— Прекрасно, просто прекрасно! — восхищенно повторила Элоиза. — Я хочу с ней познакомиться. Она молодая? В том, что она делает, чувствуется свежесть, причем она гармонирует со стилем отеля. Получается элегантность Старого Света, только с современным оттенком.

— Для меня молодая. Для тебя нет, — ответил Хьюз, имея в виду возраст Натали. — Думаю, ей тридцать девять.

Он точно знал, сколько лет Натали, но не хотел показывать, что знает слишком много. Прямо сейчас ему выпала идеальная возможность сказать дочери, что он встречается с Натали и любит ее, но Хьюз боялся испортить ей первый вечер дома и промолчал. Ему не хватило смелости, поэтому он не произнес ни слова, только упомянул о возрасте Натали и похвалил ее талант дизайнера.

— Держу пари, она классная, — предположила Элоиза.

— Это так, — спокойно согласился Хьюз.

Тут дочь пожелала снова вернуться в апартаменты. Им принесли обед, и Элоиза стала рассказывать отцу про школу и про Франсуа, юношу, с которым встречается.

— Ты его любишь? — обеспокоенно спросил отец, боясь услышать ответ.

— Может быть. Не знаю. Но я не хочу отвлекаться от занятий и все испортить. Но мы вместе подали заявления на прохождение годовой стажировки, начиная с будущего лета. В «Ритц», «Георг V» и «Плаза Атени».

Едва она это произнесла, Хьюз помрачнел.

— Я думал, ты будешь проходить стажировку здесь, у меня, — напомнил он.

— Я могу успеть и то и другое, — рассудительно ответила Элоиза. — Например, шесть месяцев в Париже, а остальные шесть у тебя. И тогда к Рождеству будущего года я как раз окажусь дома.

Но он-то рассчитывал, что она вернется на полгода раньше, уже в июне. А теперь это означает, что дочери не будет дома еще целый год, а прошедшие четыре месяца уже показались ему вечностью. Но не ей. Совершенно очевидно, что она чувствует себя в Лозанне как рыба в воде, увлеченная Франсуа, занятиями и новыми друзьями. Элоиза сказала, что в шале родителей Франсуа в Гштаадте поедут десять человек, чтобы встретить там Новый год. Его родители — очень успешные люди, владеют отелем на юге Франции, так что у них много общего. Это был первый роман Элоизы, и хотела она это признать или нет, но отец видел, что она влюблена.

После обеда Элоиза спустилась вниз, чтобы повидаться со старыми друзьями во всем отеле. Она знала весь ночной персонал, забежала поздороваться с телефонистками и на стойку портье, чмокнула в щеку дежурного консьержа и снова поднялась наверх. Когда Элоиза вошла, Хьюз разговаривал по телефону с Натали, но тут же попрощался и повесил трубку.

— И кто это был? — улыбаясь, спросила Элоиза.

Для отца она по-прежнему оставалась ребенком, и ему было очень сложно объяснить ей, что он полюбил Натали. Ему казалось, что если он скажет это вслух, то поведет себя вероломно по отношению к дочери и будет чувствовать себя очень неловко. Хьюз понимал, что это глупо, но таков уж он был.

— Собственно, это как раз и была Натали Питерсон, дизайнер интерьеров, которая делала люкс девять-двенадцать. Я рассказывал ей, как сильно тебе понравилась ее работа. Она говорит, что очень хочет с тобой познакомиться. Может быть, через пару дней?

— Конечно. — Элоиза хотя и обратила внимание, но не стала упоминать о том, что отец звонит в десять вечера. Она решила, что за время работы над люксом они просто подружились. — Это будет весело, — улыбнувшись, добавила она и пошла на кухню апартаментов налить себе вина. Хьюза это удивило. Совсем взрослый поступок, хотя он всегда позволял ей за обедом сделать глоток-другой вина, если Элоиза хотела, что, впрочем, случалось крайне редко. Оставалось надеяться, что она не злоупотребляет алкоголем со своими друзьями по учебе. Теперь, да еще на таком расстоянии, он мало что мог проконтролировать и мало на что повлиять.

Такова доля всех родителей, оказавшихся в подобном положении. Дети вырастают и становятся самостоятельными, сами принимают решения и последствия расхлебывают тоже сами. А ты можешь лишь надеяться, что они не рискуют чересчур и последствия не будут ужасными.

— А что мы будем делать завтра? — спросила Элоиза, усевшись на диван скрестив ноги и прихлебывая вино. Хьюз изо всех сил старался примириться с этим.

— Все, что захочешь. Следующие две недели я полностью в твоем распоряжении.

