Дженнифер Арментроут - Отражение

Так уж получилось.

Я отдернул руку и поймал взгляд Кэт.

И как так получилось, что мы оказались настолько близко?

Мы почти касались друг друга губами, так что я чувствовал ее сладкое дыхание. Тыльную сторону ладони покалывало, как будто я сунул пальцы в розетку – правда, очень нежную розетку. Я уставился на губы Кэт, точно завороженный. Мне хотелось…

Все, чего мне хотелось сейчас, было совершенно неправильным. В конце концов, Кэт только что едва не изнасиловали.

Я пристегнул ее ремень, выпрямился, завел двигатель, включил печку и с такой силой вцепился в руль, что едва его не раздавил.

Пока мы ехали, в машине висело напряженное молчание. По пути я несколько раз косился на Кэт: откинув голову на подголовник, девушка прикрыла глаза, но, кажется, не спала – уж слишком сильно сжимала лежавшие на коленях кулачки.

Понятия не имею, о чем она думала. Узнай Кэт, о чем думал я, наверняка бы взбесилась. Потому что я представлял, как убью Саймона. Вспоминал, как выглядела Кэт там, под деревом, как у нее в глазах стояли слезы. Думал о том, что этот гад порвал ей платье и что она… оказалась на волосок от беды. И от этих мыслей мне еще сильнее хотелось убить придурка. Еще я вспоминал, как мы сели в машину и как наши губы почти соприкасались.

Я думал о том, что мне хотелось ее поцеловать.

Мне нельзя было этого хотеть! Я не имел права этого хотеть.

На полпути к дому я решил позвать Кэт, убедиться, что у нее все в порядке.

– Кэт!

Она не ответила. И не открыла глаза. Ей сейчас было не до меня. Каким-то образом я понял, что…

И тут я кое-что почувствовал.

Повеяло холодом, как будто на полную мощность включили кондиционер. Мое тело тут же отреагировало. В нескольких метрах перед нами на дороге показалась черная тень.

– Вот дьявол! – Я ударил по тормозам.

Кэт дернулась, уперлась руками в торпеду. Джип резко остановился. Спустя мгновение машина заглохла – вырубился двигатель, фары, все.

Приехали.

Тень дернулась и обрела форму – и вот уже на дороге перед нами показался человек в темных джинсах, кожаной куртке и темных очках. Это ночью-то. Идиот. Он как две капли воды походил на того, которого я убил тогда возле библиотеки.

А еще он привел с собой братьев.

С обочины скользнула одна тень, потом другая. Они присоединились к тому, который стоял посередине дороги. Значит, всего трое.

– Дэймон, – прошептала Кэт. – Кто это?

Мои глаза полыхнули белым огнем.

– Аэрумы.

В другое время я бы обрадовался предстоящей драке, в особенности после разборок с Саймоном. Мне надо было сорвать на ком-нибудь злость, но не тогда, когда рядом находилась Кэт. Я не хотел, чтобы эти твари ее видели: им ее убить – раз плюнуть.

Ей нужно убраться отсюда.

Это главное.

Не спуская глаз с Аэрумов, я задрал штанину, нащупал кожаную обмотку вокруг обсидианового клинка и вытащил его.

– Это обсидиан, вулканическое стекло. – Я вложил клинок в дрожащие пальцы Кэт и сжал их вокруг фигурной рукоятки. – Лезвие очень острое, разрезает что угодно. Обсидиан – единственное на этой планете, кроме нас, что может убить Аэрума. Это их криптонит.

Кэт уставилась на меня и молча покачала головой.

– Ну что же ты, красавчик? – выкрикнул стоявший перед нами Аэрум пронзительным гортанным голосом. – Выходи, поиграем!

Как в кино, честное слово.

Не обращая на них внимания, я сжал щеки Кэт ладонями и заставил ее посмотреть на меня.

– Слушай меня. Когда я скажу тебе «беги!» – беги и не оглядывайся, что бы там ни творилось у тебя за спиной. Если кто-то из них – кто угодно – погонится за тобой, ударишь его клинком.

– Дэймон…

– Нет. Когда я скажу тебе, чтобы ты убегала, ты должна будешь убежать. Поняла меня?

Она тяжело вздохнула.

– Ну пожалуйста, не надо! Давай убежим вместе…

– Я не могу. Ди совсем рядом на вечеринке. – Я посмотрел Кэт прямо в глаза. – Беги, когда скажу.

У Кэт задрожали губы. Я впился в нее взглядом, стараясь запечатлеть в памяти ее высокие скулы, ее красивый пухлый ротик и бездонные серые глаза. Потом отпустил ее, открыл дверь, обогнул капот, встал перед решеткой радиатора и улыбнулся трем Аэрумам.

