Я развернулся к Кэт и понял свою ошибку. У лифта я велел ей держаться за мной, словно сам был каким-то инопланетным Гераклом. Она послушалась – в кои-то веки она послушалась меня, и теперь оказалась слишком далеко. Хромая, девушка шла вперед, не сводя с меня глаз, и вдруг упала на цементный пол, выставив перед собой ладони. В ужасе я увидел, как она поворачивается на бок.

Мне не хватило какой-то доли секунды – я был на расстоянии вытянутой руки от Кэт, когда мои волосы встали дыбом, и паника охватила меня подобно смертельному вирусу.

Коридор залился ярким светом. Замки один за другим закрылись. Мы оказались в ловушке.

– Нет! – воскликнул Мэтью, поворачиваясь туда, откуда мы пришли. – Нет!

Эти слова продолжали звучать в моей голове, когда я заметил движение за спиной у Кэт. С потолка до пола через равные промежутки полыхнул синий свет, и возникли мерцающие завесы. Одна из них разрезала надвое Аэрума, который мгновенно обратился в облачко пыли.

Проклятье.

Сердце перевернулось у меня в груди. Я бросился к Кэт, а она потянулась ко мне. Кончики моих пальцев оказались в каких-то жалких сантиметрах от нее, когда синий экран возник прямо у меня перед моим лицом.

Прямо перед Кэт.

– Черт, – выругался я, когда она отпрянула от завесы, словно ощутив порыв ветра.

Нет. Нет. Нет.

Я качал головой, смотря на нее сквозь синий экран. Нет. Нет, черт возьми. Только не это.

Наши взгляды встретились, и меня обуял ужас, который проник в каждую мою клеточку и сковал горло. Я повернулся в поисках другого выхода, но его не было. Кэт осталась по другую сторону экрана и была там уже не одна. Ее окружили Аэрумы и солдаты, которые вбегали в коридор по тревоге. Кэт оказалась в ловушке.

В ловушке вместе с ними.

– Кэт… – выдохнул я.

Заревели сирены.

Нет.

Я рванул вперед, но скорости не хватило. Было слишком поздно. Открылись запасные выходы. Вне себя от паники, я уже не мог думать. Кэт исчезала за дверями. Я потянулся к ней, намереваясь всеми правдами и неправдами пробиться сквозь лазеры.

Кэт выставила вперед руку, и я почувствовал, как сквозь завесу пробился заряд, который ударил меня прямо в грудь и оттолкнул от лазеров. Я попытался ему противостоять, но тут меня схватили за пояс и потащили прочь от Кэт.

Я лишился рассудка.

Развернувшись, я ударил Мэтью в челюсть, но он устоял и после второго удара. А я продолжал тянуться к Кэт и тащил его за собой. Мне нужно было добраться до нее, нужно было во что бы то ни стало ее спасти.

Кэт упала на колени, и я упал вслед за ней, когда Мэтью все же сумел со мной совладать. Ее губы дрожали, она тяжело дышала. У меня внутри словно что-то оборвалось. Меня охватил незнакомый мне прежде ужас.

– Нет! Пожалуйста! Нет! – вскричал я, и мой голос сломался. – Кэт!

Солдаты окружили ее, но она не сводила с меня глаз. Она смотрела на меня, пока я пытался вырваться из рук Мэтью.

Потом она улыбнулась, и я совсем потерял голову. Казалось, я умер при взгляде на эту слабую и хрупкую улыбку.

– Со мной все будет хорошо, – проговорила Кэт, и ее глаза наполнились слезами. – Все будет хорошо.

Когда двери почти закрылись, я снова потянулся вперед. Мэтью не давал мне двинуться с места, и я обхватил себя руками. Сердце оглушительно стучало у меня в груди – оставалось всего несколько секунд, прежде чем двери захлопнутся и Кэт останется по другую сторону.

Моя грудь разрывалась от боли, и я наконец прокричал то, что должен был сказать много дней, недель и месяцев назад:

– Я люблю тебя, Кэти! И всегда буду любить. Я вернусь за тобой. Я…

Двери захлопнулись.

Кэт исчезла.

Я смотрел на эти двери, качая головой.

– Кэт? Кэт! – закричал я.

– Пойдем, – сказал Мэтью и потащил меня за собой, поднимаясь на ноги. – Дэймон, надо уходить.

Я не шевелился. Я был мертв.

– Кэт! – кричал я, заглушая сирену.

Доусон подскочил к нам и схватил меня за руку, но я вырвался. Мэтью поймал меня со спины, лишив возможности двинуться, прижимая мои руки к бокам.

– Прости меня, но нужно уходить… – В глазах Доусона горело дикое пламя.

– Но план был другим! – крикнул я ему в лицо. – Мы должны были проследить, чтобы она выбралась! – Я извивался в руках Мэтью. – Пусти меня сейчас же! Я должен ее вытащить.

– Ты не можешь, – ответил Мэтью. – Мы сейчас не можем ей помочь. Дэймон, нам надо уходить.

И тут я осознал весь ужас происходящего.

– Ее забрали, – прошептал я, смотря на брата, а затем снова сорвался.

Я сбросил с себя Мэтью и подскочил к двери. Воззвав к Источнику, я решил прожечь в ней дыру. Мне нужно было вернуть ее, нужно было ее вытащить.

Мэтью выругался.

Вдруг голову пронзило болью. Я пошатнулся, ноги подкосились. Перед глазами не плясали звездочки – все сразу погрузилось в черноту. Я рухнул, как чертов мешок. На мгновение передо мной возникло лицо брата.

– Ее забрали, – повторил я, теряя сознание. – Кэт забрали.

И затем все исчезло.


