Лана Пиратова - Отдана за долги

Откуда-то во мне появляется уверенность. Может быть, потому что я впервые вижу хоть какие-то эмоции на его лице.

Вижу, что он злится. Но не боюсь. Хотя чувствую скрытую угрозу. Опасность, исходящую от него.

— Что же я получил? — усмехается и продолжает расстёгивать рубашку.

Я не решаюсь ответить. Прикусываю губу. Опускаю взгляд. Чувствую, что краснею. Но собираю всю пока несломленную силу воли и произношу:

— Вы лишили меня девственности. Стали первым. Разве Вы не этого хотели?

И решаюсь посмотреть ему в глаза.

Но в них опять холод.

— Нет, — произносит он. — Ты не исполнила мой приказ. Я не был у тебя первым.

От возмущения я начинаю глотать воздух. В конце концов, немного успокоившись, спрашиваю:

— Как Вы можете? Ты… Вы же видели все сами!

— Ты про кровь?

Его вопрос опять вгоняет меня в краску.

— Ты же сама сказала, что у тебя месячные. Эти пятна крови не из-за того, что я порвал твою целку. Ее уже там не было. Ты ослушалась. Поэтому будешь наказана.

— Меня будут искать. Уже ищут, — говорю я. — Вас посадят.

— Тогда твоя мать умрет, а отец сгниет в тюрьме.

Он так спокойно говорит об этом, как будто о погоде на завтра.

— Не забывай, — сквозь зубы цедит он и делает ещё один шаг ко мне, — я твой хозяин. Ты принадлежишь мне. И долг пока не погашен.

Подходит совсем близко, кладет ладонь мне на горло и прижимает к стене.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Двое суток я пытаюсь выбить эту девку из башки. Сука.

У меня и до нее были девственницы. Но почему-то именно первый секс с ней никак не хочет выходить из моей головы. Закрываю глаза и слышу ее крик, когда вогнал в нее член. Одним толчком. Сразу по самые яйца.

И чувствую, как по позвоночнику пробегает волна электрических искр.

Я всегда мог контролировать свои эмоции. Но не с ней.

Каждую нашу встречу мне стоит больших усилий оставаться холодным. Она разжигает во мне то, что запрятано давно и глубоко. И я не хочу доставать это.

Эта ее способность злит меня больше всего. Взглядом своих голубых глаз она ныряет куда-то в глубины моей души. Хотя мне казалось, что души у меня давно уже нет.

Но эта маленькая сучка заставляет меня в этом сомневаться.

Я лишился души десять лет назад. В тот день, когда мне предъявили обвинение и я осознал, что это не шутки. Несмотря на явное отсутствие доказательств.

Все обвинения в мой адрес строились на словах Лейлы. Ни одной значимой экспертизы.

Следователю она заявила, что не смогла носить на себе память об изнасиловании и поэтому приняла душ, прежде чем идти писать заявление.

Правда, побои с нее сняли. Она сказала, что сделал это я. Но я никогда не поднял бы руку на женщину. Ни при каких обстоятельствах. И ни при какой самой сильной степени опьянения.

Удивительно, но я вообще ничего не помнил о той ночи.

Внутренне я был уверен, что не насиловал Лейлу. Я никогда не испытывал недостатка в женщинах. И причин насиловать ее у меня не было. И сил, как мне кажется, тоже. Учитывая, что проснулся я дома. И даже с кровати встал с трудом. Мама сказала, что меня привез Стас.

Стас.

Мне всегда казалось, что наша дружба не настоящая. Не знаю, почему. Шестым чувством ощущал это.

Мои люди уже занимались Стасом. Но пока никакой значимой информации добыто не было.

Похоже, он очень постарался, чтобы информация о нем не попала в чужие руки.

Но я знал, что это был лишь вопрос времени. Я всегда получал нужную мне информацию.

В тюрьме я долго размышлял, как так получилось, что я сижу за то, чего не совершал.

Я не приемлю насилие. Но твердо решил, что найду Лейлу и сделаю с ней то, в чем она меня обвинила.

Лейлы нет. Зато есть Милана.

Все эти дни я жил мыслью о том, как буду вгонять член в нее.

И, вот, когда это случилось, мне стало ещё хуже. Я хотел ненавидеть ее. Наказать.

Но она так искренне сопротивлялась. Боролась за свою честь. Что откуда-то из глубины моего сознания пыталась пролезть жалость. Но сразу же была подавлена жаждой мести.

