— Ну так как, моя дорогая? — вновь спросил король.

— Я… мне трудно описать мои чувства, ваше величество.

— Гарри! — воскликнул он. — Когда мы с тобой наедине, как сейчас, милая Тэмсин, зови меня просто Гарри.

С этими словами он отнял у меня покрывало, в которое я тщетно пыталась завернуться, взял меня на руки, как ребенка, и куда-то понес. Потом мы оказались в комнате, где к одной из стен была приделана огромная лохань для омовений, именуемая ванной. Она была сделана из дерева и вся плотно обтянута льняным полотном, и — что самое удивительное — над ней в стену намертво были вделаны два крана. Король открыл оба, и вода полилась в ванну. Поток воды из одного кран был так горяч, что от него шел пар!

Его величество… Гарри… расхохотался, увидев огромное удивление на моем лице.

— В комнате, расположенной прямо под этой, стоит печь, которая топится углем, — объяснил он. — Она нагревает воду в цистерне, куда эта вода поступает по водоводу из родника в нескольких милях от дворца. Ты, конечно же, видела трубы. Они подняты, закреплены на столбах и проходят через парк подобно древнему акведуку.

Король подвел меня к ванне, и я смогла погрузить в воду руку.

— Это просто чудо… Гарри, — пробормотала я.

Король вновь засмеялся, радуясь и моему ответу, и тому, что я назвала его по имени. Он осторожно помог мне опуститься в теплую воду. Ванна уже наполнилась настолько, что только мои плечи остались над поверхностью воды, которая своим теплом успокоила тянущую боль у меня между ног.

Со вздохом наслаждения я откинулась на сложенное полотенце, лежавшее на краю ванны, и зажмурилась. По мере того как уровень воды повышался, я наслаждалась своими ощущениями, а когда открыла глаза, оказалось, что я смотрю в потолок, обшитый золотыми рейками по белому фону.

Гарри надел купальный халат, достав его из шкафа, оборудованного под одним из приоконных сидений. Он не вызвал слуг, а сам взял два огромных полотенца голландского полотна и положил их на стул у ванной. И еще он принес мне мыло, пахнущее магнолией, и выключил краны, чтобы ванна не переполнилась.

Я посмотрела через край ванны на пол. Он был сделан из сосновых досок с маленькими отверстиями для стока воды. А потом взгляд мой упал на самый большой предмет мебели в комнате — кровать.

— Разве здесь спят? — решилась спросить я.

— Это для отдыха после омовения. Многие опытные врачи советуют обязательно полежать, когда выйдешь из ванны, чтобы не заболеть.

Пока я мылась, король собрал и принес мою одежду, а когда я вылезла из ванны, вытер меня насухо. В комнате был зажжен камин, от которого исходило приятное тепло, не давшее мне покрыться гусиной кожей. Гарри помог мне одеться и сам зашнуровал мой корсет. А когда я решила, что все происходящее со мной — длинный, странный и прекрасный сон, король нарушил его очарование и «разбудил» меня. Он вызвал одного из своих приближенных и приказал отвести меня обратно в спальню фрейлин.

Глава 46

На следующее утро я пошла на исповедь. Духовник короля дал мне отпущение грехов, но впервые в жизни я почувствовала, что несколько покаянных молитв мою совесть не успокоят. Я совершила прелюбодеяние. И моя епитимья должна быть елико возможно суровой.

В моих глазах (как, впрочем, и в глазах Папы Римского) Генрих был все еще женат на Екатерине Арагонской. Я не предавала свою нынешнюю госпожу, однако причинила ущерб законной королеве. Я была ничуть не лучше любой другой фаворитки короля.

И тут в мысли мои проник Рейф Пинкни, хотя я изо всех сил старалась не думать о нем, а проникнув — остался на целый день. Именно Рейфу я должна была отдать свою девственность. Теперь, когда было уже поздно, я поняла, что должна была выйти за Рейфа и ни за кого другого, даже если из-за этого мне пришлось бы оставить двор.

Сегодня я совсем забросила свои обязанности фрейлины и тешила себя надеждой, что этого никто не заметил. Двор готовился на следующий день отбыть из Вудстока в Графтон — нортгэмптонширское охотничье поместье короля, и все кругом были заняты. Но, оказывается, я заблуждалась. Королева Анна имела своих наушников и шпионов повсюду.

— Я более не нуждаюсь в ваших услугах, мисс Лодж, — сказала она мне, когда после обеда призвала в свои покои.

