– А почему так много теста? Сегодня же понедельник.

– Во-первых, в восемь – частная вечеринка, а во-вторых, по журналу значится дневной заказ на шесть больших пицц. Валяй, рассказывай.

– Все было чудесно. Ужин…

– Ужин у меня был, секса не было. Перемотай вперед.

– Н-ну…

Клэр поведала Эйвери о сомнениях, которые мучили ее по дороге из ресторана, и о том, как резко поменяла планы на пороге собственного дома.

– Включила маленькую девочку? «Ой, я так боюсь заходить в огромный пустой дом, не найдется ли храбрец, который меня проводит»?

– Точно.

– Рада, что хорошо тебя изучила.

– Он почему-то решил, что должен действовать постепенно, шаг за шагом. Я поняла, что если срочно чего-нибудь не предприму, то мы останемся в той же поре до самого Рождества. В общем, рванула с низкого старта и устроила Бекетту тест-драйв.

В голубых глазах Эйвери заблестели искорки смеха и промелькнула гордость за подругу.

– Теперь я знаю. – Довольная собой и всем миром, Клэр повела плечами. – Ко мне словно бы вернулась та часть жизни, которую я упрятала на самую дальнюю полку. Рядом с Бекеттом я испытываю чувства, о которых давно забыла. Не только в физическом плане, хотя и это, надо сказать, было просто восхитительно.

– Медленно и нежно или бурно и страстно?

– К утру субботы мы, кажется, перепробовали и то и другое. Вместе, по отдельности и в разных вариациях.

– У-у, мне уже завидно. – Эйвери накрыла формы и пошла отмывать руки. – Рада за тебя, хоть и завидую. И за твоего красавчика тоже рада. Бек всегда неровно к тебе дышал.

– В этом-то и проблема. Я не та Клэр Мерфи, к которой он неровно дышал. Нужно, чтобы он захотел быть рядом с женщиной, которой я являюсь теперь.

– Думаешь, он просто пытается воплотить в жизнь мечту юности?

– Не знаю. И не знаю, разобрался ли он сам. Пока не буду зацикливаться на этой мысли. Мне нравится этап узнавания друг друга. Все в жизни меняется. Посмотрим, как пойдет.

* * *

Следующие две недели Бекетт провел, перепрыгивая с проекта на проект. Он работал в мастерской, контролировал приемку строительных материалов и старался улучить время, чтобы побыть с Клэр. Пока монтажники укладывали плитку на первом этаже, строительная бригада переключилась на наружные работы.

И вот наступил день, когда Бекетт и его братья стояли перед парадным входом, обозревая готовую террасу и крыльцо со ступеньками.

– Что я говорил? Сияет, – удовлетворенно произнес Бекетт.

– Еще бы, так залакировано. – Райдер присел на корточки, провел рукой по дереву. – Гладкое, как стекло. Покрытие уже высохло по всей толщине слоя.

– Подозреваю, что эту дорожку облюбуют скейтеры, – усмехнулся Оуэн.

Райдер поднял глаза на среднего брата:

– Тогда мы надерем пару задниц и постараемся, чтобы об этом узнала вся округа. Ну что, снимаем это уродство? – Он показал большим пальцем на синий брезент. – Пусть люди посмотрят, над чем тут пыхтела целая команда.

– Хорошо, давай снимем, – кивнул Бекетт, – только нужно натянуть ограждающую ленту, чтобы здесь не топтались все подряд.

Пожалуй, это один из самых приятных моментов в его жизни, решил Бекетт прохладным сентябрьским утром, пронизанным запахом осени, когда брезентовая завеса наконец упала.

Чтобы полюбоваться фасадом в полную высоту, братья Монтгомери перешли на другую сторону улицы, где рядком стояли школьные автобусы, ожидавшие своих пассажиров. Проезжающие машины сбавляли скорость, водители вытягивали шеи, разглядывая открытое взорам здание.

Гостиница действительно смотрелась очень красиво. Еще не в парадном облачении, но все равно красавица, подумал Бекетт. Терраса первого этажа была отделана полированным деревом – впечатляя глубиной и благородством цвета, оно сверкало на фоне старинных каменных стен и выводило на свет оттенки золота и умбры. Терраса была широкой и просторной, со ступенями по всей протяженности. Темный колер древесины приятно контрастировал с более мягкими тонами столбиков и перил. Терраса второго этажа, возвышающаяся над первым, создавала впечатление изящества, прибавляя к солидности неуловимый шарм.

– Конечно, когда сам возводишь здание, то видишь, как оно меняется, – задумчиво произнес Оуэн, – но все равно ты сидишь либо внутри, либо на крыше, поэтому не воспринимаешь картину в целом. Черт побери, мы молодцы. Высший класс!