Милана Кострова — обычная девка. Оплата долга. Она всего лишь отвечает за преступление своей сестры. Это правильно. Так должно быть. Кровь за кровь. Потерпевшая сторона должна получить сатисфакцию. Удовлетворение.

И я его получил.

Конечно, она была целкой. Нетронутой. Несмотря на слова Стаса.

Что он хотел этим добиться, еще предстоит выяснить. Мы с ним не закончили. Но, прежде чем я снова встречусь со Стасом, мне нужна информация. Максимально полная картина. А упущенные детали я выясню лично. Я знаю, как заставить людей говорить и делать то, что нужно мне.

Пока же важным было другое — я хотел повторения! Хотел опять трахнуть Милану. Приковать ее к кровати и долбить. На этот раз долго и мучительно долбить ее. Чтобы она умоляла меня остановиться.

Мне понравилось подавлять ее. Ломать. Какая дерзкая она была в первую нашу встречу. И потом все пыталась показать, что сильная, что не боится меня.

Но быстро сломалась. По крайней мере, мне так казалось. До сегодняшней встречи.

Я пытался перебить мысли о ней. Сначала поехал к шлюхам. Но ушел оттуда, даже не выбрав себе девку.

Решил полностью погрузиться в работу. И даже спал в офисе. В комнате отдыха, расположенной в кабинете. На этот случай у меня был шкаф со сменной одеждой прямо в офисе.

На третий день я не выдержал. Зверь внутри меня требовал опять силой взять свою жертву. Мне хотелось опять услышать ее крики. Почувствовать, как она брыкается, пытается уползти. А потом трахнуть ее. По-настоящему. Жёстко. До хрипоты. Чтобы она сорвала голос от крика и долго не могла свести ноги.

И я, не в силах больше бороться с собой, вошёл к ней в комнату.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пальцами ощущаю пульсацию тоненькой голубой ниточки на шее Миланы. Она вся дрожит в моих руках, но не сдается. Вижу это по ее взгляду.

Своим бесполезным спором она довела меня. Пришлось опустить ее на землю, сказав, что никакая она не девственница. Сколько возмущения это вызвало. И чего все так трясутся над этим?

Хотя, наверное, если бы она была моей невестой, то для меня это было важно. А так…

— Что я Вам сделала? — отрывает она меня от мыслей своим хриплым голосом. Каждое слово с трудом даётся ей из-за давления моей руки на шею. Но она всё равно пытается спорить. Это пиздец как раздражает меня в ней. Была бы тихой безмолвной жертвой, все было бы проще и не так жестко. Но ее спесь только ещё больше распаляет во мне желание наказать ее.

Ухмыляюсь. Она и правда хочет узнать мои мотивы. Но, узнав, сможет ли понять?

И нужно ли мне это ее понимание?

Смотрю ей в глаза. Нет, она ещё не сломалась. Дерзость так и проступает в ее взгляде. А ещё ненависть. Это чувство я давно научился читать во взглядах своих врагов.

Убираю руку с горла и она потирает его, откашливается.

— Повернись, — приказываю.

— Зачем? — испуганно смотрит на меня.

— Ты слишком много говоришь. Повернись!

Но Милана, похоже, поставила сегодня себе цель вывести меня из себя окончательно. Упрямо смотрит мне в глаза и не шелыхается.

Тогда я одним рывком разворачиваю ее за плечи и прижимаю локтем к стенке. Слышу слабый возглас.

Беру ее за запястье, достаю из кармана брюк наручники и пристегиваю ей руки.

— Что Вы делаете? — возмущается она уже громче. — Отпустите меня!

Разворачиваю ее к себе лицом.

Милана молчит и испуганно смотрит на меня. Вся ее спесь куда-то разом подевалась.

Внимательно рассматриваю. Пытаюсь понять, что в ней такого, что я хочу ее уже который день.

Мой взгляд останавливается на губах. С каким удовольствием я бы впился в нее и пил беспощадно. Но нет. Целовать ее я не буду.

Обеими руками подцепляю майку за ворот и одним резким рывком разрываю ее. То же самое проделываю и с бюстгальтером.

Милана вскрикивает и дёргается. Но я опять кладу руку ей на шею, заставляя покорно стоять у стены.

Куски одежды болтаются на ней и я не лишаю себя удовольствия, наконец, рассмотреть ее.

Грудь. Вот, что больше всего привлекает меня сейчас. Свободной рукой накрываю ее и сильно сжимаю. Нежная кожа приятно согревает ладонь. Пальцами сжимаю сосок и слегка перекручиваю его.

