Лана Пиратова - Отдана за долги

— Это же твоя смазка! — говорю, все еще не понимая причин такого поведения.

Впервые встречаю такое. Все девки с радостью, может, и показной, лижут свои соки. А эта…

Мне начинают надоедать эти игры. Теперь я вижу, что трах с ней — сомнительное удовольствие.

— Как придешь в себя, езжай домой. Спросишь у горничной, — говорю, выходя из кухни.

Ну, на хуй. Проще дать пиздюлей Эльдару и службе безопасности, чтобы сами напряглись и все узнали.

Оборачиваюсь и смотрю на все еще сидящую у стены Милану.

Сука. Ренат.

Набираю Эльдара.

— Приставь охрану к Костровой. Нет, ни к матери. К дочери. Да. Как только сядет с мужиком в машину, сразу звони мне. Да.

На разумность этой недотроги в этом вопросе рассчитывать не приходится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Гадко. Мерзко. И стыдно.

Мною пользуются как вещью. Для сиюминутной прихоти.

Все истории о ласке и нежности — сказки. Мужчины всегда берут то, что им хочется.

Меня берут грубо. Как вещь. Нелюбимую вещь, которую хотят сломать, чтобы выкинуть.

Тихо плачу, сидя у стенки. Боюсь даже всхлипнуть, чтобы не напомнить о себе.

Беру салфетки и вытираю ими язык, ощущая новые приступы рвоты от одного воспоминания о том, чего мне пришлось коснуться.

Когда я ушла из этого дома в прошлый раз, то думала, что навсегда. Но вот я опять здесь. И меня опять использовали. Грубо и насильно. Против моей воли.

И это все как-то связано с Лейлой.

Откуда он знает о ней? И что ему нужно? Зачем ему знать о нашем последнем разговоре?

Надо бежать. Прочь отсюда. Пока он не передумал и не вернулся.

Смотрю на разбитую посуду на полу, напоминающую очередной акт насилия надо мной.

Груди опухли от зверских сжиманий и мне кажется, я до сих пор чувствую грубые пальцы на нежной коже. Соски всё ещё напряжены.

Между ног ноет. Каждый раз, когда он сует в меня свой член, мне кажется, что меня раздирают на куски. Это и есть пресловутый секс?

Встаю, опираясь о стену. Смачиваю полотенце и вытираю его следы с бедер и ног. Очень хочется в душ. Очень. Но не здесь. Бежать.

Но в чем? В халате? Поднимаю его и едва успеваю прикрыться, как в кухню заходит горничная.

Равнодушно смотрит на меня.

— Хозяин сказал передать Вам вещи.

Протягивает мне фирменный пакет дорогого магазина.

— Машина ожидает. Как будете готовы, Вас отвезут.

Она уходит.

Я вытряхиваю из пакета… одежду и обувь? Включая нижнее белье. И даже с размером почти угадали.

Мне противно понимать, что я натягиваю на себя платье и трусики, купленные этим мужчиной. Но у меня нет выбора. Мне же надо в чем-то покинуть этот ужасный дом.

Приму душ и переоденусь дома.

Выхожу в коридор. Никого. И ни звука.

Быстро пересекаю его и оказываюсь на улице. Уже темнеет.

Водитель фарами сигналит мне.

С опаской спускаюсь к автомобилю.

Что страшнее: сесть сейчас в машину или остаться здесь и ждать, когда он опять набросится на меня? И ответ для меня очевиден настолько, что я буквально бегу к машине и запрыгиваю на заднее сиденье.

Называю водителю адрес и он молча везёт меня.

Всю дорогу до дома меня пронимает дрожь. Я внимательно слежу, как мы едем. Потому что меня не оставляет ощущение, что это очередная ловушка и меня везут не домой.

Но нет. Примерно через час я оказываюсь в своей квартире. В ней темно и тихо.

— Папа? — зову я.

Никто не отвечает. Иду в родительскую спальню и там обнаруживаю отца. Он лежит на кровати в одежде. На полу несколько бутылок какого-то дешёвого вина.

Раздеваю его и укрываю одеялом.

Потом сразу в душ и в кровать. Укутываюсь почти с головой, пытаясь так забыться. Огородиться от всего плохого, что происходит со мной в последнее время.

Утром меня будит звук разбившегося стекла. На кухне папа собирает с пола осколки, а у меня перед глазами сразу же всплывают картины прошлого вечера.

Мотаю головой в попытке избавиться от причиняющего боль морока.

