– Придурок, – беззлобно сказал Бекетт. – Было бы дико, если бы я уложил Клэр в постель на глазах у детей. Они к этому еще не готовы, особенно с учетом того, что Гарри устроил мне допрос, какое право я имею целовать его маму.

– Без брехни? – Усмешка Райдера превратилась в широкую улыбку: он высоко оценил поступок Гарри. – Что ж, неплохо для мальца.

– Если бы ты видел, как он ее защищает! Все трое – отличные ребята. Мерфи хочет, чтобы я выстругал гробики для его солдат, погибших в бою, представляете?

– Занятно, – проговорил Оуэн. – А что? Тогда мы могли бы похоронить их на заднем дворе и поставить на каждой могилке надгробный камень с эмблемой погибшего.

Бекетту идея понравилась.

– А потом они вновь возродились бы под действием некой сверхъестественной силы, чтобы отомстить за себя.

– Кстати, можно выжечь эмблемы солдат еще и на крышках гробиков, – продолжил Оуэн. – Каждому – свой гроб и отдельную могилу. У тебя ведь остался набор для выжигания?

– Да, конечно. Слушай, Мерфи будет в восторге.

– Ладно, вы тут поиграйте в свои игрушки, а я пошел работать. – Райдер надел плотницкий пояс и, выходя, бросил: – У нас полно обрезков фанеры.

Когда Райдер отошел на приличное расстояние и начал раздавать указания рабочим, Оуэн сказал Бекетту:

– Сто процентов, если ты сделаешь эти гробики, он тоже захочет в игру да еще, как всегда, будет претендовать на Росомаху и Венома.

– Еще бы. А ты?

– Разумеется, я в игре. Чур, беру себе…

– Человека-паука и Лунного Рыцаря.

– Черт, я тоже хотел взять Человека-паука.

– Поздно спохватился.

– Тогда беру Бэтмена и Джокера.

– Идет.

Бекетт собирался отправиться прямиком к себе в офис, но старшие братья заставили его натянуть рабочие перчатки и помочь с демонтажом старого забора. Потом позвонили из сувенирной лавки: Мадлен спрашивала совета насчет витринных полок, которые хотела поставить у левой стены. На обратном пути со стройплощадки Бекетт остановился возле салона Шерри, чтобы поболтать с парикмахером.

– Здорово у вас вышло, – оценил Дик.

Оба немного понаблюдали, как электрик вешает большой фонарь сбоку от парадной двери – второй такой же будет висеть с другой стороны.

– Слыхал, вы собираетесь устроить большой праздник по поводу открытия, – сказал парикмахер.

– Я слыхал то же самое.

– Все, кто мимо едет, чуть шеи не сворачивают.

– У них же нет такого прекрасного обзора, как из твоего окна, Дик. – В кармане Бекетта зазвенел мобильник. – Ну, до встречи. – Он зашагал по улице и приложил трубку к уху. – Что стряслось, Рай? Соскучился по мне?

– Как по чесотке. У ребят, что кладут плитку, есть вопросы насчет орнамента. Мама в Хейгерстауне, поэтому консультантом выбрали тебя.

– Уже иду.

До своего офиса Бекетт добрался лишь к десяти часам, хотя планировал начать рабочий день еще в девять. Впрочем, его это не расстроило. Каждый шаг, подумал Бекетт, наливая последнюю за утро чашку кофе, так или иначе приближает его к цели.

В первую очередь он разобрался с самой противной частью работы – телефонными звонками, потом занялся исправлением планов по расстановке мебели: добавились некоторые новые элементы. Разослав дополненную версию по электронной почте, Бекетт открыл следующий файл. Сегодня он во что бы то ни стало закончит эскизы оформления вывесок, и пусть кто-нибудь только попробует придраться к его проекту!

Число шрифтов на общем совещании сократили до трех – никто не хотел возиться. Что ж, сегодня Бекетту придется попыхтеть за всех. Он повозился с каждым шрифтом – выбрал размер, интервал, цвета. Встал, размялся, подошел к окну и устремил взгляд на здание гостиницы, мысленно представляя вывески. Вернулся за стол, провел кое-какие расчеты, внес очередные изменения. Подумав, что пора перекусить, Бекетт позвонил вниз и заказал пирог с начинкой из сыра и окорока. Удовлетворенный результатом трудов, распечатал образцы на принтере, поднес лист со шрифтами к окошку, прищурился, улыбнулся.

– «И увидел он, что это хорошо», – вслух произнес Бекетт.

Решив добавить выразительности, опять сел за стол и набросал эскиз вывески для сувенирной лавки – в той же цветовой гамме и тем же шрифтом.

– Открыто! – крикнул он, когда в дверь постучали.