Ему, конечно, все равно придется работать, но Хьюз предупредил всех, что, пока дочь здесь, он будет не так часто сидеть в кабинете. А еще предупредил Натали, что не сможет часто с ней видеться. На Рождество она собиралась в Филадельфию, к брату и его семье, и ехала туда поездом со старшим племянником, только что начавшим учиться в юридической школе Колумбийского университета.

— Завтра мне нужно заняться рождественскими покупками, — сказала Элоиза. — В Лозанне мне не хватило времени, еще вчера я сдавала экзамены.

— И как сдала? — озабоченно спросил отец. Он боялся, что этот Франсуа ее отвлекает.

— Думаю, нормально. Я знаю многое из того, чему нас учат, еще по нашему отелю, — беззаботно ответила Элоиза.

Они поболтали еще немного — о школе, о Швейцарии, о том, какой школа была, когда в ней учился Хьюз, но в конце концов Элоиза зевнула и отправилась спать. По швейцарскому времени было уже очень поздно. И в точности как все девятнадцать лет до ее отъезда, Хьюз укутал ее одеялом и поцеловал.

— Спокойной ночи, папа… как хорошо дома, — сонно произнесла Элоиза, послала ему воздушный поцелуй, повернулась на бок и уснула еще до того, как он вышел из комнаты.

Хьюз пошел к себе в комнату, минутку посидел в задумчивости, размышляя об Элоизе и о том, как хорошо, что она снова дома, а затем снова позвонил Натали. Та еще не спала, гадая, как все прошло.

— Ну, как она?

— Думаю, влюблена в этого мальчишку. Но кажется, рада, что приехала домой. Говорит, что хочет проходить стажировку в парижском отеле и только потом вернется сюда. А это значит, что ее не будет дома еще целый год.

Чувствовалось, что он разочарован, и Натали стало его жалко — ему так сложно отпустить дочь!

— Год пролетит быстро, — заверила она Хьюза. — А ты всегда можешь полететь навестить ее.

— Мне трудно уезжать из отеля.

Натали знала, что это правда. Он с огромным вниманием относился к отелю, и персонал мог к нему обратиться в любое время. Даже ночью, бывая у нее, он не выключал мобильник и очень редко переключал его на голосовую почту — только если они занимались любовью. В остальных случаях Хьюз на звонки отвечал.

— Ну и когда я смогу с ней встретиться? — Натали с нетерпением ждала этого, стремясь скорее познакомиться с Элоизой.

— Может, зайдешь завтра на бокал вина? После работы.

— Отлично! — радостно сказала Натали. — Прямо дождаться не могу. Такое чувство, что мне предстоит познакомиться с кинозвездой или еще какой-нибудь знаменитостью, — смеясь, добавила она.

— Для меня она такая и есть, — ответил Хьюз. Впрочем, это Натали уже знала. — Часов в семь? Если все пройдет хорошо, мы все вместе можем сходить пообедать.

— Прекрасно!

— Я скучаю, — прошептал Хьюз. Он не хотел, чтобы его услышала Элоиза. Она, конечно, спит, но мало ли что?

— Я тоже. Я люблю тебя, Хьюз.

Натали надеялась, что сможет полюбить и его дочь. Она хотела этого ради них всех. Хотела стать другом Элоизы, а не заменять ей мать, что было бы неправильно. Скорее, очень близкой и любимой тетушкой.

— Я тоже тебя люблю, Натали, — ласково произнес он, и оба повесили трубки.

Хьюз минутку постоял в дверях спальни Элоизы. Она мирно спала с улыбкой на устах. Он осторожно закрыл дверь и ушел в свою спальню, впервые после ее отъезда в Лозанну ощущая покой в душе. Он знал, где она находится сегодня ночью, знал, что ей ничто не угрожает и что за завтраком он ее увидит. В его мире снова все было в порядке.

Утром завтрак им принесли сразу двое официантов вместо одного. Оба радостно расцеловали Элоизу, объявив, что отель без нее не тот и ей лучше поторопиться, скорее закончить учебу и вернуться домой.

А после завтрака она отправилась за рождественскими покупками, причем отец настоял, чтобы она заказала в прокате машин внедорожник, так как идет снег и найти такси будет сложно.

Элоиза весь день ходила по магазинам, за ленчем встретилась со школьной подружкой из лицея, усталая, но довольная вернулась домой к пяти часам и зашла в офис отца, где ее с улыбкой встретила Дженнифер.

— Безусловно, замечательно, что ты снова здесь, — сказала та. Элоиза чмокнула ее в щеку и направилась в отцовский кабинет. Он подписывал чеки, сидя за столом, и, услышав, что входит дочь, поднял на нее радостный взгляд.

