«Интересно, — подумал он, — я взял ключ Труди потому, что хочу быть с нею, или потому, что мне подсознательно не очень-то хочется ехать в Нью-Йорк и я стараюсь отдалить момент отъезда?» Тяжело вздохнув, Бриг отметил про себя, что виной тому, пожалуй, обе эти причины.

Протянув руку, Бриг стряхнул пепел с сигареты в пепельницу, что стояла на прикроватном столике. Светлые волосы щекотали его шею, и он пригладил непокорные прядки на голове женщины, которая покоилась у него на груди, затем его рука снова легла на обнаженный живот Труди. Она в ответ подняла голову, нежно поцеловала Брига и провела пальцем по белому шраму на его левом плече.

— Почему ты так и не женился, Бриг? — задумчиво спросила она.

«Ox уж эти женщины! — лениво подумал Бриг, испытывая легкое раздражение. — Ну почему им так необходимо разговаривать после того, как любовные утехи закончились?» Он бы предпочел курить в полном молчании, нежели слушать лепет Труди. Однако не ответить ей было бы по меньшей мере невежливо.

— Скорее всего потому, что я предпочитаю общение с самим собой любому другому.

Он глубоко затянулся и выпустил из ноздрей две голубые струйки дыма.

— Ты что же, никогда не был влюблен?

— Боюсь, что не был…

Бриг давно уже пришел к такому заключению. Всякий раз, когда ему казалось, что он любит ту или иную женщину, это продолжалось лишь до тех пор, пока ему не удавалось с ней переспать.

— Послушай, а правда, что ты служил наемником? — задала она ему новый вопрос, не имевший никакого отношения к предыдущей теме.

Лоб Брига прорезала морщина. Неужели он когда-то ей об этом рассказал? Свою прошлую жизнь он крайне редко обсуждал с кем бы то ни было, хотя и не испытывал ни малейших угрызений совести за содеянное в прошлом.

— Да, это правда, — признал Бриг.

— Почему?

— Почему правда? — Брига несколько озадачил этот : вопрос, и он невольно улыбнулся.

— Да нет же, глупый! — Труди расхохоталась и подняла на него глаза. Теперь на, ее лице почти не осталось косметики, и она выглядела намного старше, зато без краски черты ее лица казались более естественными и привлекательными. — Почему ты стал наемником?

— Черт его знает. Наверное, я нафантазировал себе образ эдакого бравого «солдата: удачи» и мне захотелось на него походить.

Дело было давнее, и Бриг уже напомнил хорошенько, что заставило его поступить подобным образом. Во всяком случае, сейчас его это очень мало трогало.

— Но ведь твои родители наверняка… — начала было Труди.

— Мои родители умерли, когда я был ребенком, — нахмурился Бриг, вовсе не собираясь рассказывать об обстоятельствах гибели отца и матери и о том, как он сам чудом выжил после катастрофы. — Меня воспитывал дедушка — или, что вернее, пытался это делать. Мы с ним не особенно ладили. Я всегда был слишком свободолюбивым и не признавал над собой ничьей власти… Он же слыл человеком строгим. К тому времени, как мне исполнилось пятнадцать, на моем счету уже было семь попыток убежать из дому. В семнадцать лет я подписал контракт и служил в Юго-Восточной Азии — в Камбодже и Лаосе.

Когда я вернулся на родину, выяснилось, что дома ничего не изменилось. Дедушка продолжал существовать в том мире, где на первом месте стояли деньги. В дедушкином окружении достоинство человека определялось его счетом в банке и количеством влиятельных особ, с которыми он знаком. Дедушкиным друзьям было наплевать, что за душой у человека и каким способом он нажил состояние.

Бриг раздавил в пепельнице очередной окурок и выпустил в потолок последнее голубое колечко дыма.

— Но почему все-таки ты сделался наемником?

Труди даже приподнялась на локте, чтобы лучше видеть его лицо. Однако его выражение оставалось непроницаемым и мало что ей сказало.

Бриг провел загрубевшим пальцем по ее подбородку, потом по горлу и наконец сделал резкое движение вбок — словно это самое горло перерезал.

— Случилось так, что я с детства знал, как быстро и бесшумно убить человека. Я умел в совершенстве пользоваться практически любым видом оружия, которое изготовлялось в то время, и мог научить любого, как им пользоваться.

Бриг замолчал, заметив, «что в ее глазах мелькнул страх, который сменился недоверием, и понял, что зря затеял весь этот разговор.

