Лана Пиратова - Отдана за долги

— Есть, — отвечаю твердо. — Какое отношение это имеет?

— Есть подозрения, что эта женщина беременна.

При этих словах у меня как будто что-то отрывается в груди и тяжким грузом падает прямо к ногам. И тут же проступает холодный пот.

— О чем Вы? — спрашиваю и не узнаю свой собственный голос. — Кто беременна?

— Ну, женщина, которую Вы привезли. Это пока предварительно. У нее повышенный прогестерон. Более точные анализы мы проведем позднее.

— Жив?! Ребенок жив, доктор?! — перебиваю я его.

— Да, — спокойно отвечает он, — все в порядке. Там срок совсем маленький, если он есть вообще. Поэтому и все обошлось. Вы передадите возможному отцу? Скорее всего, он не в курсе, потому что на таких сроках без медицинского вмешательства определить беременность сложно.

Я уже не слышу, что он рассказывает о возможных совпадениях, нарушениях и прочей медицинской лабуде.

Милана беременна?! Как?!

Нет. Как, понятно. Как осознать это? Это же там у нее мой ребенок. Моя кровь.

И глаза мои наливаются этой самой кровью, когда приходит осознание, что Ренат покушался на жизнь не только Миланы, но и моего ребенка. Руки чешутся проехаться по его довольной физиономии. И кроме этого у меня есть для него еще кое-что.

Но сначала надо позвонить родителям Миланы. Они должны знать, что дочь в больнице.

Набираю Владислава Кострова. Он берет трубку лишь с третьего раза.

— Что тебе еще? — слышу крайне недружелюбный голос.

— Влад, — в отличие от него говорю спокойно, — Милана в больнице.

Называю адрес. Я должен его дождаться. Мне надо как-то строить с ним отношения. Заново. Если это вообще возможно.

Пока жду его в коридоре больницы, пытаюсь осознать то, что Милана беременна. А это значит, что у меня будет ребенок. Пытаюсь понять свои чувства. Я никогда не хотел ребенка. Да, я даже не думал о нем.

Какой из меня отец? Зачем мне ребенок? А Милана? Знала ли она о беременности? Врач сказал, что очень маленький срок. Наверное, не знала.

Она хотела убить себя.

Вот та мысль, которую я гнал от себя все эти часы ожидания. Убить! Себя и ребенка! И все из-за Рената! Отгоняю неприятные мысли, что в этом есть и моя вина.

Тогда все было иначе. Но даже от этой мысли ничуть не легче. А если бы я не успел? Голова просто раскалывается. Сжимаю виски в поисках облегчения.

— Скотина! Это все ты!

Не успев поднять глаза, получаю удар в челюсть. От неожиданности падаю на пол, но тут же вскакиваю и собираюсь дать отпор. Хватаю за грудки и останавливаюсь.

Передо мной отец Миланы. В его глазах столько злости и ненависти, что я понимаю: все сложности еще впереди.

Ведь Милана явно дала понять: пока ее родители не примут меня, у нас нет будущего. А мне не нужно будущее без нее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Влад, успокойся, — прошу я его, отпуская и делая шаг назад.

— Что с ней? Что с Миланой? — чуть ли не кричит он. — Что ты тут делаешь?

— С ней все в порядке уже. Но к ней пока нельзя.

— Ты… Это все ты… — он как-то сразу обмякает и опускается на стул, обхватив голову руками. — Когда ты оставишь нас в покое? Когда ты успокоишься?

И я не знаю, что ответить ему. Сейчас мне кажется, что мое признание окончательно его сломит. А ведь есть еще мама Миланы. С больным сердцем.

Решаю, что больница — не лучшее место для таких объяснений.

— Я пойду, — говорю Владу, но он никак не реагирует.

Перед уходом решаю зайти ко врачу.

— Сергей Геннадьевич, — читаю, наконец, на бейджике его имя, — информация о беременности когда подтвердится?

— Нужны еще дополнительные анализы, — отвечает доктор. — Сейчас их пока рано брать. Пациентка очень слаба. К тому же надо дождаться, как она себя будет чувствовать, когда придет в сознание.

— У меня к Вам будет две просьбы. Сообщите мне, пожалуйста, сразу же, как только Милана придет в себя. Вот мой номер. И еще. Не надо пока никому знать о возможной беременности. Это можно устроить?

Глядя ему в глаза, я достаю из кармана бумажник и уже оттуда выуживаю пару купюр. Подаю ему.

