От нервного хрюканья чуть не сбилась дыхание. Пришлось заставить себя заткнуться и уже куда интенсивнее драпать вниз по лестнице, на ходу доставая из кармана ключи от машины.

Я мстя, летящая на крыльях ночи… Бугагагагашеньки!

— Солнцева! — резкий окрик, настигший меня в холле, был подобен грому, раздавшемуся над моей буйной головушкой. И услышав оный, я резко застопорилась, едва не вписавшись в дверной косяк. Остановилась, зажмурила глаза, задержала дыхание и медленно, очень медленно повернулась, тихо лепеча.

— Привет, Лена, — заикание удалось сдержать с трудом, глядя на приближающуюся с неумолимой решительностью и всей мощью ледокола «Арктика» старосту всея универа.

В ответ меня припечатали. Непечатно!

Сверху раздалось гроханье тяжелых ботинок, и в холл с лестницы спрыгнул Влад Киреев с громким криком:

— Стой!

— Свалил отсюда! — не оборачиваясь, рыкнула Краснова, вставая напротив меня и складывая наманикюренные ручки под пышным бюстом, обтянутым короткой голубой водолазкой.

Владика обратно как-то сразу снесло… Звуковой волной, что ли?

— Эм… — промычала, вцепившись в спасительные лямки рюкзака, машинально втягивая голову в плечи, пытаясь припомнить, а где я, собственно, нагрешить-то успела? А главное когда.

— Очухалась? — окинув меня взглядом с ног до головы, неожиданно мирно поинтересовалась Краснова и, дождавшись моего испуганно кивка, неожиданно рявкнула так, что я присела. — В деканат, живо!!

Меня сдуло. Быстро так. Качественно. Четверокурсников в лице Максимки Катца и Олега Гараева, пытающих выглянуть из-за угла — тоже.

Остановилась я только возле корпуса администрации, куда, собственно, меня отправили. Оглядела трехэтажную махину во всем своем великолепии серых колонн и флагом Российской Федерации, почесала в затылке… плюнула и свернула в курилку.

Одуревший от забега и выброса адреналина организм срочно требовал ударную дозу никотинчика. Сопротивляться я не стала, покорно плюхнувшись на лавочку в еловых зарослях. И уже там, раскурив полюбившуюся за время болезни сигарету с ментолом, решила задуматься о всех грехах своих насущных. А конкретнее о том, как теперь моя невыносимая дерзость будет улепетывать от нехристи и его звездану… звездной, конечно же, компании.

— Сидишь, да? — раздалось грозное над ухом. Клянусь, я никогда не знала, что в сидячем положении можно подпрыгнуть! — Да не рефлексуй, я уже в порядке.

— Лен, смена твоих настроений меня пугает, — невольно покосилась я на невозмутимую брюнетку, изображающую подкравшегося незаметно маленького беленького пушистого зверька. И речь идет отнюдь не о котятах!

— Бывает, — пожала та точеными плечиками, усаживаясь на край лавочки и раскуривая тоненькую, но дико вонючую сигарету. Я внезапно заностальгировала по родимому насморку.

— Так это, — неуверенно помялась, глядя на умиротворенную старосту. — На кой мне в деканат-то?

— Возьмешь приказ и разрешение ректора, бланк-заявку, получишь деньги в бухгалтерии и поедешь в клуб, — огорошили меня ответом.

— Гулянка за счет заведения? — мои брови уверенно пошуршали вверх по лбу. — За что ж такая благодать?

— Посвящение в студенты, бестолочь, — Лена возвела глаза к безоблачному небу, — Мы уже все запланировали и распределили. С тебя арендовать клуб.

— А сама чего? — осторожно поинтересовалась, вполне обоснованно нарываясь схлопотать в лоб за излишнее любопытство.

— «Максимус», — как-то зло усмехнулась Краснова, выпуская струйку дыма.

— А-а-а, — многозначительно протянула, сообразив, откуда ветер дует и почему сию почетную обязанность свалили именно на меня. Обычно я старалась обходить бочком подобные сборища, но староста старост всегда втягивала меня в столь сомнительные авантюры. Правда, мы соблюдали честный бартер: всякую ересь по подготовке они берут на себя, а на мои плечи ложиться такая серьезная ответственность, как договор аренды с директором одного конкретного клуба. Ну вот не ладили они с Ленкой почему-то!

А я, как говорится, чё? А я ничё! Другие вон чё! А мне любимому соседушке позвонить не сложно.

Вынудив мобилку из кармана, набрала знакомый номер, и пока шли гудки, успела три раза состариться. И только после повторного набора трубку, наконец, взяли.