— Короче говоря, это было единственное, что я умел делать в совершенстве. Когда же мне предложили неплохие деньги за это мое умение, я согласился. Очень может быть, что я таким образом хотел досадить своему дедуле, который полагал, что наемник сродни грязи под ногами и позор рода человеческого В голосе Брига звучала плохо скрытая горечь. В то время как большинство людей восхищалось деловой хваткой его деда и завидовало его богатству, Бриг испытывал отвращение к этому человеку, чье имя — Бригхэм — он в силу обстоятельств носил. Это имя основателя империи магазинов дешевых товаров.

Труди смотрела на него со страхом. Тяжелый взгляд придавал лицу Брига еще более жесткое выражение. Однако стоило ему взглянуть на Труди, как его глаза потеплели и некоторое подобие улыбки коснулось губ, почти полностью скрытых под густыми усами.

— Надо сказать, в значительной степени благодаря дедушке я вечно сражался на стороне тех, кто проигрывал. Поддерживал, так сказать, слабого, пытался хотя бы отчасти уравнять его шансы в борьбе с более сильным.

— Где. А где ты работал, когда вернулся из Азии?

Труди пугало прошлое Брига, но любопытство было сильнее.

— Я пробыл дома совсем недолго и снова заключил контракт. Воевал в Центральной Америке, в Африке, в Южной Америке… Ездить мне пришлось много. Как я уже говорил, мне редко доводилось сражаться на стороне сильных, поэтому все мои войны заканчивались довольно быстро. Как правило, у тон стороны, которую я защищал, кончались средства, а это означало, что ей было не на что купить боеприпасы, оружие… даже еду.

Бриг не стал вдаваться в такие детали, как смерть друзей, пища, которую нельзя было взять в рот, но есть тем не менее приходилось, поскольку другой просто не было.

Не упомянул он о ночевках на голой земле, когда нечем было укрыться от холода, о паразитах, которые кишели в окопах. Не сказал ничего и о солдатах, которые пали от его руки…

— Отчего же ты бросил это занятие? Ведь ты был тогда еще совсем молодым.

Труди уже отбросила все попытки скрыть свое любопытство и даже устроилась на кровати поудобнее, чтобы не пропустить ни слова.

Вокруг ее бедер была обернута простыня, массивные шары грудей тяжело колыхались при малейшем движении. Это зрелище на некоторое время отвлекло внимание Брига, он протянул руку и, словно тяжелый плод, приподнял одну из грудей на ладони.

— Однажды нам устроили засаду и мой патруль угодил в нее. Помню, как меня в плечо ударила пуля, я успел крикнуть своим, чтобы они ложились на землю, а потом наступила непроглядная ночь. Когда я пришел в себя, то увидел рядом врача, который был с ног до головы забрызган кровью и обличьем напоминал мясника. В руке он держал скальпель и собирался извлечь у меня из плеча пулю. Я лежал на земле, а над головой у меня был натянут кусок брезента — жалкое подобие крыши операционной. Вокруг жужжали мухи, запах стоял такой, что я чуть снова не потерял сознание. Доктор сунул мне в рот свинцовую пулю и велел сжимать ее зубами изо всех сил: в этом импровизированном госпитале не имелось даже подобия анестезии. Когда он начал кромсать мое тело скальпелем и сунул в рану пинцет, я вдруг понял, что никаких денег мне больше не надо. Я был сыт по горло их проклятой войной. Прежде чем погрузиться в беспамятство вновь, я дал себе слово, что, если мне доведется пережить эту, с позволения сказать, операцию, я уберусь из этих краев к чертовой матери. Моя жизнь стоила куда больше тех денег, которые мне платили!

— И тебе это удалось?

— Ты спрашиваешь, удалось ли мне пережить операцию? — с усмешкой осведомился Бриг. — Нет, я умер!

Но Труди, казалось, не заметила иронии.

— Да нет, я хотела спросить, уехал ли ты оттуда, как намеревался?

— Уехал. Как только у меня снова появилась возможность двигаться, я сразу же махнул в Штаты… и до сих пор нахожусь здесь. Хватит об этом, есть гораздо более интересные занятия.

Бриг обнял ее за плечи и притянул к себе, но Труди уперлась рукой ему в грудь, стараясь сохранить дистанцию.

— Подожди, ты еще не все рассказал. Ты съездил повидать деда?

— Нет. У него случился обширный инфаркт, и его похоронили за месяц до того, как я вернулся.