– Ну надо же. А в человеческом облике вы куда уродливее, чем в своем. Не думал, что такое возможно. Такое ощущение, что вы живете в пещере. Нечасто бываете на солнце?

Тот, что в центре, злобно ощерился.

– На словах-то ты смелый, как все Лаксены. Но куда денется твоя смелость, когда мы заберем твою силу?

– Окажется там же, где и моя нога. – Я сжал кулаки.

Стоявший посередине Аэрум озадаченно наклонил голову.

Как же бесит, что этим тупицам вечно приходится все объяснять.

– А она глубоко в твоей заднице. – Я расплылся в улыбке. Аэрумы зашипели. – Погодите-ка. Да я вас знаю. Ну точно. Я убил вашего брата. Уж извините. Как его звали хоть? А то вы для меня все на одно лицо.

Аэрумы замигали, меняя облик: то превращались в тени, то снова в людей. Мне надо было как можно сильнее их разозлить, чтобы они не видели ничего, кроме меня: тогда Кэт сможет ускользнуть. Похоже, должно получиться.

– Я из тебя душу выну, – прорычал Аэрум, – ты будешь молить меня о пощаде.

– Как твой братец? – усмехнулся я. – Это он умолял меня о пощаде, выл, как раненый зверь, пока я его не прикончил.

Этого оказалось довольно. Аэрумы дружно взревели: так ревет ветер, так ревет смерть. Я вскинул руки, подключаясь к Источнику. Он взметнулся во мне, могущественный, всепоглощающий, и выплеснулся наружу, разделившись на самые мельчайшие частицы энергии, которые когда-либо существовали на планете. Даже воздух вокруг меня раскалился и затрещал от зноя.

До чего же приятно, когда можешь дать себе волю.

Растущие поблизости деревья взмыли в воздух, и запахло землей, прилипшей к их могучим корням. Я щелкнул пальцами. Ближайшее дерево, огромный вяз, врезалось Аэруму в спину и отбросило его на несколько метров. За вязом последовали другие деревья, но оставшиеся двое Аэрумов оказались чуть сообразительнее своего собрата, который пытался встать с разбитого асфальта.

Я снова призвал на помощь Источник. Асфальт на дороге потрескался и встал дыбом. Куски покрытия поднялись в воздух, раскалились докрасна, точно лава. Я направил их в Аэрумов, пока эти два идиота, моргая, отмахивались от ветвей деревьев. Один из Аэрумов замахнулся.

Им надоели эти игры. Мне тоже.

Запахло раскаленным гудроном, и я принял свой настоящий облик. Один из Аэрумов бросился на меня. Я хлопнул в ладоши, и молния из Источника ударила в ближайшего врага. Тот взлетел над землей и мгновенно превратился в человека. Темные очки разбились вдребезги, и осколки так и остались парить в воздухе. Взрыв – и Аэрум рассыпался на множество ослепительных огоньков, похожих на тысячи мерцающих звезд.

Я снова вскинул руку, и третий Аэрум кубарем отлетел на несколько шагов, но приземлился на корточки.

Кэт пора бежать.

Беги. Я приказал ей это в своем настоящем облике. Беги, Кэт. Не оглядывайся. Беги!

Я услышал, как открылась дверь машины, и все звуки утонули в вое Аэрумов. Второй наконец пришел в себя, и они вместе с третьим двинулись ко мне. Я бросился вправо: они метнули в меня шар темной силы, удар которого смертелен. Я крутанулся: шар пролетел у меня над плечом и, словно огромный масляный пузырь, врезался в одно из поваленных деревьев и расколол его на две части.

Черт.

Я подключился к Источнику – в моей ладони сформировался шар яркого света, и я швырнул это плазменное ядро в Аэрумов.

Аэрумы были не так проворны, как я, но от шаров уворачивались ловко, и я нутром почуял: они хотят меня загонять, вымотать, как в боксе. Мы все время двигались, и я уже мерцал.

Аэрумы воспользовались этой минутной слабостью.

Один из них бросился на меня. Я приготовился схватиться с ним лицом к лицу, но второй тоже присоединился к брату. Стараясь не отрывать от него взгляда, я на мгновение отвлекся – и совершил огромную ошибку. Развернувшись, я швырнул еще один огненный шар, но он погас, даже не долетев до Аэрума, рассыпался по дороге снопом искр.

Темные руки схватили меня сзади за шею, и я моментально заледенел, скованный холодом. Я обхватил душившую меня руку, но уже Аэрум поставил меня на колени.

– Ну что, будешь умолять о пощаде? – стоявший передо мной третий враг принял человеческий облик. – Давай же. Мне будет так приятно слышать, как ты канючишь «пожалуйста», пока я забираю у тебя силу.

Вокруг меня потрескивал свет. Я поднял голову и, поскольку по-прежнему был в своем настоящем облике, в последний раз подключился к Источнику.