— Михась, привет!

— А? — послышался сонный хриплый голос. А потом мрачный вопрос. — Аньк, ты чего?

— Михась, спасай, ты мне капец, как нужен! — ласково проворковала, косясь на Краснову, которая внимательно прислушивалась к разговору, но была как бы совсем не при делах. В динамике неожиданно послышался зевок, затем шум, грохот и уже невероятно серьезно спросили:

— Ты где?

— Э-э-э. В универе. Ты…

На том конце провода послышались короткие гудки, а потом мне доложили механическим женским голосом, что разговаривать со мной больше не хотят.

— Абонент не абонент. Странно, — задумчиво протянула ничего не понимающая я. Пожав плечами, поправила рюкзак и поднялась со скамейки. — Потом дозвонюсь. Ну или по приезду домой загляну на огонек и попинаю его вечно спящую моську. Я пойду?

— Иди, — махнула на меня рукой Краснова, продолжая думать о чем-то своем. А я же, последний раз грустно осмотрев убежище административного аппарата нашего ВУЗа, печально потопала в мир вечных проволочек, бумажной волокиты и бюрократии.

Выплыла оттуда быстро, надежно спрятав нужные бумажки вместе с энной суммой денег в недрах рюкзака и матами отпугнув неуверенно мнущихся на крыльце первокурсников. Вот гений наш ректор, не дать ни взять! Безналом обойтись не судьба? Я как с собой эту пачку купюр таскать должна, я же инкассатором на полставки не подрабатываю! Тем более, покушаются тут на меня всякие, голову бы свою непутевую уберечь, не то, что бюджетные средства, пожертвованные на гулянку бедных студиозов…

Быстро сва-а-а… тактично отступить мне не дали. Едва я добралась до парковки и припрятала в машине под сидением родной рюкзак, как на месте «преступления» меня застигнул преподаватель. Сам только явился, но туда же «Как вам не стыдно, Солнцева, прогуливать не хорошо, Солнцева, пойдемте в аудиторию, Солнцева»!

Пришлось с самым мрачным видом топать следом за Геннадием Викторовичем. Однако преподаватель по статистике невероятно быстро перешел из разряда особо нудных в почетный ранг нежно любимых.

У входа в корпус меня ждали. Хотарский и Зараев собственными незаменимым персонами. А обрадовались-то как, обрадовались…

И тут же огорчились, когда я, состроив самую невинную мордашку из всех возможных, нагло прикрылась преподавателем. Даже язык мимоходом показала, радуясь, что не сама нехристь на охоту вышла. Его-то рядовой препод вряд ли бы остановил! А эти два лба на замену, меня, конечно, нервировали, но шанс добраться сегодня до дому живой и со всеми конечностями оставляли. Хотя, Зараев, как капитан секции легкой атлетики бегает быстро, особо расслабляться не стоит.

Всю пару я сидела, как на иголках, почти не вникая в суть лекции, активно переписываясь с Леликом по средствам выданного мне листочка и ручки. Моя канцелярия-то в машине осталась.

С одной стороны драпать легче будет, но с другой… Ситуёвина выходила неутешительной. И потому, так и не придумав ничего путного, едва прозвенел звонок, я неохотно поднялась. Но аудиторию покинула самой последней, настороженно косясь по сторонам. Однако меня никто не ждал ни у дверей, ни в коридоре, ни на опустевшей лестнице. И эта тишина вкупе со спокойствием нервировала еще больше. Переглянувшись с подругой, мы преодолели последний лестничный пролет…

И я тут же оказалась вжата в стенку.

Аленка возмущенно вскрикнула, но мигом оказавшийся позади нее Зараев сжал согнутым локтем ее шею, а свободной рукой закрыл рот ладонью, погано так усмехаясь. Мне же быстро скрутили за спиной руки и невежливо ткнули носом в свежую штукатурку. Я поморщилась. Не от боли, держали меня крепко, но аккуратно.

От запаха одеколона — приторно-сладкий парфюм Хотарского узналю из тысячи!

— Допрыгалась, рыжая? — послышался смешок над ухом и с моих волос не очень-то вежливо сдернули резинку. Я зашипела от боли и машинально дернулась, когда лапища Вадима скользнула под майку на моем животе. Дергалась, конечно, зря, руки еще сильнее выкрутили. Еще и волосы на кулак намотали, заставляя запрокинуть голову. Громкий шепот обжег ухо, — Отдать тебя или себе оставить, как думаешь?

