– Так что лорд Розенхорп далеко не самый худший вариант для Роуз, – проговорил Роберт, задумчиво глядя на сестру и Николаса, которые о чем-то разговаривали, кружась в танце.

– Н-неужели ты думаешь, что Роуз могла бы выйти замуж за лорда Розенхорпа? – спросила Лидия, заикаясь, как всегда, когда волновалась.

– Почему бы и нет? Вы ведь слышали, что он сказал вам о цели своего приезда в Лондон? Он решил найти себе невесту.

О боже! Роуз вполне может выйти замуж за лорда Рохенхорпа. При этой мысли сердце мучительно сжалось. Нет, она этого не вынесет.

Тем не менее Лидия не могла не признать, что Роуз и лорд Розенхорп очень красивая пара. Он атлетически сложен, она же немного сумрачна, но притягательна красива.

– Все мужчины этого круга одинаковы, – продолжал между тем Роберт. – Молодость проводят легкомысленно и бурно, а потом вдруг остепеняются и начинают думать о браке. Заранее знают, какими достоинствами должна обладать жена. Розенхорп не исключение. Если начнет ухаживать за Роуз, мы можем быть вполне уверены, что его намерения на ее счет серьезны. К тому же он уж точно не охотник за приданым.

Лидия стояла ни жива ни мертва. Лучше бы Роберт ударил ее, чем сказал все это. С помощью жены Николас, скорее всего, надеялся восстановить доброе имя своей семьи. Пересилив себя, она опять взглянула на Роуз и лорда Розенхорпа. Они продолжали танцевать и, казалось, были вполне довольны обществом друг друга. Лидия вдруг почувствовала себя старой, некрасивой и никому не нужной. Кроме того, она успела побывать замужем, а значит, в представлении лорда Розенхорпа была поношенным башмаком, плодом, от которого уже откусили изрядный кусок. До сегодняшнего вечера ощущала себя относительно молодой и привлекательной. Казалось, она еще вполне может понравиться мужчине, если захочет. Но теперь мысленно сравнивала себя с вазой с отбитыми краями, которую из роскошной гостиной унесли в кухню для хозяйственных нужд. Впрочем, Лидия уже давно поняла это, просто не хотела себе в этом признаться.

В конце концов, они выезжают на балы не для того, чтобы Лидия нашла себе мужа, а для того, чтобы выдать замуж Роуз. И вот джентльмен по-настоящему заинтересовался ею, Роберт не стал, по своему обыкновению, этому противиться. Но почему этим мужчиной оказался именно Николас? Розенхорп – идеальный жених. Они с Робертом мечтали, чтобы Роуз вышла замуж именно за такого человека. Лидия должна была бы искренне порадоваться за падчерицу. Она, пересилив себя, улыбнулась и принялась лениво обмахиваться веером, всеми силами пытаясь успокоиться. Когда-то Лидии часто приходилось притворяться спокойной перед мужем, в то время как в душе бушевала буря. И теперь впервые после смерти полковника ей всеми силами пришлось сдерживаться, чтобы никто не догадался о ее состоянии. В конце концов, сегодня вечером не произошло ничего особенного. Просто нужно вернуться в привычную колею, только и всего. Она ни в коем случае не должна испортить Роуз первый сезон. Девушке нужен друг и советчик. До недавнего времени это была Лидия. Почему же теперь она ведет себя как злой, ревнивый, эгоистичный подросток? Вскоре улыбка ее стала не такой вымученной. Она поддерживала непринужденную беседу с Робертом, голос ее звучал вполне естественно. Если бы миссис Вестерли увидела ее сейчас, то могла бы ею гордиться. Лидия выглядела светской, уверенной в себе женщиной. И никто не смог бы догадаться о том, что сердце ее сжимается от мучительной боли.

Глава 3

– Мама Лидди, не могли бы вы показать мне, как делать гербарий? – попросила Роуз.

В эту минуту Лидия просматривала приглашения на мероприятия сезона. Их было очень мало. Сегодня вечером они с Роуз могли посетить всего две светских вечеринки: музыкальную у лорда и леди Чепстоу и какую-то сомнительную – у Люттерворсов. По опыту Лидия знала, что Роберт наверняка станет убеждать Роуз посетить музыкальный вечер. Светские дамы не очень-то жаловали Роуз. Она была красива и богата, они боялись конкуренции их дочерям. Светские мамаши с сыновьями тоже с недоверием относились к их семье. Виной всему Роберт. Он давал решительный отпор, стоило кому-нибудь из молодых людей приблизиться к Роуз или заговорить с ней.

Несмотря на неприятности, Роуз не выглядела удрученной. Наоборот, широко улыбалась и весело размахивала корсажем.