Бриг поднес руку Труди к губам, перецеловал кончики пальцев и услышал стон вожделения, сорвавшийся с ее уст. Уже сдаваясь, она все-таки спросила:

— А как же его дело, его деньги? Ведь он же, кажется, был очень богат?

— Он все завещал другому своему внуку — моему кузену.

По правде сказать, это было правдой только отчасти, но Бриг уже устал от ее расспросов. Кроме того, его семейные дела не имели к Труди ни малейшего отношения.

— Так ты, стало быть, едешь в Нью-Йорк к этому самому кузену? — внезапно догадалась она.

— К этому самому.

Бриг запечатал ей рот поцелуем. Как выяснилось, это был единственный эффективный способ заставить Труди замолчать. Пытаясь раздвинуть языком ее губы, Бриг вдруг ощутил сопротивление Бунт следовало подавить в зародыше! Зажав ладонями ее груди, он надавил большими пальцами на соски, которые сразу набухли и затвердели.

Тем временем его колено проникло между ее ляжек и развело их в стороны.

Когда его губы коснулись ее шеи, Труди прошептала ему на ухо:

— Какое же ты, в сущности, ненасытное животное, Бриг Маккорд!

Прозвучало это, правда, не слишком сурово — видно было, что и ее наконец разобрало желание. Бриг молча улыбнулся и снова жадно приник к ее губам.

2

Оказывается, Бриг совсем забыл, как шумит большой город. Сплошной поток автомобилей создавал неумолчный гул, прерываемый время от времени воплями гудков, сиренами и свистками, подзывающими такси. Голоса людей, говоривших на всех существующих в мире языках, эхом отзывались у него в ушах. После прохлады гор духота казалась удручающей. Солнце клонилось к закату, и мили застроенных бетонными домами улиц варились заживо в его отраженном зное. Воздух был пропитан вонью бензина и выхлопных газов. Даже жареные сосиски с кетчупом, которые продавали на каждом углу, были здесь лишены своего привычного аромата.

Водитель такси, из которого только что вылез Бриг, крайне медленно и очень дотошно подсчитывал свои финансы, извлекая из многочисленных карманов мелочь и ассигнации. Это был старинный трюк всех водителей такси — заставить себя сдавать сдачу и делать при этом вид, что он, водитель, очень старается набрать требуемую сумму, но не может.

— Ты зря расходуешь свое время, приятель, — сухо заметил Бриг. — В моем распоряжении целый день.

В тот же миг неизвестно откуда появилась последняя нужная банкнота, и утомившийся от собственного же спектакля водитель протянул Бригу сдачу.

— Благодарю.

Такси рвануло с места и мгновенно вписалось в поток уличного движения, а Бриг задрал голову, чтобы обозреть нависающее над ним здание. Главный офис корпорации Сэнгера занимал весь двадцать третий этаж небоскреба.

— Они вырастают у нас высоченные, ковбой, — с иронией произнес какой-то прохожий, заметив, как провинциал глазеет на громаду из бетона и стекла.

Бриг резко повернулся, немолодой человек уже и думать про него забыл, зато его приятель рассмеялся удачной шутке. Бриг с раздражением подметил любопытные взгляды, которыми проходящие мимо одаривали его костюм — белую соломенную шляпу, коричневые сапоги, парадную двойку изумрудно-зеленого цвета, скроенную по стандартам Дикого Запада. «Пожалуй, они бы меньше надо мной потешались, если бы я был одет как арабский шейх», — не без цинизма сказал он себе Войдя в здание, Бриг сразу направился к лифтам Перед ним бесшумно распахнулись двери, прозвенел звонок, а на табло загорелась короткая надпись — «вверх»

Бриг вошел в кабину и нажал на кнопку с номером нужного ему этажа. В лифт набилось довольно много народу, и Бриг поморщился: здесь совсем не считалось зазорным тесно прижиматься Друг к другу, независимо от пола и возраста. Рядом с ним стояла молодая брюнетка, смотревшая на него во все глаза. Бриг подумал было, что она еще не вышла из школьного возраста, по потом присмотрелся и понял, что ей уже за двадцать. Теперь они все казались ему юными, а ведь были времена, когда он и двадцатилетних считал старухами…

«Это все признаки надвигающейся старости», — сказал Бриг себе, и его губы сами собой сложились в кривую ухмылку, почти неразличимую под густыми усами.

— Скажите, вы из Техаса? — спросила у него пигалица, едва достававшая макушкой ему до плеча.

— Из Айдахо.

— Из Айдахо?? — изумленно повторила девушка.