– Будешь молчать до последнего? Ну что ж. – Аэрум шагнул ко мне и поднял голову. – Пора, Барак.

Барак заставил меня встать.

– Давай, Серафет!

Не мог я так просто умереть. Ни за что на свете. Ди на вечеринке с Адамом. Они ее найдут. Да и Кэт где-то поблизости. Ну нет. Ничего у них не выйдет. Я не позволю им убить мою сестру. И Кэт я им не отдам. Энергия выплеснулась из меня в ту самую секунду, когда стоявший передо мной Аэрум – Серафет – принял истинный облик и обратился в дым. Я собрался с силами, но Серафет ударил меня рукой в грудь и пробил ее. Спина моя выгнулась, а потом я рухнул на землю. Дикая боль взорвалась в каждой моей клетке – никогда раньше я не испытывал ничего подобного. Я вскрикнул и на мгновение принял человеческий облик.

Вдруг тот Аэрум, который стоял передо мной, – Серафет, – выдернул руку из моей груди и развернулся. От нестерпимой боли я то принимал настоящий облик, то снова превращался в человека. Должно быть, мне померещилось, но я увидел ее.

В нескольких шагах позади Серафета стояла Кэт, точно королева-воительница, в порванном красном платье, с растрепанными волосами. В руке у нее светился красным обсидиановый клинок. И тут Серафет взорвался, разлетелся на куски и взмыл в небо.

Барак отпустил меня, и я снова принял настоящий облик, стараясь превозмочь боль. Аэрум рванул было к Кэт, но потом вдруг обратился в тень, вобрав в себя тьму, змеей скользнул через дорогу и скрылся в ночи.

Кэт бросилась ко мне и упала на колени.

– Дэймон, пожалуйста, скажи что-нибудь.

Я вспыхнул, источая жар, нестерпимый для Кэт, и постепенно осознал, что опираюсь руками о потрескавшийся и оплавленный асфальт. Мне показалось, что Кэт плачет, и это заставило меня собраться с силами. Я принял человеческий облик и вцепился в ее руку в тот самый миг, когда она уже хотела броситься за помощью.

– Дэймон, господи, как ты? – Она снова опустилась рядом со мной на колени и прижала ладонь к моей щеке. Это было так приятно… – Ну скажи хоть что-нибудь! Ты ранен?

Я медленно поднял голову и накрыл лежавшую на моей щеке ладонь Кэт своей.

– Напомни мне, чтобы я никогда больше тебя не злил.

Кэт одновременно рассмеялась и заплакала, а потом бросилась мне на шею. Я обхватил ее и едва не упал. Я запустил руку в ее распущенные волосы и обнял ее так же крепко, как она прижималась ко мне. Кэт с такой силой приникла ко мне, словно хотела слиться со мной воедино, и хотя все мое тело ныло от боли, все это было ничто по сравнению с наслаждением, которое я испытывал, держа Кэт в объятиях.

Я прижался лбом к ее плечу.

– И все-таки ты меня не послушала.

– Я никогда тебя не слушаю. – Девушка крепко стиснула меня, отстранилась и обвела взглядом мое лицо. – Ты ранен? Что мне сделать?

– Ты уже сделала достаточно, Котенок. – Я собрался с силами и поднялся, поднимая за собой Кэт, и огляделся вокруг: асфальт дыбом, деревья вырваны с корнем. – Надо сматываться, пока кто-нибудь не приехал.

Я в последний раз подключился к Источнику и поднял руку. Деревья приподнялись и откатились к обочине, расчистив путь. Мы вернулись к машине. Я повернул ключ в замке зажигания, и она тут же завелась. Я взглянул на сидевшую рядом Кэт. Ее била дрожь.

– Ты как? Ничего не болит?

– Да вроде нет. Просто… как-то чересчур.

Чересчур? От смеха я даже поперхнулся, хотя ничего смешного тут не было.

– А мне ведь следовало догадаться, что они нас найдут. – Я раздраженно ударил по рулю. И хорошенько подготовиться. – Аэрумы всегда держатся вчетвером. Проклятье!

– Но их было только трое, – заметила Кэт.

– Ну правильно, потому что четвертого я убил. – Я откинулся на спинку сиденья и достал мобильник. Надо позвонить Ди и предупредить остальных о том, что в округе бродит оставшийся в живых Аэрум. А поскольку мы убили трех его братьев, он наверняка захочет отомстить.

Кэт меня пугала. То, что ей довелось увидеть, повергло бы в ужас зрелого человека, мужчину. Но она молчала, пока я говорил сначала с Ди, потом с Мэтью, и на всем пути домой не проронила ни слова. Время от времени я поглядывал на нее, видел, как она дрожит, но, скорее, не от страха, а от напряжения.