– Я хочу завести альбом, посвященный моему первому сезону, точно такой, как у вас. Даже знаю, что помещу на первой странице. Цветок, который вы вчера прикололи мне к платью. Ведь вчера вечером я первый раз в жизни танцевала с настоящим аристократом. Цветок в память о танце. – На лице Роуз засветилась мечтательная улыбка.

– К сожалению, за весь сезон я не получила ни одного букета от поклонника, – продолжала Роуз. – В отличие от вас. – Она опустилась на стул рядом с Лидией. – На одной из страниц вашего альбома я видела букетик засушенных фиалок. Интересно, кто вам их подарил? Наверное, вы были по-настоящему влюблены в этого мужчину. Когда вы показывали мне свой альбом и открыли страницу с фиалками, ваш взгляд стал таким затуманенным и мечтательным. И еще вы так томно вздохнули.

Неужели? О боже, ведь она так старалась скрыть чувства, делала все, чтобы Роуз ни о чем не догадалась. Розенхорп не выходил у нее из головы. Она всеми силами пыталась бороться с этими мыслями, но безуспешно. Если бы полковник Морган был жив, подобные мысли были бы со стороны Лидии чернейшей неблагодарностью по отношению к нему. Но и теперь, почти через два года, она расценивала мысли о лорде Розенхорпе предательством по отношению к мужу. Полковник по-своему любил ее.

– С моей стороны это было глупое увлечение и ничего больше, – сказала она вслух, а про себя подумала: «Вчерашний вечер в очередной раз доказал, до какой степени глупым было мое увлечение».

– Но ведь вы увлеклись этим мужчиной и значит…

– Да, увлеклась, но была не настолько сентиментальна, чтобы вклеивать в альбомы засушенные цветы. Я вообще не хотела. На этом настояла моя компаньонка. В свободные от балов и других светских мероприятий часы миссис Вестерли не знала, чем меня занять, и потому посоветовала завести альбом, где бы отражались памятные моменты моего первого сезона.

Лидия потерла лоб ладонью. У нее разболелась голова, совершенно не хотелось продолжать разговор. Роуз, сама того не подозревая, напоминала о ее влюбленности, глупых мечтах и несбывшихся надеждах. Вчера она поняла, что Николас совершенно ее не любит и никогда не любил, он ясно дал понять, как тяготили его их отношения. Он думал, что она хотела заставить его на себе жениться. Наверное, до сих пор с содроганием вспоминает тот период своей жизни и думает, что дешево отделался. Ах, если бы он знал о ее чувствах, ее любви к нему!

– Не понимаю, зачем я столько лет хранила у себя этот глупый альбом. Зачем я только его тебе показала? Ведь мой первый сезон был одним из худших периодов жизни. Я не была счастлива ни минуты.

– Ни минуты? – недоверчиво переспросила Роуз. – Вы целых три минуты смотрели на эти засушенные фиалки, и мысли ваши были далеко.

– Целых три минуты? – Лидия избегала взгляда Роуз, с любопытством смотревшую на нее. – Ты явно преувеличиваешь.

– Это правда.

– Наверное, я думала о чем-то другом. Например, о том, что заказать в магазине. Или о модистке, которая должна сшить мне платье. Не помню.

– По-моему, вы что-то от меня скрываете! – со смехом воскликнула Роуз. – Мне кажется, до встречи с моим отцом вы были влюблены, или я ошибаюсь? У вас был поклонник? О, как это романтично! Почему вы не хотите об этом рассказывать?

Иногда Лидия не знала, как вести себя с этой проницательной девушкой. Казалось, Роуз видит ее насквозь.

– Ну, хорошо. Этот человек действительно прислал мне цветы. Но совсем не потому, что был в меня влюблен, а потому, что я заболела. Так что с его стороны это был всего лишь знак вежливости, не более.

Лидии вдруг до мельчайших подробностей вспомнился первый сезон. Она болела несколько раз, а лорд Розенхорп прислал ей цветы лишь однажды. Когда их доставили, она пришла в восторг. Особенно растрогала записка. Николас писал, что очень расстроился, не увидев ее на балу, пожелал ей скорейшего выздоровления и признался, что с нетерпением ждет того дня, когда они снова смогут увидеться. Когда она выздоровела и вновь встретилась с ним, ее поразили его скованность и неловкость. Он всеми силами пытался уйти от разговора о цветах и письме. В конце концов рассказал какую-то нелепую историю о том, что, выиграв крупную сумму на конных скачках, на радостях купил фиалки у нищего продавца цветов и решил послать ей. Лидия очень расстроилась и не знала, как реагировать на его слова. Объясняя свой поступок, Николас нервничал. Лидия поняла, в чем дело, он боится, что букетом даст ложные надежды на свой счет. Поэтому решила поскорее его успокоить.