Недалеко от съезда на Спринг-Миллс в округе Беркли, Западная Вирджиния


– Я понимаю, ты на меня злишься.

Пэрис закрыл дверь и посмотрел на подростка, который был ему не просто боссом. Люк стал его спасителем. Может, ему и было всего четырнадцать, а когда они встретились, и того меньше, но Люк уже не раз спасал ему жизнь.

– Ну, это слишком сильно сказано, – немного погодя ответил Пэрис.

Люк встал с дивана, подошел к заваленному деньгами столу и сел на стул. Он медленно поднял голову и пронзил Пэриса взглядом странных аметистовых глаз. Аметистовые глаза – это знак его рода. Люк не был ни человеком, ни гибридом, как Блейк и Кэти.

Он был представителем совсем другой расы.

– Я знаю что делаю, – сказал Люк, после чего откинулся на спинку стула и положил ноги на стол, уронив стопку сотенных купюр. Он что-то держал в руках, и, как ни странно, это была не чертова игрушка.

– Правда? – переспросил Пэрис, серебристые глаза которого были полны сомнений и некоторого разочарования. – Ты же знаешь, что с ними будет.

– С кем? – словно не понимая, спросил Люк.

Поджав губы, Пэрис подошел к столу. Деньги взлетели с пола, он подхватил пачку и положил обратно на стол, а затем скрестил на груди руки.

– Ты прекрасно понимаешь, о ком я. Дэймону с девчонкой не выбраться из «Маунт-Уэзера».

Люк откинул с лица белокурую прядь.

– Я знаю, – ответил он.

– Тебе пора это прекратить, – уже с большим разочарованием сказал Пэрис. – Ты должен…

– Я никому ничего не должен, – отрезал Люк, сверкнув аметистовыми глазами.

– Ты понимаешь, о чем я, – взмахнул руками Пэрис.

– А ты понимаешь, почему мне приходится так поступать. Почему мне нужно, чтобы они проникли на базу «Дедала».

Стараясь не выдавать раздражения, Пэрис кивком подвинул к себе стул и тоже уселся рядом.

– Люк, у тебя есть сыворотка. Ты испробовал ее. Она не сработала.

– Старая сыворотка не сработала, – поправил его Люк, играя желваками. – Я хочу получить ту сыворотку, которую давали этой девчонке. Она может сработать.

– Люк…

– Не начинай, – пригрозил Люк. – Не говори мне, что это гиблое дело. Гиблых дел не бывает.

– Вылазка в «Маунт-Уэзер» – уж точно гиблое дело, – заметил Пэрис.

– Для них. Не для меня, – пожал плечами Люк и тряхнул отросшими волосами. – Их схватят. Потом они выберутся. И принесут то, что мне нужно.

Пэрис молча посмотрел на Люка. Не было никакой гарантии, что эти ребята выживут в застенках «Дедала» и смогут достать то, что хотел Люк, но это Люк и сам понимал. Он просто готов был рискнуть их жизнями.

Люк готов был рискнуть жизнью любого, включая Пэриса, чтобы получить желаемое.

Вздохнув, Пэрис взглянул на незаметную дверь на стене, у которой стоял стол.

– Но что, если не сработает? Что, если новая сыворотка не поможет Наде?

Обычно бесстрастное лицо Люка дрогнуло – Пэрис заметил, как напряглись уголки его миндалевидных глаз.

– Тогда я заставлю сержанта Дэшера и Нэнси Хашер заплатить за то, что они с ней сделали.

Пэрис не ответил. Да и что он мог сказать? Что убивать нехорошо? Что месть ничего не дает? Того, что Дэшер и другие сотрудники «Дедала» сделали с Надей и множеством других невинных людей и Лаксенов, так просто было не забыть.

Подавшись вперед, Люк бросил на стол листок, который все это время вертел в руках, – им оказалась фотография. Пэрис тотчас узнал сержанта Дэшера, который при полном параде стоял рядом с невысокой женщиной с прилизанными волосами пепельного цвета. На первом плане была маленькая светловолосая девочка. Она так широко улыбалась в камеру, что казалось, будто в рот ей напихали ваты. Девочка была очень милой. И была человеком.

По спине Пэриса пробежал холодок. Подняв голову, он посмотрел на Люка.

– Мужчину ты знаешь, – усмехнувшись, объяснил тот. – Это его жена, Сильвия. Она, знаешь ли, из тех, кого мужчины с маленьким… ну, ты понял… называют статусными женами. А эта щекастая девочка – его дочь, Эвелин. Мы прекрасно знаем, что Хашер любит больше всего на свете, и это совсем не она. Я расправлюсь с ними. Эта девчонка… – Люк сделал паузу. – Она его гордость и радость.

Пэрис понятия не имел, откуда у Люка этот семейный снимок, но Люку было под силу получить практически все, что угодно.

– Я уничтожу и его, и Нэнси, и все, что им дорого, – спокойно сказал Люк, словно речь шла о приглашении на ужин.

– Даже девочку? – пробормотал Пэрис. – Правда?

– Даже ее, – безразлично ответил Люк.

Эти два слова потрясли Пэриса. Он вздрогнул. Порой он забывал, что в этом мире мало что существует страшнее, чем Люк и его гнев.

Уже не раз и не два Люк любезно напоминал ему, что он не человек и готов идти по головам ради достижения собственной цели.

Пэрис снова взглянул на снимок, который лежал среди купюр. Он не смотрел ни на сержанта, ни на его жену. Он видел лишь улыбающуюся девочку всего на пару лет младше самого Люка.

Эвелин Дэшер.

Пэрис понимал – а возможно, в глубине души это понимал и Люк, – то, что сделали с Надей, необратимо, и никакие лекарства ей уже не помогут.

Эвелин Дэшер была, считай, уже мертва.