– Ты прав. Момент исторический. – Райдер вытащил телефон, навел камеру на гостиницу и сделал снимок. – Все, запечатлел для вечности. Можно возвращаться к работе.

– Отправь фото маме, – посоветовал Райдеру Бекетт.

Оуэн отрицательно покачал головой.

– Я говорил с ней сегодня утром. Она собирается приехать сюда, так пусть лучше увидит все воочию.

– Согласен, – кивнул Бекетт. – В ближайшее время наша гостиница будет притчей во языцех.

На обратном пути к отелю братья придирчиво рассматривали цвета и контуры здания. В помещении они разделились: Оуэн отправился проинспектировать укладку плитки, Райдеру предстояло взяться за устройство кессонированного потолка в столовой, а Бекетт двинулся на третий этаж, но, привлеченный запахом жимолости, задержался на втором.

– Тебе нравится? – пробормотал он, заглянув в «Элизабет и Дарси». – Здесь уже не так уныло, да?

Повинуясь внезапному импульсу, он пересек комнату и вышел на террасу. Окинул взором город, прямую линию Центральной улицы с ее домами, магазинчиками, крытыми входами и мощеными тротуарами. Посмотрел дальше – на освещенные солнцем поля, плавные изгибы холмов, цепь гор, упирающихся в синее осеннее небо.

– Чудесно, – произнес Бекетт, обращаясь то ли к себе самому, то ли к зданию, то ли к призраку.

Другие люди стояли на этом месте до него, когда улица представляла собой разъезженную грунтовую дорогу, по которой скакали всадники, катили экипажи; когда сюда пришли солдаты, чтобы сражаться в этих полях, среди этих холмов и гор. Мертвых похоронили, над их могилами выросла зеленая трава.

– И ты тоже? – спросил Бекетт у аромата жимолости. – Ты здесь была? Стояла на балконе? Ты приехала в карете или в автомобиле? Когда? От чего умерла? Почему не уходишь?

Она пока не готова давать ответы, подумал Бекетт. Женщины умеют хранить свои тайны. Он опустил глаза на фасад книжного магазина. Клэр, наверное, еще не пришла – слишком рано. Собирает мальчиков в школу, готовит завтрак, проверяет ранцы. Вспоминает ли она про Бекетта, занимаясь повседневными делами? Выглядывает ли из окошка кабинета в надежде увидеть его, гадает ли, чем он занят, ждет ли следующей встречи? Тоскует ли по нему ночами так, как он тоскует по ней? Бекетту хотелось в это верить.

Он заметил, как одна из сотрудниц салона красоты, Шерри, отперла ключом парадную дверь, бросила взгляд через плечо и застыла, обомлев от изумления. Бекетта переполнило чувство гордости, он расплылся в улыбке. «Еще не все готово, – мысленно произнес он, – освещение, скамейки, клумбы и многое другое, но когда мы нарядим нашу красавицу, она произведет настоящий фурор».

Возвращаясь с террасы в номер, Бекетт краешком глаза уловил какое-то движение, но, едва повернулся, нечеткий контур мгновенно растаял в воздухе: только что был и уже исчез. Дверь, которую Бекетт закрыл за собой, открылась настежь. От неожиданности он резко шагнул назад, сердце в груди екнуло. Он мог бы поклясться, что расслышал слабый отзвук смеха.

– Да уж, забавно.

Бекетт вновь подошел к двери, закрыл ее. Как только он направился к выходу, дверь распахнулась вновь. Это повторилось еще дважды. Возможно, призрачной обитательнице отеля нравится свежий воздух или красивый вид с террасы, но Бекетту некогда играть в игры.

– Послушай, я не могу оставлять дверь открытой, – сказал он вслух. – Сама понимаешь, здесь полно голубей, которые к тому же гадят. Давай не будем пускать их в комнату, хорошо?

Пока Бекетт говорил, дверь приоткрылась на несколько сантиметров, словно дразня его, потом захлопнулась.

– Спасибо.

На всякий случай он выждал немного, прежде чем покинуть номер. «Надо же, только что выиграл спор с привидением», – усмехнулся Бекетт, поднимаясь по лестнице. История – хоть в книжку записывай.

В самом начале десятого день добавил Бекетту радости: зазвонил сотовый, на дисплее высветился номер книжной лавки. Он отложил рулетку в сторону.

– Привет.

– Бекетт, у меня нет слов описать, как это красиво. Я открыла магазин, вошла в свой кабинет, выглянула в окно и… просто не поверила глазам.

