Лидия замолчала, пытаясь подобрать нужные слова.

– Да, Сисси обречена навеки остаться ребенком. Что-то в ее мозгу нарушилось. Н-но это еще не все. Раньше я этого не замечала, но и моему рассудку болезнь нанесла непоправимый ущерб. Я поняла это только вчера. Видите ли, – Лидия перевела дух, – мои родители пережили настоящее горе, когда потеряли наследника. Отец очень переживал из-за того, что Сисси практически полностью потеряла слух. Я легче всех перенесла болезнь, но все же. Я пыталась окружить отца и Сисси заботой, сделать для них все, что в моих силах. Но это не помогло. И потому, когда я отправилась в Лондон на свой первый сезон, я ощущала себя никчемной и слабой, была уверена, что никто не сможет меня полюбить. А вы показались мне недоступным. – Лидия прикусила нижнюю губу и тряхнула головой и вдруг почувствовала, как Николас положил руку ей на плечо.

– Пойдемте, – ласково сказал он, провел в глубь комнаты и посадил на кровать. – Только сейчас я понял, до какой степени был неправ по отношению к вам. Вы прошли через настоящий ад. Не удивительно, что мне не доверяли. Да и вообще никому. – Он сел на кровать рядом с ней и положил ей руку на колено. – Вас некому было защищать и опекать. Отец, опекун, все, кто должен был заботиться, предали вас. С самого детства вам приходилась рассчитывать только на себя.

– Все не совсем так. Мой отец…

– Это он должен был о вас заботиться, а не вы о нем. Он не имел права впадать в отчаяние, когда на руках у него оставались двое детей. – Николас мрачно смотрел себе под ноги. – Ждать помощи вам было не от кого, все семейные проблемы приходилось решать самой. Вы перестали доверять людям. А потом в вашей жизни появился опекун. И убедил вас, что все мужчины жестокие, эгоистичные и ненадежные. Не удивительно, что вы обладаете такой силой воли. Вам приходилось притворяться смиренной и кроткой. Если бы не ваша целеустремленность, вы, при том своем состоянии здоровья, не смогли бы выдержать первый сезон. Но у вас была цель как можно скорее выйти замуж, чтобы спасти Сисси. А я все это время думал… Вчера вы сказали, что заключили с полковником выгодное соглашение, но я подумал, что… Что вы пошли на это ради себя, чтобы не служить гувернанткой. Для этого вы были слишком юной, хрупкой и нежной. А на самом деле вы старались ради Сисси.

Лидия резко выпрямилась.

– Не понимаю, почему все всегда считали меня слабой и совершенно неприспособленной к жизни. Меня всегда это возмущало. Почему все всю жизнь считали меня хрупким цветком, глупым созданием, которое нужно защищать от всех опасностей мира? – Лидия судорожно вздохнула. Слезы моментально высохли, грусть прошла, уступив место гневу. – Я бы вполне могла служить в каком-нибудь доме гувернанткой. Или стать учительницей. Если бы не Сисси, я бы так и поступила. И, уверяю вас, ничего плохого со мной не случилось бы. Но если бы стала работать, как я могла спасти Сисси из этого ада? Кто бы тогда приютил ее? Я даже не смогла бы отыскать лечебницу, куда ее поместили. Теперь я понимаю, что должна была пойти наперекор опекуну и рассказать вам о сестре. Когда-то я надеялась, что мне удастся изменить ваше отношение к браку. Нужно было прислушаться к сердцу. Но я любила вас. Не хотела, чтобы вы всю жизнь мучились в браке с нелюбимой женщиной, у которой, к тому же, больная сестра. Я была слишком слаба и неуверенна в себе, чтобы бороться за свою любовь. – Внезапно силы оставили ее. Гнев бесследно исчез. Лидию била дрожь, навалилась, страшно кружилась голова, казалось, она вот-вот потеряет сознание. Но Лидия усилием воли преодолела слабость и продолжила. – Я вышла замуж за полковника Моргана, потому что этот брак решал все мои проблемы, но главное, я не любила его, всегда понимала, моя любовь ему и не нужна. Он отличается от вас, Николас. Мне казалось, что Сисси не станет для него обузой, потому что у Моргана не такая ранимая душа. Он прагматик. Когда мы с вами снова встретились, я узнала, что вы собираетесь жениться. Сначала меня это очень удивило, ведь вы были таким ярым противником брака. Но потом, когда вы мне рассказали, что все эти годы мечтали о браке со мной, поняла: вы перегорели, излечились от меня. Брак для вас стал возможен. Надеюсь, вы меня когда-нибудь простите и не будете всю жизнь при воспоминании обо мне чувствовать злость, обиду и разочарование. Я понимаю, что предала вас. – Лидия направилась к двери и, уже взявшись за дверную ручку, вдруг остановилась. – Я не хочу, чтобы вы думали, будто я использовала вас, чтобы удовлетворить свои желания. То, что было между нами, – нечто большее, чем просто физическая близость. Когда мы с вами встретились после многолетней разлуки, мне показалось, что вы ненавидите меня. Потом вы предложили стать вашей любовницей. И я ухватилась за ваше предложение. Ведь это был мой единственный шанс сблизиться с вами. Точно так же, как когда-то я с радостью приняла ваше предложение дружбы. И тогда и сейчас я думала, что это единственное, на что я могу рассчитывать. Когда я узнала, что вы собираетесь жениться, была уверена, что вы хотите найти невинную девушку из приличной семьи, а не вдову с маленьким ребенком и больной сестрой. Сестрой, которая устраивает истерику по малейшему поводу. – Лидия стояла, прижавшись лбом к двери, не смея повернуться к Николасу и взглянуть на него.

