И они рассмеялись вместе. Она перестала смеяться первой, глубоко вздохнула и, сильно волнуясь, наконец-то поведала Вилли, в чем, собственно, дело.

— Мне нужно расстаться с ним. Но я не хочу чувствовать себя брошенной, — она попыталась справиться с нахлынувшими чувствами, — не хочу, чтобы он ощущал свое превосходство надо мной. Пусть лучше он знает, что я осталась не с пустыми руками, что у меня тоже есть… любовник. — Алина еще раз вздохнула не в силах продолжать, и голос ее задрожал, когда она подняла на Вилли глаза и попросила: — Вы могли бы вести себя так, чтобы он думал, что вы… Что вы не просто сопровождающий, а что у нас близкие… интимные отношения? Могли бы? Мне нужно, чтобы он чувствовал, что вы хотите меня, понимаете? — Голос ее срывался, она смущалась и краснела. Нет, было бы действительно проще — заплатить и ничего не объяснять, умирая от стыда и неловкости.

Его взгляд стал серьезным.

— Я готов, — просто сказал он. — Знаешь, для этого не нужно особых усилий. Ты потрясающе красива и сексуальна. Если бы я был на месте твоего возлюбленного, я бы с ума сходил от ревности и любви.


Вечером Алина была в черном бархатном платье, с открытым глубоким декольте и низким вырезом по спинке. Шпильки модельных пурпурных туфелек делали ее еще выше и стройнее. Волосы были собраны в невысокую прическу, а волнистая прядь свисала со лба на левую щеку, доставая кончиком до ключицы. Пурпурный же бархатный жилет был коротеньким, чуть ниже линии груди. Маленькая сумочка на тонкой золотой цепи небрежно, но очень элегантно висела на плече и при каждом шаге ударяла по красиво очерченному, аккуратному и гибкому бедру. Когда Алинка вышла из магазина на улицу, Вилли взглянул на нее и чуть не подавился бананом.

— Ты… У меня нет слов! Ты потрясающе прекрасна. Ну просто сногсшибательна! Ты…

— Спасибо, Вилли. Из тебя получился бы неплохой кавалер. — Алинка грустно улыбнулась. Ей предстоял вечер прощания с Витькой. Она будет демонстративно целоваться с Вилли. Будет шептаться с ним и переглядываться многообещающими взглядами. Она будет делать все, чтобы Витька почувствовал, насколько он ей безразличен. А что до ее прихода, так не сам ли Тони настаивал на встрече? Алинка сделает вид, что пришла только из дружеского расположения к нему. А потом… Потом Витька сам не захочет видеть ее. Ну какой же мужчина, на глазах у которого девушка так ведет себя, захочет поддерживать отношения с нею?

Вилли положил руку на плечо Алинке и поцеловал ее в щечку. Алина отвела его руку со вздохом и посмотрела ему в глаза.

— Вхожу в образ, — прокомментировал он свое поведение.

Алинка снова улыбнулась. До шести оставалось еще пять минут. Они должны немного опоздать. Обязательно должны опоздать, чтобы Тони не подумал, что для Алинки эта встреча очень важна. Она уже даже представила себе, как будет входить в бар, а там за столом окажется Витька. Он станет пялиться на нее, и в глазах его будет мука. Алинка пройдет мимо него, точно мимо пустого места. Она сделает вид, что не помнит его. Что до него ей нет решительно никакого дела. Она будет улыбаться только Вилли. Пусть Витька думает, что, кроме Вилли, у нее нет и не будет никого. Она уже сделала соответствующее холодное и неприступное лицо. Ледяной взгляд должен свидетельствовать о ее отрешенности и незаинтересованности. Она та женщина, которая не позволит причинить себе боль. Она знает себе цену… Таким образом, облокотясь на руку Вилли, Алинка вошла в бар. Она чувствовала в себе уверенность и спокойствие.

Похоже, дела Тони шли вверх. Зал был заполнен. Громко играла музыка, и за стойкой бойко шла торговля. Тони нанял еще двух работников, расширил зал за счет боковой стенки, разделяющей некогда две комнаты. Сейчас эту стенку снесли и сделали раздвижную пластиковую перегородку. Получилось как бы два небольших, но уютных зальчика. Большой белый рояль остался на своем месте, и теперь получалось, что он стоит посередине между залами. Все те же дубовые столики на двоих — с салфетками и подсвечниками. Искусственные лианы по стенам и витрины односторонней видимости. Все те же полки, заставленные напитками и закусками. Все те же шарообразные многоярусные плафоны, свисающие с потолка и отражающие мерцание цветомузыки.

