— Налей мне ещё вина, пожалуйста, — попросила Света и улыбнулась. — Я звонила Вике, она сказала, что у нас с тобой все вечера на этой неделе заняты. Стольких людей надо увидеть, со столькими поговорить!..

Андрей поставил бутылку на стол и подложил себе ещё салата.

— А нельзя всё это делать постепенно? Не нравится мне это. Начинается беготня, разговоры сумасшедшие…

Света перегнулась через стол и накрыла ладошкой его руку.

— Не злись. Ты опять злишься. Ну, некогда мне задерживаться, ты же знаешь. Надо всё делать быстро. Ешь, я заказала всё, что ты любишь. Вкусно?

Он не ответил, руку освободил и вытер рот салфеткой.

— Света… — начал Андрей и вдруг замолчал.

Она подняла на него вопросительный взгляд.

— Что?

Говоров вздохнул.

— Тебе не кажется, что мы ведём себя глупо?

Жена нахмурилась.

— Ты о чём?

Он беспомощно развёл руками.

— Да обо всём. Помнишь, как ты мне рассказывала… давно, ещё до свадьбы… как мы с тобой жить будем? Про наш дом, про то, как вечера будем проводить вместе, разговаривать, — он улыбнулся. — Что ты обязательно научишься готовить.

Она отложила вилку.

— А мне казалось, что тебя всё устраивает.

Андрей насмешливо приподнял одну бровь.

— Да?

— Да. Ты прав, я тебе всё это говорила. А ты слушал меня с таким выражением лица, что от тебя бежать хотелось. Андрюш, я тебе дала свободу. Ведь ты боялся потерять именно это. А теперь тебе не хватает каждодневных семейных отношений?

— Ну, если уж мы женаты… — Андрей взял бокал и сделал большой глоток. — Я не знаю, — признался он.

Света нехорошо усмехнулась.

— Вот именно. Ты думаешь, я не знаю, какую жизнь ты ведёшь без меня в Москве? Но я же не устраиваю тебе скандалов.

— Вот это-то и странно…

— Не странно, Андрюш, не странно. Я с самого начала понимала, что нам, а в первую очередь тебе, будет не просто. Но мы справимся. У нас ещё есть время пожить для себя. Вот давай этим временем и воспользуемся.

Он покачал головой.

— Я не понимаю. Я тебя не понимаю! — Говоров поднялся. — Свет, а тебе не кажется, что ты сама заигралась? Я тебе не нужен. Мы с тобой играем в какую-то странную игру, правил которой я не знаю. Я не знаю, зачем мы это делаем и для чего.

— Я тебя люблю.

Андрей с шумом втянул в себя воздух и отвернулся. А она поднялась и подошла к нему. Прислонилась лбом к его плечу.

— Я люблю тебя, — повторила она. — Но ведь в жизни есть ещё кое-что другое. Тоже важное. Ты-то это знаешь лучше меня, — обняла его. — А у нас всё будет хорошо.

— Тогда останься. Останься сейчас. Я обещаю тебе, я сделаю всё, что в моих силах…

Жена отстранилась. И как только она это сделала, он обернулся и внимательно посмотрел на неё.

— Что скажешь?

Света закусила губу, но невесёлая усмешка всё равно была заметна. Андрей сжал руку в кулак.

— Ты же понимаешь, что это ненормально. Так не может продолжаться. Ты хотела замуж, ты хотела семью…

— А ты готов стать семейным человеком? — не поверила она.

— Если ты в это не верила изначально, зачем мы поженились?

— О Боже, Говоров! — Света снова погладила его по плечу. Снисходительно улыбнулась. — Ты сам всё прекрасно знаешь. И помнишь… Твоё показательное выступление в день свадьбы… — она взмахнула рукой. — Ладно, не будем вспоминать, мы же обещали друг другу. Но ты и меня попробуй понять. Ты всегда жил, как ты хотел, Андрей. Всегда. А я жила твоими интересами. Помогала, поддерживала, прощала… а ты не ценил. Но я вышла за тебя замуж, потому что верю — мы с тобой рождены друг для друга. С нами столько всего происходило, мы столько встрясок пережили, но мы же вместе. И всё у нас будет, вот увидишь. Но мне кажется, я заслуживаю немного времени на себя. Я не виновата, что моё время пришло только после нашей свадьбы, что пришёл интерес, моё дело… Я заслуживаю твоего терпения, Андрей. Совсем чуть-чуть. А потом я вернусь, и у нас будет семья… Настоящая. Я… ребёнка тебе рожу и стану самой домашней женой на свете. Клянусь.

Андрей сунул руки в карманы и уставился в пол. Даже пальцами босых ног пошевелил.

