Дженнифер Арментроут - Отражение

Кэт меня поражала.

У этой человеческой девчонки стальные нервы. И железная воля. А еще она спасла мне жизнь. Мне хватило сил в этом признаться. Не вмешайся Кэт, не знаю, удалось ли бы мне вырваться из хватки Барака. Я обязан ей жизнью. Я бы умер там, на дороге, а эти два Аэрума начали бы охоту на мою сестру – и на Кэт.

Потому что она снова светилась, как луна.

Когда я свернул на подъездную дорожку, окна в домах не горели. Я заглушил двигатель, открыл дверь и посмотрел на девушку – лампочка в салоне отбрасывала на ее бледное лицо мягкий свет. Кэт не пошевелилась. Я окликнул ее по имени, она медленно моргнула и повернулась ко мне.

– Что?

Было бы глупо спрашивать у нее, все ли в порядке. Я опустил взгляд: Кэт по-прежнему сжимала в руке обсидиановый клинок. Я осторожно вынул его из ее ладошки. Девушка подняла на меня глаза.

– Оставайся у нас, – сказал я. – На тебе снова след. Едва ли Аэрумы найдут сюда дорогу, но лучше перестраховаться.

– Но если на мне след, то мне опасно оставаться под одной крышей с тобой и Ди.

Я сжал зубы.

– Если Аэрум тебя выследит, то найдет и нас: мы живем в соседнем доме. Так что все равно. К тому же Ди сейчас с Мэтью и Адамом. И Эндрю тоже там.

– Нет, не все равно, – негромко возразила Кэт. – Если он… или оно… меня найдет, тогда хотя бы ты…

– Я хочу, чтобы ты ночевала у нас, – отрезал я, не дослушав, что она там себе думает. – Понятно?

Кэт бросила на меня долгий взгляд, кивнула, вылезла из машины и пошла к своему дому. Я последовал за ней. Когда мы вошли в прихожую, я заметил, что она где-то посеяла одну туфлю, а колени у нее сильно исцарапаны и перепачканы. Да и вся она в ссадинах и покрыта грязью. Я открыл было рот, но Кэт, прихрамывая, поднималась на второй этаж.

Я сжал кожаную обмотку на обсидиановом клинке, закрыл глаза и обмяк, совершенно выбившись из сил.

Мэтью по телефону спросил, видела ли Кэт, что произошло. Разумеется, я не мог ему соврать или скрыть правду и сказал «да».

– Надо будет с ней потом поговорить, – ответил он.

И я понимал, что это «потом» наступит очень скоро.

Я открыл глаза и увидел на верхней площадке Кэт с большой сумкой в том же рваном платье и в моем пиджаке. Было видно, как сильно она устала: девушка еле переставляла ноги. Казалось: стоит только ей сесть, как она тут же заснет.

Кэт спасла мне жизнь.

И что бы там себе ни думали и ни говорили Томпсоны или Мэтью, я буду ее защищать. Потому что она защитила меня.

Я забрал у нее сумку. Кэт заперла дверь, и мы пошли ко мне.

– Я сказала маме, что буду ночевать у Ди, – откашлявшись, сообщила Кэт. – Я ей позвонила, пока собиралась.

– Отлично. – Я открыл входную дверь, и на нас дохнуло холодом. – Извини. Мы на ночь открываем окна.

– Да я помню, – пробормотала Кэт и посмотрела в сторону лестницы. Лицо ее осунулось и побледнело. – Ничего страшного.

Мы пришли в гостевую комнату, Кэт заглянула в сумку и застонала:

– Вот я идиотка! Взяла во что переодеться, а в чем спать – не захватила. Придется возвращаться.

– Да я тебе что-нибудь дам. Подожди. – Я пошел в комнату Ди и взял пижамные штаны и старую футболку: я знал, что сестра не стала бы возражать. Когда я вернулся, то увидел, что Кэт сняла мой пиджак и сложила на комод. Она запахнула порванное платье на груди, и я положил пижаму на кровать.

Мне хотелось что-нибудь сказать Кэт, но правильные слова не находились. Кэт взяла пижаму и побрела в ванную. Я вернулся к себе, принял душ и быстро переоделся в тренировочные штаны и футболку. Прочитал эсэмэски от Ди и Эндрю, который узнал обо всем от Адама. Ди собиралась вернуться домой, как только они найдут Эш. Мэтью за этим проследит.

Я вдруг обнаружил, что стою в коридоре у двери в ванную. Вода была выключена, и мне показалось, что я слышал, как Кэт смеется. Но смех звучал невесело. Меня охватила тревога.

– Ты там как? – спросил я через дверь.

Молчание. Наконец Кэт ответила:

– Нормально.

Поколебавшись, я развернулся, зашел в гостевую комнату и присел на кровать. Пожалуй, было бы лучше оставить Кэт в покое, но я… Черт. Я потер грудь – там, куда ударил меня Аэрум. Не хотелось мне сейчас оставлять Кэт одну.