– Надеюсь, вам удастся найти такую девушку. Я не гожусь на роль вашей невесты. Но искренне желаю вам счастья.

Николас поднялся с кровати и подошел к Лидии.

– А вы будете счастливы с другим мужчиной?

В груди похолодело, она закрыла глаза. Лидия прекрасно понимала, что может быть счастлива только с Николасом. Она покачала головой.

– Значит, вы не можете быть счастливы ни с кем, кроме меня? – Он взял ее за руку и развернул лицом к себе. – Почему же вы думаете, что я могу быть счастлив с кем-то, кроме вас?

– Н-но вы говорили, что я расчетливая, лживая эгоистка. И что…

– Неужели вы собираетесь припомнить мне все те глупости, которые я сказал вам в порыве гнева? В ту минуту я плохо сознавал, что говорю. Лидия, я люблю вас. Вы… Вы… Вы ничего не понимаете!

Он обнял ее и прижал к груди.

– Почему вы уверены, что будете счастливы со мной? – Лидия стояла, уткнувшись лицом в его грудь. Слова ее прозвучали очень тихо, но Николас услышал.

– Если на то пошло, я тоже не понимаю, за что вы меня полюбили. – Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза. – Когда мы впервые встретились, я был эгоистичным пустым юнцом. К тому же боялся настоящих чувств. Когда понял, что начинаю вас любить, постарался встречаться с вами как можно реже. Надеялся, что смогу забыть вас, выбросить из головы. Но я стремился к вам как мотылек к огню. – Николас нежно погладил ее по щеке. – А теперь, став взрослым мужчиной, обвинил вас в том, что вы никому не верите. Я не знал, что вам пришлось пережить, но все равно это меня не оправдывает. Я сам виноват в том, что вы не поверили мне. Я всегда вел себя с вами странно. Временами ласково и нежно, иногда презрительно. Не знаю, как это объяснить. Наверное, боялся слишком к вам привязаться, думал, недостоин вас. У меня была ужасная репутация. Вернее, не у меня, а у моей семьи. Сам я не совершил ни одного предосудительного поступка. Но все компаньонки предупреждали своих подопечных о том, что им не стоит связываться со мной, так как у меня «дурная кровь». Лидия вдруг вспомнила, как однажды Николас завел странный разговор о том, что у некоторых людей нет никаких шансов вступить в нормальный брак. Тогда она отнесла это на свой счет и обиделась. Но теперь поняла, что он говорил о себе, он попросту боялся, что, ни одна приличная девушка не захочет выйти за него замуж. Эта догадка потрясла ее. Получается, отказ обидел его еще больше, чем она думала. Должно быть, он решил, что Лидия не захотела выходить за него замуж из-за его дурной наследственности.

– Я понимал, ни одна девушка из приличной семьи не захочет выйти за меня замуж, – словно отвечая на ее мысли, сказал Николас. – Разве что девушка, которой срочно нужно найти себе мужа. Да и то вряд ли.

– О, Николас, я никогда не считала, что вы недостойны меня. Наоборот, вы казались мне недостижимым идеалом. Вы всегда были со мной необыкновенно добры и терпеливы. О, как же я жалею, что тогда не рассказала вам о Сисси. Вы нашли бы выход. Сейчас я в этом нисколько не сомневаюсь. Ведь вам удалось совершить невозможное. Вы не только выкупили родовое поместье после смерти отца, но и смогли увеличить свое состояние. И все те, кто отзывался о вас плохо, вынуждены изменить свое мнение. О, почему я тогда вам не открылась? – Она больше не могла сдерживаться. Слезы текли по щекам. Теперь она понимала, какую душевную боль причинила Николасу, им обоим своим недоверием. О боже! Она одна во всем виновата!