Голос ее был сух, а в темных глазах горела плохо скрываемая ненависть. Она знала, что я побывала в постели ее супруга.

— Вы должны немедленно оставить двор, — это прозвучало как приговор.

— Ваше величество, я…

Анна поднялась из кресла, руки ее сжались в кулаки. Я зажмурилась, и мне показалось, что сейчас она меня ударит.

— Как, ты еще смеешь отвечать мне, дрянь такая?! — завопила она. — Убирайся отсюда немедленно!

Я так и поступила. Пока Эдит укладывала мои вещи, я вышла во двор, чтобы глотнуть свежего воздуха и немного успокоиться. Я опустилась на каменную скамейку и уставилась на суету вокруг невидящим взглядом. Постепенно туман перед моими глазами рассеялся, и я увидела, что первые повозки уже загружались королевским скарбом, готовые отбыть в Графтон.

Это зрелище напомнило мне о моем первом дне при дворе, когда я — еще совсем девчонка — явилась в Торнбери, чтобы поступить в свиту принцессы Уэльской. Грохот повозок и крики слуг в ливреях. Шум и суматоха. Все вокруг заняты, все вокруг при деле. Все, кроме меня.

После многих лет верной службы я должна оставить двор. Так мне приказали — жестко, окончательно и бесповоротно. Выбили почву из-под ног, отобрали стержень, вокруг которого столько лет вращалась моя жизнь…

Куда мне идти? Поместье Хартлейк не могло служить мне убежищем: там поселился сэр Лайонел со своей новой женой — моей мачехой. Лишить его права находиться на моих землях и управлять моим имуществом я могла лишь через суд, а у меня не было денег, чтобы нанять толкового законника.

Не знаю, сколько времени я просидела, пока эти сбивчивые мысли беспорядочно роились в моей голове, но, когда я подняла голову, передо мной стояла Бесс Холланд.

— Ты готова? — спросила она с нетерпением.

— К чему?

— К тому, чтобы прислуживать королеве за ужином.

— Меня прогнали, Бесс. Ее величество приказала мне покинуть двор. Разве ты при этом не присутствовала? — Мое позорное изгнание происходило на глазах всех фрейлин.

— Ну да, — усмехнулась Бесс. — Но король, прослышав об этом, отменил приказ королевы.

— Быть не может!

Бесс рассмеялась:

— Еще как может. Его величество не хочет отпускать тебя. Ты ему понравилась. Значит, ты останешься при дворе в качестве его любовницы. Вначале будет немного неловко, но потом ты привыкнешь к этому.

Бесс была причиной не одного скандала между герцогом и герцогиней Норфолкскими и знала о таких вещах не понаслышке.

В этот вечер, когда король пришел в покои своей жены, Анна решила все же настоять на моем отлучении от двора. Сначала супруги спорили шепотом, но долго эти двое сдерживать свои страсти не могли. Очень скоро они заговорили на повышенных тонах, а когда повышал голос король Генрих, его слышали все в округе.

— Вам, мадам, придется смириться с моими развлечениями, как и вашей предшественнице! — проревел он.

После этого королева умышленно и подчеркнуто не замечала меня. Ни единой живой душе она не сказала и о том, что в ту же ночь — в последнюю ночь перед отъездом в Графтон — король прислал за мной.

Его величество — Гарри — пожелал показать мне еще одну диковинку Вудстока — ванну, углубленную в пол. В комнате, в которую он меня привел, стояла незажженная печь, облицованная зелеными изразцами, а в полу было сделано квадратное углубление, заполненное водой, больше напоминавшее искусственный пруд или бассейн, а не место для омовений. Мы стояли на краю него, глядя на облицованные свинцовыми листами стенки, каждая из которых была не меньше трех футов в длину. Похоже, воду давно не меняли, и в нос бил запах застоявшейся канавы.

— Эта ванна очень… большая, — только и смогла выдавить я из себя.

— Она сделана по образу и подобию древних римских терм, купален, которые до сих пор еще можно найти в различных уголках Англии, — сказал король. — Но я хочу сделать здесь паровую баню, как у турок. Представь себе — не менее шести помещений в ряд, и в одном из них будет стоять огромный бак, в котором нагревается вода.

Как и в другой ванной комнате в Вудстоке, здесь тоже стояла кровать. Я избежала погружения в отдающие тиной воды бассейна, но не смогла уклониться от любовных объятий короля.

