Лия Флеминг - Открытка

– Ты не имеешь права винить меня за собственные ошибки. Неужели ты не понимаешь, Каролина, что все случившееся – твоих рук дело? Тебя слишком долго не было дома. Свои дела ты посчитала важнее судьбы собственного сына. Что ж, за все в этом мире приходится платить. Уж я-то эту истину хорошо прочувствовала на личном опыте.

Впервые за все время разговора обе женщины посмотрели друг другу прямо в глаза.

– Я делала то же, что и ты в прошлую войну. Выполняла свой долг перед Родиной. Посчитала, что так будет лучше. Думала, что Дезмонду будет с тобой хорошо. Как же я ошибалась! Никогда не ожидала, что ты предашь меня!

– Мои собственные ошибки тебя ничему не научили! Мы обе оказались негодными матерями! Признай же это, наконец, и не пытайся искать виноватых за другими дверями! И не смей говорить со мной в подобном тоне! Ни одна женщина не имеет права бросать свое дитя ради совершения каких-то там военных подвигов, какими бы значительными они ни были. Впрочем, я не желаю ничего знать о том, чем ты занималась на войне. Что сделано, то сделано, и на этом точка!

– Вот как ты заговорила! Ты, наверное, думаешь, что войну выиграли домохозяйки, распивая чаи у себя на кухне? Да ты и понятия не имеешь, сколько честных и порядочных людей поступили точно так же, как я: поставили долг перед Родиной выше семейных привязанностей и обязательств. Сотни женщин из самых разных стран погибли, сражаясь на передовой. Я сама видела этих мужественных героинь в Равенсбрюке. А скольких из них сожгли в крематориях, превратили в пепел. Своим спасением я обязана трем славным француженкам, которые стали моими подругами на всю жизнь. Неужели ты думаешь, что я успокоюсь и позволю забрать у меня сына? Я должна привезти его домой. Он не является ребенком Джесси Диксон. Он – мой ребенок! Мой! Если бы я знала, что так получится, то никогда бы не оставила его с тобой. Его место – здесь, в этом доме, рядом с его матерью! Почему он должен торчать где-то на другом конце света? Жить с чужими людьми? Я должна немедленно отправиться туда. Прямо сейчас…

Калли решительным шагом направилась к двери.

– Постой! – окликнула ее мать. – Успокойся и возьми себя в руки. Сейчас выпьем по чашке чая и подумаем, что нам делать дальше. Понимаю, какой это для тебя удар. Но мы найдем выход… Обязательно найдем! Возможно, стоит заказать билеты на морское путешествие до Австралии. Через какое-то время поедешь и навестишь их там.

– Ты с ума сошла! Неужели ты думаешь, что я останусь в этом доме хоть на минуту, зная, что мой сын в это время живет в чужой семье в полной уверенности, что его мать умерла? Я немедленно напишу им и уведомлю, что собираюсь приехать и забрать сына. Каким образом ей удалось уладить формальности? Сообщи мне все подробности!

– Пока от них еще не поступало никаких известий. И адреса у меня ее нет. Но он есть у Диксонов. Успокойся! Иначе протрешь до дыр подошвы своих кожаных туфель, так бегая по комнате. Я позвоню, чтобы принесли чай.

– К черту твой чай! Слышишь меня? – Калли схватила с кресла пальто и сумочку. – Я не останусь в этом доме одна, без Дезмонда. Я вернулась сюда только ради него. И не успокоюсь до тех пор, пока не отыщу его. Только сознание того, что у меня есть сын, помогло мне выстоять… и выжить. Как я буду жить? Одна! Без Ферранда и без Дезмонда! Я готова убить тебя за то, что ты сделала с нами!

– Каролина! Прошу тебя! Возьми себя в руки! Уже темно! На дворе ночь… А ты с дороги… устала. Переночуй, отдохни…

– Отдохни? В гробу я видела твой отдых! Говорю же тебе, я не успокоюсь до тех пор, пока снова не верну себе Дезмонда. Без него я никогда больше не переступлю порог этого дома! Знай это!

– Каролина, дорогая… Что ты говоришь такое?! Подумай, что ты делаешь…

Но последние слова Фиби уже выкрикнула Калли в спину, ибо она ринулась к дверям и исчезла в ночи.

– Ложитесь в кровать, мисс Фиби! – Мима помогла Фиби подняться с кресла. – Она уже давно сидит где-нибудь в отеле! Бедняжка! По лицу видно, ей пришлось много перетерпеть за последние три года. А тут еще такой подвох дома.

Фиби отрешенно уставилась на догорающие в камине угли.

– Знаешь, в пылу ссоры можешь сказать такое, чего никогда не скажешь в обычном разговоре.