– Мы убрали брезент несколько часов назад.

– Конечно, ты рассказывал, как будет выглядеть гостиница, и я сама кое-что видела, но все равно впечатление потрясающее. Все, кто проезжает или проходит мимо, останавливаются и открывают рты.

– Знаю. Я как раз вышел с террасы второго этажа. – Бекетт вскинул руку, улыбнулся.

– Погоди-ка минутку.

В трубке что-то зашуршало, затем последовало сдавленное ругательство. Бекетт услышал – и увидел, – как открылось окно кабинета напротив. Клэр высунулась из него, красивая и яркая, как подсолнух, отчего Бекетт заулыбался еще шире.

– Доброе утро, Бекетт, – сказала она ему в ухо.

– Доброе утро, Клэр.

– Ты, должно быть, наверху блаженства.

– Как минимум наверху Центральной улицы. Приходи ко мне, ты должна посмотреть на гостиницу отсюда. На самом деле красота невероятная. Ты еще не видела плитку!

– Никак не могу. Накопилась куча бумажной работы. Думала заняться ею вчера вечером, но ничего не успела: проверочная по истории, таблица умножения, научная викторина и в довершение ночной кошмар.

– От научных викторин у меня тоже случались кошмары.

– Дело не в викторине. Во сне орудовали пришельцы со щупальцами, как у осьминога.

– Понимаю.

– Кошмар приснился Лиаму. Он закричал и разбудил братьев, а Мерфи решил, что самое время поиграть. В общем, с утра я наверстываю работу, а потом у нас автобусная экскурсия, так что мне, видимо, придется восхищаться красотой отеля «Инн-Бунсборо» только из окошка.

Ему мало, осознал Бекетт, катастрофически мало только видеть Клэр, разговаривать с ней через улицу.

– Знаешь что? Приходи вместе с детьми, когда заберешь их из школы. Устроим для них экскурсию, потом накормим пиццей.

– А уроки кто делать будет?

– Какая ты строгая мамочка! Хорошо, после того, как мальчики сделают уроки.

– Уверена, они примут предложение на ура, но могу сказать по опыту: раньше половины пятого мы не справимся.

– Ничего, я подожду.

С лестницы загромыхал голос Райдера:

– Бекетт, черт тебя дери, когда будут размеры?

– Кажется, нам обоим стоит вернуться к работе, – улыбнулась Клэр. – Спасибо за прекрасное зрелище. Поговорим позже.

– Рад был увидеться с тобой, Клэр.

* * *

Бекетт провел весь день на подъеме. Всякий раз, когда он выходил на улицу и люди останавливали его, чтобы поговорить об отеле, сердце начинало биться чуточку быстрее. Приятное возбуждение не оставило его и к вечеру, когда рабочие уже разошлись по домам. В конце дня Бекетт собрал братьев на обычную оперативку, в ходе которой они всегда обсуждали дела, запланированные на завтра.

– Давайте поговорим в «Весте», – предложил Оуэн. – Такое событие, как сегодня, вполне заслуживает пива и пиццы.

– Не могу, – отказался Бекетт. – Клэр придет в гостиницу с мальчиками. Я проведу для них небольшую экскурсию, потом все вместе отправимся в «Весту».

– Вот видишь, что бывает, когда закадришь девчонку? – грустно покачал головой Райдер. – Даже нет времени попить пивка с родными братьями.

– Бек у нас теперь семейный мужчина, – веско произнес Оуэн. – Пожалуй, пора задуматься о пенсионных накоплениях и страховке.

– Катись к черту, вовсе я не…

– Больше никаких покерных турниров, никаких шумных вечеринок. – Райдер сочувственно похлопал Бекетта по плечу. – И забудь про бары с официанточками топлес, бедняга, тебе нужно копить на поездку в Диснейленд. Идем, Оуэн, съедим и выпьем его долю.

– Прощай, бурная молодость, – вздохнул Оуэн, удаляясь.

– Засранцы! – со смехом крикнул Бекетт вслед братьям, однако их шутливые подначки заставили его слегка поежиться. – Просто завидуете, что у меня есть женщина.

Он опустил глаза на планшет и постарался сосредоточиться на вопросах, которыми предстояло заняться завтра и в течение недели. Господи боже, ну какой он «семейный мужчина»? Да, он любит детей. Дети – это здорово, они забавные, умные, непосредственные, с ними всегда интересно, но Бекетт ни черта не знает о роли отца семейства. Он брат и сын, этим и ограничиваются его представления о семье, хотя он понимает, как важны эти узы. Ему никогда не доводилось… скажем так, возглавлять семью, нести ответственность за ее членов.