— В Африку пойти, — машинально огрызнулась, заметив краев глаза испуганный донельзя взгляд Аленки Впрочем, он почти сразу же сменился на удивленный, а затем в них промелькнуло что-то похожее на… облегчение?

Причина стала ясна, когда на пятаке за лестницей материализовалась долговязая фигура Липницкого. Я прекрасно знала, что в наши контры с нехристью Эльфенок встревать собирался лишь в самом крайнем случае. Он не хотел становиться между двух друзей, оставляя нам право разбираться самим, о чем и нашептал на ушко Лелику еще в столовой. И я его понимала.

Как понимала, что за своего ненаглядного Енотика он сейчас Зараева просто на ленточки порвет.

— Отпустил, — холодно, даже как-то равнодушно бросил Игорь, останавливаясь аккурат напротив сокурсника. Тот ответил удивленным взглядом, но предупреждению внял, и через секунду перепуганная Аленка находилась уже в его руках. И ведь сама спасителю на грудь бросилась, поганка эдакая!

— Ты тоже девушку отпусти, Вадим, — послышалось такое знакомое ленивое где-то позади меня, с толикой насмешки. Все внутренние органы сразу как-то заныли, предчувствуя будущие неприятности.

Усмехнувшись, четверокурсник напоследок больно сжал мою грудь, но все-таки отпустил. Передернув плечами, я повернулась, сжимая зубы и, естественно, тут же узрела нехристь во всей его дьявольской красе. Я не заметила, как машинально потерла грудь рукой, поморщившись, а Исаев неожиданно произнес, не отрывая от меня внимательного взгляда:

— Вадим.

Парень остановился возле нехристи, возвышаясь над ним почти на голову. Однако Исаеву разница в габаритах не помешала отвести от меня какой-то странный взгляд, мельком посмотреть в лицо ожидающему Вадику… и с силой врезать ему кулаком в живот.

Хотарский согнулся пополам!

— За что, понял? — вскинул брови Демьян, равнодушно глядя, как гора мышц пытается откашляться. Я в это время пыталась подобрать челюсть, Зараев тихо отступил на лестницу, а Аленка машинально вжалась спиной в Липницкого. Эмоции на лице Эльфенка вообще никак расшифровке не предавались, но блондинку он приобнял. Вот честно, не было бы для меня все так печально, я бы уже на розовые сопли извелась, радуясь за этих двоих!

— Да, — прохрипел Вадим и поспешил покинуть поле боя, однако успев повернуться и бросить многозначительный, предупреждающий и какой-то тяжелый взгляд… мне?

А я тут, собственно, каким боком?! Я откуда могу знать, где данный шкаф успел накосячить?!

А непреодолимый и неотвратимый писец в лице одного антихриста, свалившегося почему-то именно на мою голову, тем временем шагнул в мою сторону… И вот тут я почему-то испугалась по-настоящему!

— В обморок только не падай, — неожиданно ухмыльнулся шатен. Расплывшись в поистине дьявольской улыбке, парень внезапно наклонился и, подхватив под коленки, взвалил себе на плечо!

Какого ж броненосца египетского эта сволочь вытворяет?!

— Отпусти! — задергалась, пытаясь освободиться, но Исаев спокойно перехватил мои ноги, коими я пыталась ему съездить если не по наглой физиономии, то хоть куда-нибудь и звучно приложил ладонью по моей пятой точке. Шлепок вышел звучный, мой визг ничуть не хуже. И ведь даже не обидно было, а банально больно!

Меня проигнорировали и с непрошибаемой уверенностью поволокли на улицу. Я дергалась, пытаясь освободиться, даже ущипнуть нехристь попыталась, но мне шлепнули еще раз. И куда больнее!

Пришлось покорно прекратить опротивление, выражая на родимом трехэтажном все, что я думаю о ситуации в целом и конкретно об одном студенте в частности. Меня еще раз приложили, снова молча и намного слабее.

Я понятливо заткнулась и обвисла — ягодица уже горела огнем.

Честно говоря, я думала, что нас на улице встретят громким смехом, гоготом и бурными аплодисментами. Ни фига. На парковке, куда меня целенаправленно пёр шатен, царило странное оживление, грохотала музыка, слышался чей-то басовитый конкретный такой ржач, но кажется мне, сия пирушка не в честь нашего эпического появления. Да и потом, когда наши элитные студентики «Сектор газа» слушать стали?

В душе шевельнулось еще более нехорошее предчувствие и тут…

— Заюшечка моя, я тут не понял, а какого хрена ты на чужом плече висишь?

Всё. Писец, как говорится. Приехали!

Глава 8