— Вы кто пациентке? — спрашивает он, но деньги не берет.

— Отец ребенка, — твердо говорю я.

— Я не могу скрывать данную информацию от родственников. От родителей, например.

— Вы же сами не уверены. Зачем раньше времени беспокоить людей? Я готов помочь вашей больнице спонсорской помощью, — достаю еще пару купюр.

Взгляд врача, наконец, падает на мою руку с деньгами и он берет их.

— Хорошо, — соглашается он. — Как только она придет в себя, я позвоню Вам.

Пауза.

— И по второй просьбе тоже хорошо, — добавляет, пряча деньги в карман.

— Отлично, — хлопаю его по плечу и покидаю стены больницы.

У меня есть дело, от желания закрыть которое так и чешутся кулаки.

Ренат.

Я уже знаю, как завершится его сегодняшний вечер. Но не могу отказать себе в удовольствии лично врезать ублюдку. К тому же надо узнать, что именно он сказал или показал Милане. От этого зависит мой разговор с ней.

Мне нужен разговор с глазу на глаз с Ренатом. В офисе — не вариант. Дома — тоже. Поэтому еду к спортклубу, куда мы когда-то вместе ходили.

На парковке терпеливо жду возле его машины, когда же он закончит качать тренажеры. Наконец, он появляется.

Подходит к машине.

— Ну, и сука ты, Ренат, — говорю ему в спину.

Он резко разворачивается и рукой пытается нанести мне удар. Но я перехватываю ее и он получает удар в подбородок. Падает на пол. Я оттаскиваю его в темный угол, подальше от камер наблюдения.

Ренат пытается встать, но получает еще один удар в поддых.

— Лежи, сука, — я шарю по его карманам в поисках телефона.

Вот и он.

Коленом прижимаю его к полу, хватаю за руку и прикладываю палец к экрану. Вот и сообщение на номер Миланы.

— Сука! — с размаху ударяю по морде.

И включаю отправленное видео. А у самого руки почти трясутся. От страха за то, что я там сейчас увижу. Мне противно видеть это, но надо досмотреть до конца.

Сильнее давлю коленкой на грудь Рената от мысли, что испытывала Милана, когда видела это все.

Ведь она была в невменяемом состоянии, когда это все происходило, и просто не помнила. А теперь увидела…

Я правда рассчитывал, что все это останется там, в прошлом. Но оно вот так выстрелило в настойщем.

— Какого хуя ты снимал все это?! — рычу я на Рената. — Ты всегда это делаешь?! Любишь потом пересматривать?! Ублюдок!

Он лишь что-то мычит.

На видео Милана лежит на кровати. Голая. С улыбкой на лице. И от этого так мерзко.

И я выдыхаю, когда вижу, что не попал в кадр. Камеры установлены таким образом, что снимают только то, что происходит на кровати. Извращенец!

Я плюю рядом с ним.

Но слышно, что Ренат к кому-то обращается. То есть Милана поняла, что там еще кто-то был. Что она была голой с двумя мужиками! Бедная девочка!

Стираю видео и швыряю телефон в стену.

— Ну что, сука, где оригинал? — сжимаю шею Рената.

— Удалил, — хрипит он. — Сразу скидываю на телефон и удаляю.

— С хера ли? — ослабеваю хватку.

— Сам же знаешь, — злится он. — Подсудное дело. С компа могут слить свои же. В телефоне оставляю все, что надо.

— Милана зачем тебе нужна была?

Даю ему возможность приподняться и сесть. Он вытирает кровь с лица.

— Тебя достать хотел, — признается честно. — Сразу понял, что запал ты на нее. А ты сам под меня ее подложил.

Замахиваюсь, он прикрывается. Но я не ударяю. Пока с него хватит. Его ждет другой сюрприз.

Поднимаюсь, поправляю одежду и стираю с костяшек кровь.

Набираю нужный номер.

— Эльдар? — говорю, глядя на Рената, все еще сидящего на полу. — Да, присылай. Парковка спортклуба. Жду.

— Кому ты звонишь? — слышу явное беспокойство в голосе Рената.

— Твоим будущим друзьям.

Он пытается встать. Ботинком придавливаю его опять к полу.

— Сиди, гнида. Тебе уже некуда торопиться.

Буквально через считанные минуты тишину парковки разрывает звук сирены.

