– О господи, – вздохнула Тереза и стала в сотый раз набирать номер полиции.

Я подперла подборок рукой:

– Зачем надо было всем растрепывать эту вопиющую ложь? – сказала я громко, чтобы услышал Джек. Он должен знать: если он решит все–таки порвать с Люси, я готова упасть в его объятья.

– Эй, а откуда мне было знать правду? – с вызовом спросила Люси. – Я тебя сто раз спрашивала, а ты так ничего и не ответила!

Я поверить не могла, что Люси взялась обсуждать мои личные дела в присутствии Джека. Хотя, правда, она же не знает, что я в него влюблена…

– Потому что это тебя не касается! – заорала я. – Ты же не рассказываешь мне все про вас с Джеком!

– Попалась! – торжествующе воскликнула Люси. – Я знала! Вы встречаетесь!

– Нет, – удивилась я. – Я этого не говорила!

– Только что ты сама призналась! Ты сказала про нас с Джеком, а это значит, что вы встречаетесь – так же, как и мы!

– Ничего это не значит! – возмутилась я.

Нас прервала Тереза: она положила на стол пакет.

– Это тебе. Посылка из Белого дома.

– Вот видишь! – Люси уже никто не смог бы разубедить. – Это от Дэвида. Я же говорила, что вы встречаетесь.

– Это не от Дэвида, – возразила я. – И мы НЕ встречаемся.

В посылке оказались буклеты и письма с описанием моих обязанностей в качестве посла ООН.

Люси разочарованно взяла отложенный было журнал, но Джек страшно заинтересовался.

– Смотри–ка! – сказал он. – Тут говорится о международном конкурсе рисунка под названием «Из моего окна». Так… Участие могут принимать юные художники, нужно нарисовать вид из своего окна.

Ребекка оторвалась от тетради и спросила:

– Эй, а что будет с теми подростками, у которых нет окон? Которые живут в подвалах? Это же нечестно!

Как всегда, никто не отреагировал.

– Слушай, – заволновался вдруг Джек. – Слушай, я подам заявку. И ты, Сэм, тоже должна. Тут написано, что лучшие работы будут выставлены в здании ООН в Нью–Йорке!

Я читала пояснительное письмо.

– Нет, Джек, – медленно произнесла я. – Я не могу участвовать – я, оказывается, судья.

– Судья?! – закричал Джек. – Это же вообще отлично! Ты отдашь первое место моей картине, и я попаду в Нью–Йорк!

Ребекка недоуменно уставилась на Джека:

– Так нельзя, это же нечестно!

– Очень даже честно, – парировал Джек. – Потому что моя картина будет лучшей.

– А что если нет? – ехидно поинтересовалась Люси. Нет, ну как можно настолько не ценить парня, которого любишь!

– Будет, – уверенно заключил Джек.

И я знала, что он прав: его картины всегда оказывались самыми лучшими и побеждали на всех конкурсах. Я даже не сомневалась в том, ' что, несмотря на плохие оценки, Джек поступит в один из лучших художественных университетов страны.

И мое мнение никак не связано с тем, что я до безумия в него влюблена.

Я уже почти забыла о Дэвиде и корпела над заданием по немецкому, как вдруг позвонила Катрина.

– Ну что, – спросила она. – Ты пойдешь на вечеринку Крис?

– Никогда.

– Почему?

– Хм, интересный вопрос, – удивилась я. – Наверное, потому, что Крис Паркс – злобная испорченная девица. Можно подумать, ты этого не знаешь.

Катрина замолчала.

– Знаю, – сказала она наконец. – Но я всегда мечтала как–нибудь попасть к ней на вечеринку.

Наверное, я ослышалась. Наверное, это помехи на телефонной линии. Я отстранила трубку от уха и с интересом на нее посмотрела.

– Кэт, что ты такое говоришь? Вспомни, как она над тобой издевалась!

– Я знаю, – грустно согласилась Катрина. – Но, говорят, на ее вечеринках так здорово! Она меня тоже позвала, но я пойду, только если ты пойдешь.

– Так вот – я не пойду, – отрезала я. – Даже если Лари Вэйн Роджерс сломает мне вторую руку и заставит пять миллионов раз прослушать «Соседскую девчонку».

Катрина опять помолчала и вдруг сказала тихо, но настойчиво:

– Знаешь, а мне очень хочется пойти.

Я просто лишилась дара речи. Наверное, если бы Катрина объявила, что собирается побриться наголо и вступить в секту кришнаитов, это поразило бы меня меньше.

