– «Шато Оливье»! Как раз хотел попробовать… Можешь не одеваться.

Сибил не стала ничего отвечать, да он бы все равно ее не услышал. Поэтому она просто стояла на краю причала в мятом, но все еще элегантном шелковом костюме, и молча смотрела ему вслед.


Кэм сразу все понял. Прогулка под парусом может снять напряжение и проветрить мозги, но только одно способно вызвать ленивый, удовлетворенный блеск мужских глаз, и это ленивое удовлетворение светилось сейчас в глазах Филипа.

"Сукин сын!» – подумал Кэм, подхватывая брошенный Филипом конец.

– Ты, проклятый сукин сын! – громко повторил он вслух.

Филип ожидал подобную реакцию – правда, не так быстро – и настроился хладнокровно объясниться.

– У Куинов всегда можно рассчитывать на радушный прием, – спокойно произнес он.

– Я надеялся, что ты уже преодолел стадию, на которой думают членом.

Филип спрыгнул с палубы и остановился перед братом. И он все понял. Кэм рвется в драку.

– Вообще-то я предоставляю своему члену думать самостоятельно, но мы часто соглашаемся.

– Ты или чокнутый, или тебе просто на все наплевать. Жизнь парня только-только начала налаживаться, его спокойствие, его доверие висят на волоске, а ты…

– С Сетом ничего плохого не случится. Я делаю для этого все, что в моих силах.

– Ага, понял. Ты даже трахался ради него. Филип рванулся вперед и схватил Кэма за грудки.

Их лица почти соприкасались, в глазах полыхала ярость.

– Прошлой весной ты занимался с Анной тем же самым, и много ты тогда думал о Сете?

Голова Филипа откинулась от точного удара кулаком в челюсть, но хватки он не ослабил. Инстинкт затмил разум, и он уже занес свой кулак… и, задохнувшись, смачно выругался.

– Остынь, – тихо приказал Этан, вклинившись между братьями. – Оба остыньте… или я столкну вас в воду. Возьмите себя в руки, черт побери. У Сета и так был тяжелый день. Хотите добавить еще?

– Я ничего не хочу добавлять, – с горечью сказал Кэм. – Это ему наплевать. Мне нет.

– Мои отношения с Сибил никак не связаны с Сетом.

– Черта с два!

– Этан, отпусти. – Поскольку Филип явно поостыл, Этан отпустил его. – Знаешь, Кэм, я не помню, чтобы ты так интересовался моей интимной жизнью с тех пор, как мы оба положили глаз на Дженни Мелоун.

– Мы давно закончили школу, парень.

– Вот именно. И ты мне не надсмотрщик. И ты тоже. – Филип повернулся, чтобы видеть обоих. Он должен был объясниться. Необходимо, чтобы братья поняли его. – Она мне небезразлична. И мне плевать, нравится вам это или нет. В последние месяцы я делал все, что вы хотели, но, черт побери, я имею право на личную жизнь.

– С этим никто не спорит, Фил. – Этан оглянулся на дом, понадеялся, что Сет занят домашними заданиями и не прилип к оконному стеклу. – Только я не знаю, как Сет отнесется к такому повороту в твоей личной жизни.

– Вы кое-что не принимаете во внимание, – подал голос Кэмерон. – Сибил – тетя Сета.

– Именно это я принимаю во внимание. Она – сестра Глории и лгала нам.

– Она верила в чужую ложь, а это не одно и то же. – И эта разница была для Филипа очень важна. – Ты читал ее заявление?

Кэм нехотя процедил сквозь стиснутые зубы:

– Читал.

– Как ты думаешь, чего ей стоило изложить на бумаге тайны своей семьи и знать, что через двадцать четыре часа весь город будет болтать об этом? – Лицо Кэма чуть-чуть расслабилось при этих его словах. – И сколько еще ты заставишь ее заплатить?

– Я думаю не о ней. Я думаю о Сете.

– Сибил – наша лучшая защита от Глории Делотер.

– Веришь, что она не отступит? – спросил Этан. – Не отступит в решающий момент?

– Верю. Парню необходима семья, вся его семья. Это то, чего хотел папа. Он сказал мне… – Филип осекся и хмуро уставился на воду.

Кэм поджал губы, обменялся с Этаном многозначительным взглядом и еле сдержал улыбку.

– Странно себя чувствуешь в последнее время, Филип?

– Я прекрасно себя чувствую.

– Может, небольшой стресс? – Поскольку удалось нанести братцу только один удар, Кэм решил, что имеет право на небольшое развлечение. – Пару раз я видел, как ты разговариваешь сам с собой.

– Я не разговариваю сам с собой, – буркнул Филип.