Мне тоже не хотелось сейчас оставаться одному.

Спустя несколько минут вошла Кэт. Волосы у нее были мокрые, так что серая футболка, которую я дал ей, потемнела от воды. Под глазами у девушки залегли тени, и она по-прежнему была бледна как полотно, но теперь я никогда бы уже не назвал ее «заурядной». Она была особенной. Не такой, как все, кого я знал. И когда я это понял, то почувствовал себя так, словно меня снова ударил Аэрум, потому что не понимал, что мне теперь с этим делать – с этим знанием.

Не дойдя до кровати, Кэт остановилась.

– Все в порядке?

Я кивнул и опустил руку, смущенный тем, что Кэт поинтересовалась, как я себя чувствую.

– Каждый раз, как мы используем свою силу, мы… словно теряем часть себя. Нужно время, чтобы восстановиться. Все будет хорошо. – Я помолчал. – Мне жаль, что тебе пришлось пройти через такое. И я тебя даже не поблагодарил. Тебе надо было убежать. Они… убили бы тебя, не задумываясь. А ты спасла мне жизнь. Спасибо.

Кэт открыла и закрыла рот и потерла руки. Казалось, она не сразу нашлась, что ответить.

– Ты не останешься сегодня со мной? Я не то чтобы настаиваю… – сразу же добавила она. – Ты, конечно, не должен…

– Я все понимаю. – Я и сам чувствовал то же самое. Мне хотелось просто обнять ее, поверить в то, что все будет хорошо. Я встал, и мое сердце словно ухнуло вниз. – Только проверю, все ли заперто, и вернусь.

Не успел я выйти из комнаты, как Кэт уже юркнула в постель. Когда я оглянулся на нее, она лежала, натянув одеяло до подбородка, и смотрела в потолок. Пока я проверял, закрыты ли двери, губы мои были растянуты в улыбке. Я зашел к себе и взял телефон. Скоро приедет Ди, и будь я поумнее, сказал бы об этом Кэт. Посидеть с ней, подождать, пока приедет моя сестра, и с чистой совестью передать ей Кэт: пусть ночуют вместе. Но ничего этого я не сделал.

Я вернулся в гостевую комнату и замялся на пороге, увидев Кэт в кровати. Она должна быть в моей постели, подумал я и тут же отогнал эту дурацкую мысль, решив, что сегодняшнее происшествие так повлияло на меня. Я закрыл за собой дверь и подошел к большому эркерному окну, которое выходило в передний двор.

Кэт отползла на край постели. Я подошел к другой стороне кровати, пряча усмешку. Она так отодвинулась, будто кровать была совсем узкой. Я улегся рядом с Кэт и накрылся одеялом до пояса. Все-таки у меня температура тела выше, чем у нее.

Мы оба молчали.

Лежали рядом и таращились в потолок. Скажи мне кто год назад, что я буду вот так лежать в постели с девушкой-человеком, я бы посоветовал ему завязывать со спиртным и прочими глупостями.

Я прикусил губу и повернул голову к Кэт. Спустя пару секунд она тоже посмотрела на меня. Я усмехнулся.

Кэт рассмеялась – мне так нравился этот звук.

– Все это… как-то неловко…

Я улыбнулся еще шире.

– Это точно.

– Ага, – хихикнула Кэт.

Я тоже рассмеялся, хотя, наверное, после всего, что произошло, представить, что мы будем так веселиться?.. Но мне было ужасно смешно. Подумать только! Девяносто процентов времени мы лезли из кожи вон, чтобы довести друг друга до белого каления. При этом я уже не раз спасал ей жизнь. А сегодня Кэт спасла меня. И вот мы ни с того ни с сего оказались в одной постели. Так что по крайней мере мне было смешно до чертиков.

Ну а Кэт… у меня просто не было слов.

Я погладил ее по щеке, вытирая слезки, катившиеся из ее глаз. Она плакала не от горя. Наши взгляды встретились, и я убрал руку.

– Круто ты его, – прошептал я.

Кэт улыбнулась краешком губ.

– Ты тоже. Ты точно не пострадал?

Я ухмыльнулся.

– Нет. Все в порядке. – Я отодвинулся от нее и выключил ночник на тумбочке – совсем как человек.

Комната погрузилась во тьму.

– Я свечусь? – спросила Кэт.

Еще бы. Я оставил на ней след еще там, в поле, да и ту улицу осветил Источником, как на карнавале.

– Как новогодняя елка.

– Не как звезда?

Я перевернулся на бок. Мы лежали совсем рядом: моя рука касалась руки Кэт.

– Нет. Ты очень яркая. Как солнце.

Она посмотрела на свою руку. Так мило.

– Ты, наверно, не уснешь?

– Да нет, что ты, это даже успокаивает. Напоминает мне о том, какие мы.

