Игра закончилась, красавицы скрылись – обитатели Мейфэра, громко обсуждая сегодняшний вечер, по двое и по трое потянулись к выходу.

Вот и окончен прием, которого Диана ждала, к которому готовилась больше года. И окончен успешно. Можно вздохнуть с облегчением.

Однако руки ее дрожали, а внутри все тряслось при мысли о том, что следующие сутки ей придется провести с человеком, с которым она два года назад недолго делила ложе. По какой-то непостижимой причине это волновало куда сильнее, чем успешное начало ее предприятия.

Когда покинул клуб последний из гостей, Диана вместе с Джульеттой закрыла и заперла входную дверь. Затем поспешила наверх, в большую гостиную над кухней, из которой в последний момент сделала комнату отдыха для персонала. Почти все девушки ждали ее там, оживленно болтая и громко смеясь.

– Леди, – сказала Диана, входя в комнату, – поздравляю вас всех! Отлично потрудились! – По ее сигналу девушки в ливреях раздали всем бокалы шампанского. – Послезавтра начинаем работать по расписанию. А сегодня хочу сказать: я вами всеми очень довольна. Завтра начинаем в полдень. Распоряжаться здесь будут Дженни и Маргарет, по всем вопросам обращайтесь к ним. А теперь отдыхайте.

Со всех сторон послышались радостные возгласы и слова благодарности. Диана торопливо ушла к себе и там принялась мерять спальню шагами, то и дело поглядывая на часы.

Без двух минут четыре она задула свечу у кровати, натянула перчатки и спустилась вниз, в опустевший темный клуб. «Я справлюсь, – говорила Диана себе. – Ничего сложного. Меня преследовали кредиторы, я знала нищету, одиночество – и со всем справилась. Всего двадцать четыре часа. За это время можно вытерпеть что угодно. Даже Оливера Уоррена».

На площадке у его дверей она остановилась, сделала глубокий вдох. Будь он джентльменом, зашел бы за ней сам. Но Диана прекрасно знала, что за человек маркиз Хейбери. Кем-кем, а джентльменом его точно не назовешь. Еще раз глубоко вздохнув, она постучала.

Тишина.

Вот это уже странно. Даже если он забыл и сейчас греет постель какой-нибудь своей любовнице, то открыл бы кто-нибудь из слуг. «Что ж, считаю до двадцати пяти», – решила Диана. Хорошее число. Если на «двадцать пять» ей не откроют, она решит, что свои обязательства выполнила.

На счете «семнадцать» дверь открылась.

Оливер стоял на пороге и смотрел на нее. Он сбросил сюртук и закатал рукава белой льняной рубашки. Выглядел расслабленным, словно на отдыхе, и в то же время очень… внушительным. У Дианы перехватило дыхание: если до того она сходила с ума от волнения, то теперь, увидев его вблизи, едва устояла на ногах.

– Не пригласишь меня войти? – поинтересовалась Диана, из последних сил стараясь придать голосу спокойствие и холодность.

Оливер шагнул назад и растворил дверь шире.

– Заходи.

Расправив плечи, Диана переступила порог.

– Давно ли ты начал сам открывать дверь?

– С тех пор как приказал слугам скрыться с глаз и не появляться, пока не позову.

Дверь захлопнулась у нее за спиной, и звук этот прошел морозом по коже.

Диана не знала, чего ждать. Может, Оливер прижмет ее к стене и начнет свое дело прямо здесь? Но вместо этого он повел ее в задние комнаты.

– Хочешь вина? – спросил Оливер, обернувшись через плечо. – Или чего-нибудь покрепче?

Может быть, стоит напиться? Тогда, если повезет, она даже не запомнит, что произойдет за эти сутки. Но это трусость. Диана это знала – конечно, поймет и он.

– Нет, спасибо. Знаешь, я очень устала и предпочла бы поскорее со всем этим покончить.

– Да, понимаю, – согласился он. – Сюда.

В нервном напряжении есть и хорошая сторона – оно помогает бороться с усталостью. Не будь Диана так взвинчена, быть может, упала бы прямо здесь и уснула мертвым сном.

– Лучше бы ты выбрал более удобное время. Не знаю уж, какие у тебя планы, но, боюсь, в процессе я засну.

– Хм…

Оливер распахнул дверь – и взору Дианы предстала огромная латунная ванна, наполненная водой. Вода была усеяна розовыми лепестками, и вместе с паром по комнате распространялся аромат роз.