Бекетт потянулся за бумажником, и тут в его квартиру словно бы заглянул луч солнца: в дверях стояла Клэр.

– Подрабатываешь в «Весте»? Держу пари, у тебя огромные чаевые.

– Коплю на новую машину. – Клэр протянула Бекетту картонную коробку и улыбнулась. – Как раз была внизу, когда упаковывали твой кальцоне, поэтому сказала, что сама отнесу его, тем более что все равно собиралась с тобой поговорить. Заказ записали на твой счет.

– Хорошо, – кивнул Бекетт и отставил коробку в сторону. – Разделим завтрак пополам?

– Спасибо, у меня всего час времени. Быстренько съем салат и пойду к Хоуп, помогу ей немного. Я хотела…

– Я еще не заплатил тебе чаевые. – Бекетт положил руки на бедра Клэр, притянул ее к себе. – Пахнешь восхитительно. – И выглядишь тоже, добавил он про себя. Гораздо более умиротворенной и довольной, чем после той дискуссии насчет Лиззи.

– Попробовала новый лосьон для тела – один из тех, что будут входить в комплект принадлежностей в номерах. Абрикос и мед.

– Беру не глядя.

Бекетт подался вперед и плавно ушел в поцелуй, как в воду: погрузился в аромат абрикосов, меда и Клэр. Слишком долго, подумал он, когда руки Клэр обвили его шею, слишком долго он не обнимал ее, не был по-настоящему близок с ней.

– Отличные чаевые, – хихикнула Клэр.

– Это только аванс, – отозвался Бекетт, мягко прижав ее к двери. – За остальным придется зайти. – Он увлек Клэр за собой в квартиру.

– Бекетт! – засмеялась Клэр, но голос дрогнул.

Он слегка прикусил ее нижнюю губу и почувствовал, как она вся затрепетала.

– Бекетт, я не могу. Мы не можем. Разгар рабочего дня…

– Считай, что у нас обеденный перерыв.

– Да, но…

– Ты не выходишь у меня из головы. – Он увлекал ее все дальше, осыпая поцелуями шею и вновь возвращаясь к губам. – Я все время мечтаю о тебе, о таком моменте, как сейчас. Знаешь, насколько тяжело видеть тебя и не иметь возможности прикоснуться?

– Знаю. Я…

– Иди ко мне. – Пальцы уже ласкали ее – всепоглощающее желание одержало верх над разумом.

– Думаю, я могу ненадолго задержаться.

Рука Бекетта нырнула под платье Клэр, поднялась вверх, вновь опустилась вниз, гладя бедро.

– Определенно, я остаюсь.

Клэр упала спиной на кровать. Сердце бешено стучало в груди, все тело вибрировало от страсти. Это просто безумно, безответственно и… волшебно, пронеслось в голове Клэр, когда Бекетт начал целовать ее грудь, прикусывая зубами соски. Он не стал снимать с нее бюстгальтер, лишь приспустил чашки, и это вызвало у Клэр какое-то дикое, первобытное возбуждение. Когда его пальцы скользнули к промежности и вдруг оказались внутри, она тихонько охнула от изумления и восторга.

– Боже… боже…

– Расслабься, – шепнул Бекетт. Изнемогая от желания, он продолжал вести Клэр к вершине наслаждения и одновременно ласкал губами теплый шелк ее шеи. – Ни о чем не думай.

Клэр изогнулась дугой, ее глаза заволокло дымкой, пальцы лихорадочно сжимали измятые простыни. Достигнув пика, она издала хриплый, протяжный стон, горячей стрелой пронзивший чресла Бекетта. Когда же ее тело обмякло, а глаза закрылись, он рывком сдернул с себя джинсы, задрал подол платья Клэр и вошел в нее.

Клэр вновь вскрикнула и вонзила ногти в его обнаженные бедра. Она неотрывно смотрела в глаза Бекетта и, трепеща, повторяла его имя, а потом обхватила ногами его талию и начала двигаться в такт ускоряющимся движениям.

Когда все закончилось, они остались в объятьях друг друга, полуодетые и запыхавшиеся.

– Теперь я всегда буду приносить тебе пироги.

– Идет.

Клэр закрыла глаза, желая понежиться на волнах счастья хотя бы еще мгновение.

– Включу эту обязанность в список первоочередных дел.

– Ежедневных? – поднял голову Бекетт.

– Тех, что запланированы на обеденный перерыв. Кстати, я до сих пор в одежде, почти полностью.

– Я немножко спешил. – Бекетт склонился над Клэр, прикоснулся губами к ее губам. – Но если хочешь, могу раздеть тебя и начать все сначала.

– Боюсь, ни мой организм, ни график не выдержат еще одной порции чаевых. В любом случае благодарю за щедрость.

– Лучшие кальцоне в округе. Черт, я открою, – дернулся Бекетт, услыхав стук в дверь.