– Перестаньте винить во всем себя. Мы оба в равной степени виноваты в том, что произошло. Ни у меня, ни у вас не хватило смелости бороться за любовь. Недавно я понял, что должен был объясниться с миссис Вестерли, сказать ей, что хочу на вас жениться. А перед этим убедить вас, что собираюсь полностью изменить свой образ жизни. Вместо этого решил сделать вам сюрприз. Я хотел прийти и положить перед вами брачное разрешение и деньги на свадьбу. Это было настоящим мальчишеством, теперь я это понимаю. Но дело не только в этом. Я до ужаса боялся этого дракона, в смысле вашу компаньонку. Ни за что на свете не решился бы ей противостоять.

– О, Николас. А я думала, что вы…

Он не дал ей продолжить, крепко обняв.

– Тише. Не надо ничего говорить! Я знаю, что вы обо мне думали. И мне очень жаль, что я заставил вас так о себе думать.

– Если бы я рассказала вам о Сисси и своем отчаянном положении… И почему мне непременно нужно выйти замуж до конца сезона… Я могла открыться вам как другу… Мне и в голову не могло прийти, что я для вас больше, чем просто друг… – Речь Лидии становилась все более бессвязной.

– Не стоит себя винить. Ведь вы не могли нарушить обещание, которое дали опекуну. Если бы вы не умели сдерживать обещаний, я бы любил и уважал вас гораздо меньше.

Глаза ее опять наполнились слезами, лицо Николаса стало расплываться.

– Значит, вы все еще любите меня? Пожалуйста, только не обманывайте, скажите честно.

– Я понимаю, вам сложно в это поверить. И я вас не виню. Когда я вновь увидел вас, испытал смешанные чувства. Мне даже стало немного неприятно. Вдруг нахлынули обида и злость на вас. Я ничего не мог с собой поделать.

Лидия порывисто обняла его.

– А Роуз сразу догадалась, что вы ко мне неравнодушны. Сказала, вы сердитесь на меня потому, что я причинила вам душевную боль. И никогда не стали бы на меня сердиться, если бы меня не любили.

– Да, это действительно так. Я очень виноват перед вами, постоянно обижал вас и при этом любил больше всех на свете. Я должен был признаться вам в любви, а вместо этого всеми силами старался выказать свое презрение. Я же всегда знал, что вы тоже любите меня. О боже! Как я мог быть таким глупцом?

– Нет, никакой вы не глупец. Я всеми силами скрывала от вас свою любовь.

– Но вы так на меня смотрели. Эти взгляды выразительнее любых слов. Я должен был догадаться о ваших чувствах. Они всегда меня пугали. Наверное, в этом все дело.

– Мне так жаль.

– Нет, я сам во всем виноват. Потому что я…

– Потому что вы были слишком молоды? Вы это хотели сказать? За вашей напускной силой скрывались уязвимость и неуверенность в себе. В этом мы с вами очень похожи.

– Теперь я чувствую, что виноват перед вами даже больше, чем думал раньше. Вы способны понять и простить любой, даже самый некрасивый поступок. Когда мы с вами встретились на балу после многолетней разлуки, вы ни словом не упрекнули меня за то, что произошло между нами. А я все эти годы обвинял вас.

– Перестаньте. Мы оба были слишком молодыми и неопытными. И не способны до конца понять друг друга.

– Да, вы абсолютно правы. – Он прижался своим разгоряченным лбом к ее холодному лбу и немного помолчал. – И знаете что? По правде говоря… – Лидия снова попыталась его остановить. – Нет, дайте мне договорить. Я хочу быть с вами до конца откровенным. Когда я узнал о том, что вы вышли замуж, испытал разочарование и страшную душевную боль. Но благодаря этому смог совершенно изменить свою жизнь.

– Да, Роберт рассказал мне о том, сколько всего вы сделали за эти годы, какое состояние сумели нажить. Совершили невозможное. Я горжусь вами.

Он опять взял Лидию за подбородок и посмотрел ей в глаза.

– Я был так груб с вами на балу. Теперь понимаю, мне не за что было сердиться. Но вы не можете себе представить, как я жил все эти годы. Я был очень одинок, и временами собственная жизнь казалась мне бессмысленной. Я винил во всем вас, а когда увидел вас на балу, подумал, что вы вполне довольны жизнью, решив, что был для вас всего лишь мимолетным увлечением, о котором вы счастливо забыли. Мне захотелось разбить ваше благополучие. Отыграться за годы страданий. Вызвать у вас хоть какую-то реакцию. Не важно какую, гнев, обиду, любое другое чувство. Я мог пережить все. Но только не ваше равнодушие.