Эльдар не подвел.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

За все время работы Эльдара у меня я ни разу не пожалел, что взял его. Да, его услуги стоили дорого. Но они того действительно стоили. Вот и в этот раз он все выполнил четко. Без лишних указаний и пояснений.

Для этого ему, правда, пришлось использовать связи с бывшего места работы.

Я знал, что у Рената всегда с собой был либо порошок, либо таблетки. Он и сам их употреблял, и любил подсыпать девкам. Так, по его словам, они становились сговорчивее и сами лезли на него.

Поэтому обычный обыск его машины — и уже готово уголовное дело. Связи Эльдара потребовались лишь для того, чтобы дописать еще один «нолик» при указании веса найденного порошка.

Были ли у меня сомнения, что я поступаю правильно? Ведь меня самого когда-то также подставили. Но нет, в отношении Рената сомнений не было. Если сложить все, что он кому-то подсыпал, то получится цифра гораздо больше той, что была записана в протоколе.

С каким же наслаждением я смотрел на его разбитую рожу, когда на него надевали наручники и сажали в автозак.

Я жалел лишь об одном — это все надо было сделать раньше. Гораздо раньше. Не ждать. Не расслабляться.

А теперь Милана в больнице. Ее откачали. Но кто сотрет из ее памяти это видео? А ребенок? Ведь мог пострадать мой ребенок.

И я опять невольно задумывался о том, что Милана носит моего ребенка.

Я никогда не думал, что у меня будет постоянная женщина. Ребенок. Семья, наверное, как это принято называть у обычных людей.

Мне все это было не нужно. Не нужно. Не нужно. Было.

А сейчас я не знал, что с этим делать.

Еще эти слова Миланы, тогда, в машине. «Ты любишь меня?»

Не проходило дня, чтобы я не думал о них. И не знал, что ответить. Хотя уверен, что она до сих пор ждет от меня ответа. Такие вопросы не могут оставаться без ответа. Как бы долго ты от них не отмахивался.

Спустя пару часов отзванивается Эльдар и докладывает, что Ренат арестован и, скорее всего, не выйдет на свободу в ближайшие лет семь. Если повезет с адвокатом.

Не успеваю попрощаться с Эльдаром и положить трубку, как раздается звонок с неизвестного номера.

— Дамир? — сразу узнаю голос врача.

— Да.

— Кострова пришла в себя. Звоню. Как обещал. Вам первому.

— Я могу ее навестить? — спрашиваю, хотя знаю, что все равно прорвусь к ней, несмотря ни на какие запреты.

— Да. Только недолго. И без выяснения отношений, — строго произносит врач.

Мчусь в больницу. Сергей Геннадиевич уже встречает меня, подает халат и бахилы.

— Помните, ей нельзя волноваться, — еще раз напоминает он.

Киваю и уже открываю дверь палаты, но потом поворачиваюсь ко врачу и спрашиваю:

— Она знает? Про ребенка?

Врач мотает головой.

— Нет. Пока рано об этом говорить. Учитывая причину, почему она здесь, это может спровоцировать еще один срыв. К тому же еще не подтверждено достоверно.

Выдыхаю. Да, так будет действительно лучше.

Аккуратно открываю дверь.

Милана лежит на кровати, головой повернувшись к окну. Рядом пищат какие-то приборы. Трубки тянутся к венам на тоненьких ручках.

Тихо ступая, подхожу к ней. Она оборачивается, вскидывает на меня взгляд, полный отчаяния и боли, и опять отворачивается. Хочет поднять руку, чтобы закрыть лицо, но руки зафиксированы к кровати, чтобы не сбить систему.

Я сажусь рядом с кроватью. Глажу Милану по волосам и вижу, как молчаливые слезы катятся по переносице на подушку.

— Милана, не надо расстраиваться, — пытаюсь успокоить ее. — Все будет хорошо.

— Дамир, — тихо-тихо произносит она, — мне стыдно. Не смотри на меня.

— Милана, не надо. Не говори так.

— Ты не знаешь…

— Знаю, Милана, но это не важно. Слышишь, не важно. Я никогда не простил бы себе, если бы ты ушла. Ты не можешь бросить меня. Не сейчас. Ты нужна мне. Нужна родителям.

— Но, Дамир… — она, наконец, поворачивается ко мне и смотрит в глаза.

Кладу пальцы на ее губы.

— Никаких «но». Давай сейчас не будет об этом? Потом. Мы все с тобой обсудим потом. Сейчас тебе нужен покой. Ты скоро выйдешь отсюда. Ко мне.