Само собой, женщина, торопящаяся куда-то по своим делам, всегда вызовет меньше подозрений, чем молодой мужчина призывного возраста. Именно поэтому руководство спецслужб хоть и с большой неохотой, но все же согласилось привлекать к этой опасной работе и женщин. В ее учебной группе было несколько француженок разного возраста, женщины самой разной внешности, происхождения и прочее. На каждом очередном этапе подготовки их строго оценивали и начисляли штрафные баллы. Постепенно Калли привыкла к тому, что за ней постоянно наблюдают. От глаз строгих наставников не укрывался ни малейший промах. В их работе нет мелочей. Важно все, даже то, как ты отставляешь от себя пустую тарелку после трапезы, на английский манер или по-французски. К тому же Франция – страна с правосторонним движением, в отличие от Британии, а потому, пересекая проезжую часть, надо вначале посмотреть налево, а потом направо, а не наоборот. Она должна вжиться в свой новый имидж: приходящая няня, приехала в Брюссель в поисках работы.

Да, усвоить нужно было многое, но так мало времени для шлифовки каждой детали своей легенды, включая и внешний вид, прическу, платья. Все зубные пломбы ей удалили и заменили пломбами французского образца. Одежда тоже должна быть исключительно местного производства. Важно все, даже машинная строчка на жакете или пальто. Белье тоже доставили с континента. Кое-что отдали бельгийские беженцы. Нельзя ничего пускать на самотек. Учесть нужно все.

В ее задачу входила передача важных зашифрованных сообщений и прочей информации. В случае поимки такого агента это означало одно: мгновенная смерть – если повезет; арест и камеры пыток – если повезет меньше. Словом, Калли предстояло стать настоящей актрисой, с лихостью перевоплощаться из одной роли в другую и делать это не хуже, а, быть может, гораздо лучше, чем это делает ее мать, профессиональная актриса. Малейший промах, мельчайшая ошибка, мимолетная забывчивость, и ее с треском выставят за дверь и отправят назад в Далраднор или сошлют еще куда подальше, например, на Внешние Гебридские острова. И станет она там в обстановке полной секретности дожидаться окончания войны.

Конечно, она обожает своего сына и бесконечно любит родной дом, но и они, сын и ее любимый Далраднор, отступают на второй план перед тем, что есть ее долг перед Родиной. В конце концов, именно за них она и будет сражаться. Дезмонд должен вырасти в свободной стране, под чистым и мирным небом, и если в ее силах ускорить наступление мира хотя бы на один день, она без раздумий отдаст за это свою жизнь.

– Я смогу, я выстою! Я преодолею все! – убеждала она себя.

Быть может, в один прекрасный день ее родная школа и любимая наставница мисс Коркоран еще будут гордиться своей славной ученицей и ее подвигами.

Самой тяжелой оказалась тренировка на выносливость, которую проводили в небольшом местечке на северо-западе Шотландии. Что такое выживать в столь непростых климатических условиях, новобранцам пришлось испытать на себе в полной мере. Они питались тем, что смогли найти сами: соскабливали мох с поверхности скал, убивали какую-то живность, пригодную для употребления в пищу, если такая подворачивалась, но сами старательно избегали случайных встреч с охотниками и их гончими стаями. Но не нами сказано: много званых, но мало избранных. Так случилось и с их группой, ряды которой заметно поредели после теста на выживание, пожалуй, самого трудного и ответственного. Но именно он должен был в полной мере подготовить курсантов к наихудшему сценарию развития событий. Калли испытание выдержала. Она научилась с ходу оглушать неприятеля, стрелять на поражение, бороться и применять приемы борьбы, пускать в ход против соперника нож, если того требуют обстоятельства. Конечно, от зоркого глаза Фиби не укрылись ни ее исцарапанные в кровь руки, ни синяки на теле. Мать смотрела на нее с плохо скрываемым подозрением, но – надо отдать ей должное! – вопросов не задавала.

Калли очень хотелось поделиться с матерью хотя бы крохами той информации, которая касается ее будущей миссии, но вдруг она ненароком сболтнет что-то лишнее? Но вот наступил момент, когда нужно было подумать о завещании, написать и подписать целую стопку поздравительных открыток, которые затем уже от ее имени станут посылать родным совсем другие люди. Она приготовила рождественские подарки для Дезмонда и остальных обитателей дома на тот случай, если не сможет сама вручить их. Пожалуй, вот это было самым мучительным: знать, что в ясное рождественское утро ты не увидишь милое личико сынули, не поцелуешь его, не поздравишь с Рождеством. Но решение принято, и обратной дороги нет. Мысль о том, что где-то ее дорогой Ферранд тоже сражается за свободу, подвергая свою жизнь смертельной опасности, укрепляла ее дух.