— У меня остались хоть какие-то деньги, или сегодня ты потратила все? — с улыбкой спросил Хьюз.

— Почти все. Но оставила немножко, чтобы ты смог купить мне рождественский подарок. — Элоиза прыснула от собственной шутки, а Хьюз засмеялся вслух.

— О, правда? И чего бы тебе хотелось?

— Ну, не знаю. Что-нибудь такое, чтобы я могла этим пользоваться в школе. Например, бриллиантовую диадему или соболиную шубу в пол. — Внезапно Элоиза сделалась серьезной. — Вообще-то я хотела спросить, нельзя ли мне получить новые лыжи. Мои старые совсем никудышные, и я бы с удовольствием каталась в Гштаадте на новых.

Просьба была вполне разумной и понравилась Хьюзу.

— Я и сам об этом подумывал.

Еще он купил ей в «Бергдофе» парку на стриженом овечьем меху, рассчитывая, что она сможет носить ее и в школе, и золотой браслет с ее именем, выгравированным снаружи, и словами «С любовью, папа», выгравированными внутри. Гораздо сложнее оказалось выбрать подарки для Натали, такой скромной и одновременно шикарной, к тому же казалось, что у нее есть абсолютно все, а Хьюз хотел подарить ей что-нибудь сентиментальное, что она могла бы носить. В конце концов он остановился на антикварном медальоне в виде сердечка с бриллиантами, на длинной золотой цепочке, от Фреда Лейтона, и понадеялся, что Натали это понравится.

— Что выбираешь сегодня вечером — пойдем обедать куда-нибудь в ресторан или останемся дома?

Элоиза заметно смутилась. Она не хотела обижать отца и собиралась побыть с ним, но при этом хотела и повидаться со старыми друзьями. С двумя из них она уже договорилась сегодня пообедать, а потом пойти на вечеринку в Трайбеку.

— Прости, папа, но сегодня я встречаюсь с подругами. Как насчет завтрашнего вечера? Я не буду на него ничего планировать.

— Не говори глупостей, все в порядке. Конечно, ты хочешь повидаться со своими приятелями. — Хьюз изо всех сил скрывал разочарование, напоминая себе, что он не единственное, что есть в ее жизни, и что она молода. — Кстати, Натали Питерсон, дизайнер, сегодня в семь придет к нам на бокал вина. Она хочет с тобой познакомиться.

— Я бы тоже не отказалась с ней познакомиться, но боюсь, что не успею. Мы заказали столик в даунтауне на восемь.

— Тебе не нужно оставаться с нами надолго. Она очень рада, что тебе понравился люкс.

Элоиза улыбнулась, собрала свои покупки и поднялась наверх, чтобы приготовиться к вечеру. А Хьюз постарался принять спокойный вид, совсем не соответствующий его состоянию. Он не хотел настаивать на знакомстве дочери с Натали, но для него это было важно, и он пытался вести себя невозмутимо.

В шесть тридцать Хьюз тоже поднялся наверх. Элоиза, замотанная в полотенце, носилась по апартаментам и разговаривала по мобильнику с подругой, обсуждая дополнительно планы на вечер. Она помахала отцу и скрылась в своей комнате.

Ровно в семь позвонили от портье и сообщили, что мисс Питерсон ждет внизу. Он попросил передать, чтобы она поднималась.

Хьюз открыл Натали дверь, но не решился поцеловать, боясь, что именно в этот момент Элоиза выскочит из комнаты. Вместо этого он прошептал:

— У нас тут все вверх ногами. Она собралась куда-то уходить. Я сказал, что ты придешь на бокал вина, потому что ей так понравился люкс.

— Вот и хорошо. — Натали выглядела спокойной. Она привыкла к молодым людям в возрасте Элоизы, общаясь с племянниками и племянницами. У ее брата в Филадельфии было четверо детей, и двое из них, близнецы, ровесники Элоизы.

Хьюз налил ей шампанского. Через полчаса из своей комнаты появилась Элоиза с еще влажными волосами, в черных леггинсах, черной кожаной тунике и в босоножках на высоченных шпильках. Хьюз никогда раньше не видел ее в подобных нарядах и не мог понять, что в данном случае означает туника — платье это или только верхняя часть туалета. Прежде его дочь одевалась намного консервативнее, а в этом сексуальном наряде выглядела весьма искушенной и пугающе взрослой. Очень модной взрослой дамой, как женщины, встречавшиеся в коридорах и в баре отеля.

— Это Натали, дизайнер интерьеров, совершившая чудо с номером девять-двенадцать, — представил ее Хьюз. Элоиза улыбнулась, подумав, что Натали — довольно приятная леди. Она вела себя непринужденно, а улыбалась искренне.