– Может, ты разговаривал с тем, кто, как тебе казалось, стоял рядом. – Кэм уже озорно улыбался во весь рот. – Стресс – жуткая штука. Плохо действует на мозги.

Этан не смог подавить смешок, чем заработал испепеляющий взгляд Фила.

– Подвергаете сомнению мое душевное здоровье?

– Ну… – Этан почесал подбородок. – Ты действительно какой-то напряженный в последние дни.

– Боже милостивый, я имею право на нервное напряжение. – Филип взмахнул руками, словно пытаясь охватить мир, навалившийся на его плечи. – Я вкалываю в Балтиморе по десять-двенадцать часов в день, потом приезжаю сюда и потею на верфи, как раб. Это когда я не напрягаю мозги над счетами и учебниками или не играю роль домохозяйки в супермаркете.

– Ты всегда был стервозным парнем, – пробормотал Кэм.

– Это я стервозный? – Филип выбросил вперед сжатый кулак, но на этот раз Кэм только ухмыльнулся и развел руки.

– Валяй. Этан просто швырнет тебя в воду. Лично я сейчас мокнуть не собираюсь.

– Первые несколько раз я думал, что сплю, – неожиданно произнес Этан.

Растерянный, не зная, чего хочет больше: врезать Кэму или присесть на доски причала, Филип обернулся к Этану.

– О чем ты мелешь, черт побери?

– По-моему, мы обсуждаем твое душевное здоровье, – кротко ответил Этан. – Здорово было снова увидеть его. Горько знать, что снова придется расстаться, но все равно здорово.

Филип почувствовал легкий озноб, быстро сунул в карманы задрожавшие руки.

– Может, мы говорим о вашем душевном здоровье?

– Мы-то предполагали, что, когда придет твоя очередь, ты сразу бросишься к психоаналитику, – снова ухмыльнулся Кэм.

– Я не понимаю, о чем вы болтаете.

– Прекрасно понимаешь. – Этан сел на причал, свесил ноги над водой, достал сигару. – Теперь твоя очередь. Похоже, он посещает нас в том же порядке, в каком взял в дом.

– Гармония, – сказал Кэм, опускаясь рядом с Этаном. – В первый раз я разговаривал с ним в тот день, когда познакомился с Анной. – Кэм мысленно увидел, как Анна шла по лужайке, вспомнил ее красивое лицо и мешкообразный костюм, маскирующий потрясающую фигуру. – Он любил гармонию.

Теперь уже не легкий холодок, а мороз пробежал по коже Филипа.

– Что значит «разговаривал»?

– Беседовал. – Кэм выдернул сигару изо рта Этана и затянулся. – Конечно, я подумал, что свихнулся. – Он поднял глаза на Филипа и улыбнулся. – Фил, ты тоже думаешь, что свихнулся?

– Нет. Я просто слишком много работал.

– Ага. Рисовал картинки, сочинял стишки. Бред собачий.

– Да пошел ты… – почти равнодушно выругался Фил и со вздохом опустился на причал. – Вы двое пытаетесь сказать мне, что разговаривали с папой? С нашим отцом, который умер в марте? И которого мы похоронили в нескольких милях отсюда?

– А ты разве не разговаривал с ним? – спросил Кэм, передавая сигару Филипу.

– Я не верю в такие штуки.

– Когда это случается, то неважно, во что ты веришь, – заметил Этан, отбирая сигару. – В последний раз я видел его в тот вечер, когда попросил Грейс выйти за меня замуж. Он ел арахис.

– Боже милостивый, – прошептал Филип.

– Я чувствовал запах орешков точно так же, как чувствую сейчас запах сигарного дыма, воды, кожаной куртки Кэма.

– После смерти люди не возвращаются. – Филип помолчал, подождал, пока сигара, сделав круг, вернется к нему. – Вы… вы трогали его?

Кэм повернул голову.

– А ты?

– Он не казался бесплотным духом. Но это невозможно.

– Или возможно, или мы все свихнулись, – объявил Этан.

– Мы практически не успели с ним попрощаться, не успели спросить все, что хотели. – Кэм вздохнул, с удивлением чувствуя, как слабеет и отступает его скорбь. – Он дал нам немного времени. Вот что я думаю.

– Представляю, как ему было больно, когда он обнаружил, что у него есть дочь, о существовании которой он даже не знал.

– Папа хотел помочь ей, спасти ее, – тихо сказал Этан.

– И он видел, что ей уже ничем не поможешь, – отозвался Кэм. – Он решил спасти Сета.

– Своего внука. – Филип проводил взглядом проскользнувшую в темноте цаплю. – Я много думал об этом. Естественно, он попытался связаться с матерью Глории, хотел услышать подтверждение.