…Которую, конечно, не заперли, вспомнил он, когда с лестничной площадки донесся голос Эйвери. Бекетт быстро натянул джинсы, Клэр вскочила с постели и принялась одергивать и разглаживать платье.

– Минуточку, сейчас выйду!

Однако Эйвери уже стояла в коридоре, уронив челюсть и обвиняюще вытянув указательный палец.

– Ах вы, негодники! Забавляетесь посреди рабочего дня. Только посмотрите на себя – все такие виноватые, в глазах сплошной секс! Нет, мое бедное тело просто лопается от зависти. Придется снять мужчину по вызову. Сколько ты берешь?

– Очень смешно.

Клэр стащила с волос резинку и только тут поняла, что оставила сумочку с расческой в кабинете Бекетта.

– Мы как раз заканчивали…

– Все говорит за то, что вы уже кончили.

– Она просто огонь, – Бекетт показал Эйвери большой палец, а потом обменялся улыбкой с Клэр.

Точь-в-точь как парочка, у которой только что случился дневной секс, подумала Эйвери.

– Вообще-то я стучала, – заявила она. – Сначала в дверь офиса, куда ты просил доставить заказ и куда направлялась Клэр, чтобы… – Эйвери изобразила в воздухе кавычки, – «поговорить» с тобой.

– Да, я пришла поговорить и… не успела. Гм, мне нужна расческа, ну, то есть надо причесаться. Я уже иду к Хоуп.

– Так, хватит секса. Я запрещаю вам этим заниматься. Если узнаю, что вы нарушили мой запрет, то разрыдаюсь и постригусь налысо. Вы же не хотите нести за это ответственность?

– Я только приведу себя в порядок и сразу же приду, обещаю.

Эйвери не сказала ни слова, лишь опять нацелила на обоих указательный палец, прищурилась и вышла.

– Я уж думал, она застрянет тут навечно. Почему бы нам…

– Нет. – Клэр выставила ладонь в протестующем жесте. – Исключено. Я обещала. Забираю сумочку и ухожу. Знаешь, я хотела поговорить с тобой и попросить извинения. – Она направилась в офис.

– За что? – Бекетт пошел следом.

– За то, что вчера была измотана и совсем забыла поблагодарить тебя – ты ведь сидел с детьми. За то, что грубила, когда ты чинил трубу, и за то, что сорвалась на тебя в тот вечер, когда мы были в гостинице, а потом ужинали, – собственно, в этом и причина.

Клэр взяла сумочку, огляделась по сторонам.

– Я раньше не бывала в твоем офисе. Тут мило и все в твоем стиле. А это – ванная?

– Да.

– Мне нужно зеркало. – Клэр вошла в ванную комнату и, не закрывая двери, начала причесываться. – Мы с Хоуп и Эйвери ходили в гостиницу, пока ты присматривал за мальчиками, и… гм, услышали наверху чьи-то шаги. Да еще этот запах. А потом дверь на террасу сама открылась. – Она сняла с запястья резинку и собрала волосы в аккуратный хвост. – В общем, я набросилась на подруг так же, как на тебя. Нет, даже хуже. Ужасно разозлилась. – Достав из сумочки помаду, Клэр накрасила губы.

– Почему?

– В том-то все и дело. Я осознала причину – позволила себе понять. Знаешь, что меня злит? Если это происходит на самом деле, если оттуда можно возвращаться, то…

– Клинт… Черт, и как я не подумал о нем? Прости.

– Нет, ты меня прости. Ты не должен был об этом задумываться. А я не имела права вываливать на тебя свои эмоции. Ни на тебя, ни на Эйвери и Хоуп. Правда, в расстроенных чувствах мы все так поступаем – срываемся на людей, которым небезразличны. – В качестве завершающего штриха Клэр достала пудреницу.

– Тебе было больно и плохо, а я продолжал давить.

– На меня давил не ты, а ситуация, и поскольку я уже разобралась с причинами, то больше не буду страдать.

– Уверена?

– Уложив мальчиков, я как следует выплакалась, а потом еще долго сидела и размышляла. Нет, мне уже не больно. – Клэр убрала пудреницу в сумочку и вышла из ванной. – Не знаю, почему кто-то возвращается в мир живых после смерти – ну, или, по крайней мере, ходят такие истории. Не знаю, почему не вернулся Клинт. А может быть, он и возвращался, только я не была готова к встрече и потому не увидела, не ощутила его присутствия. Его нет, и это факт. Я не вправе злиться на него, на тебя или… на ту, что обитает в гостинице. Прости меня, пожалуйста, и большое спасибо, что отремонтировал эту чертову трубу, сводил детей на экскурсию и приглядел за ними вчера, позволив мне подумать.