– Неужели вы посылаете цветы всем девушкам, которых приглашаете на танец? Если так, это неразумно. Вдруг какая-нибудь из них неправильно поймет вас, тогда хлопот не оберетесь.

Николас понял, что она перевела все в шутку, и вздохнул с облегчением. Такая явная радость задела Лидию за живое, но она всеми силами попыталась это скрыть. В то время Николас только и делал, что причинял ей душевную боль.

– Я поступила ужасно глупо, сохранив букет, – с отвращением глядя на фиалки, перетянутые ленточкой, проговорила Лидия, адресовав это скорее себе, чем Роуз. – Но это единственный букет, который я получила за весь сезон. Не важно, кто и по какому поводу подарил эти фиалки. Повторяю, между мной и этим человеком не было ничего сколько-нибудь похожего на влюбленность. – При этих словах у Лидии перехватило дыхание. Опять вспомнился вчерашний вечер и злые несправедливые слова лорда Розенхорпа. – В общем, ничего романтичного с этими цветами не связано. А вот когда твой отец пришел мне на помощь…

– О нет, – презрительно фыркнув, проговорила Роуз. – В моем отце уж точно не было ничего романтичного. В жизни не встречала менее подходящего для влюбленности человека, чем он. Он обращался с вами так, словно вы были у него на службе. Только и знал, что отдавать приказы, и еще думал, что вы будете благодарны ему за это.

– Роуз, ты не должна отзываться о своем отце так неуважительно. Он был хорошим, честным человеком. Дал мне крышу над головой и…

– Да, заставлял вас работать. Вы целыми днями были заняты, – парировала Роуз. – Так что вы сполна заплатили за эту крышу.

– Он дал мне не только дом, но и семью, – резко возразила Лидия. – Он по-своему любил меня, и с каждым днем его чувства ко мне только крепли. Не отрицаю, у твоего отца был тяжелый характер, а вспышки гнева просто ужасны, но не забывай, он всю жизнь был на военной службе. Привык отдавать приказы. Эта привычка просто въелась в кровь. Ведь ты сама убедила меня в том, что полковника не стоит бояться. Не пробыв в вашем доме и пяти минут, я заметила, как ловко вы с сестрой подавляете его гневные вспышки. Помню, как вы сидели и ждали, пока он закончит гневную тираду. А потом слегка наклоняли головы и улыбались. Понимали, что против вас двоих он совершенно бессилен. Подумать только! Он полагал, что мне удастся перевоспитать тебя и Мэриголд. – В притворном ужасе Лидия всплеснула руками, Роуз хихикнула. – Ты знаешь, мне не удалось добиться ни от тебя, ни твоей сестры послушания. – Лидия немного помолчала. – Но вернемся к альбому. Если ты действительно хочешь его завести, я научу тебя делать гербарий.

– Мне кажется, вы пытаетесь перевести разговор с фиалок и человека, который вам их подарил, на другую тему, – лукаво улыбнулась Роуз. В очередной раз Лидию поразила ее проницательность.

– Да, ты права. По правде говоря, мне больно об этом вспоминать. Мои чувства к нему были слишком сильны.

– О, я не знала, не хотела вам делать больно. Не понимаю, как это вышло. Если эти цветы связаны с вашей первой любовью… Вам пришлось расстаться с этим человеком, чтобы выйти замуж за моего отца. О, мне очень жаль. Вы простите меня?

– Разве я говорила, что эти цветы связаны с моей первой любовью? – Краска смущения залила ее щеки.

– Я больше никогда не заговорю с вами об этом. Но я хотела бы узнать, как его звали? Интересно, он сейчас женат?

Лидия поморщилась. Несмотря на искреннее раскаяние, Роуз, судя по всему, хотела выведать подробности истории, связанной с засушенным букетом фиалок. Любопытство взяло верх над ее искренним и благородным порывом. И Лидия решила перевести разговор на другую тему, понимая, сколько вопросов задаст Роуз, когда узнает, кто в действительности подарил эти цветы.

– Если ты еще не передумала завести альбом, я объясню, как делается гербарий, – решительно заявила Лидия. – Прежде всего, мы должны разъединить букет, который вчера украшал твое платье. Я считаю, что каждый цветок следует засушить отдельно. Но вообще-то лучше сохранить всего один цветок из букета. Иначе понадобится целая дюжина альбомов. Ведь тебе придется вклеить много всего, связанного с важными событиями сезона.