Калли прошла все тесты на стадии подготовки, но все еще оставались вопросы по части легенды. Она не была проработана достаточно глубоко. Между тем часы тикали, и времени в запасе уже почти не было.

Итак, согласно легенде, она должна была превратиться в Марти и вспомнить все, что та делала и как говорила, будучи ее няней. В любой день за ней могут приехать, и она должна будет молча покинуть дом. Отныне каждая минута ее пребывания в Далрадноре казалась Калли драгоценной и неповторимой. Она старалась отобрать Дезмонда у Джесси и вместе с ним отправиться на пикник куда-нибудь на природу или просто покататься вдвоем на легкой двухместной коляске, но сын капризничал, требовал, чтобы на прогулку вместе с ними отправились и все его друзья, и это вызывало у нее минутный прилив раздражения. На ночь она читала ему сказки, сама заворачивала его тельце в махровое полотенце после купания и, прижимая к груди, пела сыну колыбельную о лазурно-синей лодке: «Лети, моя лодка, ладьей легкокрылой по морю к острову Скайп. Кричат моряки: “Мы везем к вам парнишку, рожденного быть королем”».

Она пела и думала о том, что и сама скоро превратится в некое подобие перелетной птицы, сорвется с родного гнезда и улетит далеко-далеко от дома, а потом приземлится в чужой стороне и вступит там в открытую схватку с врагом. Ну чем она не похожа на сказочного героя принца Чарли, которого так любит ее сын? А пока же он просит ее сонным голосом:

– Спой, мамочка, еще!

Но как ей только могла прийти в голову такая кощунственная мысль? Уехать прочь, оставить Дезмонда одного. О, как же велико было в такие минуты искушение бросить начатое, оставить все как есть и никуда не ехать. Но она должна! Это ее святой долг – послужить стране наилучшим способом, который только возможен в ее ситуации.

Но вот снова лагерная жизнь, ее снова выдергивают из размеренной жизни Далраднора, и снова бесконечные тренинги. И сразу же в голове начинают вертеться совсем иные мысли. На следующей неделе их будут учить прыгать с парашютом. Уже сама мысль о первом в ее жизни прыжке с парашютом вызывает у нее приступ тошноты. Разве может нормальный человек прыгать с такой высоты, вверяя свою жизнь какому-то жалкому клочку шелка? А вдруг купол не раскроется? А вдруг… Но никаких «вдруг»! Она не имеет права подводить свою команду уже на заключительном этапе подготовки. Больше всего Калли боялась одного: что она может подвести.


Слепящий свет прямо в глаза заставил ее проснуться.

– Вставай! Как тебя зовут? Говори!

Грубая рука рывком поставила ее на ноги.

– Кто ты такая? Что ты здесь делаешь?

Вопросы сыпались как из рога изобилия, вначале на немецком, потом на французском.

Где я? Что происходит? Калли, пошатываясь, пошла вперед, глаза спросонья никак не могли сфокусироваться ни на чем. Кошмар! Какие-то люди в форме гестаповцев и другие с повязками на рукавах тащат ее куда-то, волокут по ступеням вниз, а когда она поскользнулась о холодные каменные плиты и упала, ее ударом ноги заставляют подняться и тащат дальше, пока за ней не захлопывается дверь тюремной камеры. Сплошная темнота, мрак! И вдруг снова этот слепящий свет прямо в глаза. Какие-то расплывчатые фигуры непонятных людей. Кто они? Но их слишком много. Не убежишь!

– Быстро садись на стул и отвечай! Кто ты?

– Шарлотта Бланкен, мой господин, – слышит она свой шелестящий шепот.

– Врешь! Твои документы – липа! Ты – английская шпионка.

– Нет, мой господин! Я – няня! И мои бумаги все в порядке. Не понимаю, о чем вы?

Звонкая оплеуха по щеке, и глаза застилают выступившие от боли слезы.

– Вопросы здесь задаем мы. А нам прекрасно известно, кто ты и откуда прилетела. Британская шлюха! Приплыла к нашим берегам убивать наших людей! Разденьте ее!

С нее срывают пижамную куртку и нижнюю сорочку, обнажая грудь. Она чувствует страшное унижение: голая, перед столькими мужчинами. Но что все же происходит? Так она приземлилась в Бельгии? Страшные провалы в памяти… Ничего не помнит. Ее контузило при посадке? Или сотрясение мозга? Как она сюда попала? Это сон? Или реальность?

– Говорю же, я – Шарлотта Бланкен. Направлялась в агентство по найму в Брюссель. У них для меня есть работа в приюте: нянька в ихнем детском садике.