Честно говоря, сегодня мне совсем не хотелось отдаваться ему. Во-первых, меня мучили угрызения совести. Во-вторых, его величество не обратил внимания на отсутствие у меня любовного пыла и не тратил времени на нежные ласки. Соитие наше не заняло много времени, за что я была ему только признательна.

На следующий день, когда мы выехали из Вудстока, сидеть верхом мне было тяжело. Бесс увидела, как я ерзаю в седле, и сжалилась надо мной. Она рассказала мне о травах и других средствах, способных облегчить боль. А когда мы обустроились в Графтоне, она также поведала мне еще много полезного — и о том, как ублажить любовника, и о том, как постараться избежать зачатия.

То, чему Бесс научила меня, пришлось королю по нраву. Он взял меня с собой на охоту и, к моему величайшему удовольствию, усадил меня на Светоча Хартлейка.

Жеребец, бывший когда-то источником радости и гордости моего отца, уже пережил свои лучшие годы, но все еще оставался великолепным скакуном. И я, как смогла, отблагодарила короля за то, что мне вновь довелось поездить на моем любимце.

Графтон был одним из малых королевских поместий, но, как и многие другие резиденции Генриха, недавно был перестроен и заново отделан. Среди последних новшеств, которыми король справедливо гордился, была крытая дорожка для игры в шары[136]. Она была построена вдоль северной границы сада и представляла собой длинное здание из кирпича и камня под плоской крышей.

Я наблюдала за игрой, сидя на одной из скамей, которые для удобства зрителей разместили по сторонам дорожки. До этого я видела лишь один раз, как король играл в шары, но то было в Уокинге, где дорожка располагалась под открытым небом. Здесь же она освещались светом из окон и пламенем свечей, а не солнцем.

Игроки собрались у одного конца дорожки. С другого конца их бросков ожидали слуги, готовые принимать шары, которыми сбивали кегли. Взоры всех присутствующих обратились на короля, когда его величество вышел вперед, чтобы сделать первый бросок. В это же самое мгновение виконтесса Рочфорд, невестка королевы Анны, сидевшая справа от меня, наклонилась и прошептала мне прямо в ухо:

— Тебе здесь не место, грязная шлюха. Уползай в ту канаву, откуда тебя на время вытащили.

Я повернулась к ней с изумлением:

— Миледи, я…

— Ты — мерзкая гадина, лживая и неверная тварь, — ее тихий шепот напоминал шипение змеи. — Не удивлюсь, если сюда тебя подослала леди Мария, чтобы ты шпионила для нее.

Я только ахнула.

Глаза леди Рочфорд расширились, и она засмеялась:

— Что, наступила на любимую мозоль? Правда глаза колет? Отлично. Жду не дождусь, когда смогу рассказать об этом королеве.

Я схватила ее за руку:

— Миледи, вы делаете поспешные выводы. Клянусь, я никогда не злоумышляла против королевы.

Я, конечно же, толковала о королеве Екатерине, но леди Рочфорд про это знать не стоило.

— Убери руки! — внезапно завопила она. В нашу сторону стали поворачиваться головы придворных. — Ты делаешь мне больно!

Слишком поздно я поняла, что ей приказали завязать со мной ссору. Она надеялась, что ей удастся сделать вид, словно бы я напала на нее, и я попалась в расставленные сети. Она и пославшая ее королева (в последнем я не сомневалась) рассчитали так, что король разгневается на меня и навсегда запретит появляться в своих резиденциях.

Во рту у меня пересохло от волнения, пока я наблюдала, как леди Рочфорд отходит в сторону от меня с видом оскорбленного достоинства.

Существовал очень строгий закон — нельзя было ссориться и прибегать к любому насилию в двенадцати милях вокруг особы короля. Этот закон был принят для того, чтобы придворные джентльмены не дрались на дуэлях, но он распространялся и на придворных дам королевы. Если бы я ударила леди Рочфорд в присутствии его величества, то вполне могла лишиться руки, которой наносился этот удар.

Надо отдать должное королю Генриху — он продолжил игру как ни в чем не бывало, хотя бы потому, что ставки на ее исход были очень высоки. Он подождал, когда меня приведут к нему в спальню этим же вечером, и попросил рассказать всю историю с моей точки зрения.

Внимательно выслушав меня, он издал приказ, запрещавший леди Рочфорд появляться при дворе.