— Прелестное местечко, — тихо сказал Вилли, улыбаясь и глядя томным взглядом на Алинку. Играл он замечательно, лучшего актера и не найти. Алина улыбнулась в ответ.

— Да, я даже и не ожидала, что все так будет. Раньше этот бар по большей части пустовал. — Она лихорадочно пыталась найти глазами Виктора. Его нигде не было. Зато Тони сразу же заметил ее.

— Выпьете что-нибудь? — он подошел к их столику и стал рассматривать спутника Алины. Алинка тоже посмотрела на Вилли.

— Ну как, дорогая? — спросил Вилли. Его взгляд скользнул по декольте платья и задержался на невысокой, но подчеркнуто соблазнительной груди девушки. По лицу Тони пробежала тень.

— Как ты? — спросила Алинка, откликаясь на откровенно оценивающий взгляд спутника.

— Что вы можете предложить нам? — Тони взял меню и молча подал его спрашивающему мужчине. Это выглядело не очень любезно, но Вилли не обиделся на бармена. Он заказал коктейли «Оранж» — для Алинки и «Рэд-мэн» — для себя. Потом он стал перечислять блюда, какие ему хотелось бы отведать в этом баре, пока Алинка удивленно не остановила его.

— Вилли! Мы разорвемся, как две атомные бомбы, если съедим все это. — Вилли бросил на Алинку насмешливый взгляд. — О, дорогая, ты так давно меня знаешь и все еще сомневаешься в моих гастрономических способностях?

— Прости, — сказала Алина с улыбкой, и Тони пошел выполнять заказ. Они смотрели друг на друга и молчали. На лице Вилли было написано понимание и сострадание. Витьки в зале не было. Алина задыхалась от боли и тоски. Она представляла себе, как он сидит сейчас в своем доме и преспокойненько ласкает ту женщину, которая днем рыдала у него на плече. Нет, ей не удастся убедить Вилли, что Витька ей стал безразличным, что она холодна и бесчувственна к нему. Алина дрожащей рукой вынула из сумочки помаду и подчеркнула розовым штрихом контур губ. Она достала пудреницу, чтобы хоть как-то занять себя и скрыть свое волнение от приближающегося к ним Тони, и взяла пуховку. Чуточку румян на скулы… Вот так… Алинка слегка отклонила голову, чтобы было удобнее разглядывать свое лицо в маленькое зеркальце, и… почувствовала, как ей тяжело дышать от накатившего страха. У себя за спиной Алина увидела профиль старика, от которого сбежала сегодня утром. Он сосредоточенно смотрел в окно и не сводил напряженного взгляда с калитки Витькиного дома. Может, именно поэтому он не заметил Алину со спутником. Ведь они подъехали к бару с другой стороны, а когда подходили к своему столику, от пытливого взгляда старика их отделяла бутафорская, окрашенная под мрамор колонна. Рядом с колонной стояла кадушка с фикусом. И вот сквозь листья фикуса Алина увидела профиль месье Ливанова. Со зловещей улыбкой тот изредка оглядывался по сторонам. Нешироким поворотом головы он охватывал лишь то, что было непосредственно перед ним. Подле него сидела пожилая дама с бледненькой девочкой лет двенадцати. Они ели мороженое, и на столе в бумажных тарелочках стояли запеченные яблоки во взбитых сливках. Они оживленно беседовали и смеялись. Девочка открыто улыбалась месье Ливанову и пыталась развеселить хмурого сосредоточенного соседа по столику. Справа от него сидели, разбившись по парам, четверо подростков — два молодых человека и две их очаровательные подружки. Они то и дело вскакивали из-за столиков и бежали танцевать к площадке перед фортепиано. А слева от господина Ливанова мирно беседовала молодая семья. Видимо, супруг, оторвав от бесконечной череды домашних дел свою жену, вывел ее, что называется, «в люди». Уставшая женщина расслабленно отдыхала, откинувшись на спинку стула и запрокинув вверх голову. На безымянных пальцах у них сияли светлым золотом обручальные колечки. Алинка смотрела на оживленную публику и не знала, как себя вести. Наконец она приблизилась к Вилли.

— Вилли, — прошептала Алинка, понизив голос до едва различимого шепота. — Я сейчас буду говорить вам, но вы не оборачивайтесь сразу и не делайте удивленного и настороженного лица. — Алина говорила, а сама улыбалась, искусно маскируя свое волнение. — За соседним столиком сидит тип, с которым я имела несчастье познакомиться пятью часами ранее в поезде. Он ненормальный. У него есть пистолет, и он собирается убить какого-то человека. Я не знаю кого… Могу только догадываться. Но уверяю вас, он очень опасный человек.