— Ох, — тяжело выдыхает Милана и прикрывает глаза.

Усмехаюсь. Сейчас потечёт как все сучки.

Расстегиваю джинсы и вместе с трусами спускаю их с нее.

Провожу пальцами по скоадкам. Нет, ещё не возбудилась. Сухая. Тем хуже для нее.

Я не собираюсь играть роль благородного соблазнителя.

Опять разворачиваю ее к себе спиной и достаю трензель.

Быстро, пока она не поняла, одеваю его и слышу возмущенный стон.

— Ты слишком много говоришь. Мне это не нравится, — шепчу ей на ухо и еле сдерживаю себя от желания пройтись языком по шее.

Отделяю ее от стены и толкаю к балкону.

Эта сторона дома выходит на густой лес. Ни соседних домов, никаких дорожек. Только деревья. Поэтому здесь можно трахаться сколько угодно. Никто не увидит. И не услышит. Благодаря трензелю во рту Миланы.

Она, кстати, что-то мычит, но я не обращаю на это внимания.

Сила возбуждения уже причиняет боль. Член упирается в застёжку брюк, а в яйцах стоит такой звон, что кажется сейчас мозги разлетятся на куски от него.

Сука. Я так хочу эту чёртову девку. Зло рычу и прижимаю ее к перилам.

После соприкосновения с холодным металлом Милана опять мычит.

Удерживая ее коленкой, быстро освобождаю член. Он сразу же устремляется вверх. Я на пределе.

Рукой нажимаю на голову Миланы, заставляя ее перегнуться через перила балкона. Она сопротивляется, но я сильнее и она повисает вниз.

Второй этаж. Но страх падения от этого не уменьшается.

Развожу ее ноги и опять пальцем ныряю в складки. Ещё сухо. Но я не могу ждать. Член взорвется, если я не вставлю его в узкую дырку Миланы Костровой прямо сейчас.

Плюю на ладонь и размазываю слюну по члену. Раздвигаю им складки и ввожу. Медленно. Удерживая Милану за бедра.

Она стонет и пытается приподняться. Но я опять рукой заставляю ее выгнуться.

Наконец, член входит в нее полностью. С трудом. И это мучительная пытка. Я останавливаюсь и закрываю глаза, наслаждаясь тем, как плотно стенки влагалища обхватывают член.

Громко выдыхаю и наполовину вынимаю член. И снова ввожу. Делаю это пока медленно. Стискиваю зубы от наслаждения и слышу тихий стон Миланы.

И этот стон — это не просьба о помощи.

Начинаю двигаться быстрее и замечаю, что член уже мягко скользит. Вынимаю его, чтобы проверить, и ладонью провожу по складкам. Ныряю пальцем и ухмыляюсь. Течет.

Надавливаю на клитор и Милана приподнимает бедра, встаёт на цыпочки. Ещё чуть-чуть и сорвётся вниз, но я крепко держу ее второй рукой.

Убираю руку и теперь уже резко вхожу в нее. И начинаю долбить. Как мечтал. Сильно и долго. Упираясь головкой в шейку матки.

Ночную прохладу прорезают звуки хлюпанья, шлепков моих яиц о бедра Миланы и ее стоны.

Трензель не позволяет ей пугать местных жителей своими криками в полную силу. Но ее стоны все равно перекрывают все остальные звуки. И не дают мне остановиться.

Член набухает ещё больше и я жду развязки, но продолжаю раздалбливать узкую дырку Миланы.

Чтобы приблизить долгожданное опустошение, приподнимаю ее ноги и свожу их у себя на талии. Теперь Милана нависает над землёй и стоит мне разомкнуть ее ноги, она рухнет вниз.

И, несмотря на неконтролируемое ею удовольствие, она ощущает страх. Ещё больше сжимается внутри, подводя меня к краю.

Одной рукой обхватываю ее за талию, в второй нащупываю клитор, зажимаю его между пальцами и начинаю перетирать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Милана приподнимается и протяжно стонет.

Судорожными рывками сжимает мой член и я едва успеваю вынуть его и одним движением ладони кончаю ей на спину.

Обхватываю ее за грудь и притягиваю к себе. Размякшую и податливую.

Срываю с нее трензель, разворачиваю и не в силах больше бороться с собой накрываю ее губы.

Всего лишь раз. Только сейчас. Больше этого не повторится.