– А на это требовалось время. – Кэм помолчал пару секунд. – Она замужем, живет в Европе и, как я понял из слов Сибил, вовсе не жаждала объясняться с ним.

– Папе не хватило времени, – с горечью произнес Филип. – Но теперь мы знаем. И мы закончим то, что не успел он.


Сибил долго стояла под горячим душем, затем решила поработать, а еще – позвонить матери, высказать все, что думает, и потребовать письменного подтверждения своего заявления.

Ничего этого она не сделала, а просто упала на кровать лицом вниз, закрыла глаза и тут же провалилась в глубокий сон.

Разбудил ее стук в дверь. Сибил сползла с кровати, нащупала выключатель. Плохо соображая, она добрела до двери номера и заглянула в глазок… и, испустив долгий раздраженный вздох, открыла дверь.

Филип взглянул на ее взлохмаченные волосы, сонные глаза, практичный темно-синий махровый халат и улыбнулся.

– Умница. Я ведь велел тебе не одеваться.

– Прости, я заснула. – Сибил провела рукой по волосам, с отвращением представляя, как выглядит, особенно по сравнению с Филипом, бодрым и… как всегда, элегантным.

– Могу зайти в другой раз.

– Нет-нет… раз уж пришел, заходи. – Сибил отступила, пропуская его в комнату. – Я только оденусь.

– Не утруждайся. – Филип обхватил ее за шею, привлек к себе и поцеловал. – Я уже видел тебя голой. Ты очень аппетитная.

"Неужели ему так нравится вгонять меня в краску?» – подумала Сибил.

– Я не собираюсь заявлять, что совершила ошибку, – с вызовом сказала она.

– Вот и хорошо.

Филип поставил принесенную бутылку вина на журнальный столик.

– Однако, – продолжала Сибил с тем, что казалось ей восхитительным терпением, – мы поступили опрометчиво, а мы оба разумные люди.

– Говори за себя, док. Я теряю разум каждый раз, как вдыхаю твой аромат. – Филип наклонился и втянул носом воздух. – Что это за духи?

Сибил отпрянула.

– Филип!

– Сибил, – рассмеялся он. – Хочешь, я попытаюсь вести себя прилично и не потащу тебя в постель, пока ты окончательно не проснешься?

– Я высоко ценю твои намерения.

– И я это заслужил. Проголодалась?

– Откуда у тебя патологическое желание все время кормить меня?

– Аналитик – ты, – пожал плечами Филип. – Я принес вино. Бокалы есть?

Сибил принесла два невысоких толстостенных стакана и вопросительно приподняла брови, заметив усмешку на губах Филипа. Он чертовски сексуально ухмылялся.

– Оскорбительная посуда для изысканного вина, – заметил он, открывая бутылку собственным штопором. – Но если это лучшее, что ты можешь предложить, обойдемся.

– Я забыла запаковать свой хрусталь.

– В следующий раз не забудь. – Филип разлил янтарное вино по стаканам и передал ей один. – За начало, процесс и конец.

– То есть?

– Загадки закончились, сотрудничество налажено, и мы стали любовниками. Я доволен всеми тремя аспектами наших взаимоотношений.

– Сотрудничество? – Сибил выбрала наиболее безопасный аспект.

– Сет – Куин. С твоей помощью мы очень скоро это узаконим.

– Тебе так важно, чтобы он носил ваше имя?

– Имя его деда, – поправил Филип. – И Сету это гораздо важнее, чем мне.

– Да, ты прав. Я видела его лицо, когда он узнал эту новость. Должно быть, профессор Куин был замечательным человеком.

– Они с женой были особенными. И у них был редкий брак, основанный на доверии, уважении, любви. Не представляешь, насколько мучительно было сомневаться в отце.

– Вы боялись, что он изменил вашей матери с Глорией? – Сибил опустилась на диван. – Как ужасно, что она посеяла в вас семена сомнения.

– И ужасно было жить с этими сомнениями, – признался Филип. – Особенно когда я смотрел на Сета. Неужели он сын моего отца? Его настоящий сын, когда я – всего лишь приемный? Но я в это не верил, – добавил Филип, садясь рядом с ней. – Сердцем не верил. Это просто одна из тех злых шуток, которые воображение играет с тобой в три часа ночи.

"Как минимум, я облегчила его душу, но этого недостаточно», – подумала Сибил.

– Я потребую от мамы письменного подтверждения моего заявления. Сомневаюсь, что она согласится на это, но все равно попытаюсь.

– Сотрудничество. Об этом я и говорил. – Филип поднес ее пальцы к своим губам, и она настороженно взглянула на него.

– У тебя разбит подбородок?

– Да. – Филип скривился, подвигал челюстью. – У Кэма отличный удар левой.