– Кстати, ты мне никогда не рассказывал про обсидиан. – Кэт посмотрела на меня.

– Не думал, что в этом будет необходимость. По крайней мере, я на это надеялся.

– А вас им можно ранить?

– Нет. И можешь даже не спрашивать: мы все равно никогда не рассказываем людям, чем нас можно убить, – невозмутимо ответил я. – Даже МО не знает, что для нас смертельно. Обсидиан отнимает у Аэрумов силу. Помнишь, я говорил, что бета-кварц в горах Сенека отражает энергию, которую мы излучаем? Ну а обсидиан достаточно просто вонзить… да ты и сама знаешь. Все дело в том, как обсидиан преломляет свет.

– То есть для Аэрумов смертельны все кристаллы?

– Нет, только этот. Кажется, это как-то связано с нагреванием и охлаждением. Мэтью мне как-то объяснял, но, если честно, я ни фига не слушал. Я просто знаю, что обсидианом их можно убить, и мы его всегда носим с собой. Ди хранит свой у себя в сумочке.

– До сих пор не могу поверить, что я кого-то убила, – вздрогнула Кэт.

– Не кого-то, а пришельца. Злую тварь, которая расправилась бы с тобой, не задумываясь. И которая собиралась убить меня. – Я рассеянно потер грудь. – Ты спасла мне жизнь, Котенок.

Кэт ничего не ответила, и я догадался, что ей трудно это принять.

– Ты поступила как Снежная Птица, – спустя некоторое время добавил я.

– Почему ты так думаешь? – удивилась Кэт.

Я слабо улыбнулся.

– Ты могла бросить меня и убежать, как я тебе велел. А ты вместо этого вернулась и спасла меня. Хотя тебя никто не заставлял.

– Я… не могла бросить тебя там, – она громко вздохнула. – Нельзя так. Я бы никогда себе этого не простила.

– Понимаю. – Я подавил зевок. – Спи, Котенок.

Она немного помолчала.

– А если тот, последний, вернется? – Я молчал, осознав, что тоже этого боюсь. – Ди сейчас с мистером Гаррисоном. Он знает, что я была с тобой, когда на нас напали. А вдруг он меня заложит? Что, если военные…

– Тс-с-с, – пробормотал я и погладил ее по руке. – Аэрум не вернется. По крайней мере, в ближайшее время. И я не позволю, чтобы Мэтью донес на тебя Министерству обороны.

– Но…

– Я ему не дам, поняла? Обещаю. Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.

Кэт тихонько вздохнула. Я знал, что давать такие обещания было очень смело и выполнить это будет не так-то просто, но я был готов сдержать свое слово.

Уж не знаю, спал ли я или нет, но если да, то просыпаться мне не хотелось. Запах персика и ванили дразнил, окутывал меня.

Кэт.

Только она так дивно пахла – ароматами лета и тем, о чем я мог лишь мечтать. Она прижималась ко мне всем телом. Ее рука лежала у меня на животе. Я мог только и думать, что о ее мерно вздымавшейся и опускавшейся груди. В моем сне – потому что это наверняка был лишь сон – я чувствовал, как моя собственная грудь поднимается с нею в такт.

Каждая клеточка моего тела искрилась и пылала. Если бы я бодрствовал, наверняка принял бы настоящий облик. Все мое тело было охвачено огнем.

Всего лишь сон, но такой реальный.

Наши ноги сплелись, я уткнулся лбом ей в шею и плечо и глубоко вдохнул. Божественный. Прекрасный. Человеческий запах. Никогда не думал, что дышать так трудно. Меня охватило безрассудное, всепоглощающее желание. Я коснулся кожи Кэт губами и языком. Какая же она мягкая подо мной, нежная там, где я был уже тверд.

Я двигался, прижимался к ней, наслаждаясь ее еле слышным стоном, от которого я весь горел.

– Ты создана для меня, – прошептал я ей на своем языке.

Кэт пошевелилась подо мной, и мне приснилось, будто она откликается, хочет меня, а не отталкивает.

Я сунул руку к ней под футболку и коснулся нежной атласной кожи. Она само совершенство. Несравненная. Будь она моей, я бы берег ее как зеницу ока. Я хотел ее. Сейчас. Моя рука скользила выше, выше, выше. Кожа Кэт была такой гладкой, такой мягкой.

Кэт ахнула.

Сонное облако рассеялось со звуком, который холодным душем обрушился на меня. Мои мускулы напряглись. Я с трудом разлепил глаза и увидел нежную, тонкую шею Кэт с розовым пятнышком на том месте, которого я касался щетиной…

На стене тикали часы.

Черт.

Я во сне почувствовал, что Кэт проснулась.

Я приподнял голову и взглянул на нее. Кэт смотрела на меня. В ее прекрасных дымчато-серых глазах читался вопрос. Дважды черт.