– Утопить меня решил? – поинтересовалась Диана, стараясь не поддаваться соблазну полежать в горячей ароматной ванне.

– Не сейчас. Залезай. Я скоро вернусь. – Он вышел, закрыв за собой дверь.

Переведя взгляд с ванны на свечи, горящие на столике, Диана нахмурилась. Оливер Уоррен, знакомый ей по Вене, был… страстным. Нетерпеливым. Те две недели они, можно сказать, почти не вылезали из постели. А лорд Хейбери, знакомый ей по Лондону, надменен, насмешлив и не упускает случая взять над ней верх. Ванна, полная розовых лепестков, как-то не сходилась ни с тем человеком, ни с этим.

«Что ж, об этом можно поразмыслить и сидя в ванне», – подумала Диана и сбросила туфли.

Ванна выглядела очень соблазнительно. Диана опустила туда руку, пошевелила пальцами в воде. Горячо, пожалуй, даже слишком. И сколько же роз на это ушло! Жаль будет, если такие труды пропадут зря.

Медленно Диана завела руки за спину, расстегнула три пуговки на спине. Позволила платью соскользнуть с плеч и черным облаком опуститься у ног. За платьем последовала сорочка. Затем, бросив взгляд на закрытую дверь, Диана шагнула в ванну и с наслаждением опустилась в благоухающую воду.

Устроившись поудобнее и опустив голову на латунный бортик, она не смогла сдержать стон наслаждения. Как хорошо! Она бы, наверное, так и заснула, если бы не мужчина, что стоял по ту сторону двери и наверняка подглядывал.

Дверь отворилась. Оливер вошел с подносом: тарелка пирожных и земляники, два бокала белого вина.

– Удобно? – спросил он, прикрывая дверь ногой.

– Как ни странно, да, – ответила Диана. – Я же сказала, что не буду пить.

– А я налил заранее. Не хочешь – не пей. – Поставив поднос на пол, Оливер подтащил к ванне кресло и низкий табурет, поставил поднос на табурет, а сам опустился в кресло.

– Значит, так ты собираешься использовать свое время? Признаюсь, я приятно удивлена, но часы-то тикают.

Оливер взял пирожное, откусил и принялся с аппетитом жевать.

– Не всегда у тебя было такое каменное сердце, – заметил он.

– Да? Видишь ли, после того как меня предали дважды, даже трижды, если считать моих родителей, то я перестала беспокоиться о чьем-либо благополучии, кроме своего собственного.

Оливер наклонился вперед, провел пальцем по ее обнаженному плечу.

– Значит, я разбил тебе сердце? – спросил он.

«Может быть, все-таки выпить?» – спросила себя Диана. Эта мысль казалась все более привлекательной.

– А ты этого хотел? – ответила она вопросом на вопрос. Отвечать не стала – незачем. Слишком уж он хочет знать.

– В ближайшие двадцать четыре часа ты должна отвечать на мои вопросы.

Диана устроилась поудобнее и закрыла глаза, прекрасно зная, что этим его разозлит.

– Двадцать три часа и тридцать минут, – поправила она. – И ты имеешь право на мое тело – не на душу.

Оливер промолчал; а в следующую секунду Диана ощутила большие, теплые мужские ладони на своей голове. Она едва не подпрыгнула, решив, что он все-таки решил ее утопить. Но вместо этого Оливер принялся распускать ее волосы, осторожно, нежно выбирая гребешки и заколки.

Теплая вода и ласковые прикосновения к волосам… Чего еще желать? Но Диана заставляла себя не расслабляться и думать. Два года назад он хотел ее. Получил то, что хотел, – и сбежал. А теперь хочет ее снова. Зачем? Оливер держит это в тайне. Значит, дело не в том, чтобы произвести впечатление на мужчин или на женщин Мейфэра.

Вдруг ей пришла в голову мысль, от которой Диана резко открыла глаза.

– Боишься меня, верно?

Оливер опустил руку в воду в районе ее бедра, небрежно поболтал пальцами в воде.

– Если бы я тебя боялся, – проговорил он, обводя ее взглядом, – зачем бы завлек тебя сюда?

– Чтобы доказать самому себе, что не боишься.

– Ты восхитительно наивна, – с улыбкой сообщил Оливер. – Просто очаровательна.

Диана зачерпнула воду ладонью и брызнула ему в лицо.

– Вовсе я не наивна, – возразила она, садясь прямо. – И не очаровательна!

С волос и подбородка Оливера стекала вода, но он даже не шевельнулся.

