— Хочешь? — спрашивает он, смеясь.

Я качаю головой и крепче прижимаюсь к Эзре. Один из мужчин, играющих в покер, отталкивается от стола, деревянные ножки кресла заскрипели, царапая по полу. Мой пульс ускоряется, когда он начинает подходить к нам. Он останавливается рядом с Ронаном, склоняется через его плечо и что-то шепчет ему на ухо.

Взгляд Ронана потухает, он кивает.

— Я знаю, что пока мы тут с тобой беседуем, тебя разыскивает MI-5, - он качает головой. — Но они меня не беспокоят, я справлюсь с ними, просто прихлопну их. Как назойливую муху, — и он, в подтверждении своих слов, с силой хлопает большим пальцем по столу. — Раздавлю их.

Эзра смеется и берет бутылку с водкой.

— С ума сошел? Даже тебе не по зубам MI-5.

— А ну-ка, — Ронан щелкнул пальцами, — принесите мне «Ольгу».

Мужчина рядом с ним закатывает глаза и уходит.

— Для тебя, мой друг, — Ронан хлопает Эзру по колену, — я могу сделать все.

Эзра делает еще один глоток водки. Мужчина возвращается и аккуратно размещает большой снаряд около ног Ронана, на который сбоку нанесен рисунок обнаженной женщины.

— Это «Ольга», — говорит он, похлопывая по снаряду. — Она позаботится о MI5.

Я в страхе хватаю Эзру за руку, мне дорога моя жизнь, а этот человек всех нас убьет. Каждый раз, когда его рука ударяет по снаряду, мое сердце угрожает остановиться.

— Эзра, мы можем уйти? — шепчу я.

Он хлопает меня по бедрам и улыбается.

— Черт возьми, Рон, убери это дерьмо. Наверное, это штука времен холодной войны, — он качает головой. — Послушай, мне просто нужно некоторое время держаться подальше от Штатов и Великобритании.

Для Эзры все это знакомо и безопасно. Это его храм, его религия.

Ронан кладет перекладывает снаряд на стол перед собой, поглаживая ее в последний раз.

— Оставайся здесь, мой дом всегда открыт для тебя, мой друг, — его брови приподнялись, а глаза скользнули на меня. — «Ольга» тебя защитит.

Я смотрю на этого человека и проглатываю комок в горле. Я никогда не видела подобного безумия. Мне хотелось его убить, но я знаю, что не могу. Я должна быть хорошей девочкой.

Эзра делает глоток водки и передает бутылку Ронану, прежде чем поднимается на ноги. Они опираются друг на друга, похлопывая друг друга по спине. И Ронан поворачивается, чтобы уйти. Он оглядывается через плечо, на его губах играет усмешка, когда он смотрит на нас с Эзрой.

— Не испачкайте кровью ковер. Чистка обходится дорого. Подложите полотенце, — смеясь, он проходит через дверной проем. — И не сломайте кровать, хорошо?


Я лежу на постели и читаю книгу. Бросаю взгляд на мрачное небо за окном, на улице идет снег, и мне интересно, существуют ли рай и ад. Интересно, где сейчас Ханна. Скрипит дверь, и я смотрю на того, кто пришел.

— Эви, там внизу лежит тело. С ножом между ног и перерезанным горлом, — его глаза смотрят на меня обвиняюще, пока он закрывает дверь. — Ты его убила?

Я с трудом сглатываю, и мои глаза возвращаются к книжным страницам. Эзра делает несколько шагов от двери до кровати, хватает меня за подбородок и заставляет посмотреть на него. Мое сердце бьется о ребра, пока его пальцы крепко удерживают мое лицо, и из моих рук выпадает книга. — Ответь мне, — рычит он, приблизив лицо к моей шее.

— Он меня трогал.

Его взгляд задерживается на секунду, а затем его хватка слабеет.

— Ладно — говорит он мне в горло. Его зубы скользят по коже, и я вздыхаю. Я хочу, чтобы он рассердился. Я хочу, чтобы он наказал меня, потому что это по-настоящему сближает нас в нашей любви с Эзрой, это доказательство его обладания.

Я вздрогнула от мысли, что он будет делать со мной, о всех тех прекрасных способах мучений.

— Сделай мне больно, Эзра.

Его руки блуждают по моему телу, распахивают халат, прежде чем пройтись от груди до самой шеи. Я наслаждаюсь тем, как его пальцы сжимают мое горло.

— Нет, — говорит он, и мое сердце замирает.

Его колено раздвигает мои ноги, и я быстро расстегиваю его джинсы и стягиваю их на бедра. Его твердый член давит на меня, скользнув по мне, прежде чем глубоко войти. Ощущение, что он внутри, заставляет меня выгнуть спину, а его застонать сквозь зубы.

— Тебе не нужно причинять боль, маленькая убийца, — его губы скользят по моей щеке, зубы прижались к моей челюсти.

Но это не так. Я хочу, чтобы он причинил мне боль, и это необходимо мне не ради искупления. Я хочу чувствовать, что он любит меня единственным способом, на какой он способен.

