Юлия Резник - От земли до рая

Гейман почесал в макушке, но честно отрицательно мотнул головой, в полной уверенности, что на этом я от него и отстану. Да только не тут-то было.

- Ну, думаю, для человека, управляющего многомиллиардными корпорациями – это не составит труда, - улыбнулась я, подталкивая к нему ногой сетку. Хулиганство чистой воды! Но ведь сработало… Я знала его слишком хорошо, чтобы не понимать – он клюнет. Так и случилось. Ян сощурился. Помедлил пару секунд. А потом, фыркнув, все же взялся за нож.

Так Сонька нас и застала…

- Привет! Надеюсь, у тебя найдется пожрать… - успела она выпалить прежде, чем разглядеть картинку… - Папа? Лиль… А что у вас тут происходит?

Догадаться было несложно. Сонька мазнула взглядом по голой груди отца. По моим мокрым волосам и…

- Какого хрена?

- Не выражайся! – одернул Ян дочь.

- Сонь, я…

- А ты помолчи. Я сейчас с отцом разговариваю!

Ах вот как? Мне даже право голоса не оставили? Нет, я, конечно, понимала, что Соня расстроится, но к такому была совершенно не готова. И к тому, что Ян будет молчать…

- Ну? И давно ты с ней спишь?

- А с каких пор я должен перед тобой отчитываться?

- Она моя подруга! Была…

Была? Вот так запросто я перешла в какую-то другую категорию? А в какую? Может, сразу меня во враги записали? Эх, Сонька… Что ж ты творишь, глупая!

- Она и есть твоя подруга. Но теперь Лиля еще и моя…

- Любовница.

- Нет. Будущая жена.

Нож выпал из моих рук. Ударился о стол и спикировал на пол. Нет, все же… слишком много событий, как для одного дня. Сначала секс, потом тот разговор, признания, а теперь еще и это. Будущая жена… Ну, надо же… Внутренности обдало кипятком. Я до боли закусила щеку и сжала в кулаки руки.

- Ты шутишь? Это шутка такая?! А ты… как ты могла?

Черные Сонькины глазищи впились в мое лицо.

- Что могла, Сонь? Как я могла полюбить?

- Да он же… уже старый почти!

Гейман хмыкнул. А я вообще рассмеялась, потому что худшего аргумента трудно было себе даже представить. Я думала, смех немного снизит уровень напряжения, но Сонька, кажется, только еще больше завелась.

- Сонь, послушай… ну, правда, что в этом плохого?

- Ты знаешь, что! Иначе не стала бы от меня скрывать!

- Да не скрывали мы от тебя ничего… Потому что нечего было скрывать!

Ян вздернул бровь. И я стушевалась.

- Мы и сами не знали, что это.

- Узнали? – усмехнулась Соня, а мне совсем не понравилась ее улыбка.

- Теперь да. Я понимаю, что ты пока не можешь за нас порадоваться, но… Ты могла бы хотя бы не вести себя так, будто мы сделали что-то ужасное? Это не так.

- Еще скажи, что ты ждала от меня поддержки!

- Поддержки? Да… наверное. Наверное, именно поддержки ждут от друзей.

- О-о-о! Вот только не надо, - сощурилась Соня, - ты охмурила моего отца!

- Прекрати! – рявкнул Ян. - Я что тебе - какой-нибудь выживший из ума идиот, что меня охмурить можно?! Слово-то какое выбрала…

- А может, и идиот! – заорала в ответ Сонька и тут же, кажется, испугалась своих слов. Но ведь поздно было… Поздно! Ян отбросил нож и поднялся со стула. И без того тесная кухня стала, кажется, совсем крошечной. Понимая, что сейчас рванет, я вскочила за ним следом. Схватила за руку.

- Пошла… вон, - тихо, едва ли не по слогам произнес он.

- Соня… - я дернулась к подруге, но Ян удержал меня, не позволяя бежать за ней. А та усмехнулась, мазнула взглядом по нашим переплетенным ладоням, после чего развернулась и, гордо распрямив плечи, пошла прочь. Я проводила подругу взглядом и устало опустилась на стул. Растерла виски, не понимая, что делать дальше. Мы с Сонькой… мы ведь с ней раньше не ссорились никогда. Даже детьми не ссорились. Может, стоило попытаться еще раз ей все объяснить? У меня даже мысли не было попытаться сместить ее с пьедестала. Так почему все так вышло? И могло ли оно в принципе пойти по другому сценарию?

Пока я кусала губы, не зная, как поступить, Ян тоже вышел из кухни.

- Эй, постой, ты куда?