— У тебя там кто-то есть?

Она рассмеялась и снова прижалась к нему.

— Ты ревнуешь? Глупый… Хотя мне приятно. Ты меня ревнуешь.

Говоров повёл плечами, словно пытался скинуть её руку.

— Тогда что? Что тебя там держит, я понять не могу.

Она вздохнула как-то странно, мечтательно, а сама вернулась за стол. Андрей обернулся на жену и встретил её улыбку.

— Там же так интересно, Андрюш! Это даже не Москва, это… другая планета, понимаешь? Я столькому научилась за эти месяцы, столько узнала… И как оказалось, я тоже что-то могу. И ко мне даже прислушиваются. А уж видеть логотип "Эстель" на лучших показах, в лучших модных журналах мира… Разве ты не этого хотел? Разве наши родители не об этом мечтали? Я помню, как папа мне об этом говорил…

Андрей не ответил. Отошёл к окну и прислонился лбом к холодному стеклу. За окном шёл снег. Кружился и мягко падал на землю в свете электрического фонаря.

— Для тебя это важно? — спросил он.

Света помолчала, после ответила:

— Да… важно. Мне нужно ещё совсем немного времени. Ты же знаешь, я тебя люблю, но… Андрей, — растерянно позвала она.

Он выпрямился и потёр холодный лоб.

— Хорошо… раз для тебя это важно. Возвращайся в Париж.


--*--*--*--


— Вот это уже настоящие, взрослые отношения, — одобрительно кивнула Надежда Александровна. — Ксюш, Дима тебе нравится, правда?

Ксения стояла у кухонного окна и смотрела, как отъезжает машина Куприянова.

То, что он завез их с Ваней к её родителям, вышло как-то случайно. Заехал за Ксенией на работу, хотел пригласить её на обед, а она в это время как раз собиралась ехать за сыном в детский сад. Не далее, за полчаса до этого позвонила Алла Витальевна и сообщила, что в саду отключили свет и лучше ребёнка забрать. А впереди ещё больше половины рабочего дня!.. Созвонившись с родителями, Ксения пообещала внука им доставить сама, не хотелось заставлять отца идти по гололёду пешком, для его колена это могло быть опасно. Собиралась вызвать такси, и в этот момент как раз появился Дима. Тут же предложил её маленькую проблему разрешить, а Ксения согласилась без всякого сопротивления. На сопротивление у неё теперь права не было.

У неё был роман. Настоящий, полноценный, со всеми вытекающими.

По крайней мере, так хотелось думать.

Но, во всяком случае, то же самое ей говорили и окружающие. Арина даже открыто позавидовала. А вот теперь мама одобрила её выбор…

Её выбор.

Они не собирались в гости к её родителям, предполагалось, что Дима дождётся её в машине, о чём-то другом даже речи не шло. Ксения привела Ваню, а отец, любитель высматривать её в окно, тут же заинтересовался, кто их привёз. Пришлось выкручиваться, а врать она никогда не умела. И, в конце концов, минут через двадцать Куприянов уже сидел на кухне и ел пельмени.

Он понравился родителям. Папа с увлечением говорил с новым кавалером дочери "за жизнь", а мама с интересом на Ксению поглядывала. Куприянов же вёл себя спокойно, нельзя было сказать, что легко или получал от происходящего большое удовольствие, по крайней мере, этого не показывал. Но был исключительно вежлив и приветлив. Его не тяготила, царившая атмосфера, он вёл с Михаилом Сергеевичем обстоятельную беседу и вежливо улыбался Надежде Александровне.

— Взрослый и обстоятельный мужчина… Думаю, ты сделала правильный выбор. Именно такой тебе и нужен.

Это было первое, что сказала ей мама, как только представилась возможность. Как с этим можно было не согласиться?

Дима был взрослым и уверенным в себе. Рядом с ним было спокойно. На него можно было положиться, расслабиться. Рядом с ним можно было отбросить все беспокоящие мысли и переложить на сильные мужские плечи все свои заботы. Или не перекладывать. Он сам на себя всё переложит, а женщине, которая будет с ним, надлежит лишь наслаждаться лёгкой жизнью… Ксения в последние дни только и думала, что о том — а хочет ли она так жить? Не получится ли в итоге так, что ей и думать будет не нужно. Всё за неё будет решать Дима. А ей самой останется лишь улыбаться в благодарность…

Наверное, о таком мужчине, как Куприянов мечтают все женщины, в ожидании принца. Характер не тяжёлый, добродушный, к своим годам сложившийся и успешный человек, никогда не скучающий, занятый и сосредоточенный на своём деле. Смехом Дима рассказывал о своих недостатках, набирался их приличный список, но говорил и демонстрировал он их так, что Ксении становилось смешно. С ним ей было легко. Даже его ухаживания не вызывали особого смущения, он не делал каких-то широких жестов, ошеломляющих подарков, Дима вообще не старался поразить её воображение. Просто мило ухаживал, дарил приятные мелочи и много времени уделял Ване. Знал, что для Ксении это самое важное. Как сложатся его отношения с её сыном, примет ли он его, насколько комфортно они будут чувствовать себя втроём.