— Но я хочу, чтобы ты сделал это, — умоляю я. Он быстрее двигается во мне, и я не могу сдержать стоны. Словно какая-то шлюха, которую он хочет, притворяется мною.

— Меня не волнует, чего ты хочешь, — говорит он мне на ухо, прижимая меня к кровати.

— Но ты любишь причинять мне боль, Эзра, — я обхватываю его ногами за талию и заставляю войти глубже. — Тебе нужны мои слезы. Ты хочешь видеть мой страх, — меня трясет от его толчков, мои пальцы впиваются ему в спину.

Он хватает меня за шею и переворачивает, заставляя быть сверху. Он направляет мои бедра, его хватка причиняет боль. Когда он входит максимально глубоко, я запрокидываю голову назад.

— У меня уже есть твои слезы, — он стонет, и его взгляд встречается с моим. — И ты больше не боишься, Эви.

Я хочу спать с ним. Я хочу заполучить его хотя бы на мгновение. Я обхватываю его ладони и отталкиваю их от своих бедер, напрягаясь под ним. Его руки тянутся вверх по моему телу, сжимают грудь, прежде чем переместиться мне на горло. Каждое его прикосновение, каждое движение проходит через меня. Я больше не чувствую себя грязной. Я больше не чувствую необходимости искать прощения, потому что каждый раз, когда он касается меня, я прощена. Нет ничего, что я не могу делать с Эзрой, он священен. Я могу его трахнуть, я могу убить его, я могу любить его, и все это правильно, потому что он меня защищает. Он — мой Бог, а я — его грешница. И когда я люблю его так, я знаю, он — отпущение моих грехов.

Его пальцы запутываются у меня в волосах, дергают за них, обжигая меня болью, именно так, как я и хочу. Он хочет владеть мной, он хочет обладать мной. И я позволю ему это. Я буду его маленькой убийцей. Я буду его грязной шлюхой. Я буду его спасительной благодатью. Что бы он ни пожелал — я дам ему это. Он дергает меня на себя, и моя грудь касается его. Его губы впиваются в мои. Его руки сжимают меня сильнее, когда он проталкивает свой язык в мой рот, требуя меня с каждым следующим проникновением. Его бедра двигаются тяжело и быстро; его пальцы сжимают мою талию, пока он трахает меня снизу. Эзра требует от меня прочувствовать каждый его толчок, пока он одновременно дает и получает. Я не могу не смотреть на него, в его глубокие черные глаза, когда он берет то, что он хочет. И я позволяю ему взять и овладеть каждой частичкой меня.

Его зубы прокусывают мою нижнюю губу до крови. И мне больно. Он трахает меня, и я чувствую его всем своим существом. Он поглощает меня с каждым ударом, и каждый его поцелуй дарует мне чистоту и праведность. Его пальцы сжимаются, и он стонет, потянув за мою грудь вниз. Я вздрагиваю от внезапного движения. Это боль, которую он хочет дать мне, трахая меня, пока я не почувствую ничего, кроме него. С каждым вдохом, с каждым движением я буду чувствовать только его.

Мои глаза закрылись, легкая улыбка появилась на губах, а сердце стало биться сильнее. Тепло захлестывает меня, погружая в блаженный туман облегчения. Эзра замирает подо мной, его пальцы до боли сжимают мои бедра, когда он кончает. И я падаю на него, удовлетворенная и прощенная, затаив дыхание, прижимаясь к своему личному воплощению божественных небес и ада.

Его руки обессилено опускаются по бокам, и я сажусь, глядя на него. Он такой красивый подо мной — мощный и опасный. Он похож на шторм, порывистый и жестокий. Стихия, которая может заставить тебя найти в себе силы даже в самых страшных ситуациях. Эзра делает больно всего лишь своим присутствием, он способен заставить познать вкус крови и полностью разрушить тебя. Он заставил меня найти красоту в моем собственном падении. Я знаю, зачем он мне нужен, но я не могу понять, зачем нужна ему я. А я хочу, чтобы он нуждался во мне.

— Почему, Эзра? — я провожу пальцем по его руке, по линиям его замысловатых татуировок. — Почему ты пошел на такой риск, чтобы спасти меня?

Он кладет ладонь мне в грудь, толкает меня, и я снова падаю на кровать. И затем, оказавшись на мне, он снова входит между моих бедер. Он берет меня за руку, накрывает мою ладонь пальцами и перемещает мои руки мне за голову.

И, да, он собирается сделать мне больно.

Его губы прикасаются к моим.

— Потому, что я люблю тебя, маленькая убийца.

Мое дыхание замирает у меня в горле, я смотрю на него, сердце бешено колотится.

— Скажи это снова.

Он тяжело дышит, обхватив меня рукой за горло, и придвигает губы к моему уху:

— Я люблю тебя.

«И теперь ты принадлежишь ему, Эвелин. Душой и телом…

До самого конца.

Вовеки веков. Аминь».


Конец