- Двери закрою. Хватит с нас нежданных гостей. Проходной двор какой-то… - ворчал он. – И ты чтобы в следующий раз закрывала. Это понятно?

- Ага… Только, если бы я закрыла, ты бы не вошел. И, может, ничего бы не было…

- Ну да, как же. Я бы тебя из-под земли достал. Я тебя теперь везде найду. Разве ты еще не поняла? – он снова оттеснил меня к той самой тумбочке…

- Поняла! Ты очень доходчиво объясняешь.

Гейман улыбнулся и снова ставшим таким знакомым движением коснулся носом моего виска. Подсохшие волосы завились в крупные локоны, которые, шевелясь от его дыхания, щекотали мне шею.

- Только…

- М-м-м?

- Ты что, правда хочешь, чтобы мы поженились?

- А что, у тебя какие-то сомнения? Разве не ты мне сказала, что тебе от меня все-все надо? Ну, собственно, вот…

- Ты сейчас серьезно? – сощурилась я.

- Конечно. А что не так-то?

- Считаешь, штамп в паспорте – предел моих мечтаний?

- Ну, может, еще шикарная свадьба…

У меня задергался глаз. Серьезно. И от того, что по его невозмутимому лицу невозможно было прочесть, серьезен он или просто… смеется. Взвинченная происходящим, я легонько его оттолкнула и отступила к двери.

- Лиль…

- Отстань.

- Лиль…

- Я тебя побью, если ты еще что-нибудь скажешь.

- Это хорошо, что ты меня предупредила. А то я уже хотел сказать, что люблю тебя.

Я замерла. Застыла просто. Уперлась лбом в дверной косяк, чувствуя, что еще немного и, наверное, разревусь. Хотя… почему немного? Вон… капает с ресниц. И ничего… ну, абсолютно ничего перед собой из-за слез невидно. На плечи легли руки.

- Лиль…

- М-м-м? – промычала я.

- Прости меня. Я – дурак. Прости, что все свел к шутке. Это от нервов.

- Брось, у тебя нервы, как стальные струны, - всхлипнула я.

- Может быть. И такое ощущение, что они обрываются… одна за другой.

- Врешь ты все…

- Нет. Нет, не вру. Я тебя люблю просто до невозможности.

Вообще-то я имела в виду его слова о нервах, но уточнять не стала. Уж слишком приятно… невозможно приятно было слышать его «люблю»…

- Ну, и чего ты плачешь?

- Лук в глаза попал… И да… по поводу свадьбы…

- А что с ней?

- Думаю, я таки хочу пышное торжество.

Ян

Я бы, наверное, и не ушел. Отодвинул бы решение всех вопросов и с Сонькой, и с матерью, которой та наверняка разболтала о том, чему стала свидетельницей, но меня опять скрутило. Оставаться в таком состоянии с женщиной, которую любишь, было… унизительно. Лиля и так уже начала что-то подозревать. Смотрела на меня так пристально, с трудом скрывая беспокойство во взгляде и вертящиеся на языке вопросы.

- Вот, до чего моя готовка доводит. В следующий раз определённо закажем доставку, - смеялась она, в попытке как-то пощадить мое самолюбие, однако мы-то оба понимали, что все началось задолго до нашего припозднившегося ужина.

Прощался с ней тяжело. Как от себя отрывал, ей богу. Хотя понимал, что до Лилиного отъезда несколько дней, и мы обязательно еще не раз увидимся. Но почему-то от этой мысли легче не становилось. Может, конечно, я успокоюсь, когда она вернется домой. Ко мне домой. К нам… На этот раз в качестве полноправной хозяйки. Не знаю… У меня не было сомнений, что Лиля запросто впишется в мою жизнь. И в том, что она найдет общий язык с моей матерью. Слабым звеном была Соня. Однако даже это ничего не меняло. Моя дочь была уже взрослой девочкой. Я не собирался потакать ее капризам в ущерб собственной личной жизни. Ситуация усложнялась тем, что сама Лиля слишком загонялась по этому поводу. А я бы многое отдал, чтобы ей не пришлось выбирать. Потому что… бляха, ну, она и так очень многим пожертвовала, чтобы… я даже не знаю, как это описать. Чтобы… завоевать меня? Чтобы мне… доказать что-то? Она и так слишком многим пожертвовала...

В доме все уже спали, когда я вернулся. Поэтому разговор с Соней пришлось отложить. Первым делом я пошел в туалет. В который раз за день… Нет, я понимал, что это ненормально. И что с этим нужно что-то делать. Но… вместе с Лилей в мою жизнь вошел страх. Страх, что все закончится, так и не начавшись. Совершенно по-идиотски я боялся в это все углубляться. Дело было даже не в долбаной колоноскопии.