– Да уж! Язык наш – враг наш! Но вы не переживайте! Она вернется…

«Что я натворила? – снова и снова мысленно спрашивала себя Фиби, и сердце ее сжималось от дурных предчувствий. Они с дочерью орали, словно базарные бабы, осыпая друг друга оскорблениями. Наверное, не стоило сообщать Каролине новость о сыне прямо с порога. Надо было потянуть время, улучить подходящий момент… И вот Каролина снова ушла, и только Фиби в том повинна. По ее ведь вине все стало намного хуже, чем было… – Перед кем мне исповедаться? Перед кем облегчить душу за то, что я натворила?»

Фиби вдруг почувствовала себя столетней старухой, дряхлой, беспомощной, никому не нужной. Жизнь вокруг продолжалась, мир уверенно шагал вперед, а она целиком и полностью выпала и из этого мира, и из этого времени. С театральной карьерой покончено, лучшие подруги ее уже давно на том свете, и вот сейчас ее бросила и родная дочь. Вот только Фиби сама никогда не оставит Каролину. Пока она жива, этот дом всегда будет ждать возвращения дочери и внука. Все, что ей удалось скопить, все, что дал ей творческий успех, все это в один прекрасный день будет принадлежать им. Хотя сегодня Фиби готова была пожертвовать всем своим состоянием до последнего пенни только для того, чтобы Каролина и внук были рядом. Зачем ей жить, если она их больше никогда не увидит?

Фиби медленно побрела наверх, с трудом переставляя ноги с одной ступени на другую. Наверху она остановилась, чтобы перевести дыхание. И тут ее осенило. Надо обратиться за помощью к Примми. Быть может, хоть та образумит Каролину, пока еще не поздно. Она наверняка поможет ей отыскать то место, где скрывается Джесси, свяжется с ее адвокатами… Неужели нет таких законов, по которым ребенка невозможно вернуть его матери? Если бы не эта проклятая болезнь, заставившая ее всецело и с головой уйти в собственные хвори и немочь… Да, она забыла о своем долге перед внуком, это правда! Ах, если бы можно было все повернуть назад! Ах, если бы можно было… Вот оно, самое горькое из ее сожалений.

– Паршивец опять напрудил в кровать, да? – рявкнул Боб Кейн, пока Джесси пыталась спрятать под рубашкой мужа остальную стирку. – Так пусть и стирает свое обоссанное барахло сам!

– Ах, Боб! Прошу тебя! Не начинай опять! Ребенок еще просто не успел акклиматизироваться. Столько всего разного свалилось на его голову!

Дезмонд предусмотрительно спрятался за дверью. Споры и ссоры между Бобом и Джесси всегда вспыхивали из-за него и только из-за него. Во всяком случае, с тех пор, как он переступил порог дома на ферме Руби-Крик.

Стоило Бобу увидеть его, как он тут же взвился:

– Послушай, Джесс! Какого черта ты приволокла с собой этого щенка?

Ада вручила брату его молодую жену и Дезмонда и тут же поспешно ретировалась от греха подальше к себе домой, на ферму неподалеку от города Марри. И вот они с Джесси стоят вместе со своими скромными пожитками на пороге старого фермерского дома, затерянного в австралийской глуши. На десятки миль вокруг ни одной живой души. Овцеводческое ранчо, окруженное со всех сторон пастбищами, загонами для овец, заборами и несколькими жалкими хижинами. И до самого горизонта, где виднелась в дымке горная гряда, стада из тысяч и тысяч овец, рассеянных белыми точками по бескрайним полям. Нога Боба была все еще в гипсе, что делало его беспомощным и совершенно непригодным для работ на ферме. Все, на что он был способен сейчас, – это отдавать приказы, сидя на стуле. Взобраться самостоятельно на лошадь или управлять автомобилем – тоже проблема, но Боб быстро приспособил для этих целей Джесси. Научил жену водить машину и выполнять другую подсобную работу на ферме, с которой он пока не мог управиться сам. Нынешний Боб был мало похож на того бравого летчика, за которого Джесси когда-то выходила замуж в Далрадноре. Небритый, загорелый до черноты, с невероятно смуглым лицом, похожим издали на конфеты «ириски», с неизменной манильской сигарой во рту, – таким предстал перед ними Боб у себя дома. А еще он постоянно и на всех кричал.

– Это так авария на него подействовала! – пожаловалась невестке мамаша Кейн, грузная пожилая женщина с огрубевшей кожей на лице и в стоптанных шлепанцах на распухших коротких ногах. – Он сильно голову себе побил при падении. Целую неделю провалялся в отключке… Хорошо хоть лишняя пара свободных рук появилась на ферме…

– Старайся не шуметь в доме, ладно? – прошептала Джесси мальчику на ухо. – Пока дядя Боб воевал на фронте, его отец умер. И сейчас на ферме работы – непочатый край. А тут еще этот несчастный случай с мотоциклом. Мы все должны постараться и помочь ему побыстрее встать на ноги.