— Пап, ты как? — подхожу к отцу, наклоняюсь и помогаю ему убраться.

— Миланочка, — он смотрит на меня опухшими глазами. — Где ты была? Что случилось?

Внимательно всматривается в искусанные губы.

— Где ты была? — как будто догадывается он. Бросает уже собранные осколки на пол и закрывает лицо руками. — Нет. Милана, нет. Зачем?

— Не расстраивайся, папа, все позади, — пытаюсь успокоить его.

— Нет, Милана, — качает головой, — нет. Не позади. Он не оставит нас в покое.

— Папа, почему? Что ему надо? — я устала быть в неведении. Наверное, сейчас не самое лучшее время, но ждать больше я не могу. — Причем тут Лейла?

— Лейла? — вздрагивает отец и убирает руки с лица. — Откуда ты знаешь?

— Он спрашивал меня о ней. Я не понимаю, пап. Объясни.

— Он мстит нам за Лейлу.

— Как?

— Из-за нее он оказался в тюрьме. Подробностей я не знаю. Ты же помнишь, как вела себя Лейла. Знаю одно: он не оставит нас в покое. У него слишком много козырей. Мама — все ещё в больнице. И у него мои векселя. Его воля — и я в тюрьме. А ты, Миланочка? За что страдаешь ты?

Его голос дрожит, он прижимает меня к себе.

— Но что же делать, папа? Сколько это будет продолжаться? Я не выдержу…

Мне хочется излить ему свою боль, но я понимаю, что это лишь больнее ударит его. Поэтому стискиваю зубы.

— Есть только один шанс. У нас только один шанс.

— Какой, пап?

— Если он узнает правду.

Удивленно смотрю на него.

— Как? Нет, пап. Ты же клялся.

— Сейчас эта клятва уже не имеет значения. Лейлы нет в живых. Есть ты. Ради тебя я нарушу клятву. Он должен узнать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты думаешь, он поверит? — спрашиваю я. — Он очень жестокий, пап. Ты не знаешь его. Он не поверит твоим словам. Подумает, что ты пытаешься обмануть его.

— Знаю, Милана, — вздыхает отец, — слишком хорошо знаю. Я покажу ему документы.

— Ты же сказал маме, что уничтожил их? — искренне удивляюсь.

— Сказал, — кивает он. — Чтобы успокоить ее. Так было надо. Но документы целы. И в них так и не возникло бы необходимости, если бы не вся эта мерзость.

— Где они?

— В тайнике. На даче. Милана, езжай сейчас. Откладывать нельзя. Каждую минуту от него можно ожидать чего-то плохого. Я не могу поехать. Видишь, руки трясутся ещё.

Отец протягивает вперёд руки и они действительно вздрагивают.

— И алкоголь ещё не выветрился. Мне нельзя за руль. К тому же звонили из больницы. Надо сейчас ехать туда.

— Что такое? — взволнованно произношу я. — Что-то с мамой?

— Ничего страшного, не переживай. Какие-то формальности. Но нужно срочно. Нельзя откладывать. Ты сможешь сама съездить?

— Конечно, пап. Это же наша дача. Только где там тайник?

— В сауне.

— Где? — чуть ли не выкрикиваю я.

И это не столько из-за удивления от места расположения тайника, сколько из-за осознания того, что я, кажется, близка к разгадке тайны Лейлы.

— В сауне, — продолжает отец. — Запоминай. Там в полу, под лавкой доска. Самая короткая, в середине. Если ее приподнять, под ней увидишь сейф. Запоминай код. 26101311. Повтори.

— 26101311, - говорю я.

— Так. Легко запомнить: даты рождения вас с Лейлой.

Точно. Дни и месяцы наших рождений.

— В сейфе документы. Привези их. Пусть этот ублюдок оставит нас в покое.

В этот момент раздается звонок в дверь.

— Кого ещё принесло? — бурчит отец и нехотя идёт открывать.

В моей голове ураган мыслей. Но ни одна не даёт зацепиться за нее, чтобы все хорошенько обдумать.

Тайник. На даче. В сауне. Лейла. Документы.

Надо ехать.

— Ааа, Стас! — слышу радостное восклицание отца. — Как же ты вовремя!

И он заходит на кухню вместе с моим бывшим парнем.

Стас сразу же подбегает ко мне, обнимает, но я пытаюсь освободиться.

— Милана, дорогая, где ты была? Я так волновался.

— Мне надо ехать, Стас, — отвожу его руки.

— Как? Куда?

Он смотрит то на меня, то на отца.