- Господи, мама! Ты меня напугала! – выдохнул я, когда, открыв дверь, столкнулся нос к носу со старой каргой. – Что ты забыла в моей спальне?

- Ты был у врача?

- Я был у Лили. Как будто Соня тебе не доложила.

- И что? Твой мозг перетек из головы в известное место?

- Мама!

- Тебе нужно к врачу! Когда до тебя это дойдет?

- Я… был… у… врача. У нескольких. И ни один из них… не сказал мне ни черта внятного.

- О, простите, что они не ставят диагноз по звездам!

Я нахмурился. Сложил руки на груди. Допуская, что, может быть, она, конечно, права. Но, с другой стороны, разве я мало сдал анализов? Да они истыкали меня иголками. И… всем остальным. О чем мне даже вспоминать неловко.

- И не надо так на меня молчать! Я договорилась с Юлием Израилевичем на завтра. Начать можно с МРТ. А там, если понадобится…

- Я же просил тебя не лезть в это!

- Кто-то должен в это влезть. Раз тебе самому не хватает мозгов! Как ты можешь быть таким чудовищно безответственным? Почему ты думаешь только о себе?

- Я?! Только о себе?!

- Ты! Кто ж еще?! А ты о той же Лильке подумал? Или… дорвавшись, не до этого было? Так ты хоть сейчас мозгами пораскинь и спроси себя, что с ней будет, если с тобой что-то, не дай бог, случится? А со мной… что будет? А с Соней?

Я отвернулся к окну. Моя мать была очень сложной женщиной. Очень твердой. В чем-то даже жесткой. И когда ее голос сорвался… черт, ну, это стало для меня таким хорошим пинком. А еще ее слова о Лиле… К тому же… вообще непонятно, почему я о самом плохом думаю. Скорее всего, причина яйца выеденного не стоит. Просто нужно её обнаружить. И… ладно, если для этого нужно пройти через эти все процедуры… хрен с ним.

- Иди спать, мама. Утро почти.

Она ничего не ответила. В тишине комнаты раздались ее шаги, а потом мне на пояс легли изувеченные артритом женские руки.

- Скажи, что ты поедешь к доктору, Янык…

- Поеду, – вздохнул. - И правда, ма… иди, отдыхай.

- А хочешь, я с тобой съезжу?

- Ну, мне ж не три года!

- А помнишь в семь? Когда тебе аденоиды удаляли?

- Такое забудешь, - хмыкнул я. - Советские больницы – то еще счастье. Как сейчас помню тот холодный железный стул и ремни, которыми меня привязали.

- Ты орал, как бешеный. Наверное, тогда у тебя и случилась эта душевная травма.

Я тяжело вздохнул. Обернулся. Обнял тощие плечи, понимая, что просто так от нее не отделаюсь:

- Ну, какие еще травмы, мама?

- Боязнь врачей!

- Нет ее у меня.

- Ну, нет, и нет, - как-то подозрительно покладисто согласилась мать. – Как Лилька-то? Ты ее, наконец, осчастливил?

- Мама, - простонал, хотя очень… вот прям очень хотелось рассмеяться.

- А что? Девочка тебя…

- Да знаю, я знаю! А вот ты, похоже, и не догадываешься, что там за характер. Она в твоей защите не нуждается совершенно. Ей вообще палец в рот не клади.

- Вот и хорошо. С тобой другая не справится. Только ты тоже… ездить ей на себе не позволяй. А то знаю я, как вами, мужиками, крутить можно.

- Ты уж определись, на чьей ты стороне! – все же рассмеялся я, зарываясь носом в крашеные волосы. – Опять курила?

- Не было такого.

- А то я не слышу. Узнаю, кто тебе сигареты контрабандой принес – уволю.

- Тебе показалось!

С непривычной для ее возраста прытью мать высвободилась из моих объятий и поспешила к двери. А я еще постоял немного, почесал в затылке и лег в кровать. Спал плохо, как и всегда в последнее время. Приходилось несколько раз вставать и снова плестись в туалет. И это только укрепило мою решимость поехать и закончить обследование. Утром я дал поручение отменить все мои встречи и вызвал к себе начальника личной охраны.

- Юр, привет. Сегодня вы мне без надобности.

- Но…

- Я на обследование еду. Посторонние глаза не нужны. Проблема яйца выеденного не стоит, а конкурентам только дай повод…

- Обижаете, Ян Львович, наши ребята не из болтливых.

- За это я и не переживаю. Но их появление трудно скрыть.

- Ладно, - не стал больше возражать тот. – Тогда на моей поедем. Я сейчас подумаю, как лучше…