– Кончай трындеть свои сказочки! Ты думала, мы поверим во всю эту болтовню? Ты – агент, которого забросили сюда для подрывной работы на территории Франции. Ну-ка встань! Взгляните! У этой шлюхи был ребенок. Соски-то коричневые! Она лжет! А еще выдает себя за мадемуазель! – Кто-то рвет ее пижамные штаны. – Да, и отметины характерные на животе! Ах ты, сука! Англичане забрасывают к нам своих шлюх, чтобы они соблазняли наших людей.

– У меня был ребенок, но он умер. А семья от меня отказалась. Мать умерла! Отец выгнал из дома.

Зачем я рассказываю им все это? Пытаюсь вызвать их жалость? Или хочу скрыть свое истинное имя?

Ее заставляли стоять часами, и она часами твердила охрипшим голосом одно и то же. Она не виновата, она – просто няня.

– Врешь все! Спасаешь свою шкуру, дрянь! Пора кончать с вопросами! Сейчас ты нам расскажешь все то, что мы и так знаем. Ты – британский агент. Прилетела в наши края с военно-воздушной базы Темпсфорд. А до этого проходила курс обучения в разведшколе на территории аббатства Белью. Мы знаем все!

– Не понимаю! Это все неправда! Я – бельгийская подданная! Моя мать была француженкой, отец – фламандец. Как можно говорить, что я англичанка?

Ее грубо толкнули на стул и завязали за спиной руки.

– Скажи нам правду, и мы избавим тебя от этой ложи бенуара! – Ее мучитель кивнул в сторону ванны, заполненной грязной водой и покрытой пятнами крови. Она не хотела смотреть в ту сторону, но взглянула. Посмотрела и не удержалась от короткого презрительного взгляда. Потребовались все остатки сил, чтобы не выдать себя в эту минуту. Продолжай держаться за свою легенду! Пусть запугивают, а ты держись! Но кто ее предал? Кто схватил и бросил в тюрьму? Ничего не помнит! От криков шумит в голове и все плывет перед глазами. Наверное, ей просто снится какой-то страшный сон! Надо сделать над собой усилие и проснуться.

Вопросы продолжали сыпаться градом, уши заложило от постоянных ударов, руки занемели, веревки больно впивались в тело. В какой-то момент ее мочевой пузырь не выдержал нагрузки, и она обмочилась. Все стали презрительно смеяться, но она упорно стояла на своем.

– Я – Шарлотта Бланкен. Я – няня! Сейчас я спою вам колыбельную! – И она запела: – Slaap, kindie, slaap… Я вас не слушаю! Хочу домой! – Она залилась слезами. – По какому праву вы меня здесь держите?

Внезапно слепящий свет погас, кто-то отдернул штору, и в комнату хлынул дневной свет. Она увидела, как военные снимают свои фуражки и с улыбкой смотрят друг на друга. Так она же их знает! Знакомые лица! Они занимаются с ними на тренировках. Кто-то набрасывает на нее одеяло, но ее начинает сотрясать озноб.

– Подонки! Вы – подонки! – кричит она, срываясь на визг, когда ее бережно выводят в коридор. Кто-то сует ей в руку стакан с виски, но она слишком ослабела и не может удержать его. Стакан падает и разбивается о каменные плиты пола. Так вот он, этот самый главный тест, который проходят все будущие агенты, прежде чем им позволяют выходить на финишную черту. Да, условия, приближенные к боевым! Все как в жизни! И много хуже! Так унизительно! Как же она все это выдержала? Но сейчас она слишком измучена, чтобы найти ответ. Ее отправляют спать, а потом она должна прийти сюда снова и выслушать вердикт руководства. Словом, «разбор полета».

А что, если такое случится с ней в реальной жизни? Ведь после допроса никто не станет укладывать ее в кровать. Грязная тюремная камера, в которой они станут морить ее изо дня в день, пока не сломают. Калли в изнеможении откинулась на подушки, пытаясь вычеркнуть из памяти страх, боль, все те унижения, через которые ей только что пришлось пройти. Никто ведь не предупредил ее заранее. Никто не сказал, как все будет. Так сможет ли она выдержать нечто подобное уже в реальной жизни?

Последние недели перед заброской, проведенные в аббатстве Белью, стали самыми напряженными. Они жили в маленьких домиках по двое. Кругом ухоженные газоны, море цветов. Настоящего имени своей соседки она не знала, как и та не знала ее имени. Никто из них не распространялся, куда и зачем их собираются забрасывать. Здесь их уже натаскивали на практическую сторону дела. Как различать обмундирование вражеских военных? Определять их звание? Каковы различия в униформах офицеров гестапо и абвера? Все контакты на вражеской территории должны осуществляться только через пароли. А еще надо внимательно считывать предупредительные сигналы об опасности, которые могут быть оставлены на дверях, окнах, подоконниках.