— Очень важное дело, Стас, — говорит отец. — Кстати, может, ты съездишь с Миланой?

Удивленно смотрю на отца.

— Мне так будет спокойнее, Милана. Пусть Стас отвезёт тебя. Хорошо? Пожалуйста.

Я все ещё сомневаюсь. Но Стас берет меня за руку и тянет.

— Пойдем, — говорит.

И я послушно выхожу за ним из квартиры.

На самом деле, папа прав: одной мне страшно ехать на пустующую дачу.

А Стас, всё-таки, мой, хоть и бывший, но парень.

Мы выходим из подъезда. И, когда уже Стас открывает дверь своей машины, приглашая меня сесть, я слышу знакомый голос.

— Миланочка!

Оборачиваюсь — Ренат. Как всегда, улыбка и небрежная походка.

Он подходит к нам, оценивающе оглядывает Стаса и говорит:

— Здравствуй, Милана.

Киваю в ответ.

— Я привез твои вещи, — протягивает мне пакет.

Беру и заглядываю. Платье и туфли, в которых я была в тот вечер. И мой телефон.

Радость от возврата вещей омрачает непонимание, как мои вещи оказались у Рената. Но сейчас на выяснение нет времени.

— Это кто ещё? — громко спрашивает Стас то ли у меня, то ли у самого Рената.

— Стас, пойдем, — тяну я его. — Нам надо ехать.

Не хватало ещё устроить разборки во дворе.

— Так я позвоню, Милана? — слышу голос Рената, когда уже сажусь в машину. — Ты же хочешь узнать про вещи?

Быстро перевожу на него взгляд и вижу довольную ухмылку.

Стас осматривает Рената с ног до головы, сплевывает на асфальт и садится за руль.

— Что это за хрен, Милана? — спрашивает зло.

— Стас, мы едем или нет?

Он нехотя заводит машину.

— Ладно. Потом поговорим. Куда едем и зачем?

— На дачу. Надо забрать важные документы.

— Документы? — переспрашивает Стас. — Какие? Это связано с Лейлой? Она тебе что-то передавала? Милана, скажи. Передавала?

Молчу.

— Милана, эти документы могут пролить свет на ее убийство. Понимаешь?

Он прав.

— Да, — отвечаю. — Поехали, Стас.

Мы приезжаем на дачу.

— Подожди меня в машине, — прошу Стаса.

Не хочу, чтобы он знал про тайник. Это наше, семейное.

Буквально бегу к сауне. Быстро нахожу нужную доску. Но приподнять ее у меня получается не сразу. Наконец.

Точно! Сейф. Собираюсь ввести код, но в этот момент слышу какой-то щелчок. Прислушиваюсь — ничего. Показалось.

Судорожно ввожу цифры. Ошибаюсь. От волнения пальцы не слушаются.

И тут ощущаю запах гари. Принюхиваюсь. А в щели уже лезет белый тягучий дым.

Что это?

Бегу к двери. Толкаю. А она не поддается. Едва колышется, но не открывается.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌

Сидя в своем кабинете в офисе и глядя в окно на улицы Москвы с высоты двадцатого этажа, размышляю о том, как одна маленькая сучка смогла так усложнить мне жизнь.

У меня был идеальный план мести.

Просто забрать бизнес. Как я делал это ни раз. С той лишь разницей, что сейчас процесс надо было сопроводить напоминанием о том, почему я это сделал.

Но в итоге цель была все та же — заполучить ещё одну компанию. Чтобы перепродать. Получить прибыль и забыть.

И все шло к этому. Если бы не одна маленькая шлюшка. Которая засела в башке с самой первой встречи.

Сначала мной двигало лишь желание отомстить ей. За вкус крови.

Потом, когда я узнал, что она ещё и сестра Лейлы, то трахнуть ее стало одним из пунктов гениального плана мести.

И я ее трахнул. Но легче от этого не стало.

Даже сейчас при воспоминании о ней первым приходит не упоение от состоявшейся мести, а желание трахнуть ее. Опять. Сука. Я ничего не понимаю.

Закрываю глаза и стискиваю виски пальцами.

Ни одна баба не доводила меня до такого состояния. Ни одна. Никогда.

Что особенного в этой девке, которая облевала мне весь дом, не умеет сосать и не даёт? Почему одного взгляда на нее (да, какой на хуй взгляда? Мысли о ней!) достаточно, чтобы член напрягся и единственным, что приходит на ум, стало желание заставить ее кричать? Вставить ей по самые яйца и заставить сжиматься.