– Вот как? Ты не стесняешься продавать себя за пять тысяч фунтов, но не переносишь, когда тебя называют наивной и очаровательной? Есть в этом какая-то странность.

– Я не продала себя, а сдала в аренду. На одни сутки. – Он нарочно ее злит, решила Диана. Что ж, пусть попробует свое же лекарство. – Хочешь знать мою теорию? Два года назад ты почувствовал, что в меня влюбляешься. И будучи эгоистичным ублюдком, испугался, точнее перепугался настолько, что сбежал в Англию. А теперь, когда я здесь, хочешь доказать себе, что мои чары на тебя больше не действуют.

– Любопытная теория, – отозвался Оливер, задумчиво водя пальцем по ее плечу. – А ты не пробовала рассмотреть такой вариант: я уехал из Вены, потому что за мной прислал дядя, а ты сейчас у меня в спальне, потому что сама пришла ко мне за помощью? Может быть, это тебе нужно доказательство, что мои чары на тебя не действуют?

С этими словами он положил руку ей на грудь и в тот же миг наклонился, чтобы поцеловать.

Едва губы их соприкоснулись, Диану словно молнией пронзило. Она отшатнулась и, судорожно вздохнув, быстро проговорила:

– Что ж, если мы оба убеждены, что каждый из нас старается доказать другому свое безразличие, может, просто отменить это условие? Похоже, мы оба совершаем большую ошибку.

Оливер сжал ее сосок.

– Ну нет, – проговорил он, кладя другую руку ей на голову и склоняясь к ее губам, – я тебя так просто не отпущу!

– Мне, знаешь ли, ничего не надо доказывать себе насчет тебя, – тяжело дыша и вцепившись в край ванны, проговорила Диана, пока Оливер покрывал поцелуями ее подбородок и шею. – Я и так все знаю! В постели ты хорош, но тебе нельзя доверять.

– Потому что я тебя бросил? – спросил он, покусывая мочку ее уха. Бог знает, чего ему это стоило.

– Потому что соблазнил меня через неделю после похорон Фредерика.

– А мне казалось, это ты меня соблазнила. По крайней мере, влечение было взаимным.

С этим Диана, пожалуй, готова была согласиться. И не только потому, что так оно и было – нет, а потому, что его умелые руки и губы лишали ее возможности мыслить, спорить, не соглашаться.

Оливер выпрямился и принялся мокрыми руками расстегивать жилет. Быстро стянул его, потом стащил через голову рубашку. На смуглой коже его белела повязка. При виде повязки Диана вспомнила, что ранила его, причинила боль, и на сей раз не испытала от этой мысли никакого удовлетворения.

– Больно? – спросила она, указав на повязку.

– Бывало и хуже. – Он повел плечом. – Выйдешь из ванны или мне к тебе присоединиться?

– А у меня есть выбор? Или ты забыл, что делать дальше? Я думала, здесь все будет, как ты скажешь. – Диана поерзала в ванне. Места здесь в самом деле хватит обоим. Но все же… Ванна – это даже более интимно, чем кровать.

– Ну хорошо. – Оливер снял ботинки и оставил их у кресла, затем протянул Диане маленький флакончик причудливой формы. – Розовое масло. Приведи себя в порядок, пока я закончу здесь, ладно?

– «Приведи себя в порядок»? По-твоему, это звучит галантно? – возмутилась она, открыв флакон и щедро плеснув розового масла в воду.

Нежный, кружащий голову аромат поплыл вокруг, словно облако. «Кажется, масло очень дорогое», – подумала Диана.

– На любезности ты отвечаешь колкостями. Что ж, попробуем более прямой подход. – С этими словами Оливер сбросил брюки.

– Вижу что-то знакомое! – пробормотала Диана.

При виде его восставшего мужского естества у нее вдруг пересохло в горле, и в голову полезли самые ненужные сейчас воспоминания – воспоминания о тех четырнадцати днях, что окончились… Да, окончились они плохо, но сами по себе были незабываемо прекрасны.

– Хорошо, что ты его помнишь. Потому что он уж точно помнит тебя, дорогая! – С этими словами Оливер переступил через брюки, шагнул в ванну и опустился в воду напротив нее.

Ноги их переплелись, и вода в ванне поднялась Диане до подмышек. Оливер взял с подноса бокал вина и протянул ей. Решив, что воздерживаться нет смысла, Диана сделала большой глоток. Но вино совершенно ей не помогло.

– И что дальше? – спросила она, отставляя бокал.

Оливер провел руками по ее лодыжкам вверх, к коленям.