– А когда я пойду в школу? – поинтересовался у нее Дезмонд.

– Насчет школы полной ясности пока нет. Мы живем слишком далеко от города. Ходить туда пешком ты не сможешь. А возить тебя в школу на машине – для этого много бензина потребуется. У них его и так мало. Но ничего! Мы станем слушать уроки, которые передают по местному радио. Вот встанет дядя Боб на ноги, тогда и поговорим обо всем.

Дезмонд бросил унылый взгляд в окно. Как же не похожи здешние горы на те, к которым он привык в Шотландии. И цвет у них другой! Вообще здесь все краски, которыми расцвечены и земля и небо, другие. И все здесь другое. Нет рядом озера, в котором можно искупаться, а речушка рядом с фермой пересохла и обмелела до дна. И мальчишек нет, с которыми можно было бы поиграть во дворе. Джесси день-деньской крутилась как белка в колесе: стряпала на всю семью и кормила обедами поденщиков, стирала, убирала, присматривала за домом, пока свекровь управлялась с домашней живностью. Дезмонду тоже поручили кормить кур и собирать свежие яйца. Вот только с Бобом он категорически не хотел оставаться наедине. Тот садился на порог и тут же начинал командовать.

Однажды утром, когда Джесси хлопотала где-то во дворе, Боб подозвал мальчика к себе.

– Устал я от картошки с мясом. Пусть приготовят мне на ужин аппетитную румяную курочку. Принеси мне подходящую. Выбери ту, что постарше. И мигом! Одна нога – здесь, другая – там.

Поначалу Дезмонд растерялся, не зная, на какой птице остановить свой выбор. Но в конце концов схватил ту, которая больно клюнула его. Он обхватил ее обеими руками, упрятал под мышку и с гордостью побежал домой, чтобы продемонстрировать Бобу свой трофей.

Боб одобрительно кивнул головой.

– А теперь убей ее! – приказал он ребенку. – Пора тебе начинать зарабатывать свой хлеб. Сверни ей шею! Кому говорю!

Дезмонд отскочил от него как ошпаренный, прижимая к груди курицу.

– Но она ведь еще несет яйца! – слабо возразил он.

– Да у нас этих несушек до черта! Говорю же тебе, потяни ее за шею, а потом поверни на бок! И все дела!

– Сделайте вы, пожалуйста! – взмолился мальчик. Он еще ни разу в жизни не убивал живое.

– Делай, что тебя велят, парень! Коль скоро ты живешь под моей крышей и ешь мой хлеб, то и слушай старших! Здесь тебе не твоя прекрасная Шотландия! И красивого домика, полного прислуги, готовой услужить тебе, здесь тоже нет. Здесь простая ферма, на которой живут простые люди, работающие с утра и до поздней ночи. А потому чем быстрее ты научишься управляться со всем, тем лучше… Мне здесь чужое отродье без надобности! Вот и привыкай обходиться без соплей. И запомни! Как только Джесс родит мне ребенка, я тебя в два счета выставлю отсюда! Отошлю в такое место, где ты никогда больше не увидишь Джесс. Так что работай! Иначе будет плохо. Понятно?

Рука Дезмонда ощутила тепло, идущее от оперения, он явственно слышал сердцебиение испуганной птицы. Он попытался сделать то, что ему было велено, но курица вильнула в сторону, и он понял, что лишь поранил ее.

– Я не могу! – заплакал он навзрыд. – Я не знаю как!

– А! Дай мне ее сюда, неумеха! – Дезмонду было жаль несчастную курицу, но он понимал, что должен отдать. А через секунду она уже лежала мертвой со сломанной шеей и обмякшим телом. – Отнеси ее мамаше, пусть общиплет и разделает. Да и сам внимательно понаблюдай, как это делается! В следующий раз это будет твоя работа.

– Зачем нам оставаться в этом доме? – не удержался как-то раз Дезмонд от вопроса, который уже давно вертелся у него на языке. Джесси как раз укладывала его спать. – Я не люблю дядю Боба. Он все время кричит. И дом мне этот не нравится. Тут пахнет навозом, и железная крыша все время гремит по ночам. Я хочу домой!

– Понимаю, мой дорогой, понимаю! Но пока мы не можем вернуться! Это слишком дорого для нас. Потерпи чуток. Вот снимут с дяди Боба гипс, и он перестанет злиться на всех. А что до запахов, то здесь очень жарко. Пыль кругом, сотни мух… Мы просто еще не привыкли к таким условиям. Пожалуйста, постарайся, чтобы сегодняшняя ночь обошлась без происшествий, ладно? Этим ты только навредишь нам обоим.