Чувства Вани Ксению волновали намного больше собственных. Она не уставала наблюдать за сыном, прислушиваться, приглядываться, ничего страшного, какого-то особого неприятия к Куприянову не видела, но и особого восторга и радости в их отношениях не наблюдала. Ваня относился к нему, как гостю. Именно так. Дима приходил, приносил подарки, играл с ним, а сын хоть и не отталкивал "нового дядю", но и особого интереса и желания общаться с ним не проявлял. Они втроём гуляли, даже в цирк ходили, Ваня сидел у Куприянова на коленях, радовался его машине и тараторил без умолку, делясь впечатлениями от увиденного представления… и даже не заметил ухода Куприянова вечером.

Мама и Лена уверяли её, что это нормально. Что-то говорили о том, что Ваня привыкнет и всё ещё изменится, просто нужно время. И посоветовали всё-таки отвести его к психологу, чтобы поговорить об Андрее… раз у Ксении самой на это не хватает ни сил, ни смелости, ни слов.

За это она тоже чувствовала себя виноватой. И надежда на то, что сын "привыкнет", как-то не успокаивала. Потому что в памяти неизменно всплывало, как Ваня однажды просто ткнул в Андрея Говорова пальцем и сказал:

— Я буду жить с ним.

А с Димой всё было по-другому. Он готов был сделать для Вани всё… Всё, о чём она, Ксения, его попросит. Он будет заботиться, нести ответственность, заниматься Ванькой, возиться с ним и задаривать подарками, и делать это от чистого сердца. Ксения чувствовала, что он искренен. Но он чётко понимал, что это чужой ребёнок. Ребёнок женщины, которая ему сильно нравится, но в душу его впускать совсем не обязательно, по крайней мере, пока. И Ксения не могла его за это винить. Это было как раз нормально, в отличие от непонятной, фантастической связи Ваньки с Говоровым, которая случилась просто на щелчок пальцев и никакого объяснения и обоснования под собой не имела.

Но она была Диме благодарна. За то, что он старается увлечь Ваньку, расширить его кругозор. И ей уделяет много внимания, чувствует её, заботится о её чувствах.

Ей было приятно, когда он её целовал. Ксении не хотелось его оттолкнуть или спрятаться от него, зажаться. У неё даже сердце ёкало, когда видела его. Правда, только в первый момент. То ли пугалась, то ли смущалась, затем вспоминала о том, что ей "легко и спокойно", и успокаивалась. Дима её обнимал, целовал, на большем не настаивал, они могли долго сидеть в машине, целовались, как подростки, о чём-то разговаривали. Пару вечеров провели у неё дома, ужинали и смотрели какой-нибудь фильм, сидя рядышком на диване. Вот в эти моменты Ксения начинала немного нервничать. Ванька к этому моменту по обыкновению уже спал, она с Куприяновым была, так сказать, наедине, и невольно замирала от ужаса… Знала, что Дима не сделает ничего, что ей бы не понравилось, но всё равно волновалась. Чувствовала его состояние, понимала, насколько ему порой тяжело держать себя в руках и отстраняться в тот момент, когда хотелось совсем другого, она чувствовала себя виноватой за это. Хоть Куприянов и говорил, что всё правильно, что всё идёт так, как и должно идти, но Ксении было перед ним неудобно. Она вновь чувствовала себя неопытной девчонкой, которая всё уговаривает себя решиться…

Обычно они расставались, оба взбудораженные жаркими, жадными поцелуями, и теперь уже при каждой встрече, Ксения со страхом ждала, что он пригласит её к себе в гости… или не в гости, ещё куда-нибудь. Куда обычно мужчины приглашают женщину?

Она его стеснялась. Во всём, что касалось интимных отношений, она его стеснялась. Никак не получалось переступить через себя. После его поцелуев, она оставалась не с радужными романтическими мыслями в голове, а с паникой в душе. Куприянов становился всё более настойчивым и поцелуи всё более страстными и пылкими, а Ксения не знала, что с этим делать. Хоть Дима не настаивал, и уж тем более не заставлял, но он ждал развития их отношений, и его можно было понять. Они оба взрослые люди… и подобное продолжение было бы вполне закономерно. Но решиться было очень страшно.