свое присутствие Артем, приближаясь ко мне. — Вы мне подскажите, девушка, кому я могу подарить свое сердце?

Прощай, макияж. Совсем не беспокоюсь уже о том, что по щекам катятся прорвавшиеся слезы. Мне все равно. Ведь это не соленые, а сладкие слезы счастья.

— Я жду ваш ответ, шоколад наглым образом тает, — уверено протягивает метровое сердце в прозрачной упаковке вплотную ко мне.

За его спиной вижу своего громилу с круглыми от удивления глазами. Из последних сил не броситься на шею любимому, хочу услышать совсем другое.

— Ивану? — прячу улыбку, закусывая губы.

Лицо Артем вытягивается в непонимании.

— Я больше пиццу и пирожки люблю, — открещивается телохранитель под громкий смех Наты.

— Дан, прости. Прошу, дай нам еще шанс, — Артем заметно нервничает, в ожидании моего точного ответа, напряжённо глядя в глаза.

— Попробовать? — уточняю свой прошлый статус.

— Разве что шоколадное сердце на вкус. Возьмешь или нет, ты все равно моя, — опять не оставляет мне выбора.

— В таком случае, Артем Кириллович, — специально перехожу на деловой тон для усиления серьезности момента. — Я предупреждаю заранее, что сердцем твоим делиться ни с кем не собираюсь. Никогда.

Собственническим движением принимаю свое личное сердце. Моего мужчины мечты. Иии... еле удерживаю в руках. Оно такое тяжелое!

Артем отнес подарок на стол. Затем что-то прошептал Нате на ухо, и она закивала со словами: «Да, конечно, конечно».

Все стало понятно, когда Артем потянул меня за дверь бутика. Меня мало интересовало, куда мы идем и зачем. Какая разница? Когда я со своим мужчиной. Одно лишь его появление на моей работе казалось невероятным. И приди он без шоколадной громадины моя радость меньше бы не стала.

Мы поднялись по экскаватору на второй этаж в закрытое кафе с отдельными вип-залами.

— Нам нужно поговорить в уединенной обстановке, крошка, — он предупредил мой вопрос, почему именно сюда.

— Но здесь же неудобно, вдруг официант войдет? А мы тут...

— Дан, потерпи до вечера. Мы здесь по другому поводу. Сегодня точно нам ничто не помешает.

Вот мне интересно, я сейчас покраснела как рак или как помидор? Сравнить бы, да зеркала нет поблизости. Скоро уроки смогу давать: «Хочешь опозориться, спроси меня как».

Нам принесли кофе с мороженым. От основной еды я отказалась, после всех потрясений аппетит совсем пропал. Артем присел не так, как обычно рассаживаются за столом в кафе, а стул к стулу вплотную. И взял мои ладони в свои руки.

Предчувствие, что неспроста столько внимания и подозрительной поддержки не обмануло. Слушая о том, как поступил папочка, я кипела от возмущения. Переспрашивала непонятные моменты, уточняла нелогичные подробности. Артем старался сгладить острые углы как мог. И под конец я уже и сама поняла, что нет никаких сил, сердиться на родного отца.

Благодаря восстановившейся картине, я смогла отбросить страх, в котором пребывала во время похищения. И более внимательно обратить внимание на ускользнувшие нюансы. Кроме отсутствия душа в течение суток еще беспокоили связанные руки. Но я нарывалась и била придурков, косивших под похитителей. Отец хотел развязать, но я же и не дала. В остальном нормальное отношение. Приносили мою любимую еду, хоть я и не ела. Рядом долговязый оставил в моей комнате коробки шоколадных конфет.

— Дан, когда поедем вызволять актера-махинатора? — в конце спросил Артем, без моей подписи его выпустить не смогут.

— Когда, когда... Сейчас! Я ему все выскажу, мало не покажется!

— Чувствую, что мне придется защищать актера с буйной фантазией, — наиграно глубоко вздохнул Артем, — В тебе проснулась фурия! А это очень опасно для окружающих.


День пролетел в головокружительном темпе. На работу я так сегодня и не попала. После бурного разговора с отцом поняла, что нам нужно начать видеться и общаться. Тянуть за собой обиды прошлого точно не стоит. И пусть лучше от меня папа узнает о моих делах, а то вдруг опять захочет помочь...

Вышли с Артемом из машины и миновали пост охраны при входе в дом.

— О чем ты думаешь, крошка? — жарко прошептал на ушко любимый при входе в лифт.

— А вдруг я заблужусь в твоем лабиринте? Выдай мне заранее карту местности...

Артем

— Дан, карта тебе не понадобится. Я не собираюсь отпускать тебя от себя ни на секунду, — ловлю озорной зеленый огонек в ее глазах и нажимаю кнопку на самый верхний этаж.

— Хвостиком везде ходить за тобой предлагаешь?

Призывно облизывает губки, подразнивая и без того разгулявшееся возбуждение.

— Так мы тоже попробуем, — опускаю руки на ее аппетитную попку и вплотную прижимаю к себе, давая понять мои дальнейшие планы до завтра.

Переступив порог квартиры, я начинаю неторопливо снимать с нас верхнюю одежду, наклоняюсь, медленно расстегивая молнию на ее сапогах. Дана следит за мной заворожено, широко распахнув потемневшие глаза и ждет... Ждет, когда я наброшусь, как тогда в апартаментах гостиницы прямо под дверью.

Возможно, так и будет. Но только не сейчас. Учитывая, сколько я ждал, мне нужно больше... намного больше...

Подхватываю несопротивляющуюся крошку на руки и несу в свою спальню. Соблазн освободить бурлящее желание сводит меня с ума. Воздух между нами накалился до такой степени, что любая искра способна превратиться в пожар, сметающий все на своем пути.

Подталкиваю Дану к кровати, зарываясь носом в шелковистые огненные волосы. Тащусь от ее аромата, также как она любит вдыхать меня.

— Артем, мне нужно в душ, — слабо тянется в сторону.

Нууу нет, до такой степени я ждать сейчас не готов.

— Потом, — выдыхаю ей в самые губы и закрываю рот поцелуем.

То, как любимая отвечает мне, сносит крышу напрочь.

Опьяняющие первобытные ощущения берут верх. Я не понимаю, где заканчивается она, и начинаюсь я в омуте дыхания на двоих. Мой язык живет отдельной жизнью, как только проникает в теплые, раскрытые врата ее губ, заявляя свои права на владение завоеванной территорией.