– Ты хочешь пойти на вечеринку Крис Паркс? – повторила я так громко, что Манэ проснулся и стал тревожно озираться по сторонам. – Катрина, ты что, снова рисовала маркерами с фруктовым запахом? Я же тебе говорила, что они…

– Сэм, я серьезно, – отозвалась Катрина. – Мы же никогда не делаем то, что делают нормальные подростки.

– Чушь! – фыркнула я. – Может, ты забыла, но на прошлой неделе мы смотрели школьную театральную постановку.

– Да, и были единственными в зале, кто не имел никакого отношения к спектаклю. Сэм, я хочу раз в жизни почувствовать, как это – быть в компании школьной элиты. Неужели тебе неинтересно?

– Кэт, я это и так знаю, я живу с Люси. Поверь, это совсем неинтересно.

– Ты понимаешь, что другого шанса у меня может не быть? – тихо сказала Катрина.

– Господи, Кэт! Крис Паркс в жизни не сказала тебе доброго слова, и вдруг ты хочешь пойти на ее вечеринку! Это же просто…

– Сэм, – еще тише проговорила вдруг Катрина. – Я встретила мальчика.

Я чуть не уронила трубку:

– Что ты сделала? Кого ты встретила?

– Мальчика, – быстро зашептала моя лучшая подруга. – Ты его не знаешь, он учится в другой школе. Его зовут Пол, наши родители вместе ходят в воскресную школу, а он часто играет в бильярд с моими братьями. Он необыкновенный.

– А как же Хит Леджер? – не подумав, ляпнула я.

– Сэм, надо смотреть правде в глаза. Даже если я с ним когда–нибудь познакомлюсь, что маловероятно, он в жизни не станет встречаться со школьницей. Кроме того, он живет в Австралии. Как я поеду в Австралию, если родители меня в магазин–то с трудом отпускают?

Я никак не могла прийти в себя.

– А на свидание с Полом они тебя отпустят?

– Ну, – неуверенно протянула Катрина. – Если честно, он сам меня еще не приглашал, он слишком стеснительный. Поэтому я решила позвать его на вечеринку Крис.

– Кэт, где логика? Сходите в кино или в кафе, зачем тащить бедного парня на эту дурацкую тупую встречу?!

– Пол видел меня только в церкви и бильярдной, – совершенно неубедительно объяснила Катрина. – Он ничего про меня не знает и думает, будто я звезда школы.

И тут я сказала то, что должна была сказать. В конце концов, мы лучшие подруги.

– Кэт, а теперь представь себе; вы заходите домой к Крис Парке, и она с порога говорит тебе одну из своих обычных гадостей.

– Ничего она не скажет, – уверенно заявила Катрина.

– С чего ты взяла? – удивилась я. – Может, наша добрая староста волшебным образом изменилась, а я этого не заметила?

– Она не скажет, если ты тоже придешь, – вздохнула Катрина. – И возьмешь с собой Дэвида.

И тут я рассмеялась. Я ничего не могла с собой поделать.

– Дэвида? – переспросила я сквозь смех. – Кэт, я не иду на вечеринку Крис, а даже если бы пошла, в жизни не позвала бы Дэвида! Он мне даже не нравится. Ты знаешь, кто мне нравится. – Я не могла назвать имя Джека: Люси имела обыкновение брать вторую трубку и орать, чтобы я заканчивала разговор.

Но Катрина и так все знала.

– Сэм, – ласково сказала она. – Подумай сама… ведь это то же самое, что с Хитом Леджером. Джек, конечно, живет не в Австралии, но…

…у меня нет шансов его заполучить. Я знала, что Катрина хочет сказать.

Но она ошибалась. Рано или поздно он будет моим. Я подожду, и рано или поздно Джек поймет: я его идеал.

Это всего лишь вопрос времени. 

Вот десять признаков того, что Джек любит меня, а не мою сестру Люси, но боится себе в этом признаться: 

10. При встрече он каждый раз спрашивает, читала ли я последний выпуск «Искусства Америки». Он знает, что Люси в жизни не откроет ничего, кроме модных журналов. 

9. Он записал мне диск с музыкой для релаксации, которую слушает сам, когда рисует, – явно для того, чтобы мы стали ближе духовно. 

8. Однажды, когда я забыла кошелек, он купил мне чизбургер. 

7. Он отдал мне свой попкорн, когда мы все вместе смотрели «Гарри Поттера» (Вообще–то Джек против использования детских книг в коммерческих целях, но билеты на другие фильмы были распроданы). 

6. Он похвалил мои штаны. 