— А почему бы нам не вызвать полицию? — тоже с деланной улыбкой спросил Вилли, протягивая Алинке бокал с коктейлем.

— Если вы сейчас поднимитесь, он увидит меня. Пока я скрыта от него фикусом и вашим плечом. А если он увидит меня, он всполошится. Он непредсказуем, поверьте мне! — горячо зашептала Алинка и наклонилась к столу, заметив, что старик поворачивает в их сторону голову.

— Выпей, — сказал наконец Вилли, — и расслабься. Веди себя так, словно ничего не произошло. А я что-нибудь придумаю. — Он медленно повернул голову в сторону старика и стал его осторожно рассматривать. В кармане у Вилли была лишь зажигалка, выполненная в форме небольшого пистолета. Сам пистолет остался дома. Ведь он не на службе. Сколько раз Вилли убеждался в том, что настоящий полицейский должен быть всегда при оружии. И хоть он давно ушел из муниципальной полиции и занялся частным сыском, все равно всегда следовало быть начеку. «Старик явно подозрителен, — подумал Вилли. — И рука его все время у кармана». Вилли отметил про себя и нервное напряжение странного посетителя бара. Он тут же отвел глаза, как только почувствовал, что старик засуетился под его пристальным взглядом. И вдруг старик вытянулся, по лицу его пробежала зыбь мелких тиков. Он перестал замечать происходящее вокруг и медленно вынул из кармана и положил на колени черную металлическую игрушку. Ствол был направлен в сторону окна. Как раз напротив ствола находились коленки девушки, беззаботно тянущей через широкую розовую соломинку молочный коктейль.

Стоило только Алинке взглянуть в сторону объекта стариковского внимания, как почти мгновенно она все поняла. По противоположной стороне улицы к своему дому шел Витька. У Алинки защемило в груди. Она обессилела от боли, охватившей ее, от ревности и обиды за свое поруганное, как ей показалось, чувство. Глубоко вздохнув, она опустила глаза. Алинка не могла спокойно смотреть на то, как Виктор, властно и осторожно положив руку на плечо очаровательной девушки, ведет ее к своему дому. Она даже не может обвинить его ни в чем. Ни в лживости, ни в беспринципности, ни в неверности. У них никогда ничего не было. Никогда и ничего, кроме взглядов друг на друга и долгих мучительных бессонных ночей.

А если этот старик застрелит его, то у нее больше не будет повода терзаться и мучиться. Больше не будет оснований носиться из города в город, опустошая себя и выматывая последние силы и нервы. Больше… «Боже мой, что я такое думаю?!» Она на секунду посмотрела в окно. Витька стоял у ворот и не спешил входить во двор. Они с девушкой о чем-то разговаривали.

Старик неожиданно встал. Он грозно двинулся в сторону выхода, не таясь и не пряча пистолет, зажатый в руке. Он пошел к Витьке. Алинка вспомнила его слова: «Я не стану убивать его сразу. Я должен все объяснить ему. Все! Чтобы он понял, за что я хочу уничтожить его». Если планы старика не переменились, то у них еще есть несколько минут для принятия хоть какого-нибудь решения. Всего несколько минут, но как предупредить Виктора? Без паники и лишнего шума, чтобы не спугнуть старика и не заставить его наделать глупостей. Вилли уже поднялся из-за стола. Он многозначительно посмотрел на Алину и сказал:

— Я попробую на некоторое время отвлечь его, а ты… Ну вызови, что ли, полицию! — торопливо бросил он на ходу и промчался мимо немного удивленной веселой публики.

«Вызови полицию… — повторила она про себя указание Вилли. — Что это даст? Они приедут и обнаружат труп…» Нет, пока Вилли будет отвлекать старика, она должна вывести Виктора из-под удара. Но как? Как?? Как?! Она не перенесет его гибели. Сердце ее яростно билось. В душе царили отчаяние, беспомощность, злость на себя за свое бессилие. «Господи, помоги ему!» — Алинка смотрела на Вилли, подошедшего к старику и с обворожительной улыбкой на устах задавшего ему какой-то вопрос. Старик посмотрел на часы и ответил. Вилли настойчиво спрашивал его еще о чем-то. Старик раздраженно отвечал, ткань его кармана то и дело остро натягивалась. Вилли с улыбкой указывал рукой в сторону ратуши. Старик попытался уйти, но Вилли придержал его за рукав той руки, в которой был зажат пистолет.

Алинка подбежала к Тони. Что она скажет ему, не зная ни слова по-венгерски? Она еще раз отругала себя за лень, ведь можно было за это время выучить язык, хотя бы для того, чтобы выражать самые насущные потребности. Она беспомощно посмотрела в глаза Тони и отвернулась.