5. Он часто жалуется на то, что Люси слишком долго красится, и даже как–то сказал, что ему не нравятся сильно «наштукатуренные» девушки. Хм, это про меня – я вообще не пользуюсь косметикой. Только тональным кремом, тушью и блеском для губ. 

4. Ему понравилась моя теория относительно того, что у всех левшей когда–то был близнец: Джек тоже левша, и ему тоже бывает одиноко. Измышления Ребекки о том, что люди произошли в результате инопланетной техногенной катастрофы, его совсем не впечатлила. А фантазии Люси на тему газированной воды – она утверждала, что «Доктор Пеппер» и «Мистер Пибб» одно и то же – вообще повергли его, по–моему, в уныние. 

3. Когда театральному кружку понадобились добровольцы для того, чтобы нарисовать декорации к спектаклю «Привет, Долли!», мы с Джеком записались и в итоге обнаружили, что рисуем один и тот же уличный фонарь. Убейте меня, если это не знак! 

2. Джек по гороскопу Весы. Я Водолей, а всем известно, что Весы и Водолей – лучшие пары. Знак Люси Рыбы, и ей стоит найти себе Тельца или Козерога. 

И, наконец, главная причина: 

1. Его любимая книга тоже «Бойцовский клуб».

15

Во вторник, когда Тереза довезла меня до студии, я не поняла, куда попала. Не было видно ни сайентологической церкви, ни «Городских сладостей» – всю улицу заполонили репортеры.

Не спрашивайте, как они узнали, что я хожу в художественную школу.

Я была в шоке: журналисты толпились вокруг моего дома, возле моего колледжа, они даже умудрились подловить меня в парке и около видеопроката. Мы с Ребеккой тогда еле спаслись!

Я, конечно, понимала, что им срочно нужна горячая новость, но мне было совершенно нечего рассказать. Я спасла президента, и все.

– Дорогу! – рявкнула Тереза и решительно повела меня к дверям студии, укутав в свой плащ чудовищной леопардовой расцветки.

– Саманта! – закричал один репортер. – Как ты относишься к тому, что Лари Вэйна Роджерса признали психически ненормальным и не стали судить?

– Саманта! – взывал другой. – Какой политической партии симпатизируют твои родители?

– Саманта! – надрывался третий. – Америка хочет знать: кола или пепси?

– Огосподибожемой, – пробормотала Тереза, распихивая журналистов локтями.

Итак, мы взбежали по лестнице и… столкнулись с Дэвидом и Джоном, которые тоже только что пришли, хотя я не видела их в толпе.

Тереза продолжала вдохновенно ругаться по–испански, а Джон, Дэвид и телохранители пытались ее успокоить и уверяли, что полиция разгонит репортеров и проводит ее до дома.

Дэвид улыбался своей особенной улыбкой. Сегодня он надел под замшевый пиджак черную футболку «Blink 182», и его глаза почему–то казались еще зеленее, чем обычно, – может, из–за яркого освещения.

– Привет! – поздоровался Дэвид, продолжая улыбаться.

Не знаю почему, но сердце мое бешено заколотилось. Но ведь он мне не нравится! Мне нравится Джек!

Я вдруг вспомнила, что Ребекка говорила о каком–то притяжении. Может, это оно и есть? Когда парень улыбается, а сердце у тебя уходит в пятки.

Я была даже рада, что мы с Дэвидом в разных школах, и он не знает, какие про нас ходят слухи. Но то, что я могу чувствовать влечение

к кому–то, кроме Джека, меня ужасно расстроило.

Так что я, проигнорировав приветствие Дэвида, с возмущением спросила, махнув рукой в гипсе в сторону репортеров:

– Слушай, тебя все это не достало? Что ты улыбаешься? – Дэвид улыбнулся еще шире.

– Ты что же, боишься прессы? – рассмеялся он. – Ты, девочка, которая прыгнула на сумасшедшего и выбила у него из рук пистолет?

Я нервно сморгнула. Признаться, смех шел Дэвиду еще больше, чем улыбка.

Я быстро пришла в себя и непринужденно ответила:

– Пустяки, ты на моем месте сделал бы то же самое.

– Не уверен, – как–то смущенно ответил Дэвид.

Тут приехала полиция, чтобы забрать и проводить Терезу, и как только открылась входная дверь, наш разговор потонул в шуме и гаме. Мы с Дэвидом поспешили подняться в класс. Там все было как в прошлый раз, но на столике вместо фруктов красовалось яйцо. Я подумала, не забыла ли Сьюзен свой завтрак, а может, ворон Джозеф оказался на самом деле вороной Жозефиной?